Он вышел на балкон, держа в руке бокал жидкости янтарного цвета.
Здание, которому принадлежит балкон — высочайшее в округе. Отсюда виден весь подвластный ему город.
За каждым из мириадов огоньков внизу кроются жизни его подданных.
Он ухмыльнулся, окинув взглядом пейзаж, и поднёс бокал к губам.
Из желудка по всему телу растеклось тепло. Дул приятный ветерок. Теперь, придя в доброе расоположение духа, он обратился к преклонившему колени в его комнате слабаку с вопросом:
— …И что?
Слабак резко втянул воздух, но его это не интересовало. Он почувствовал лишь раздражение, не получив незамедлительный ответ. Однако, пока что он не настолько зол, чтобы убивать кого-то, так что не стал применять свою силу.
Он ведь милосердный король.
Кроме того, останется запах крови. Даже если приказать кому-то всё убрать, некоторое время миазмы будут раздражать его.
Так что опрятнее всего будет сбросить слабака вниз. Что важнее, урожающая жизни ситуация — падение с большой высоты — может пробудить дремлющую в слабаке мощь.
Он собрался озвучить эту замечательную идею, но, к сожалению, слабак опередил его, раскрыв наконец рот.
— Теократия возводит поблизости полевое укрепление. Если позволить им это, в будущем они смогут напасть на нашу Королевскую Столицу.
— И что?
— …Если это будет продолжаться, нам всем конец. Прошу, Ваше Величество, умоляю вас, используйте вашу силу…
— Скукота.
Он — Король — ответил насмешкой.
— С чего бы мне помогать вам, слабаки?
Обернувшись и взглянув через плечо, он бы увидел свою подданную — эльфийку.
До чего глупое существо.
Так слаба, никаких особых способностей, ни капли пользы.
Из-за этого ей не под силу осознать всю прелесть вторжения Теократии.
— …Каких слов ты от меня ждёшь? Вам всем что, не хочется собраться с силами и самим встать на защиту собственной страны? Или вы рассчитываете, что я всегда буду спасать вас, при любой угрозе?
— Но, но, Теократия так могущественна, и одних наших сил…
Теократия заметно превосходит его собственную страну в боевой мощи.
Будь то в количестве магических предметов, в выучке войск, в доступных ресурсах, в тактике — во всём.
До сих пор эльфам удавалось сдерживать превосходящие войска Теократии лишь благодаря партизанской тактике и тому обстоятельству, что Теократия не желала терять людей в схватках с монстрами Великого Леса Эваша. Таким образом, продвижение армии врага замедлилось.
Однако, недавно Теократия бросила в бой Писание Карающего Пламени, ранее занимавшееся исключительно обороной государства. Они — эксперты в тайных убийствах, партизанской войне и контр-терроризме, так что наступление тут же ускорилось.
— …Подумать только. И теперь вы, кучка слабаков, не знаете как быть и что делать? Я окружён идиотами. Сколько бы детей я не зачинал, все они выходят бесполезными отбросами.
Те, кто рождён в военное время, получаются сильнее чем рождённые в мире. А значит, война — возможность пробудить дремлющую во всех живых существах силу. Однако, пока что он не получал известий ни о чём подобном.
Впрочем, не стоит винить лишь народ. Его собственные дети тоже получались неудачными. Ему нет дела то того, сколько их, так что он и не считал; к чему пересчитывать куски мусора? Наверное, дело в том что они все уродились в своих матерей. Никто из его потомства не унаследовал и сотой доли его мощи.
— Убирайся. Ты омерзительна моему взору. Лучше займись тренировкой тех детей, что понесла от меня.
Женщина низко поклонилась и вышла.
Он осушил бокал одним глотком.
Дети, зачатые со слабаками, будут слабы. Значит, нужны сильные матери.
Вот почему во время вторжения Теократии он отправлял на передовую женщин. Война — шанс для слабаков стать сильнее.
— Какое разочарование.
Однако, никто не стал так же силён как он. Во всяком случае, потребуется время чтобы они родились.
— …Может, переключиться на людей? Я ведь могу спариваться и с ними.
Люди и полулюди не могут давать потомство, но у представителей двух разных гуманоидных рас могут рождаться дети.
Внезапно его взгляд устремился куда-то вдаль, он погрузился в воспоминания.
— С той беременностью пришлось потрудиться.
В прошлом он обманул женщину, считавшуюся козырной картой Теократии, и захватил её. Он держал её в заточении, насиловал, и наконец она забеременела. Однако, Чёрное Писание украло её до того, как она родила дитя.
Он щёлкнул языком.
Ребёнок принадлежит ему. Когда дитя родилось, они должны были вернуть его.
— …Когда эта страна падёт, может, я отправлюсь в Теократию лично и заберу дитя.
Это, разумеется, никакое не милосердие.
В конце концов, ребёнок — плод от него и той сильной женщины, так что он обладает потенциалом стать ещё сильнее.
— …Жду с нетерпением.
Однажды он встанет во главе армии своих могучих детей, и поведёт её на завоевание мира.
Он вышел из комнаты, воображая то славное будущее, что так скоро настанет. Ростовое зеркало перед ним отразило его облик.
Облик эльфа с разноцветными глазами.
