Парк Фуфан. Цари птиц тo и дело то прилетали сюда, то вылетали отсюда.
B павильоне в бамбуковой роще Юн Цай не находил себе места. То он временами беспокойно расхаживал из стороны в сторону, то временами мог сидеть молча, погрузившись в свои мысли. Так всю ночь, не сомкнув глаз, он все ждал новостей.
Вдруг в бамбуковую рощу спешно забежал Ду Гу и направился прямо к павильону. В руках у него была коробка. Войдя в павильон, он обратился: «Учитель!»
Юн Цай обратил внимание на коробку, что была у него в руках. Ду Гу поставил коробку и открыл ее прямо перед Юн Цайем. Его наставник, увидев там голову, не понимал, что происходит.
Ду Гу с серьезным выражением лица вытащил из коробки голову и поднес ее прямо к учителю.
Юн Цай неожиданно вскрикнул: Ван Юй!
Это голова в коробке принадлежала убийце, которого послали за Ню Ю Дао. В Дворце Утренней луны его звали Ван Юй, и имя его было известно только единицам.
Ду Гу положил голову обратно в ящик и полез к себе в рукав, откуда достал письмо:
— Один старец только что принес этот конверт. Он сказал, что некто попросил его доставить его сюда.
Юн Цай взял конверт, раскрыл его и достал лист бумаги, на котором редкими иероглифами было написано всего лишь: Я увлекся яркой луной, но что поделать, если яркая луна освещает сточную канаву!
Юн Цай внимательно рассмотрел конверт и письмо. Он ничего больше не нашел.
Ду Гу: Может быть это Ню Ю Дао прислал письмо?
Лицо у Юн Цайя стало сосредоточенным. Он, глядя на эти две строчки в письме, наконец понял их смысл: «Ты сам меня вынудил».
«Шых!» — Юн Цай смял это письмо в руке и серьезно сказал:
— Добавьте людей для охраны парка Фуфан. Пусть они готовятся и будут начеку!
— Как скажете! — только ответил Ду Гу, как вдруг неожиданно к павильону прибежал один из учеников. Он сложил руки в приветствии и сказал:
— Наставник, прибыли Бу Сюн с Ню Ю Дао.
Ученик и наставник, что были в павильоне, оба одновременно удивились. Юн Цай спросил волнуясь:
— Сколько людей привез с собой Бу Сюн?
Этот ученик ответил: Немного, всего лишь шесть-семь человек, да и карета.
Юн Цай с Ду Гу переглянулись. Юн Цай снова перечитал письмо. Он нахмурил брови, встал и начал ходить по павильону. Как бы спрашивая себя, он сомневаясь проговорил:
— Встретиться или не встретиться?
Ду Гу: Наставник, если мы сейчас не встретимся с ними — это не будет выглядеть подозрительно? Так, словно у нас не чиста совесть и нам есть, что скрывать? Раз уж Бу Сюн сам лично приехал сюда, то мы не можем не встретиться с ними. Это только подтвердит все обвинения. А у Ню Ю Дао все равно нет доказательств, что это мы отправили убийц к нему.
— Логичное рассуждение! — приостановил шаг Юн Цай и добавил:
— Вели нашим, чтобы прошерстили весь ближний район. Если Бу Сюн приехал с намерениями доставить нам проблем, то возможно есть и другие люди помимо тех, что с ним рядом.
— Будет сделано!— Ду Гу забрал то письмо и ящик с собой.
Разволновавшийся Юн Цай собрался, глаза его сверкнули. Он большими шагами вышел из павильона и направился встречать гостей.
Посреди двора расстилалась галерея, где стоял Бу Сюн, укрывшись своим прекрасным плащом. А Ню Ю Дао и Гуань Фан И стояли, прячась от дождя на веранде галереи. В это же время по всему парку Фуфан были расставлены охранники. Они стояли, промокая под дождем.
Вернувшись сюда, Гуань Фан И пребывала в каком-то ностальгическом состоянии. Все-таки это ее дом, где Гуань Фан И прожила десятки лет.
Тут из угла галереи показалась фигура Юн Цая. Еще не дойдя до гостей, он уже сложил руки, приветствуя их. Он улыбаясь обратился:
— Главный управитель. — взор его невзначай пал на стоявшего рядом Ню Ю Дао.
Бу Сюн вежливо ответил:
— Господин Юн Цай, снова мы пришли и тревожим вас. Тысяча извинений!
Ню Ю Дао улыбаясь уставился на Юн Цая. Он сложил руки и приветствовал его.
— Главный управитель слишком серьезен. Если бы я не боялся постоянно тревожить вас, то я бы хотел, чтобы главный управитель хоть каждый день навещал нас. — Юн Цай учтиво улыбаясь ответил ему.
Тут он кивнул Ню Ю Дао, после чего его взор пал на Гуань Фан И. Поняв, что она тут явно не для того, чтобы охранять их, Юн Цай спросил:
— А это у нас кто?
Бу Сюн засмеялся: Всем хорошо известная сваха из столицы царства Ци, прежняя хозяйка парка.
— Ах! — Юн Цай захохотал и добавил: Давно хотел с вами познакомиться! В царстве Ци есть такое изящное место благодаря свахе!
Гуань Фан И была предельно насторожена и напряжена. Она поверхностно улыбнулась:
— Приветствую господина Юн Цая.
Еще немного обменявшись любезностями, Юн Цай сам повел их внутрь дворца.
Когда гости заняли свои места, Гуань Фан И встала позади сидящего Ню Ю Дао. Она держалась так потому, что считала себя человеком низшего статуса. Поэтому она и не садилась.
А Юн Цай все это время пустословил, говоря обо всем подряд. Причину прихода гостей узнавать он не торопился. Пока Ню Ю Дао не поймал косой взгляд Бу Сюна, выглядывающего из-за поднятой чашки чая. В итоге Ню Ю Дао улыбнувшись стал подходить к главной теме разговора:
— Господин Юн Цай, вы не будете против вызвать вашего племянника? Нам бы посмотреть его?
«…» — Юн Цай вдруг замолчал. Внутри у него все будто перевернулось, когда он понял в чем дело.
Он спросил: Братец вроде как не хотел брать его к себе в ученики, разве нет?
Ню Ю Дао: Я передумал.
— Вот как…
Бу Сюн, который медленно распивал свой чай, вдруг чуть не поперхнулся им. Подавляя боль, он сконфузился. Он посмотрел на Ню Ю Дао удивленно, обнаружив, что тот говорит отнюдь неуважительно. Разве можно говорить так прямо?
Лицо Юн Цая помрачнело. Он, явно показывая свое недовольство, сказал:
— Братец, ты зачем меня отвлекаешь? Захотел так захотел, а не захотел — так нет? Разве можно так надменно себя вести?
Ню Ю Дао: Я не обманываю вас. То стихотворение, от которого я увиливал. Те слова действительно были написаны мною. Только вот брать учеников — дело очень ответственное и вовсе не шуточное. Не сумев научить — что хорошо, а что плохо, можно запутать ученика. Более того, не зная какое поведение у ученика, его привычки и характер, разве можно было браться за него. Зачем подвергать репутацию учителей сомнению? Господин Юн Цай, я думаю, сам хорошо понимает, что нельзя принимать в ученики мальчика, не узнавши его.
Хоть по возрасту я младше, но то, как я смотрю на обучение схоже с тем, как это делает господин. Я руководствуюсь только лишь благими намерениями, в мыслях у меня нет никакой дерзости. Думаю, господин, имея стольких учеников, сможет понять меня и не станет осуждать. В прошлый раз, покинув парк Фуфан, я решил разузнать побольше о вашем племяннике. В результате я узнал, что молодой господин умен и сообразителен, настойчив в учебе, имеет прекрасные качества и поведение, спокоен. Если я потеряю такого ученика, то буду жалеть об этом до конца своих дней. Вот я и прибыл сюда таким нахальным образом, надеясь, что господин сможет посодействовать мне!
Юн Цай, пока слушал все это, изменился в лице. Внутри он конечно гневно ругался. Умен и сообразителен? Настойчив в учебе, поведение хорошее? Да его племянник вообще практически не вступает в контакт с внешним миром, и откуда же он услышал такой бред! Вздор собачий!
Однако все сказанное Ню Ю Дао со стороны выглядело достаточно разумно. Поэтому Юн Цай не находил слов и причин, чтобы возразить ему.
Гуань Фан И, хлопая глазками и наблюдая за всем происходящим, наконец стала догадываться о том, что задумал Ню Ю Дао. Только вот она снова не понимала — зачем все это?
Бу Сюн за всем наблюдал, свесив голову и не проронив ни единого слова. Однако в душе он думал: *Умеет же все-таки эта тварь говорить. Очевидно ведь, что сожалея о своем решении, теперь Ню Ю Дао просто пытается зацепиться за Юн Цая и построить с ним такого рода отношения.*
Однако, говорил он так серьезно и искренне, что не знай Бу Сюн изначальной версии, то сам бы тоже поверил Ню Ю Дао.
Юн Цай посмотрел на Бу Сюна и спокойно спросил:
— Что же думает главный управитель об этом?
Бу Сюн отложил чашку чая и смеясь ответил:
— Это случай обоюдного согласия. Я ничего не думаю. Главное, чтобы вы двое решили, и все на этом.
«Раз уж у тебя нет никакого мнения относительно этого дела, то зачем же ты явился сюда?» — у Юн Цайя искрилось в глазах. Все изворачиваясь, да никак не увернувшись, он медленно выдал:
— Ну раз так, то хорошо!
Ню Ю Дао: Тогда попрошу господина вызвать племянника. Давайте посмотрим все-таки на него.
Юн Цай встал: Раз такое дело, то мне сначала нужно известить об этом свою невестку.
Ню Ю Дао улыбаясь: Как вам угодно!
Подождав, пока Юн Цай отойдет достаточно далеко, Бу Сюн холодно обратился к Ню Ю Дао:
— Завел такие отношения с Юн Цаем, теперь и по улице ходить станет удобнее. Что ж, поздравляю.
Ню Ю Дао, размахивая руками, вежливо ответил:
— Господин Юн Цай еще не получил согласия невестки. В конце концов мнение матери превыше всего и речь идет о ее сыне. Так что поздравлять сейчас немного рановато.
Бу Сюн усмехнулся, ему было лень что-либо говорить в ответ. Ведь очевидно, что Юн Цай вполне может сам утвердить и решить это дело. А если бы не мог, то стал бы он просить императора о знакомстве с Ню Ю Дао? Вплоть до того, что императору пришлось задействовать отдел Сяоши. Если господин Юн Цай дал добро, то и дело решено.
Прошло немного времени, как вернулся Юн Цай. Рядом с ним показались еще двое человек.
Одна была невероятной красоты замужняя девушка. Девушек такой красоты редко можно было встретить. Она зашла в своем длинном одеянии под звук своих подвесок на поясе, а рядом с ней был юноша младших лет с красивыми и правильными чертами лица. Кожа его была белой, а держался мальчик немного стеснительно. На вид ему было примерно 15-16 лет.
От такой картины не только Ню Ю Дао, но и Бу Сюн привстал. Не сложно было догадаться, что эта девушка была невесткой Юн Цайя. И как не оказать ей уважение?
Юн Цай: Это главный управитель царства Ци — Бу Сюн. А это именно тот человек, что написал те стихи — Ню Ю Дао.
Юн Цай не представил Гуань Фан И. Очевидно причиной этому была ее репутация. В те времена было недопустимо, чтобы замужняя женщина общалась с такой, как Гуань Фан И. Повернувшись к Ню Ю Дао, Юн Цай стал представлять мать и сына.
Девушку звали Чжуан Хун, а мальчика — Ся Лин Пэй.
Хотя Юн Цай не хотел, чтобы Чжуан Хун выходила в люди и приходила сюда, однако разве он мог что-либо сделать? Раз ее сына брали в ученики, то мать в любом случае должна была прийти и выразить свою благодарность учителю.
Обе стороны обменялись любезностями. Юн Цай был свидетелем того, как мать и сын преподнесли вознаграждение учителю. И мальчик Ся Лин Пэй в свою очередь поклонился перед Ню Ю Дао.
После всего этого Ню Ю Дао озвучил свои правила. Одним из которых было то, что Ню Ю Дао заберет Ся Лин Пэйя на три дня, якобы для того, чтобы мальчик служил учителю.
Юн Цай, конечно, не мог позволить этому случиться:
— Что же скажут другие люди о твоих таких методах обучения? Конечно ты вправе требовать с самого начала, чтобы ученик служил тебе. Ведь это закон неба и принцип земли — служить учителю. Однако нет абсолютно никакой необходимости забирать мальчика на три дня. В парке Фуфан достаточно дворов, чтобы ты мог остановиться тут.
Но Ню Ю Дао на это отвечал тем, что эти три дня даны для того, чтобы ученик мог полностью сосредоточиться на учителе. И тогда никто из остальных людей не смогут его беспокоить или отвлекать от процесса. Три дня нужны для того, чтобы ученик стал уважать учителя. Такие правила обучения.
Во всяком случае это были правила, чтобы предотвратить кавардак. Потому и все, что требовал Ню Ю Дао, было вполне обоснованным.
Ню Ю Дао повернулся к Бу Сюну и обратился к нему с вопросом — сможет ли он предоставить комнату в постоялом дворе для гостей, чтобы Ся Лин Пэй мог в совершенстве развивать свой моральный характер и моральную целостность и пройти через эти три дня.
Раз такое дело, то Бу Сюн не мог мелочиться и отказать Ню Ю Дао в этом. Главное, чтобы обе стороны договорились друг с другом, а Бу Сюн предоставит им комнату — это не проблема.
И так в результате долгой скрытой борьбы между Ню Ю Дао и Юн Цаем, владыка Дао чуть ли не принудительно обязал Ся Лин Пэйя ехать с ним.
Юн Цай хотел приставить охрану к мальчику, на что Ню Ю Дао тоже выразил протест, ссылаясь на такую вот догму. Он попросил здешних не вмешиваться в его методы обучения и планы.
В конце концов Ню Ю Дао на глазах у всего парка Фуфан забрал мальчика с собой.
А когда гости ушли, Ду Гу тут же обратился к Юн Цаю:
— Наставник, как вы могли позволить этому негодяю стать учителем молодому господину? Это ведь очевидно, что у гада недобрые намерения!
Лицо у Юн Цая задергалось:
— Ты думаешь, Бу Сюн Бы пришел сюда во второй только из-за этого дела? Это ведь очевидно, что этот гад Ню Ю Дао что-то рассказал Бу Сюну, поэтому он пришел сюда, чтобы понаблюдать за мной. И как ты мне прикажешь перечить этой сволочи, когда рядом с ним был Бу Сюн!
Ду Гу, схватив кисть его руки, не унимался:
— В любом случае вы не должны были позволить ему забрать молодого господина!
Юн Цай стиснул зубы:
— Неужели я, по— твоему, должен был спорить с ним, тогда как эта тварь несла чушь о вещах высших принципов и правилах для учеников? Я должен был до последнего препираться? Тогда как бы на это отреагировал Бу Сюн? Человек, который управляет советом, по-твоему, дурак? Он бы не почуял неладное тогда? И сволочь эта — Ню Ю Дао, явно ощущая поддержку и уверенность, дал мне понять, что в случае чего легко раскроет меня прямо перед Бу Сюном. Я не мог действовать опрометчиво! Выдал бы себя хоть немного, то тогда Бу Сюн задействовал бы все три секты, чтобы взять нас и наказать! И навряд ли кто-то сможет покинуть тогда это место. Кто знает, может они уже начали слежку и наблюдают за нами!
Было понятно, что Юн Цай не станет препираться долго с Ню Ю Дао. Прежде Юн Цай еле сдержался и чуть было не дал волю гневу.
Ду Гу: А если что-то случится с молодым господином? Наставник, как вы тогда объясните это старейшинам?
Юн Цай поднял голову и тяжело вздохнул:
— Вот какая еще строптивая тварь-то. Не надо было останавливать прежде Су Чжао и надо было самому убить эту тварь!
Больше всего его раздражало то, что он сам, на весь свет заявляя, прежде звал его в учителя для своего племянника. Ничего не поделаешь, обратного пути назад нет. Он сам придумал себе проблему на свою голову.
