курица улетела и яйца разбились (обр. в знач.: остаться ни с чем: ничего не добиться)
Люди имперского двора преследовали цель — ослабить власть Шан Чао Цзуна.
Столкнувшись с такой преградой, Шан Чао Цзуну стало сложно руководить армией. Он даже приказ толком издать не мог и даже выйти из дворца, потому что везде были люди Шан Цзянь Сюна.
Каждый спорил с Шан Чао Цзуном, и князь в этих спорах проигрывал. Он не мог выйти из такого положения и даже объяснить толком ничего не мог. Ведь против него собрались эксперты имперского двора по спорам. А Шан Чао Цзун как раз наоборот был человеком, который привык больше действовать, чем языком трепать.
У окна, выходящего в помещение тайного военного совета, тихо стоял советник по делам просвещения Гао Цзянь Чэн. Он тайно подглядывал за военным советом.
Он заметил, что Шан Чао Цзун находился не в лучшей форме. Похоже Шан Чао Цзун в тюрьме подвергся тяжелым пыткам. Однако хоть Шан Чао Цзун выглядел слабым, но узнав, что царство Янь сейчас в опасности, он, не обращая внимания на ненависть, пытался найти благополучный выход из ситуации.
От нынешней обстановки Гао Цзянь Чэну тоже было не по себе. Он, глядя на Шан Чао Цзуна, невольно кивнул головой.
Неизвестно когда также тихо к окну подошел советник по общественным делам Тун Мо. Он встал рядом с Гао Цзянь Чэном. Он также, как и Гао Цзянь Чэн, хотел посмотреть на Шан Чао Цзуна и не хотел видеться с ним, а просто посмотреть, как Шан Чао Цзуну чинят препятствия мастера споров.
Увидев, что Гао Цзянь Чэн кивает головой, Тун Мо подумал, что Гао Цзянь Чэн также одобряет мастеров спора, как и Тун Мо. Чем больше проблем у Шан Чао Цзуна тем лучше.
— Ребенок. Думает, что здесь ему Южная область. — Тун Мо усмехаясь проговорил.
От такого внезапного появления Гао Цзянь Чэн испугался и чуть не раскрыл себя. К счастью Гао Цзянь Чэн давно знаком с жизнью имперского двора и его интригами. Поэтому он сразу же спокойно повернулся и поприветствовал Тун Мо.
Тун Мо поднял руку и похлопал того по плечу, продолжая следить за тайным советом. Он также тихо прошептал:
— Я знаю, что у сановника Гао глубокая ненависть к Южной области. Однако сейчас то время, когда интересы царства нужно ставить выше своих. Нам нужно потерпеть.
— Советник по общественным делам говорит верно. Дела царства важнее других. Я только посмотрю-посмотрю. — Гао Цзянь Чэн любезно ответил.
Тун Мо улыбнулся, а про себя проговорил: *3наю, что ты не просто смотришь. Разве можно так просто забыть ненависть?*
Гао Цзянь Чэн тоже про себя говорил: *Я то знаю, как сильно ты их ненавидишь. Тогда из-за девушки Шан Цзянь Бо тебя хорошенько избил. Ты наверное, пока не истребишь всех отпрысков Нин Вана, не успокоишься.
«Бух!»
В зале военного совета Шан Чао Цзун разозлился и стукнул по столу, затем гневно сказал:
— Вы хотите ослушаться приказа?
Один седой старик встал и медленно проговорил:
— Простой великий князь, все здесь обсуждают положение. Кто отказывается от выполнения приказа? Не стоит понапрасну ругаться и обвинять кого-либо. В свое время твой отец следовал за мной и очень вежливо со мной разговаривал. Не то, что ты сейчас.
Этого старика звали Сюй Гуань. Он был одним из старых чиновников царства Янь.
Шан Чао Цзун холодным взором посмотрел на всех, затем встал и медленно сказал: — Значит так. На линии фронта тяжелое положение. А мы с вами тут будем просто так беседы вести?
Сюй Гуань сказал:
— Маленький князь, я понимаю твои тревоги, только во всех вопросах нужно руководствоваться логикой.
Шан Чао Цзун не стал что-либо отвечать, так как понимал, что это бесполезно. Поэтому он просто сел.
После этого им принесли доклады с поля битв. Шан Чао Цзун ознакомился с ними. Чем больше он смотрел их, тем больше хмурился. Но когда он увидел последнее послание, то вовсе испугался.
В последнем докладе было тайное послание, в котором говорилось:
*Просись на передовую. Как покинешь столицу, наш человек тебя встретит. Если имперский двор станет удерживать тебя, то обратись к людям трех великих сект. Пусть сопроводят тебя. Кто будет мешать — умрет!*
*Владыка Дао?* — Шан Чао Цзун хорошо знал это выражение, ведь владыка Дао лично писал ему также.
Передав доклады остальным, он убрал тайное послание незаметно себе в рукав. После этого он осмотрел всех членов тайного совета: *Неужели у владыки Дао есть свой человек в тайном совете? Но кто?*
Еще он больше удивлялся способностям владыки Дао. Неужели он уже пристроил своего человека в тайный совет?
Шан Чао Цзун начал действовать так, как велел Ню Ю Дао, и действительно встретился с сопротивлением. И правда люди императора не давали Шан Чао Цзуну выйти на передовую и просили послать Мэн Шань Мина в бой.
Шан Чао Цзун сразу же покинул дворец и обратился к одному охраннику -ученику трех великих сект, чтобы те все уладили.
Три великие секты спешили и поэтому сразу же вызвали три большие птицы. Они собирались отправить Шан Чао Цзуна на передовую.
Как только они отлетели от столицы, их догнала одна красная ловчая, чем привлекла внимание и насторожила учеников трех сект.
Гуань Фан И, управляя красной ловчей, подлетела к ним и крикнула:
— Князь, мы быстрее доедем до передовой на красной ловчей.
Увидев ее, Шан Чао Цзун понял, что был прав. Он сказал ученикам спуститься, ведь бои на передовой были очень важны.
Ученики трех сект так и отпустили его и не сказали ничего против.
Они отпустили его, и Шан Чао Цзун ловко спрыгнул с птицы трех сект и благополучно приземлился на красную ловчую.
Гуань Фан И ловко поймала его и сразу, не обращая внимания на птиц трех великих сект, улетела вдаль. Ученики трех сект кричали им вслед, но их никто не слышал.
А когда сзади уже не было видно птиц учеников трех сект, красная ловчая повернула в другое направление. Они теперь летели точно не в сторону передовой.
Шан Чао Цзун удивленно спросил:
— Куда мы?
Гуань Фан И: Владыка Дао сказал, что князю нельзя постоянно находиться в руках имперского двора. Иначе сложно будет предугадать, что они задумают. Нужно отправить тебя к своим. На встречу с Мэн Шань Мином.
Шан Чао Цзун молчал некоторое время, а потом спросил:
— А владыка Дао где?
Гуань Фан И: После того, как князя схватили, Владыка Дао сразу же отправился в столицу. Он был в округе. Владыка Дао просил передать князю, что это было вынужденным действием — заставить князя терпеть наказания. — она не сказала, где находился Ню Ю Дао.
*Так просто объяснила? * — Шан Чао Цзун не знал, что сказать. А что он еще мог сказать?
В этот момент снизу подлетели три птицы черного нефрита Дяо. Это были дядя Чэн и остальные. Они тоже сопровождали Шан Чао Цзуна.
Шан Чао Цзуна отправили к местонахождению его конницы. Гуань Фан И и остальные не стали встречаться с Мэн Шань Мином и сразу улетели.
Заметив оживление, Хуан Ли тоже вышел наружу. Он посмотрел на улетающих птиц. Он думал, что Ню Ю Дао тоже прилетел, но в итоге ему довелось увидеть только удаляющиеся черные точки.
— Князь! — воины стали взволнованно кричать.
Раздался звук инвалидной коляски. Мэн Шань Мин лично выехал встретить князя.
Увидев живого князя, он облегченно вздохнул.
Шан Чао Цзун исхудал и шатаясь передвигался. Можно было понять, что в тюрьме он много натерпелся.
Фэн Ру Нан тоже выбежала и с красными глазами, прикусив губы, смотрела на него.
Шан Чао Цзун переглянулся с ней и слегка кивнул. Он не хотел ей показывать эмоции при всех.
Царство Янь находится на краю гибели, и сейчас не время для чувств между мужчиной и женщиной. Поэтому он сразу же направился с Мэн Шань Мином решать проблему.
Шан Чао Цзун по-прежнему плохо знал ситуацию. Первым делом Шан Чао Цзун спросил Мэн Шань Мина, почему владыка Дао велел Мэн Шань Мину и ему разделиться? Однако что бы он ни спрашивал, Мэн Шань Мин тоже ничего не мог ответить. Он откуда знал, о чем думал Ню Ю Дао?
Обе стороны ничего не знали и в итоге оставили этот вопрос на потом. Они уже привыкли к манере владыки Дао.
Далее посоветовавшись насчет военного положения, они признали, что в этот раз им придется куда сложнее, чем в прошлый раз. Силы царства истощены, поэтому им будет сложно противостоять царству Сун. Не только царство Сун, но и еще царство Хань хищно смотрит на них со стороны.
Хоть и положение было критическим, но Шан Чао Цзун, будучи представителем царского рода, принял решение бороться до конца. Он же не будет спокойно смотреть на то, как труды его отца идут коту под хвост.
Всю ночь они совещались перед картой, и только на рассвете два человека пришли к Хуан Ли. Они хотели использовать птицу черного нефрита Дяо, чтобы отправить Мэн Шань Мина.
Оба пришли к решению, что Мэн Шань Мин лично отправится на передовую и возьмет на себя командование над всеми войсками. Он соберет остатки сил, чтобы противостоять Луо Чжао из царства Сун.
А Шан Чао Цзун будет отвечать за снабжение войск и прикрывать тыл Мэн Шань Мина. Два человека будут вместе сражаться. Один будет спереди защищать, а другой сзади помогать.
— Полководец Мэн, как можно сражаться?! Царство Янь вот-вот развалится. Сейчас даже сложно снабдить провиантом войско. Слишком большое расстояние между войском и провиантом. Сейчас воинам на передовой нечего есть. Как можно давать отпор врагу? Если бы у имперского двора был способ противостоять врагу, с чего бы они отдавали нам власть над войсками? Даже я, не понимающий ничего в военном деле, понимаю это. Зная, что битва будет проигрышная, зачем идти на нее? — Хуан Ли начал отговаривать полководца.
На самом деле Хуан Ли давно рассчитывал поступить иначе. Как он думал, раз Шан Чао Цзун уже схвачен, то они могли бы вернуться в Южную область для соединения со своими войсками. Этот вариант куда лучше.
Он полагал, что царство Янь вот-вот падет, и им никак не спасти его. А если падет царство, то падут и три великие секты. Поэтому их можно будет больше не опасаться. Поэтому Хуан Ли посмел на словах соглашаться с тремя великими сектами, но делать все иначе. А тут эти ребята собрались из-за своих нравственных принципов сражаться за царство Янь. Что здесь хорошего?
Услышав его, Шан Чао Цзун стянул щеки.
Мэн Шань Мин уже стар и слаб телом. Шан Чао Цзун от безысходности отправил Мэн Шань Мина лично на передовую. Только такой полководец, как Мэн Шань Мин, в нынешней ситуации сможет спасти царство Янь.
Мэн Шань Мин: Глава Хун, я всю жизнь на коне. Всю жизнь я защищаю великую Янь. Теперь малыш Луо Чжао буйствует в моей великой Янь. Как я могу спокойно на это смотреть? Если я буду стоять в стороне, то кто сможет усмирить малыша Луо Чжао? Когда я помру, как я смогу тогда отчитаться перед своими погибшими братьями?!
