Том 17. Глава 2. Один в песочнице

Раздался резкий звук.

Резкий, как разрыв серебряной струны.

Страшный, как хрип пересохшего горла.

Нечто величественное и опустошительное заставило мир содрогнуться.

Словно в океане поднялась гигантская волна, которая погребла под собой всё, до чего достала. Или же это был грохот множества сапог, ступавших в такт так слаженно, что их шаг можно было принять за шаг великана.

Звук подчинения.

Звук доминирования.

Звук непередаваемой красоты, что затмила всё вокруг.

Ужасающий звук, что заставляет ощутить себя жалким.

Жребий был брошен, в грязь его втоптало бесчисленное множество ног.

В этот самый миг что-то загорелось.

Жжение, начавшееся с моей спины, растеклось и окутало всё моё тело, будто пытаясь защитить меня от неминуемой угрозы. Я ощутил столкновение, и обрушившаяся на меня тяжесть ослабла.

Рокочущее пламя желания ознаменовало сопротивление божественной воле.

Борьба с подчинением и внедрением расцвела золотым цветком на недостижимой вершине.

Пламя не тлело, не выбрасывало пепел, но во все стороны летели искры.

В глубине сердца ещё полыхал огонь надежды. В непроглядной тьме моё тело окутывало вечное пламя.

И всё же… почему я ощущаю такую тревогу? Почему мне кажется, что я остался один?

Я окружён безграничной тьмой. Наполняющие тьму тени на меня даже не оборачиваются. Лишь пламя, потрескивая, продолжает меня согревать.

В этот момент моё поддавшееся страху сознание наконец начало вырываться…

— Гах…

Изо рта вырвался прерывистый вздох.

Я открыл глаза и несколько раз моргнул. Первым, что я увидел, был очень высокий потолок. Моей щеки касался тонкий лучик света, пробивающийся в небольшую расщелину между шторами.

Когда я сел на кровати, в голове стояла какая-то пелена, покрывало соскользнуло с моего тела.

— Где это я?..

Комната была огромной. У столика и стульев были толстые, искривлённые ножки, как и у гардероба, стоящего в углу. А неподалёку от кровати стояла похожая на канделябр лампа с магическими камнями. Кровать, в которой я спал, была очень удобной, а роскошь лежащего на полу ковра была заметна с первого же взгляда.

Я будто оказался в первоклассном отеле… совсем не то место, в котором можно было бы заметить члена Паствы, на которой висят громадные долги.

Только вот, что-то не так. Никак не могу объяснить словами, но… эта комната кажется обжитой, не номером какой-нибудь гостиницы. И она совсем не похожа на гостевую. Так и не придя в себя окончательно, я окинул комнату взглядом ещё раз.

Что я делаю в таком месте? Я отчаянно попытался вспомнить, или найти хоть какую-то подсказку.

— Точно, на нас!..

На нас напали. Мы с Лю столкнулись с сильнейшим авантюристом города. От неожиданности у меня перехватило дыхание, и я напрягся.

Где я теперь? Почему меня похитили? В порядке ли Лю?

Целая череда вопросов возникла в моей голове, и я бесшумно спрыгнул с кровати.

Ночнушки, в которую я одет, я не узнаю. На руках и ногах нет оков, иначе я не смог бы двигаться свободно, но я не вижу своей экипировки и клинка Гестии. Осознав, что мои вещи могли забрать, я стиснул зубы и осторожно убедился, что в комнате никого кроме меня нет. Потом я прокрался к окну, откуда пробивалось утреннее солнце.

— Поле?..

Выглянув в окно, я увидел высокий забор… и огромный луг. Бескрайние голубые небеса куполом нависали над зелёным морем, а поодаль стояла каменная ограда, напоминающая замковую стену.

…Не припомню, чтобы я видел нечто подобное раньше. Даже не знаю, в Орарио ли я ещё.

На окне не было решёток, да и ставни, вроде бы, не заперты. Очень подозрительно, что отсюда можно так легко сбежать. Хотя, за окном тренируется парочка авантюристов. Если попытаюсь уйти этим путём, скорее всего, меня заметят.

В общем, я решил, что побег через окно мне не подходит.

— Остаётся только…

Я взглянул на единственную дверь, ведущую наружу. Какое-то время я пристально в неё вглядывался и набрался решимости в неё выйти совсем не сразу. Я повернул дверную ручку, и, осознав, что дверь мне поддалась, как можно тише её открыл.

— …Что это за место такое?.. — пробормотал я, ступив за порог комнаты.

Меня встретил длинный и широкий коридор изящного, белого цвета, выполненный в стиле настоящего замка. Пока я, уставившись в глубь коридора, пытался понять, куда меня занесло, кто-то вдруг окликнул меня сзади:

— Эй, ты чем это занимаешься?

— !

Голос перепугал меня так сильно, что я буквально забыл, как дышать. Обернувшись, я увидел светлого эльфа, с которым в последние дни был знаком очень близко.

— Н-Наставник…

Сам Хедин стоял и смотрел на меня. Кажется, он явился из одного из боковых проходов. Его присутствия я даже не заметил, хотя, это вполне естественно, он же авантюрист шестого уровня. Он может ускользнуть от моего зрения в одно мгновение, а потом вырубить меня ударом руки или ноги. За время наших уроков он демонстрировал этот навык бесчисленное множество раз.

Нет ни единого шанса, что он по доброте душевной поможет своему ученику. В смысле, он жесток и непреклонен, а ко всему прочему член Паствы Фреи!

— Гах!..

Меня поймали снова? Я должен вернуться в комнату? И вообще, зачем было засовывать меня в это место?

В одно мгновенье пот покрыл мою шею и спину, мы с Хедином несколько секунд смотрели друг на друга… наконец, смотревший на меня как на помои Хедин, нарушил молчание.

— Сейчас же умойся. Мы идём завтракать.

…Что? Поначалу смысл его слов от меня ускользнул.

— …Что? Завтрак? П-почему?..

— Почему ты задаёшь такие глупые вопросы? Может тебе рассказать, почему солнце встаёт? По утрам необходимо есть.

— А?.. Прошу прощения, наставник, о чём вы говорите? Вы ударились голо—

— Шутить со мной вздумал, тупой кролик?

— Гах?!

Он вдруг сблизился со мной и отвесил слишком уж знакомый пинок. Нет, есть завтраки по утрам это нормально, просто!..

Впрочем, даже согнувшись от боли я испытал определённое облегчение. Нет, мне не нравится, когда меня бьют, просто… приятно знать, что наставник ведёт себя по-старому.

Только вот избавиться от мысли, что что-то здесь не так я до сих пор не могу…

— Собирайся быстрее и идём.

Глаза кораллового цвета пристально вгляделись в меня, а потом он развернулся. Я молча опустил голову и шагнул к нему, за что получил ещё один пинок.

— Я сказал тебе собраться, бестолочь.

После этого он завёл меня обратно в комнату и окунул меня головой в бадью с холодной водой для умывания и подержал в ней несколько секунд.

Прежде чем последовать за наставником, мне пришлось одеть что-то вроде боевой экипировки и причесаться.

Дом Паствы Гестии, Поместье Домашнего Очага, довольно роскошное место, но с этим зданием ему не сравниться. Мало того, что здесь гораздо просторнее, так ещё и всюду стоят резные позолоченные и посеребрённые украшения. Мои ноги утопали в роскошных коврах, а челюсть отвисла сама собой, когда я увидел огромные люстры с магическими камнями. Поражаясь бесчисленным красотам, я наконец оказался у места нашего назначения, огромного зала, о каких только в сказках пишут.

— Только проснулся?

— Тебе стыдно должно быть, столько спать.

— Что строишь из себя большую шишку, опаздывая, паренёк-кролик?

— Что-то ты зазнался, в последнее время, кролик-паренёк.

В зале стояли столы, составленные в один длинный ряд, длиной в пятьдесят метров. За этим импровизированным столом сидели четверо одинаковых полурослика. Брингар, братья Гулливеры.

Я растерялся и был шокирован, столкнувшись с очередными первоклассными авантюристами из сильнейшей Паствы.

— Помидоры есть не забывай, Двалинн.

— Да ладно тебе, Альфрик, томаты на завтрак — это пытка. Забери их себе.

— Хватит паясничать. А ты, Берлинг, хватит втихаря совать мне свои помидоры!

— Я не сую, я меняю их на твой десерт.

— Так даже хуже! Эй, Грер, даже не думай!..

— Не хочу, не хочу, не хочу…

— Хотя бы объяснение выдумал!

— Ну пожалуйста, братец Альфри-и-ик!.. — враз сказало три голоса.

— Всем задницы надеру!

Четверо одинаковых братьев совали друг другу красные овощи с тарелок и возмущались одинаковыми голосами. Если бы я не знал правды, подумал бы, что это какой-то спектакль, который разыгрывают клоны.

…И как это вяжется с реальностью?.. Меня окутывает странное ощущение «ситкома», про которое боженька рассказывала…

Глазам своим не верю, когда вижу жутких и могучих авантюристов вот такими.

— А-а-а-а-а, чёрт с ним! Белл, ты их съешь! За то, что проспал!

Мало всего прочего, Альфрик зовёт меня по имени.

— Так поступать неправильно, братик! — хором обратились к нему три голоса.

— Слышать от вас ничего не хочу! И даже не думайте снова так меня звать!

Не обращая никакого внимания на то, что я застыл с раскрытым ртом, четверо братьев продолжили свои ребяческие игры за столом.

— Четверо сыновей судьбы, разделяющих душу, были обязаны превратить это утро в фарс…

— Х-Хегни…

— Чудесная аврора, не так ли? Неужели грех чревоугодия тебя не настиг?

Тёмный эльф сидел через один стул от полуросликов, однако он ел, соблюдая все манеры с ножом и вилкой.

Он обратился ко мне свободно, словно не было яростной схватки всего днём ранее. Нет, даже не так… кажется, словно он напрочь прекратил ощущать рядом со мной неловкость. Если я правильно понимаю, он сказал: «Доброе утро. Неужели ты не голоден?», — или что-то вроде этого.

— Ну и что ты рот раскрыл? Заканчивай есть и тащи свою задницу на тренировочное поле, — последним со мной заговорил коточеловек с чёрной шерстью.

Вана Фрея, авантюрист по имени Аллен Фромель… одарил меня пристальным взглядом и указал на стул. Наставник, ничего не говоря, устроился за столом.

— ?..

Я растерялся. Я просто не понимаю, что думать. Всё так неожиданно, что нервозность, с которой я проснулся, сняло как рукой. Ощущение нереальности происходящего лишь нарастало, я просто стоял и таращился на служанок, которые подносили еду и отодвинули стул, явно предназначенный для меня.

Хотите сказать, я должен есть с вами за одним столом? Человек из другой Паствы? Разумеется, я был шокирован.

— Эй, чего стоишь как вкопанный?

— И что это за выражение?

— Неужели так не хочется с нами завтракать?

— Ну, как-то странно по этому поводу так поздно возмущаться.

— Ибо ты, бесстрашный еретик, заслужил место за этим столом ещё когда высшие нарекли тебя «обладателем рекорда».

Четверо полуросликов и тёмный эльф словно говорили враз.

Что-то не так. Здесь происходит что-то совершенно противоестественное. Они ведут себя так, словно совершенно нормально, что я должен сидеть за одним столом с ними.

— Г-где!.. — мой сорвавшийся крик эхом разнёсся по огромному залу. Все авантюристы разом уставились на меня, словно такое поведение их удивило. — …Что это за место?..

В их глазах появилось замешательство, когда я задал этот вопрос. Мне ответили полурослики… Альфрик и Двалинн, кажется.

— У нас дома, очевидно.

— Как ещё можно назвать эту праведную землю, как не Фольквангром?

Фольквангр?.. Так я действительно в доме Паствы Фреи? Они похитили меня и унесли к себе на базу?

Но… но почему… пусть это теперь понятно, но я никак не могу избавиться от странного ощущения. Мне стало не по себе, я открыл рот и вопросы посыпались сами собой.

— Почему меня захватили? Зачем было нападать? С Лю всё хорошо?!

Молчание. Тишина. Неподвижность.

Кроме отголосков моего крика в зале не было ни звука. Авантюристы и служанки смотрели на меня так, словно я лишился рассудка. Всё было просто неправильно.

— Ты не принцесса, за которую можно было бы получить выкуп, потому нет смысла тебя похищать, — сказал Хегни.

— Ты что, не проснулся ещё, идиотина? — нахмурился Аллен.

— Что это за Лю?

— Вроде бы молодняк так драконовых монстров зовёт.

— Драконовых? Он с таким подружился, что ли?

— Мы же его монстров не били… если тренировок не считать.

Братья полурослики начали переговариваться, а Альфрик обратился ко мне:

— Какие-то странные заявления. О чём ты вообще говоришь?

Наконец, я ощутил на себе пристальный взгляд наставника.

— Ты влюбился во всевышнюю Фрею с первого взгляда и стал её последователем. Ты член Паствы Фреи.

Для меня замерло время. Сердце перестало биться. Словно кто-то выбил землю у меня из-под ног.

Я не понял его слов. Что это за безумная шутка?

— Что… о чём вы говорите?.. Я из Паствы Гестии! Я никогда не служил всевышней Фрее!

Я выпалил эти слова бездумно, а за столом вдруг всё переменилось.

— Что за чушь ты сейчас смолол?

— Такое оскорбление всевышней… взбунтоваться вздумал?

Один из полуросликов и Аллен словно готовились на меня наброситься.

— Нет, стойте. Что-то не так.

— Как бы ни был глуп кролик, он не такой идиот, чтобы выказывать неуважение богине.

Вступилась за меня пара полуросликов.

— В его глазах я вижу тень замешательства… Что если виной тому гость из иного мира. Вдруг тусклый блеск сотряс ночное небо.

— Очередная непонятная чушь. Переведи, Хедин.

— Он сказал, что воспоминания мальчишки могли быть изменены. Он в замешательстве из-за сильного потрясения.

Хегни, Альфрик и наставник начали обсуждать моё, кажущееся им странным, поведение. Это они сейчас несут полную чушь, но почему же никто из них не сомневается в происходящем? Почему они считают, что я веду себя странно?

О чём они говорят?

Что здесь происходит?!

— М-меня подобрала моя богиня, всевышняя Гестия! Я не проходил обращений!

— Не неси ерунды. Это всевышняя Фрея даровала тебе своё благословение, когда ты прибыл в этот город.

У меня перехватило дыхание, когда Альфрик произнёс эти слова обыденно, нисколько в них не сомневаясь. Словно все за этим столом знали, что фалну Беллу Кранеллу даровала богиня Фрея. По их взглядам можно было подумать, что это беспрекословная истина. У меня едва не подкосились колени.

— Ударился головой когда тренировался?

— Или какая-нибудь Паства наложила на тебя заклятье?

— Ты же за него в ответе, Хедин? Что случилось?

— Будто я могу круглые сутки за этим дураком смотреть.

Младшие братья полурослики и Хедин начали препираться, а я попятился назад. От неизведанного ранее страха у меня скрутило живот. Какие же они все жуткие!

— Зовите Хет. Сейчас она в Ваиле. Пусть узнает, что именно с ним не так. — Когда я услышал эти слова, сказанные поражённым служанкам, меня охватил настоящий ужас, и я бросился бежать.

— !

Голоса, которые окликнули меня в спину, я предпочёл не слышать. Просто игнорировать. Не слушать. За столом сидят авантюристы первого ранга. Они поймают меня в одно мгновение, если захотят.

Поэтому я решил бежать ещё быстрее. Бежать из этого жуткого места так, как я ещё никогда не бегал!

Я нёсся по коридорам, пытаясь найти выход. Пробежав немало просторных залов, я распахнул очередную дверь, которая, как оказалось, вела на улицу.

Первым, что бросилось мне в глаза, было множество воителей, сражавшихся у подножия холма, на котором стоял замок. Отсюда можно было наблюдать за любым поединком, разворачивающимся внизу. Море зелени окружало кольцо из цветов, покачивающихся на ветру.

Десятки авантюристов сражались. Боевые кличи и лязг оружия, казалось, доносится до небес.

Я слышал об этом месте. Здесь… днями и ночами Паства Фреи проводит кровавые бои! Это внутреннее соперничество вызвано желанием воителей Паствы стать ещё сильнее и заслужить благосклонность своей богини.

Благодаря этому Паства Фреи встала на вершину Орарио.

Пол, раса, возраст — ничто из этого не существенно. Кровь капает на зелень, а клинки неумолимо сталкиваются, высекая искры.

Зрелище поразило меня настолько, что на мгновение я замер. Как мне быть?

Я смогу бежать, если не доберусь до стен, окружающих их тренировочное поле. Можно ли проскочить незамеченным?.. Нет, не получится.

Кто знает, когда наставник и остальные меня настигнут! Я ринулся вниз по холму на прорыв.

— Белл! Опять поздно подключаешься! Безоружным пришёл?! Что, недооценивать нас начал?!

— ?!

Когда я почти ворвался на тренировочное поле, один из бойцов, наполовину полурослик, двинулся мне навстречу. Он был вооружён двумя клинками и обращался ко мне, словно старый знакомый.

— Не задавайся только из-за того, что поднял четвёртый уровень! Я ещё могу задать тебе трёпку и заставить молить о пощаде, как в старые добрые!

Мне едва удалось уйти от его атаки, и на лбу проступили капли ледяного пота. Как-то жутко получать вот такое обращение от человека, с которым я раньше никогда не встречался. Вместо того, чтобы сходиться с ним в бою, я ловко проскользнул мимо. Чтобы оторваться, пришлось напрячь ноги до предела.

Неожиданно, другой воитель, отдыхавший неподалёку, заметил меня, и подскочил для нанесения удара.

Борись!

Борись!

Борись, Белл!

Многие повернулись в мою сторону. Меня окутало их боевой яростью, но я помотал головой, отвергая всех, даже тех, кто звал меня по имени.

— Я вас не знаю! Не знаю никого!

Я пронёсся по полю боя прямо к вратам, стражи были наготове, но я проскочил мимо них в один прыжок.

— Хаах, хааах!..

Я несся по улицам торгового района. Вырвавшись из дома Паствы Фреи, я оказался в южной части города.

Всё выглядело так, словно фестиваль богинь закончился без происшествий, и работники Гильдии помогали горожанам убирать тележки и стенды с улиц. Когда я увидел, как с улиц исчезают декорации, и праздничная атмосфера, то ощутил пустоту… но сейчас совсем не время в неё погружаться.

Мне так и не удалось перевести дыхание после побега от сильнейших авантюристов. Из-за того, что мне пришлось прорываться, одежда была во многих местах разорвана, мне едва удалось пересечь то поле боя.

Сердце билось так, словно было готово выскочить из груди, а пот катился по мне ручьями. От необъяснимой тревоги начинает крутить живот, а по коже ползут мурашки. Хотелось бы мне поскорее убедиться, что всё хорошо. Хотелось бы забыть это отвратительное ощущение.

Поэтому мне нужно как можно быстрее встретиться с боженькой и остальными. Скорей домой!..

— Ой?!

В своей спешной попытке сбежать от волнения и нервозности я столкнулся на улице с прохожим. Едва не упал, но мне удалось удержать равновесие. Крупный мужчина, в которого я влетел, также удержался на ногах. Прежде чем я успел извиниться, очень знакомый голос возмутился:

— Больно же! Куда прёшь?!

Морд!

Увидев знакомое лицо, я ощутил облегчение. Матёрый авантюрист уставился на меня суровым взглядом, ровно до того мгновения, пока не узнал…

— К-Кроличья Лапка?! Из Паствы Фреи?!

В его голосе я услышал страх.

— …

Улыбка облегчения стёрлась с моего лица. Щёки начали дёргаться. Заметив моё замешательство, Морд рассыпался в извинениях:

— П-прошу прощения! Я и не знал, что это были вы!

— Деньги, Морд! Давай ему деньги!

— Отдай ему всё, что есть, лишь бы простил!

Его обычные спутники, Скотт и Гайл тут же запаниковали. Причина проста. Они меня испугались… сильнейшей Паствы в городе, точнее.

— В-вы всё неправильно поняли! Я не в Пастве Фреи!

— Ч-что вы такое говорите?! П-прошу вас, умоляю о прощении!

— Да дело не в прощении! Это же я, Морд! Разве ты не помнишь, как побил меня в тот раз? И те странные штуки, которым меня учил?! А помнишь, сколько раз ты мне помогал?!

— Я-я ничего такого не припомню! Пожалуйста, не затевайте со мной ссоры!

Когда я увидел, что они смотрят на меня как на незнакомца, меня начало охватывать отчаянье. Я сделал шаг вперёд, схватил Морда за плечи, но сколько бы я не умолял, он твердил, что это какая-то ошибка. Морд едва не плача просил, чтобы я его отпустил.

По его глазам я видел, что он в ужасе от меня, парня, на несколько голов меньше его ростом. Он едва сдерживал слёзы.

— Пожалуйста, простите всех нас!

Гайл и Скотт тоже пытались вырвать Морда из моих рук, они явно беспокоились. Окружающие нас люди начали бросать вопросительные взгляды.

— Что здесь происходит?!

Осознав, что я ничего не могу добиться, я застыл, но в этот момент услышал очень знакомый голос. В нашу сторону через людей шла полуэльфийка. Как реагировать, я не знал.

— Вы мешаете людям, которые занимаются уборкой после фестиваля. Что именно здесь происходит?!

Она была одета в униформу и чёрные штаны. Как и всегда, она была красива и носила очки на глазах. Излучая величие, она отошла от своих коллег. Работница Гильдии, воплотившая в себе все лучшие черты, отважно вмешалась в шумиху, поднятую посреди улицы авантюристами.

— Эйна! — выкрикнул я её имя.

Она просто обязана… Ведь она наблюдала за мной с того самого момента, когда я стал авантюристом… Она попросту не поверит в это безумие о том, что я из Паствы Фреи!

Изумрудные глаза округлились, когда я назвал её по имени. Она неловко улыбнулась, и эта улыбка заставила меня расслабиться...

— Прошу прощения, раньше мы где-нибудь встречались?

…Таков был её вопрос.

Я практически услышал треск. Треск, с которым рушится мой мир. С которым он переворачивался с ног на голову. Глаза словно заволокло пеленой.

Всё вокруг начало вращаться и кружиться.

— …Т-ты… меня не узнаёшь?..

— Конечно же я вас узнала! В городе нет никого, кто не знал бы имени обладателя рекорда. Просто… была удивлена, что вам известно моё имя, — улыбнулась она.

Я не мог ошибиться. Это Эйна. Я слишком хорошо знаю её улыбку. Но она сказала, что меня не знает.

— …Морд и его парни надо мной потешаются… они говорят, что я не из Паствы Гестии, хотя…

— Я не припомню, чтобы вы проходили обращение, господин Кранелл.

Она даже не называет меня Беллом. Нет, может дело в том, что мы на улице? Просто профессионализм лучшей работницы Гильдии.

Только и всего. В этом должна быть причина…

— …Ты же моя советница, правда?

— Что?! Разве я могла вас обучать?! Паства Фреи уже давно отказалась от системы гильдейских советников…

Она отвергла то, что я знаю наверняка. А до этого заявила, что раньше мы не встречались.

— Г-господин Кранелл?.. Что-то случилось?..

Морд и его друзья вздохнули с облегчением, когда я его отпустил. Я ощутил, как бледнею, а Эйна и собравшиеся вокруг люди начали смотреть на меня с беспокойством.

Я не понимаю. Почему дрожит мой голос? Где я? В каком жутком измерении я застрял?

Я не понимаю. Я уже ничего не понимаю.

— …К-кто я?

В горле пересохло. Я будто рванул с обрыва, или выбросил оружие перед непобедимым монстром, задавая вопрос, ответа на который я избегал всё это время.

Эйна ошарашенно посмотрела на меня, словно ответ был очевиден.

— Вы авантюрист Белл Кранелл из Паствы Фреи.

Казалось, что я падаю в пропасть, совершив прыжок веры.

— Вы получили благословение всевышней Фреи и быстрее всех в мире подняли уровень, продемонстрировав героический потенциал всему миру.

На моей шее затянулась петля. Я не мог вдохнуть.

— Вы оказались в шаге от титула авантюриста первого ранга всего за полгода, и никто не станет отрицать вашего полноправного членства в рядах Эйнхерий.

Клыки и когти впились в моё тело, поглотив меня без остатка.

…И вот так, Белл Кранелл замер.

Кто я?

Где я?

Когда я?

Что происходит?

Почему мне так холодно?

На меня смотрит множество глаз, но нет ни одного человека, который меня знает.

Даже девушка, которую я мог бы назвать своей старшей сестрой, которая во всём меня поддерживала.

Лишь священное пламя, потрескивающее на моей спине, не оставило меня в моём одиночестве.

— Ну как? — спросил Альфрик, сидевший в великом зале Сессрумнир, расположенном в глубинах дома Паствы Фреи, из которого сбежал Белл Кранелл.

Аллен последовал за парнем, удерживая его под наблюдением.

Сидеувший напротив светлый эльф ответил на вопрос Альфрика.

— …Вроде бы, всё идёт согласно божественной воле всевышней, — объявил Хедин, поправив свои очки. — Все божества и люди, за исключением глупого кролика, были подвержены обворожению и их воспоминания были изменены.

Трое младших полуросликов отреагировали на такой ответ очень эмоционально:

— Жуть.

— Ага, пугает до чёртиков.

— Пусть она и наша богиня, пробирает до костей.

— Она не смогла изменить Белла Кранелла и изменила весь мир вокруг него, — враз сказали они.

Вот и вся правда. Вот в чём заключается природа изоляции, которой подвергся парень и истинная форма нападения, проведённого Фреей.

— Белл Кранелл наверняка будет сбит с толку.

— Последние шесть месяцев его жизни всё равно что были стёрты.

— То, что Белл состоял в Пастве Гестии, вычеркнуто из воспоминаний людей и заменено версией, что он всё это время был членом Паствы Фреи.

Это именуется Владениями Красоты, вершиной силы богини. Порой эта манипуляция ведёт к полному разрушению, а порой подчиняет и очаровывает. Красота способна обратить весь мир смертных и без использования арканума. Она способна захватывать души смертных.

Поразительная красота способна зачаровать одним своим наличием.

— Точнее, она не столько изменила воспоминания, сколько установила два правила, которым люди должны следовать. «Верить, что Белл Кранелл всегда был членом Паствы Фреи» и «не верить, что она когда-либо состоял в Пастве Гестии». Вроде бы, так говорила всевышняя Фрея, — Альфрик поправил братьев и вздрогнул.

Очарование богини красоты не способно изменить людей и тем более законы мира. Однако, оно создаёт верных и послушных во всём слуг. Смертные и божества рады обманывать не только Белла, но и самих себя, повинуясь божественной воле Фреи.

По сути, богиня заставила их применить к себе форму самоубеждения. Несмотря на то, что логика и мысли были иными, результат вышел таким же. Именно это изменило воспоминания каждого жителя Орарио.

— Верные друзья, с которыми он делил горечи и радости, благодетели, что поддерживали его из теней… все они забыли связывавшие их с парнем нерушимые узы и добровольно избавились от того, кто всегда оставался у них в голове, — пробормотал Хегни, единственный, кто поднялся из-за стола. — Кролик ступил в неведомые земли… одинокий мир, в котором никто не будет его искать, сколько бы он не бежал.

— Гааах?!

Белл нёсся как можно дальше от Эйны и людей, которые собрались вокруг на улице. Он не мог вынести реальность, его поглотил первобытный страх и паника. Он поддался импульсу и пытался найти кого-то, хоть кого-то кто его знает.

Только вот…

— Это же парень из Паствы Фреи…

— Кроличья Лапка!

Любая улица, проулок, уголок, площадь, аллея… люди везде встречали его прохладно и не без испуга.

— Гах?!

Люди перешёптывались, создавая шум, похожий на падение листвы в глухом лесу. Белл узнал это чувство.

Он стал эпицентром того же внимания, которое люди всегда уделяли Принцессе Меча, девушке, что была от них слишком далеко. Он не видел тех взглядов, которыми народ встречал его, когда он был ещё Маленьким Новичком.

Его не просто боялись. Во взглядах людей он читал зависть и волнение. Перед ним преклонялись. Он испытал на себе восхищение, которым одаривали сильнейших из авантюристов.

Нет, всё не так! Мне просто кажется!

Издавая в голове крик, Белл отводил взгляды от уличных торговцев, артистов и даже авантюристов, встречавшихся на его пути.

— Судьба Белла Кранелла была решена в тот момент, когда всевышняя Фрея решила очаровать людей, — задумчиво сказал Альфрик.

В последний день фестиваля богинь, вчера, Фрея покорила Орарио своей красотой.

— Её зачарование накрыло весь Орарио.

Все люди в центральном парке, кто видел богиню, и каждый, кто слышал её голос через усилители, все они подверглись очарованию. Тех, кто был без сознания, эта участь не избежала. Голос богини красоты проскользнул в тела и головы каждого, независимо от того, в сознании они находились или нет.

Большая часть людей даже не осознавали, что богиня красоты очаровала их, и жили так, словно в их жизнях ничего не случилось.

— Должно быть, сейчас он попал в свой кошмар.

— За одну ночь мир вокруг него полностью изменился.

— Будет честно немного его пожалеть.

— Ведь он ничего не подозревает, так что ему ни за что не выяснить правду и не понять, что именно произошло, — разом сказали Двалинн Берлинг и Грер.

— Почему… почему?!

Белл, как и ожидалось, не мог сдержать удивления и нервозности, сжигавшей его с каждым шагом. Обычным смертным, неспособным в полной мере оценить волю божества, даже не представить себе, что кто-то может подчинить целый город своей воле, обратив его без использования арканума.

Белл Кранелл, обладатель незапятнанной души, несмотря на всю свою чистоту и стремление к развитию, никогда не сможет постичь глубин божественности.

— О, Белл. Ты что здесь делаешь?

— А?.. К-кто?

Девушка, остановившая Белла, была красива, но ему не знакома. Её волосы имели рыжеватый оттенок, а сама она носила боевую форму, схожую с его собственной. Ошарашенный Белл вдруг вспомнил, кто она такая.

— Кто?.. Это же я, Хет. Ну, та самая целительница, которая постоянно латает твои раны. Меня отправили с поручением.

На плече её формы была вышита эмблема в виде валькирии. Паства Фреи. Белл побледнел, увидев прекрасное, почти кукольное лицо.

— Я сладкого взяла, когда уходила. Будешь что-нибудь?.. Ой, ты же не любишь сладкое, да? Надо бы и чего-нибудь солёного захватить.

Кто-то, кого Белл не знал, общался с ним словно старый друг. Страх от осознания этого факта ударил по Беллу с новой силой.

— Уй… аааа?!

Он, даже не раздумывая, начал пятиться и побежал снова. Девушка смотрела, как парень убегает, не выразив никаких эмоций.

— Сила очарования, что охватывает даже богов… Мы были готовы попасть под её действие, но…

— Мы и попали. А потом эффект был с нас снят, благодаря крови всевышней Фреи на наших спинах.

Очарование Фреи действовало на всех без разбора. Любой, кто слышал её голос, был подвержен её воле. Не было пути избежать или ограничить эффект на определённых людей.

Потому услышавшие волю богини авантюристы приняли свою судьбу ещё до нападения на Паству Гестии. Они явили безграничную верность своей госпоже, несмотря на метод, которым она решила воспользоваться.

Однако, прямо сейчас, члены Паствы Фреи помнили всё, что было до воздействия её силы. Хедин объяснил это тем, что богиня задействовала силу своей крови, избавив их от наваждения, вызванного её божественной силой.

— Впрочем, благодаря этому мы можем скорректировать наши истории согласно воле нашей всевышней, — усмехнулся Двалинн.

Фрея должна была лично привести их в чувство от очарования, потому что решила дать роль каждому. Так, каждый член её Паствы мог повлиять на общее наваждение, так они смогли обыграть ситуацию, в которой Белл Кранелл всегда был одним из их числа и продумать его взаимоотношения со всеми и каждым в отдельности.

«Белл Кранелл прибыл в Орарио полгода назад. Он начал быстро набирать силу, после того как его подобрала всевышняя Фрея, и достиг четвёртого уровня. Из-за скорости, с которой он набирал силу, поползли слухи о том, что он станет одним из ключевых членов Паствы Фреи, как в самой Пастве, так и за её пределами».

Так в общих чертах была сформирована история Белла Кранелла в Орарио. Молодой авантюрист не сможет получить никаких опровержений в пределах городских стен.

— Всевышний Миах! Нажа! Дафна! Кассандра!

В своей бешеной скачке парень наткнулся на бесценных товарищей, с которыми не раз сражался плечом к плечу. Божество-целитель и его Паства также помогали в уборке после фестиваля.

— Ммм? Если я правильно помню, вы…

— Из Паствы Фреи, всевышний Миах… обладатель рекорда, Маленький Новичок… нет, уже Кроличья Лапка?..

— Какое дело привело к нам одного из кандидатов в сильнейшие авантюристы?

— ?!

Миах наклонил голову, словно увидел Белла впервые.

Нажа смотрела на него как на незнакомца.

Дафна не скрывала напряжения.

Белл ощутил отчаянье, его тряхнуло, и он бросился бежать снова. В спешке он даже не заметил Кассандру, побледневшую и потерявшую дар речи, словно невозможный сон обернулся правдой.

— Всевышний Такемиказучи! Оука! Чигуса!

Вскоре на глаза Белла попался и бог войны с последователями, которые разнимали двух перепивших и подравшихся авантюристов. Подбежав к ним, Белл едва не схватил Чигусу за плечи.

— Ип?!

— Ты что делаешь?! Руки прочь от Чигусы!

— …Один из детей Фреи? Твоё лицо кажется мне знакомым. Мы раньше встречались?

— ?!

Чигуса от него отпрянула.

Оука разозлился и едва не набросился на него.

Такемиказучи смотрел на него с сомнением во взгляде, но явно был напряжён и готовился дать отпор.

И здесь Белла ждало отчаянье. Он хватал ртом воздух, сердце едва не выскакивало у него из груди. Никто. Ни единая душа не помнила, что Белл был частью Паствы Гестии. Даже божества, сверхъестественные существа, не могли его вспомнить.

В этот момент в нём зародилось семь сомнений. Сомнений в том, что он, простой смертный, может быть тем самым человеком, который с самого начала был не прав, и это лишь сильнее загоняло его в отчаянье.

Белл был единственным, кто смог выстоять против очарования Фреи, но поддержка его нормальности очень сильно пошатнулась сошедшим с ума миром.

— Впервые вижу истинную мощь её очарования.

— Всевышняя Фрея скрывала такую великую силу и никогда её не использовала.

— Это естественно. Ведь великой повелительнице отвратительно искажение мира смертных, — твёрдо заявил Хегни, отвечая на слова братьев.

Паства Фреи могла бы сокрушить десяток тысяч армий в полевом сражении. Сама же богиня могла бы взять эти армии под свой контроль, даже с ними не сражаясь.

Она могла бы получить буквально что угодно, если бы этого пожелала. Украсть любой престол, сотворить райский уголок и править целым миром смертных.

Фрея может овладеть пространством, которого может достичь её взгляд. Власть её очарования так сильна, что подчиняет даже божеств, и это многих из них пугает. И за это её зовут ведьмой, способной любую страну поставить на колени. И такова истинная сущность Фреи, богини красоты.

Однако, несмотря на обладание идеальной силой, Фрея не пыталась растоптать устои мира ради развлечения из уважения к законам мира смертных. Она прекрасно знала, что её владения будут самыми пустыми и самыми скучными.

В чём ценность вещей, которые получены без какой-либо борьбы? Сколько будет стоить пустота? Очарованный мир, что будет двигаться, лишь подчиняясь её воле, лишится всякой жизни.

Потому Фрея не пыталась сковать мир смертных своей волей раньше. Она себе это запретила.

— …Но она нарушила собственный запрет. И это значит, настолько она желает этого глупца… Белла Кранелла.

Фрея узнала кое-что от последователя другой богини красоты, Иштар: «Очарование не работает на Белла Кранелла».

Силь не смогла тронуть парня. Богине красоты также не удалось его подчинить. И потому, вместо того чтобы пытаться изменить его, Фрея изменила мир вокруг. Она изолировала его в искажённом мире.

Чтобы заполучить Белла Кранелла, чтобы сделать его своим телом и душой.

После слов Хедина в Сессрумнире воцарилась тишина. В во взглядах воителей была заметна тень ревности. Но непоколебимой верности в них было гораздо больше.

Эльфы молчали, задумчиво закрыв глаза, а полурослики сказали разом:

— Да будет исполнена воля богини.

— Боженька! Друзья!

Парень наконец встретился с Паствой Гестии.

— Нгааах!

Белл!

В ту самую секунду, когда парень возник передней, помнившая обо всём Гестия, захотела броситься к нему.

Паства Гестии шла по петляющей паутине улочек, отколовшихся от главного проспекта Юго-западной части города.

Лили, Вельф, Микото, Харухиме и Гестия помогали с уборкой после фестиваля, как и многие другие… точнее, такое прикрытие использовала Гестия, которая пыталась разузнать, как именно был переписан мир, и впадала в отчаянье всё сильнее по мере узнавания.

В это самое мгновенье Белл показался перед ней.

Их влекло друг к другу, словно две одиноких искорки священного огня, и они смогли встретиться, но в худший из возможных моментов.

— Белые волосы, красные глаза… звёздный новичок из Фреевских? — подозрительно пробормотал Вельф.

— Ч-что нужно сильнейшей Пастве в городе от нашей маленькой группы?! — голос Лили звучал осторожно, в нём было заметно волнение, несмотря на широкую улыбку.

Белл ошарашенно посмотрел на них, эти слова вонзились в его сердце словно лезвия. Гестия также ощутила, что её сердце обливается кровью.

Красные глаза парня содрогались, словно он мог разрыдаться в любое мгновение. Было заметно, как отчаянно он пытался отыскать своё место в этом мире. Ему хотелось лишь вернуть членов семьи, смотревших на него, как на врага.

— Дру… зья…

Как же хочется к нему подбежать. Как же хочется его обнять. Он дрожит как ягнёнок. Как же ему сейчас тяжело и больно!

Но она не может себе этого позволить.

— Л-Лили!.. Помнишь, как ты стала моей помощницей, правда?..

— Лили никогда не становилась вашей помощницей!

Девушка-полурослик открыто его отвергла, не понимая, о чём он говорит. Слова его первой спутницы и участницы группы нанесли парню тяжёлую рану.

— Вельф! Ты делал мне оружие!..

— Жаль разочаровывать, но мне никогда не поступало ваших заказов. Сомневаюсь, что вы хоть раз держали в руках то, что я сделал.

Кузнец ледяным тоном его оттолкнул, будто его обвиняли в изготовлении плохих товаров. Парень инстинктивно бросил на себя взгляд, но не нашёл на себе ни единой вещи сделанной Вельфом.

— Микото! Помнишь «Битву»… тогда ты мне помогала!..

— …Я не припомню чтобы Паства Фреи участвовала в «Битвах»…

Непреклонная в своей погоне за честностью девушка с дальнего востока выразила искреннее удивление, уверенная в том, что у неё не было ни единой причины для связи с Беллом. Несмотря на то, что он помог ей выручить стоявшую с ней рядом подругу детства, фиолетовые глаза выражали искреннее непонимание.

— Харухиме!.. Помнишь, как мы обсуждали героические сказки!..

— В-возможно вы встречали меня в квартале удовольствий?.. Однако, я больше этим не занимаюсь…

Девушка-ренарт была напугана. Скорее всего, слова о жизни в роли проститутки пробудили в ней болезненные воспоминания, потому она спряталась за спиной Микото. Мужчина, которого она видела впервые, должен был её испугать.

Любое действие и жест друзей очень сильно ранили Белла.

Гестию едва не вывернуло наизнанку. Её Паства очень сильно ранила своего командира. Богине хотелось опуститься на землю и кричать, пока голос не сорвётся.

Остановитесь! Прекратите! Не нужно делать ему ещё больнее!

Гестии отчаянно хотелось всё высказать. Но каким бы сильным ни было это желание, сделать она ничего не могла.

— Гххх!..

Её взгляд приметил несколько теней.

На крыше зданий по соседству стояли коточеловек и веперечеловек-воитель, не сводившие с богини взгляда.

…Гестия была в том же положении, что и Белл.

Лишь она не пала жертвой очарования Фреи.

Она, одна из трёх богинь-весталок. Божество чистоты и сдержанности, как Афина и Артемида, смогла противостоять чарам богини красоты, собрав силы в нужный момент.

Гермес был так уверен в её способности сопротивляться перед импульсом, мгновенно поставившим Орарио на колени перед Фреей, из-за девственной чистоты Гестии. Он знал, что разум Гестии может нейтрализовать воздействие очарования Фреи. Знала об этом и сама богиня красоты. Потому за Гестией велось такое тщательное наблюдение.

Они наблюдатели… нет, они предупреждение! Если я попытаюсь раскрыть Беллу правду о произошедшем, они всех перебьют!..

Сильнейший и быстрейший авантюристы города намеренно показались так, чтобы Гестия могла их увидеть. Первый следил за богиней всё утро, а второй следил за Беллом от дома Паствы Фреи. Ледяные взгляды, которые они не сводили с богини, были посланием. Если Гестия нарушит данное Фрее обещание, они убьют Вельфа, Лили, Микото и Харухиме, не раздумывая.

Аллен представлял особую опасность.

Несмотря на клятву верности всевышней Фрее, он был взбешён тем фарсом, на который пришлось пойти. Даже если убийство Паствы Гестии сломает Белла и навсегда отвратит его душу от Фреи, Аллен пойдёт на него, не раздумывая.

Гестии запрещено связываться с Беллом. Как публично, так и тайно. Наблюдение с Гестии будет снято только после того, как Белл пройдёт обращение или добровольно признает Фрею своей покровительницей.

— …

Гестия отчаянно желала подойти и обнять Белла, но не могла позволить ему этого понять. Она взглянула на парня, погрузившегося в собственные мысли. Казалось, что силы могут оставить его в любое мгновение. Сколько бы он не просил, к кому бы ни обращался, все его отвергали. Попытка затянуть этот разговор лишь усилит его раны, а разум парня итак на грани.

От надёжного и сильного авантюриста четвёртого уровня не осталось и следа.

Схватка с минотавром, смертельный бой на восемнадцатом этаже, «Битва», стычка с Паствой Иштар, случай с ксеносами и падение на глубинные этажи… он никогда бы не преодолел все эти трудности и испытания в одиночку.

Белл Кранелл смог преодолеть всё это благодаря помощи надёжных друзей.

Сейчас все в городе обсуждают чудесный подъём Белла и восхваляют его заслуги, но все эти люди ошибаются. Если убрать авантюриста, Белл Кранелл остаётся четырнадцатилетним мальчишкой, обычным человеческим подростком, как и любой другой. И Гестия лучше остальных это понимала.

Его можно ранить и смутить, если оставить в одиночестве. Одинокий и оставленный, он становится очень уязвим.

После расставания с дедушкой, Белла пугает любая потеря близкого человека в его жизни. Белл мог оправиться после любого удара благодаря поддержке множества незаменимых для него людей. Благодаря всем тем, кого он встретил на своём пути.

И увидев, что его раз за разом отвергают, не понимая причину этого отторжения, Белл пошатнулся.

— …Боженька…

Остался лишь один человек к которому он мог обратиться. Красные глаза парня уставились на неё. Все его надежды были обращены к Гестии. Его взгляд был хрупким и слабым, словно он мог сорваться от малейшего дуновения.

Руки Гестии дрожали, чтобы это скрыть она спряталась за спинами своих последователей. В её горле пересохло, словно в жаркой пустыне. Пятеро членов Паствы Гестии объединились, стоя напротив парня в униформе Паствы Фреи. Словно проведя невидимую черту.

— Идём… отсюда…

Что за выражение на её лице? Гестия попыталась убрать все свои эмоции. Удалось ли ей скрыть от Белла свои чувства и нанести ещё одну рану?

— С Паствой Фреи не стоит связываться…

Удовлетворила ли сыгранная ей роль наблюдателей?

Тук.

Богиня услышала, как парень рухнул на колени за её спиной, словно кто-то оборвал последнюю нить, что держала его на ногах. Она спешно шагала прочь, поэтому увидеть этого ей было не суждено. Слишком много её сил уходило на поддержание маски.

Лили и остальные последовали за ней, подчиняясь воле покровительницы.

— Боженька… Боженька!!!

Прерывающийся рыданиями голос обращался к ней. Харухиме обернулась первой, Вельф, Лили и Микото последовали её примеру, но Гестия не смела повернуться.

Из сжатых кулаков богини что-то капало. Она не сразу поняла, что ногти впились в кожу и у неё идёт кровь. Задумавшись, она не нашла ответа, сколько уже ощущает жидкость на своих руках, и это её не заботило.

Гестия сочла, что у неё нет права лить слёзы. Ощущая, как в ней кипит отвращение к себе, богиня домашнего очага впервые отвернулась от протянутой к ней руки. Она отвергла руку дитя, которого ценила превыше всех остальных.

Я не помню, что случилось после.

Едва ли я был в себе, когда шагал по улице словно безвольная марионетка. В какой-то момент члены Паствы Фреи отвели меня на свою базу. Вроде бы Аллен лично схватил меня за руку и потащил.

Внутри я ощущал только пустоту, описать которую не представляется возможным. Как будто… в моём сердце появилась огромная дыра. По приказу наставника, я позволил провести проверку.

— Это проклятье, — вот что я услышал в результате.

— …Проклятье?..

— Да, проклятье. Тебе внушили фальшивые воспоминания, и ты пребываешь в замешательстве.

Я сидел в кресле, куда целительница усадила меня для разъяснения диагноза. Голос едва мне подчинялся, перед глазами всё кружилось.

Меня знобит… а от нервов конечности практически онемели, поэтому их покалывает.

— Стойте… подождите, это…

Я не могу этого принять. Конечно, не могу.

Никто не смог бы просто кивнуть и согласиться, если бы ему сказали, что все его воспоминания были фальшивкой, а себя настоящего он просто забыл.

Не может быть, чтобы я был членом Паствы Фреи!..

— Я знаю, что ты был проклят и это прозвучит неприятно, но… будет лучше, если ты примешь реальность как можно раньше. Наверняка тебе уже успели сделать больно многие люди, разве не так?

— Н-но…

— Многие проклятья нарушают восприятие и стирают воспоминания. И без особых способностей от них не защититься.

Я не знал, что ответить. Мне было нечего сказать. Целительница отсекла все потенциальные пути к отступлению, и она права. Никто меня не узнал.

Сколько бы я ни пытался заверить себя, что мои воспоминания правдивы, меня отвергли все, кого я встретил. Если этот мир решил меня выдавить, я окажусь не прав, даже если на самом деле правда на моей стороне. Если все в мире придут к согласию, то белое станет чёрным, свет станет тьмой, а здравомыслие безумием.

Больно было даже вдохнуть.

Красные волосы целительницы колыхнулись, когда она пожала плечами.

— Добавлю только, что вживлённые тебе фальшивые воспоминания довольно жестоки. Где ты мог подцепить такое противное проклятье?

Проклятье?.. Правда ли это оно?

Мои воспоминания, проведённое с всевышней время, люди, которых я встретил на своём пути… всё это ложь?

Я услышал, как что-то сползает, и мир вокруг стал чёрным. Нет, с миром было всё в порядке. Потемнело у меня в глазах.

Перед глазами и в сердце.

— Прямо сейчас об этом стоит доложить всевышней Фрее.

— Нужно найти злодеев, которые посмели играть с нашей Паствой и сделать из них пример в назидание остальным.

— Где всевышняя Фрея?

— В Вавиле, скорее всего. С хряком.

Мы в медпункте поместья, больше похожем на приёмный покой. Вместе со мной целительница и авантюристы первого ранга, которые были в обеденном зале утром. Наставник, Хегни, Аллен и братья Гулливеры.

Пока я пытался прийти в себя, полурослики разговорились между собой. После этого они обратились к целительнице:

— Хет, подлатай его скорее.

— Раз он проклят, ты должна с этим разобраться, не так ли?

— Не требуйте от меня невозможного. Я исцеляю раны. Проклятья не самая сильная моя сторона… и я сомневаюсь, что какой-нибудь слабый целитель сможет его исправить. Не уверена, что даже святая Диан Кехта справится, — ответила Хет, покачав головой.

Разговор шёл так гладко, словно был продуман заранее. Но, если не считать этой странности, я не заметил в их действиях ни намёка на ложь. Скорее всего, они просто успели перекинуться парой слов до того, как я здесь оказался.

— Святая Паствы Диан Кехта…

— Не нравится мне мысль о том, что придётся просить чужаков об услугах, но выбора нет.

— Не нравится мне мысль о том, что придётся искать на свою голову лишние неприятности из-за того, что тупой кролик где-то накосячил, но выбора нет.

— Он же любимчик всевышней.

— Вот кто тебя просил в неприятности влипать? — хором заявили четыре одинаковых голоса.

Эти люди говорили обо мне, но я ничего не мог сказать в ответ. Мне по-прежнему хочется отрицать нынешнюю реальность всеми фибрами моей души. Наставник и Хедин молча сверлили меня взглядами, а Аллен смотрел так, словно в любой момент сорвётся и ударит.

Какое-то время в комнате царила тишина. Наконец, целительница… Хет, протянула ко мне руку.

— Раз я не могу тебя вылечить, значит мне и делать запрос. Мы приведём тебя на обследование Святой Дее и будем надеяться, что она сможет разрушить проклятье.

Её рука тянулась к моей.

И что же случится, если она его разрушит?..

Я не хочу в это верить, но если я, теоретически, сейчас проклят… я обо всём забуду, если проклятье будет разбито?

Боженька, Эйна, Миах, Нажа, Айз, Силь, Лю, Мия, Аня, Хлоя, Руноа, Лили, Деметра, Гефест, Вельф, Тиона, Тионэ, Бете, Финн, Риверия, Гарет, Микото, Оука, Чигуса, Гермес, Асфи, Лефия, Морд, Гил, Скотт, Борс, Такемиказучи, Локи, Дафна, Кассандра, Харухиме, Айша, Лювис, Дормул, Лай, Фина, Рюю, Матушка Мария, Винн… обо всех?!

Если окажется, что все, кого я знал, если всё, чего мы вместе добились, что всё это фальшивка… если всё это ложь, что тогда?!

Нет.

Нет!

НЕТ!

Я вскочил с кресла и ударил по протянутой руке, прежде чем успел осознать, что делаю.

— Ау-у…

— Ой… П-простите…

Я отверг её из страха перед возвращением настоящих воспоминаний… нет, точнее, я боюсь лишиться того, что есть. Наверняка именно это увидели Альфрик и остальные.

Хет, пристально вглядевшаяся в мои глаза, вздохнула:

— Случай серьёзный.

Коридоры поместья были изящно и богато обставлены, как в настоящем королевском дворце.

В окнах, размерами больше моего роста, виднелись колонны с резными рельефами, и внутренний дворик поразительной красоты, словно это место было спущенной на землю частичкой небес. Всё вокруг было выполнено в роскошном белом цвете. Я ощущал себя словно во сне, от которого не могу очнуться.

Покинув медпункт, я шагал по пустым коридорам, не в силах ничего произнести, а в отражениях я видел безжизненное выражение на своём лице.

— Это твоя комната.

— …

— Оставайся в ней, пока не вернётся всевышняя Фрея.

Наставник остановился у двери и повернулся ко мне.

Я оказался перед той же комнатой, в которой проснулся. У меня не было другого выбора, кроме как в неё войти. Идти мне всё равно больше некуда. Даже если вернусь в поместье домашнего очага, никто меня там не ждёт.

Нет… будет даже хуже…

«Это не твой дом, убирайся отсюда!» — фраза, которую я больше всего боюсь услышать. Я не смогу подняться, если услышу эти слова.

— …Наставник…

Я бросил взгляд на Хедина, в надежде получить от него поддержку. Но он не сказал ничего в ответ. Коралловые зрачки сверлили меня сквозь очки, как бы говоря: «Мне нечего сказать тебе, раз ты лишился памяти».

Голова сама собой поникла, едва переставляя ноги, я забрёл в комнату.

— …

Вроде бы, всё было как должно было быть. Типичная комната, в которой жил бы авантюрист самой известной в городе Паствы.

Здесь просторно, потолки безумно высокие и сложно представить, если бы в ней не оказалось всего необходимого для жизни. Оказаться в такой комнате, когда раньше я был членом небольшой и далеко не самой значимой Паствы… я ни за что не смогу здесь расслабиться. Один только огромный шкаф, все вещи в котором должны принадлежать мне ввергает меня в шок.

Осматриваясь, я кое-что заметил. Ещё утром мне показалось, что эта комната обжита, словно кто-то в ней жил. Она неплохо прибрана, но далеко не идеально.

На полках серванта стоит коллекция предметов из Подземелья. Несколько героических эпосов, которые, как я помню, я называл любимыми в рассказах людям. Повсюду были улики, которые указывали на то, что раньше в этой комнате жила копия меня.

Неужели здесь и правда живёт Белл Кранелл?..

Я прижал обе руки ко рту, пытаясь побороть тошноту. Отступив на пару шагов, я заметив в настенном зеркале отражение авантюриста из Паствы Фреи.

— Гхх…

Я побледнел, а мои губы задрожали, когда я повернулся к шкафу. Схватившись за ручку, я медленно открыл дверцу.

— …Экипировка?

Среди одежды я заметил доспехи и оружие.

Нож, баселард, короткий меч и двуручный меч. Защиту представляла лёгкая броня, перчатки, сапоги и несколько духовных накидок.

…Все типы предметов, которыми я пользовался.

Дрожащей рукой я взялся за кинжал, который находился в стойке на дверце. Даже страшно от того, как хорошо он сидит в моей руке. Это оружие явно было подогнано под мой размер ладони и длину пальцев. И броня тоже. Всё подобрано идеально.

Набор экипировки безупречный для авантюриста Белла Кранелла.

И ни на одной из вещей нет клейма Вельфа. Как нет среди них и Кинжала Гестии.

— …Гах…

Голос начал дрожать, к горлу подступил ком, когда возможные несостыковки исчезали одна за другой. Даже в экипировке нет ни единого признака существования меня, принадлежавшего Пастве Гестии. Только Белл Кранелл из Паствы Фреи.

Мне стало дурно. Колени задрожали.

Я, которого я не узнаю, смотрел на меня из зеркала. Я даже не могу себе позволить рухнуть на кровать или соскользнуть на пол. Так я и стоял в красноватом свете закатного солнца, пробивающемся в окно.

Постепенно, солнце закатывалось всё дальше и наступали сумерки.

Гестия брела по улицам. Со своими последователями она разошлась. Они начали волноваться, увидев её подавленной, но Гестия соврала, сказав, что у неё дело к одному божеству и ей нужно идти.

«Белл?.. О ком это вы, Всевышняя Гестия?» — таким был ответ Лили, очнувшейся прошлой ночью, на её вопрос.

После проведённых Фреей перемен, Гестия лежала на земле, отчаянно пытаясь сохранить рассудок. Это, без сомнения, было самое разрушительное и мощное зачарование когда-либо виданное в мире смертных, и даже с защитой божественности ей не удалось остаться на ногах. Когда она наконец пришла в себя, наступила ночь, а всё вокруг изменилось.

Люди радовались фестивалю, будто ничего не случилось, а Гермеса рядом не было. Вместо предметов, символизировавших её последователей, оказались они сами, лежащие на земле. Когда богиня бросилась к ним, в страхе за их жизни, оказалось, что они целы. Вскоре после этого, они начали приходить в себя.

Осознание, что они всё забыли пришло к богине довольно быстро. Забыли о нападении Паствы Фреи… и о Белле.

— Чтобы Фрея обладала такой мощью…

Гестия была поражена, когда осознала, что Орарио стал песочницей Фреи.

Вернувшись домой, богиня попыталась выяснить общую ситуацию, не вызывая подозрений у своей Паствы и узнала, что Белл напрочь исчез из их воспоминаний. Лили была спасена из лап Паствы Сомы Вельфом, Вельф всегда ковал оружие для Микото, а Микото вызволила Харухиме самостоятельно. Их воспоминания были изменены так, что из них исчезла одна из ключевых фигур, и в их рассказах было множество несостыковок, которых они сами, впрочем, будто не замечали. Все они искренне верили, что всё в порядке.

Их мысли подчинялись строгому своду правил — явный признак того, что они были зачарованы. Никто из них не ощущал никаких странностей с нынешней Паствой Гестии, несмотря на то что без Белла эта Паства не могла бы существовать.

— Гах!..

Не обращая внимания на людей вокруг, занимавшихся уборкой после фестиваля, Гестия едва не закричала во всё горло. Злость, грусть, пустота, бессилие… ей хотелось просто сорваться на крик. Наверняка Белл не раз испытал за сегодня то же самое желание.

Осознав, через что мог пройти парень за это время, Гестия познала и боль, которую он испытал, впрочем, это не принесло ей никакого облегчения. Парня, которого она всегда хотела понять, всё равно сейчас нет рядом.

— Гестия? Что случилось? Что ты здесь делаешь?

— Гермес!..

Глаза Гестии блеснули, когда она услышала знакомый голос. Божество, с которым она хотела встретиться, когда ушла от своей Паствы, занималось уборкой после фестиваля, вместе со своими людьми.

— Гермес… насчёт вчера…

— А? Вчера?

— Ммм, так ты… что-нибудь помнишь?..

— Как-то расплывчато ты говоришь. Не нужно лишней скрытности, мы же столько времени друг друга знаем.

Гестия, пришедшая в себя после очарования, знала, что за ней продолжается наблюдение. И это наблюдение не позволит ей вмешаться в песочницу, которую поддерживает Фрея. Разумеется, разговор божеств слышат даже сейчас. И Гестия должна следить за тем, что говорит. Гермес улыбался, а Гестия, тщательно выбирая слова, наконец задала вопрос:

— …Ты знаешь Белла?

— Белла? Да ладно, естественно я о нём наслышан. — На какое-то мгновение в Гестии зажёгся огонёк надежды, но Гермес довольным и бодрым тоном продолжил: — Он один из детей Фреи. И он установил новый рекорд!

— Гах!..

Искра надежды сменилась отчаяньем.

— Достигнуть четвёртого уровня всего за полгода — это невероятный результат. Наверное, это признак того, что молитвы мира смертных и наше величайшее желание могут быть исполнены. Миру нужен герой, не так ли?

Гермес, который не раз помогал Гестии советом и делом до того, как мир изменился, знал, кто именно вырастил Белла. Гестия подошла к нему в надежде, что ему удалось провернуть какой-нибудь трюк и избежать влияния, но… это было ошибкой. Когда Гермес так бодро заявил о том, что Белл находится в собственности Фреи, стало ясно, что он также пал жертвой её очарования. Как и считал за секунды до того, как город изменился.

«Отдашь мне это, когда наступит подходящий момент!», — Гестия сжала в руке оторванный клочок бумажки, записку, которую Гермес хотел передать самому себе.

Если я ошибусь с моментом, ты станешь моим врагом… вот, что означали твои слова, не так ли? Ты, Гефест, все остальные… когда я пересеку черту, любой из вас обернётся против меня?..

Как люди, так и божества, попавшие под влияние очарования Фреи, представляют опасность для любого нарушителя её песочницы. Если Гестия передаст Гермесу записку, нацарапанную самому себе наспех, прямо сейчас, то он что-то заподозрит и попытается схватить Гестию. Именно этот сценарий Гермес предусмотрел.

Но это означает, что сейчас ей не на кого положиться. Гестия не сможет изменить ситуацию. Как и Белл, она танцует у Фреи на ладони. В этом они с Беллом одинаковы.

— Умеет Фрея подбирать себе последователей. Не просто так её зовут коллекционером душ.

— …

— Хотя, признаюсь, я удивлён. Не ожидал, что ты назовёшь его имя вот так просто.

— …

— Неужели ты успела познакомиться с ним близко? Ммм… Гестия? С тобой всё хорошо? Ты побледнела.

Гермес забеспокоился, увидев выражение на лице подруги. А она не могла видеть его таким и опустила взгляд.

— Нормально… всё нормально…

— Гестия?

— Прости, Гермес… я пойду.

Она оставила Гермеса, волоча ноги по мостовой.

Бродить по оживлённым улицам богине было больно. Радость и смех вызывали в ней очень неоднозначные чувства. Город, который не знал её Белла, вызывал у неё печаль.

А Белл всё это время должен был мириться с болью. Этого было достаточно, чтобы сердце богини было не на месте.

Гестия оказалась в тупике и лишилась того, чем дорожила превыше всего. Ей некуда было идти, и она не знала, что делать.

Неожиданно, она заметила что-то краем глаза.

— Это же…

Подняв взгляд, она разглядела силуэт на городской стене. Всего лишь на мгновение, Гестия замерла. А потом быстрыми шагами отправилась к городской стене. Она вспомнила путь, которым она, Белл и ещё кое-кто когда-то шли. Поднявшись по ступенькам, богиня оказалась на огромной городской стене.

— …

Она стояла в одиночестве. Золотые волосы развевал осенний ветер. Прекрасная, но одинокая картина.

— Валленчто-там-с-лицом…

— …Всевышняя Гестия?..

Было бы смешно, если бы не было так грустно. Если бы не Белл, они бы даже не знали друг друга, или, может, не знали как начать разговор и зачем им вообще разговаривать. Однако, никакой неловкости между ними не было.

Всё казалось настолько абсурдным, что Гестии хотелось рассмеяться, но она не могла выдавить из себя и смешка.

— Что ты здесь делаешь?

— …Не знаю…

— Не знаешь?

— Да… я не знаю… зачем я сюда пришла… что хотела найти… кого хотела встретить…

Айз ломала голову даже над вопросами, которые могла бы себе задать. Ощущая течение эмоций девушки, Гестия на миг понадеялась, что она может вспомнить Белла, но эта надежда угасла. Безупречные золотые глаза блеснули холодным серебряным светом. Айз не могла избавиться от очарования.

Раз ему подверглись даже боги, не было ни единой причины, по которой смертная могла бы защититься, какой бы особенной она ни была.

“Хватит цепляться за соломинки, и делай то, что нужно сделать”, — отругала сама себя Гестия.

— …Ты знаешь Белла?

— Вы про Белла Кранелла из Паствы Фреи?..

Слышать от неё формальное обращение и видеть, с каким взглядом она упоминает его принадлежность, было невыносимо. Богиня знала, что за ними наблюдают. Варлорд отслеживает каждый её шаг так, что этого не замечает даже Принцесса Меча.

Однако Гестия, даже вооружённая этим знанием, заставила себя продолжить.

— Прошу тебя об одном… пожалуйста, не показывайся Беллу на глаза.

Она не знала, как глаза и уши Фреи воспримут эти её слова. Но Гестию это не остановило. Богиня ничего не могла изменить, но меньшее, что она могла сделать, это смягчить страдания Белла, насколько это возможно.

Если его оттолкнёт Айз, девушка, которую он идеализирует, он может лишиться своей защиты и пасть жертвой очарования богини красоты. Он уже не сможет сопротивляться и попадёт в цепкие руки Фреи. Мысль об этом ужасала Гестию.

— Я?..

— Да.

— Почему?..

— Не могу сказать…

— …

— …

— …Хорошо…

— Прости… и спасибо.

Голос Гестии был едва различим, она увидела огромную тень, падавщую на мостовую у подножия стены.

Одинокий силуэт девушки, стоявшей на стене, растворялся в подступающих сумерках.

В стенах города уже село солнце. Последние алые лучи окрашивали крыши в красноватый оттенок. Многие жители останавливались, чтобы насладиться ускользающим мгновеньем.

— …Вот он. Профиль Белла Кранелла.

Северо-западная часть города, Главное Отделение Гильдии.

Эйна достала несколько бумаг и папок с полки шкафа.

Что-то было не так с господином Кранеллом, когда я его встретила… я не должна была даже разговаривать с самым многообещающим авантюристом города, но… он так отчаянно звал меня по имени…

Утренняя встреча с Беллом Кранеллом никак не выходила у девушки из головы. Она никак не могла забыть, насколько он был бледен, и отпросилась у Миши в главное отделение пораньше. В то, что он сказал поверить девушка не могла, но должна была проверить записи, чтобы убедиться.

— …Как такое может быть? Я не должна быть с ним знакома… так почему это никак не выходит из головы?..

Эйна ощущала, что что-то в её сердце настойчиво просит её удостовериться. Безумный импульс, природу которого она объяснить не могла. Поджав губы, Эйна отошла от шкафа.

В главном отделении не осталось почти никого. Все занимались уборкой улиц. Комната, в которой хранились папки и офис заведующих архивами пустовали, поэтому никто не сказал Эйне ни слова, когда она пошла к своему столу листая дело.

— Белл Кранелл… четырнадцать лет, мужчина, человек. Полгода назад стал авантюристом, признаков наличия Фалны до прибытия в Орарио не обнаружено. Состоит в Пастве Фреи…

Не обращая внимания на присутствие нескольких секретарей, Эйна увлечённо читала профиль авантюриста. Всё ровно так, как она помнила. В бумагах не было ни единой странности и признаков того, что их кто-то исправлял.

Стоп.

— …Разве вот эта подпись не была изменена?..

Эйна всмотрелась в документы тщательнее, даже не замечая, что подходит к своему столу. Ей вдруг стали очевидны исправления, сделанные то тут, то там в бумагах. Она вдруг осознала, что такие исправления могли быть внесены работником Гильдии, который наспех переписывал всё за одну ночь.

Неужели существует вероятность, что кто-то подделал историю Белла?

Что если он не ошибся, когда звал её по имени?

Стоило Эйне задуматься…

— …Нет, признаков изменений нет. Господин Кранелл всегда был частью Паствы Фреи… — сказала она сама себе пустым голосом. В её глазах мелькнула серебряная вспышка.

Эйна смотрела в бумаги стеклянным взглядом.

Очарование, наложенное Фреей, было слишком сильным. Оно не лишало её свободы воли или человечности. Несмотря на то, что Фрея решила сделать Белла своим, она не стала превращать всех вокруг в безжизненных марионеток. Даже в нарушении своих же правил богиня красоты провела черту из уважения к миру смертных. Люди города должны продолжать жить своей жизнью.

Наложенные богиней правила были простыми и касались только Белла Кранелла.

В тот момент, когда кто-то ощущал подозрения о созданном богиней мире и был готов свернуть с пути, его мысли перечёркивались и насильно исправлялись. Точнее, люди насильно поправляли сами себя. Совсем как Эйна, они не были способны заметить подвоха.

Контроль Фреи никому не позволял осознать изменений. Её план можно было назвать безупречным.

— Ой…

Однако…

Эйна ощутила головную боль. Словно её голову раскалывало надвое. Чувства к парню, которые успели окрепнуть за последние полгода представляли угрозу для очарования Фреи. Постоянное ощущение того, что что-то неправильно далось Эйне нелегко, и она начала падать.

— О нет…

Пытаясь удержаться, Эйна схватилась за свой стол и разложенные на её столе стопки бумаг и журналов начали рушиться. Слегка оклемавшись, Эйна тут же начала собирать их с пола и стола, снова выкладывая в ровные ряды. Не понимая, почему вокруг такой беспорядок, Эйна взяла в руки журнал…

— Что?..

Она замерла, несколько раз моргнула, и прочла его название. На обложке было написано её рукой, на Коине: «Журнал советницы Белла Кранелла».

Эйна заводила журналы для каждого авантюриста, которого начинала курировать. Чтобы было легче отслеживать их активность в Подземелье и в будущем понимать, что могло привести к смерти авантюриста. Журналы эльфа Лювиса и дварфа Дормула были где-то у неё в квартире.

Так почему её рукой написано имя Белла Кранелла?

Эйна не могла понять. Мыслительный процесс остановился. Девушка схватила воздух ртом и открыла первую страницу. Почерк принадлежал её. Когда она делала записи? Почему он лежал в стопке документов, отложенных в долгий ящик? Почему она пыталась скрыть этот журнал?

Эйна никак не могла понять. Содрогнувшись, она принялась за чтение.

После долгих переговоров с высшими чинами Гильдии я стала советницей Белла Кранелла… Белла. Роза и остальные делают на него ставки. Может быть, он не выглядит, как надёжный авантюрист… но умереть ему я не дам! Как и всегда, начинаю его журнал.

В росчерках пера чувствовалось раздражение. Далее шла запись о том, как она провела строгий инструктаж в первую встречу и выдала начальную экипировку.

Поверить не могу! Он нисколько меня не слушал и прошёл до пятого этажа!? Мало того, что его едва не убили, он ещё и по городу бежал залитый кровью! Белл — очень скромный мальчик, но, временами, теряет всякий стыд. Нужно бы крепче за него взяться. Ещё и в Принцессу Меча влюбился с первого взгляда… всё ли будет в порядке?

Эйна листала одну страницу за другой. Несмотря на заметную злость, в словах, которые она писала, проступало беспокойство.

Победил минотавра своими руками и поднялся до второго уровня… это какой-то бред. Но, оказалось, этот мальчик может быть настоящим авантюристом. Вместе с тем, меня пугает, что он может самоубиться, стоит мне от него глаз отвести… зачем же ты заставляешь меня волноваться, Белл.

Запись о поднятии уровня была насквозь пропитана восторгом и волнением. В ней значился рекорд, которого Эйна не помнила. Очарование снова взялось за дело. Эйне всё время казалось, что записи, которые она просматривает не связаны с Беллом.

Впервые подняла на него руку. Напал на авантюриста, стал изгоем в городе и всё равно ничего мне не говорит. Я отвесила ему пощёчину, как дура. А ведь я должна быть взрослой и рассудительной. Повела себя как ребёнок. Но… это так грустно. Меня это так гнетёт, Белл. Я хочу тебе помочь. Если тебя что-то беспокоит, то… я хочу тебя поддержать.

Несмотря ни на что, рука полуэльфийки листала страницы. Она видела, как кое-где чернила были смазаны, словно смешивались со слезами. В изумрудных глазах начали скапливаться слёзы.

Не могу. Я так больше не могу. Я стала носителем порока, неприемлемого для моей эльфийской крови. И всё из-за авантюриста, которого я должна наставлять!.. Это невыносимо! Бесстыдно! Я должна быть образцовой работницей Гильдии, той, кто разделяет деловое и личное пространство! Нужно извиниться! Извиниться перед всевышней Гестией! Аааа, матушка, отругай меня. Осудите меня, леди Риверия. Я не должна поддаваться чувствам и всё равно…

Я его люблю.

Из её глаз потекли слёзы. Эйна не могла осознать, о ком написан этот журнал, но слёзы капали из её глаз, не переставая. На её лице не было грусти, радости, волнения или хотя бы улыбки. Её лицо не выдавало эмоций. Однако из глаз текли горячие слёзы.

Наверное, я слишком поздно осознала, но я же ничего не знаю о Белле за пределами работы. Ой, это становится любовным дневником!? Я продолжу вести записи походов в Подземелье, как полагается, но!!! Граааааах!.. Как же сильно я (следы резинки)

…Не хочу забывать. Что бы ни случилось. Если умрёт он, если я умру раньше… я не хочу забывать об этих чувствах.

Эйна перевернула страницу. Она ничего не понимала, но продолжала читать и лить слёзы.

Она отчаянно пыталась воззвать к чувству, глубоко засевшему в её сердце, а сердце молило её не прекращать этот поиск.

— Продолжаешь искать, даже не понимая, чего ты хочешь… Как интересно, хотя, с моей стороны это просчёт.

— !

Из-за спины Эйны возникла рука и забрала журнал. Обернувшись, Эйна обнаружила стоявшего к ней вплотную человека… богиню, в робе с капюшоном. Из-под капюшона на Эйну смотрели серебряные, похожие на драгоценные камни, глаза. Эйна сразу поняла, кто перед ней.

— В-всевышняя Фрея?..

Не обращая внимания на замешательство Эйны, Фрея пролистала журнал, в который Эйна так отчаянно пыталась вникнуть.

— Было бы очевидно, как не допустить такой ошибки, если бы целью был один человек, но с очарованием подобных масштабов что-то просто обязано идти не так… особенно с теми, кто питает к нему особые чувства. Хорошо, что я заметила достаточно рано, — пробормотала богиня, остановившись на одной из записей. После, она подняла взгляд. — Бессильная девчушка, что смогла мне воспротивиться… я ревную. Словно между тобой и Беллом действительно особая связь.

Фрея улыбнулась. Мягкой, обворожительной улыбкой. Почему-то, по спине Эйны пробежал холодок. Она не могла двинуться.

— Это я заберу.

— Но…

— Всё хорошо. Я его не выкину. Обещаю.

Прижав журнал к груди, Фрея развернулась, чтобы уйти. Эйна вытянула вслед богине руку, но взгляд серебряных глаз заставил её замереть и дёрнуться.

Эйна этого не поняла, но она получила прямое и могущественное подкрепление очарования Фреи.

— Мои дети придут забрать эту кипу документов. Можешь возвращаться. И забудь о том, что было.

— …Как вы пожелаете.

Фрея бросила взгляд на раскиданные документы и журналы, а потом сделала шаг.

Эйна, очарованная и подчинённая её красотой, кивнула. В комнате не горели лампы. Её освещали лишь лучи заходящего солнца. Эйна безмолвно стояла, пока богиня не пропала из вида, а потом направилась в другую сторону, пробормотав:

— Что же я делаю?.. Нужно помочь Мише и остальным…

И, разумеется…

— Слёзы?.. Я что, плакала?..

…Эйна даже не смогла понять причину своих слёз.

Тук. Тук.

Каблуки стучали по ступеням неосвещённой лестницы, а потом ступили в темноту. Не выпустившая из рук журнал полуэльфийки Фрея спустилась к алтарю. Никто в Гильдии не смел её останавливать. Когда она оказалась неподалёку от алтаря, загорелись факелы, осветив каменную комнату древнего храма.

— Как я и думала, связать тебя, Уран, мне не удалось, — Фрея одарила сидящего на алтаре старого бога особенно прелестной улыбкой. — Вдобавок к тому, что ты великое божество, тебя защитил этот алтарь. Моё очарование до тебя не добралось. Не думаю, что здесь слышны голоса с поверхности, какими бы они ни были громкими.

— …Фрея… — рослое божество в ответ лишь мрачно произнесло её имя и блеснуло синими глазами.

Божество взирало на богиню красоты с высоты своего места. Фрея бесстрашно заявилась в древний храм, прекрасно зная, что находившийся здесь бог не попался под её чары.

— Хочешь очаровать и меня?

В отличие от фестиваля богинь, Фрея здесь, внизу, и очень близко. Если она использует своё очарование, даже великий бог не сможет ему сопротивляться. Пустив её в эту комнату, Уран всё равно что проиграл, и теперь его судьба в её власти.

— Конечно же нет. Ты куда нужнее Орарио, чем любое другое существо. Если моё очарование нарушит твои молитвы, я всё потеряю.

— …

— К тому же… Хе-хе, я сомневаюсь, что выражение твоего лица изменится, даже если я применю свою силу.

Уран лишь посмотрел на дразнящую его богиню красоты ещё суровее.

Орарио покрывает великую яму, которая выплёвывает монстров, и Уран, основатель этого города, возносит молитвы Подземелью, отчего он и является самым необходимым этому городу божеством. Нарушение его молитв может привести к разрушению Орарио.

Другими словами, Фрея и не собиралась подчинять Урана. Она не могла допустить падения героев. Лишь злые божества, чьей целью является становление хаоса и беспорядка, желали бы такого.

Фрея могла сколько угодно играть роль абсолютной правительницы, но её нельзя было назвать злым божеством.

— Чего ты добиваешься, Фрея?

— А нужно ли спрашивать? Я нарушила своё правило, чтобы получить то, что я хочу. Только и всего.

— Белл Кранелл…

Уран следил за происходящими в городе событиями через Фелса и другие надёжные источники, и узнал о божественной воле Фреи через Гермеса. Несмотря на неизменное выражение лица, божество сочувствовало парню, выброшенному во враждебный мир, и оно вздохнуло. Уран получил очередное подтверждение того, что Белл Кранелл является прощальным подарком от Зевса.

— Зачем тогда ты явилась?

Уран не может сойти с алтаря, чтобы возносить молитвы Подземелью. Конечности, которые действуют от его имени, Ройман и Гильдия, уже попали под контроль Фреи. Уран ничего не мог сделать. Как Гермес и Гестия он проиграл, когда не смог предотвратить использование Фреей очарования.

Или, если точнее, проиграл не только Уран. Обыграно было каждое божество в городе.

— Мне кажется, я могу поторговаться с тобой, основателем города.

Беспрекословно повелевающая городом властительница скинула капюшон и посмотрела Урану в глаза.

— Не вмешивайся.

— Что?

— Если пообещаешь своё невмешательство, взамен я обещаю продвигать исследование Подземелья.

— …

— Естественно, я говорю о неизведанных территориях. Также это начнёт подготовку к убийству чёрного дракона.

Достижение конца Подземелья и завершение последнего великого задания мира смертных — это необходимость. Фрея была готова пообещать Урану, что всерьёз возьмётся за эти задачи.

Паства Фреи бросает вызов Подземелью, благодаря личной силе каждого из её авантюристов. Если эти авантюристы, подобно их соперникам из Паствы Локи начнут работать сообща, исследование Подземелья зайдёт гораздо дальше.

Однако, лишь воля богини заставит членов Паствы Фреи подчиниться.

Сердца авантюристов были украдены Фреей, и ради её милости они готовы впиться друг другу в глотки. Каждый из них кулаками и оружием пытается проложить путь к её любви, растоптав остальных. Но если приказ богини заставит их работать сообща…

— Я завершу предначертанное.

В её заявлении не было лжи. Даже непоколебимость Урана, на мгновение, дала сбой.

— …Ты, проигравшая Гере и навсегда привязанная к Орарио? Почему сейчас?

Фрея всегда была переменчивой, как ветер.

С момента падения Зевса и Геры, пятнадцать лет назад, Фрея прилежно играла роль божества в Орарио. Однако, никогда не посвящала себя этой роли целиком. Фрее было противно посвящать себя каким-то высшим целям, а не своим прихотям. Она позволяла своим последователям и Пастве сохранять свободу духа, и редко обязывала своих подчинённых следовать приказам.

— Потому что я нашла то, чего хочу… Моего Одра. — глобальные перемены вызвала всего одна вещь, кажущаяся простой и совсем обыденной.

Величественная, горделивая, но вместе с тем очень хрупкая девичья улыбка на мгновение появилась на лице богини.

— Я хочу Белла. Его тело, его сердце и его душу. Да, одного Белла будет достаточно. Если я его получу, больше ничто в этом мире меня не волнует.

— …

— Поэтому, если ты сможешь закрыть глаза на это нарушение, я поклянусь в том, что Орарио не пострадает. К тому же, это лучший вариант из возможных, тебе так не кажется?

Мгновение спустя улыбка ведьмы вернулась на лицо богини.

— Если бы я попыталась украсть Белла силой, кто-то стал бы жертвой. Будь то дети Гестии, Гефест, или кто там ещё встал бы на её сторону. А так никому не придётся страдать.

В словах богини было зерно истины. Подчинение целого города не тот поступок, за который её можно похвалить. Она поступила эгоистично. Но если смотреть с той точки зрения, что боевой потенциал её детей считается высочайшим в городе, такой метод действительно мог быть предпочтительнее. Никаких схваток и «Битв». У людей просто переписаны воспоминания, и ситуация улаживается более-менее мирным путём.

Вдобавок ко всему, активное изучение Подземелья со стороны Паствы Фреи принесёт городу огромную пользу.

— Кроме меня и моих последователей, воспоминания сохранили Белл, Гестия и ты, Уран. Всего трое.

— …

— Если моя песочница падёт, значит кто-то из вас за это в ответе.

«Не пытайся ничего предпринять. Ничего не замышляй, и не прибегай к поддержке извне. Сиди и наблюдай» — такое предупреждение вынесла Фрея.

Чтобы пресечь микроскопическую возможность вмешательства, богиня лично спустилась к Урану с предложением.

— Знаешь, сегодня был очень тяжёлый день. Мне с моими детьми пришлось носиться по всему городу и подчищать хвосты.

— …

— Я попросила очарованных детей самих придумывать подходящие истории про Белла, и, естественно, нашлось несколько серьёзных несостыковок. Одна из твоих деток, кстати, всерьёз заподозрила подмену записей.

Богиня открыла взятый у Эйны журнал и пролистала страницы.

Приказав Альфрику и остальным говорить, что она в Вавиле, богиня ходила по городу и завершала подготовку своей истории.

— Очарование не достигло Подземелья, поэтому всем авантюристам, которые там были, пришлось исправить воспоминания.

— …Полагаю, ты с этим справилась?

— Конечно. Я отследила каждого лично, а потом их очаровала. Жителей Ривиры в том числе.

Фрея не допускала высокомерия в своём трудолюбии. По той же причине, по которой она не посмела очаровать Урана, она не стала впустую провоцировать само Подземелье. В то время как большинство людей наслаждалось фестивалем богинь, нашлись авантюристы, которые потратили этот день на работу, и Фрея закрыла этот пробел с невиданным ранее трудолюбием.

Очарованные ей авантюристы вызвали на поверхность жителей Ривиры с восемнадцатого этажа, и те также были очарованы. Некоторые из детей Локи находились в экспедиции на глубинные этажи, однако так глубоко Фрея никого отправлять не стала. Слишком велик был риск с ними разминуться и потерять лишних людей в глубинах лабиринта.

В такой спешке не было нужды. С таким количеством авантюристов можно будет легко разобраться, когда они вернуться на поверхность. Вдобавок, богиня распространила свой контроль на город, который называется Мерен, ближайший к Орарио. Можно сказать, что после этого никто не заметит подвоха.

Очарование богини работало на божеств и смертных, им было приказано предупредить её, если появится что-то, что угрожает песочнице. Любой, кто будет сомневаться в том, что Белл не является частью Паствы Фреи, будет немедленно раскрыт.

Богиня была дотошна в воплощении своей идеи. Фрея поместила Белла в идеальную песочницу.

— Мне даже удалось заполучить вот это.

Фрея достала небольшой флакон. Как и Похититель Характеристик, он был незаконным и получить такой можно было только на чёрном рынке. Оказалось, что во всей Ривире есть только один флакон, что говорило о его редкости. Этот предмет был главной целью Фреи, и она потратила на его поиски большую часть дня.

— Наверняка не всё получилось идеально, но… Хьёрн и остальные будут отслеживать аномалии.

План богини был очень хорошо продуман. Любой пробел будет немедленно исправлен. И, разумеется, всё это было сказано лишь для того, чтобы лишить древнего бога выбора. Он был обязан принять предложение.

Серебряные волосы блеснули светом, похожим на лунный.

— Я раскрыла тебе все свои карты. Полагаю, в моей искренности не должно остаться сомнений… что ты ответишь мне, Уран?

Уран молча посмотрел в серебряные глаза и вздохнул:

— Независимо от моих желаний я назван богом-основателем этого города, и потому моя благосклонность должна служить тем, кто живёт в этом городе. Потому, Фрея, я не могу назвать твой варварский захват справедливым.

— И?

— …Однако, правда заключается в том, что остановить тебя не в моих силах. Потому, делай, что пожелаешь, пока эти глаза остаются закрыты.

Ответом Урана стало молчание. Он не принял протянутой руки, но обещал остаться на своём месте.

— Хе-хе… какой же хитрый ты бог.

Слабая улыбка тронула губы Фреи, она развернулась на каблуках и двинулась к выходу, словно с самого начала знала, что её ожидал такой ответ. Ни древний бог, закрывший глаза, ни четыре потрескивающих факела не препятствовали её уходу.

После ухода богини, в комнате прозвучал голос:

— …Поверить не могу…

В углу зала всколыхнулась тьма и возник силуэт одинокого мага.

— Уран, это правда?.. Не только я, весь город очарован?..

Поражённый Фелс подошёл к основанию трона Урана. Маг в чёрной робе, служивший правой рукой божества, слышал разговор от начала и до конца. Однако, несмотря на это, Фелс не мог увидеть лжи в своей памяти.

— Я всё слышал, но ничего не изменилось. Словно что бы я ни услышал, воспринимаю это как чушь… Полагаю, я не могу мыслить объективно, поскольку моя воля связана всевышней Фреей.

— Вот на что способна мощь богини красоты. Такова сила Фреи.

— Насильно изменить реальность через мышление людей… Неужели я даже тебе вынужден быть врагом, Уран?

Несмотря на то, что роба Фелса могла блокировать проклятья и вредные изменения состояния, очарование Фреи она пропустила. Маг оказался скован силой богини, и стоит Урану предпринять хоть какой-то шаг, как Фелс превратится в послушную пешку и обо всём доложит Фрее. Потому Уран ничего не ответил, лишь держал глаза закрытыми, поддерживая данное Фрее обещание.

Фелс вздрогнул. Даже могучий маг не мог отделить истину от лжи и поддался подсознательным импульсам. Автоматическое подчинение. Очарование, которым Фрея окутала город, можно было сравнить с заклинанием. Неосязаемое и нерушимое, словно проклятье, что гнуснее любого другого.

— Как Фрея и сказала, она не станет причинять городу вред. Мне остаётся быть лишь обычным наблюдателем. А воплотиться ли её воля в реальность… зависит от Белла Кранелла.

Урану очень живо представился силуэт одинокого парня.

Наступили сумерки, последние отблески дневного света поглотила накрывшая город тьма. Небеса были чисты, но звёзды казались слишком далёкими. Тонкие облачка искажали лунный серп и делали его очертания неявными.

Ужасный день завершался, приближалась ночь.

— Всевышняя Фрея вернулась. Идём.

Дверь в мою комнату открылась, и я услышал приказ наставника. Последние часы я просидел на уголке кровати и молча поднялся. Я проследовал за ним, как безвольный пленник.

— …

— …

Наставник ничего не говорил, молчал и я. Мы шли по окутанным бледным лунным светом коридорам в тишине. В залах было тихо. Не только внутри, но и снаружи поместья.

Огромный Фольквангр окружала высокая стена. Несмотря на то, что дворец располагался в южной части города, в шумном торговом районе, каменные стены гасили городскую суету.

Могу ли я назвать это место огромной темницей?

— Наставник… ой, Хедин… — я поправился, не зная, как к нему обращаться, наставник ответил, не оборачиваясь:

— Что?

— …Тебе знакома девушка, по имени Силь?

Неожиданно, он замер. Он медленно обернулся:

— …Это кто?

— Девушка-человек… она работает в таверне, которая называется “Щедрая Хозяйка”…

— …

— Вроде бы она связана с Паствой Фреи… есть здесь кто-то, подходящий под описание?..

Во всей этой невозможной ситуации, в которой никто не помнит, кто я такой на самом деле, есть несколько странностей, которых я никак не могу понять. Утром, когда я спросил о Лю, Альфрик и братья словно её не помнили.

Что насчёт Силь? Что с девушкой, которая исчезла, после того как я её ранил? Что с ней стало? Я отчаянно цеплялся за любую надежду, однако наставник посмотрел на меня недовольным взглядом.

— Такой девчонки здесь нет. Для нас существует только всевышняя.

Его ответ оборвал ниточку надежды, за которую я хотел уцепиться. Я опустил взгляд, произнести простое «ясно» было выше моих сил. Я ощущал отвращение и злость к себе, оказавшись в мире, так сильно отличающемся от моих воспоминаний.

Наставник задержал на мне взгляд, а потом зашагал снова.

Он привёл меня в огромный обеденный зал, в который я заходил этим утром. После этого мы покинули его через северный коридор. Мы вышли в накрытый крышей путь, проходивший через подобный небесам внутренний дворик к самому центру поместья.

Один лишь размер этого незнакомого места заставлял меня ощутить себя мелким и незначительным, словно я очень далеко от дома. Я мог лишь следовать за наставником на самый верхний этаж здания, стоявшего в центре внутреннего дворика.

— Всевышняя Фрея, как вы просили.

— Войдите, — сопрано прозвучало из-за закрытых дверей.

Сердце едва не выскочило из груди, когда пара женщин, вооружённых копьями, распахнули перед нами двери. Подгоняемый взглядом наставника я нервно шагнул в комнату богини первым.

— С возвращением, Белл.

Я не увидел трона. Владелица комнаты сидела на изящном диванчике, стоявшем в центре комнаты. Серебряные пряди, в тон глазам, ниспадали по её спине. Волосы блестели словно звёзды, а глаза были подобны драгоценным камням. Фигуру, омываемую лунным светом, нельзя было назвать иначе, как воплощением красоты. Беззаботная, обворожительная богиня смотрела на меня и меня, и только на меня.

— …Всевышняя Фрея… — только и смог произнести я пересохшими губами.

В комнате божества, контролирующего величайшую Паству в городе, оказалось гораздо меньше вещей, чем я ожидал. Наверное, такое впечатление создаётся из-за размеров комнаты, но из мебели я заметил лишь кровать, книжный шкаф, украшенный резными узорами гардероб и зеркало. Белый каменный пол был с каким-то синеватым оттенком и определённую его часть покрывал роскошный ковёр. Несколько колонн из того же камня, что и пол, поддерживали потолок.

Комната была просторной и величественной, словно тронный зал, который переделали в личные покои.

Люстра на потолке не излучала света. Лишь небольшая лампа с магическим камнем, стоявшая на круглом столике рядом с диваном излучала тусклое свечение, дополняющее пробивающийся в окна лунный свет.

— Прости, что не смогла принять тебя с утра. На нас, Богинь, навесили немало обязанностей после празднества.

— …

— Я слышала от Хедина и остальных. Так ты никого из нас не помнишь?

— …

— И веришь, что у тебя была другая покровительница?

Я молчал от начала и до конца, слушая Фрею. После того, как я ступил в комнату я не сделал ни шага. Фрея встала и подошла ко мне. Звук её каблуков приглушал ковёр. Она остановилась напротив меня, посмотрела сверху вниз, хоть была совсем немного выше, и протянула руку к моей щеке.

У меня вздрогнули плечи, и я рефлекторно отпрянул.

— …Поначалу я думала, что это какая-то шутка, но, видимо, так и есть.

Я не мог разлепить губы, а богиня легонько улыбнулась, словно не знала как себя повести. Она показалась мне доброй. Это было слышно в её голосе. Ничего общего с той холодной отстранённостью, которую я замечал издалека.

Сделав глубокий вдох, я попытался оградить себя от мысли о том, что именно так покровительница может вести себя с последователем.

— Я… я правда член Паствы Фреи?..

— Да. Я первой тебя заметила.

— Тогда… я всегда сражался на вашей стороне?..

— Именно так. На тренировочном поле и в Подземелье. Ты сражался с остервенением безумного кролика. Всегда загонял себя, балансируя на острие ножа… честно говоря, ты частенько заставлял меня поволноваться.

Всевышняя Фрея открыто и развёрнуто отвечала на любой мой вопрос. А последняя часть была сказана шёпотом, словно она не хотела, чтобы кто-то кроме меня услышал.

Глубоко внутри я жутко смутился, когда увидел, как ведёт себя богиня красоты, но тут же подавил это смущение. Я не видел в её словах лжи. Но она богиня. Вряд ли смертный мог бы заметить, говорит она всю правду, или лишь отчасти. Наконец, я отринул свои сомнения и высказал свою просьбу:

— Тогда… не могли бы вы это доказать?

Я не просто испуган или запутался. Никто не помнит, что я был частью Паствы Гестии. Все верят в то, что я не прав. Меня отвергали все, кого я видел, а теперь я в этой комнате совсем один. Каждое мгновение я раздумывал над следующим шагом, пытаясь понять, что мне делать.

И есть один метод, который может подтвердить, что мои воспоминания реальны.

— Обновите мне характеристики, пожалуйста.

Это непреложное доказательство связи покровителя и последователя — фална, контракт на крови.

Каждый последователь, без исключения, обладает характеристиками, которые записаны на его спине божественной кровью. И лишь покровитель может их обновить.

Я Белл Кранелл, Гестия — моя богиня. И время, которое я с ней провёл, не могло быть ложью. Я ждал, что мне позволят остаться с Всевышней Фреей наедине, чтобы получить это подтверждение.

— Здесь и сейчас!..

Никому кроме покровителя не изменить мои характеристики. Если я смогу доказать, что на моей спине благословение всевышней Гестии, пусть это и не объяснит, почему остальные ничего не помнят, по крайней мере, это будет подтверждением. Я бросился вперёд с тем, что у меня есть, словно авантюрист, пытающийся развеять тьму.

— …Я не возражаю, если ты того желаешь.

Всевышняя Фрея, однако, даже не разволновалась, она мгновенно приняла мою просьбу.

— Что?..

— Хет, иглу.

Фрея позвонила в колокольчик и целительница, которая меня исследовала, вошла в комнату. С готовностью поклонившись, Хет поднесла роскошный, украшенный драгоценными камнями поднос богине.

Всевышняя Фрея пронзила палец серебряной иглой и на кончике появилась капля крови. Моё сердце забилось сильнее, когда я увидел, что она действует даже не раздумывая.

Не может быть. Она серьёзно?

Нет, что-то здесь не так. Что-то неправильно. Нужно выяснить наверняка. Я не могу ошибаться. Я быстро стянул с себя рубашку дрожащими руками… отчаянно борясь с учащённым сердцебиением, я оголил верхнюю часть тела.

Всевышняя Фрея повела меня к стулу, который Хет поставила рядом с диваном.

— Я всем займусь сама, как обычно. Просто не двигайся.

Шёпот, прозвучавший прямо в моё ухо, заставил меня вздрогнуть. В тот самый миг, когда в моей голове помутилось, я ощутил, как жидкость капнула мне на спину.

Что?!

Я ощутил мгновение, когда её палец коснулся моей спины. Ощущение, как что-то раскрывает моё благословение. Совсем как в те разы, когда мои характеристики меняла боженька.

Это ложь. Этого не может быть. Это должно быть невозможно… но пока я сидел спиной к Фрее, она скользила пальцами по моей спине. Долго это не продлилось.

— Готово.

Словно вынося мне смертный приговор, Всевышняя Фрея передала мне из-за спины лист бумаги. Я взял его дрожащими руками.

Белл Кранелл.

Уровень 4.

Сила: A843>846 Защита: A812>871 Проворство: A881>895

Ловкость: S928>935 Магия: B767>769

Везение: F Иммунитет: G Побег: I

— Гхххх?!

Мои характеристики, которых Всевышняя Фрея не должна была знать, и увеличение значений. Что-то всё сильнее сжимало моё сердце. Наполнившая тело сила подтверждала, что после действий Фреи мои характеристики действительно выросли.

— Твоя выносливость снова стала выше. Хедин снова заставлял тебя напрячься?

Сидел в растерянности, а Всевышняя Фрея положила иглу на поднос, стоявший на круглом столике. Я ничего ей не ответил. Лишь отбросил бумагу и обернулся. Даже не одевшись, я поднялся и побрёл к зеркалу.

— …

Реальность, в которой я оказался, окатила меня холодной водой. Развернувшись спиной к зеркалу, я заглянул через плечо на нанесённые серебряные иероглифы. Привычной формы священного пламени на своей спине я не увидел. Её место заняла эмблема всевышней Фреи.

— Но это…

Сокрушённый безжалостной реальностью я рухнул на колени.

Вот и началось.

Фрея видела и слышала. Как рушится его мир. Как начали растворяться подозрения. Надежды, за которые он так отчаянно цеплялся, начали его оставлять.

В сердцах Фрея скрыла улыбку и подошла к вызывающему только жалость дитя.

— Всё хорошо, Белл.

— !

Белл стоял на полу на коленях, Фрея обняла его сзади. Тело парня вздрогнуло, словно по нему прошёлся электрический разряд, когда она обхватила его обеими руками и прижала к себе, не позволив себя оттолкнуть.

Огромная грудь прижалась к его тонкой спине.

Я чувствую, как бьётся его сердце.

Сбивающийся с ритма испуганный стук. Но в нём богиня ощущала стук души, что ей дороже остальных.

Подавив желание вцепиться губами в мочку его уха, расцеловать шею и оставить на ключицах своё горячее дыхание, наконец размыв ту линию, что их разделяла, богиня шепнула.

— Я могу понять твой страх и твоё отчаянье. Ещё я понимаю, что принять мир таким, какой он есть, тебе может быть непросто.

— Что?..

— Пожалуйста, не разрушай себя. Ты замерзаешь. Не нужно дрожать… не бойся.

Она говорила то, что Беллу хотелось услышать, позволила ему ощутить своё сердцебиение, словно успокаивая маленького ребёнка.

Парень, лишившийся всего, что ему было известно не знал, куда ему податься. Используя его уязвимость, Фрея придвинулась ближе, предлагая своё тепло. Белл был напряжён, но с каждой секундой понемногу расслаблялся.

Дождаться Подменителя Характеристик из Ривиры было правильным решением.

Именно этот предмет позволил богине пошатнуть уверенность парня. Как он и думал, Фална на его спине принадлежала Гестии, поскольку обращения он ещё не прошёл. И даже глобальное очарование, наложенное богиней, не могло этого изменить. Если бы она не смогла исправить его характеристики на месте, это бы лишь укрепило подозрения.

Потому Фрея прибегла к помощи особого предмета.

Подменитель Характеристик встречается куда реже Вора Характеристик.

Он создаётся из комбинации крови нескольких разных божеств, прошедшей множество изменений, и позволяет божеству, не являющемуся покровителем, менять характеристики авантюриста.

Предмет, что позволяет изменять характеристики кому-то кроме покровителя, порой даёт сбой и может принести определённые проблемы, но становится неплохим средством для существования авантюристов, ставших под знамёна богов-тиранов или тёмных личностей. Поскольку такая вещь может найти немало тёмных применений, большинство придерживающихся правил божеств его не признают, и оно производится в очень маленьких количествах.

Для его использования требуется сначала применить Вор Характеристик, чтобы их разблокировать, а после этого пустить каплю подменителя. Однако, этот предмет способен лишь изменять цифры. Развивать навыки и заклинания, или продвигать уровень этой вещи не под силу.

Фрея, потратившая целый день для прикрытия провалов в своём очаровании, также искала Подменитель Характеристик, чтобы застать Белла врасплох.

Зашептав парню на ухо, когда он отвернулся, она незаметно применила оба средства. А когда сцена была подготовлена, своей кровью изменила тон иероглифов на спине парня. Умело воспользовавшись множеством хитростей, Фрее удалось обмануть Белла.

— Пусть всё это время ты ощущал изоляцию, больше я не позволю тебе быть одному… всё хорошо.

Фрея тихо нашёптывала Беллу на ухо слова, которые его успокаивали, и окутывала его своим теплом. Вскоре, его дыхание, которое было быстрым и прерывистым, начало приходить в норму. Белл наконец успокоился, а Фрея закрепляла свою доброту в его голове, подготавливая почву на будущее.

Она улыбнулась. В этой улыбке не было хитрости и подвоха. Она искренне радовалась, что ей наконец удалось быть с ним рядом.

— Теперь ты успокоился?

— …Д-да…

Когда тело Белла прекратило дрожать, Фрея неохотно отпустила его из своих объятий. Она поднялась на ноги, Белл тоже подскочил. Он опустил взгляд в пол. Его настороженность никуда не исчезла. Лишь начала слабеть.

Фрея улыбалась, довольная и этим.

— Белл. Можешь рассказать мне о себе?

— Что?..

— О том, кто не является моим последователем. Не мог бы ты поделиться воспоминаниями?

Глаза Белла округлились, он ошарашенно смотрел на богиню. На его лице было явное замешательство, словно он не понимал, почему богиня его об этом просит.

Фрея одарила его материнским взглядом.

— Я могу сколь угодно говорить о том, что ты состоишь в моей Пастве… но тебе в это не верится, не так ли?

— Н-ну я…

— Не нужно беспокоиться по этому поводу. Если бы я оказалась на твоём месте, я была бы в смятении, и сомневаюсь, что я могла бы кому-то доверять. Поэтому я хочу услышать твою историю. Можешь рассказать мне о себе? О той версии, которую я не знаю.

— …

— Я не буду отталкивать тебя, каким бы ты ни был. Конечно, мне хочется, чтобы ты побыстрее вспомнил о моей любви… но, если потеря этого себя может тебя ранить, не нужно себя принуждать. Важно чтобы ты был со мной рядом отныне и в будущем.

Каждое её слово было правдивым. Более того, богиня не дала Беллу повода для сомнений. По крайней мере, он не увидел в воле Фреи лжи. И, разумеется, в его глазах она стала первым и единственным существом, который предложил ему быть собой, не отвергая.

Пусть доверие парня к ней будет временным. Богине нужно будет лишь обратить его в постоянное.

— Кстати, сегодня меня вызывал Уран. Он сказал, что нужно взяться за исследование Подземелья усерднее.

— Что?

— Мне тяжело просить тебя об этом, раз ты утратил воспоминания, но… я бы хотела, чтобы ты ежедневно занимался усиленными тренировками. Не хотелось бы потерять тебя в Подземелье из-за этого случая.

— …

— А после тренировок заглядывай ко мне, мы будем разговаривать. Как сегодня. Только ты и я.

— …К-как… пожелаете…

Выбора у Белла не было.

Его отверг каждый знакомый, которого он встретил. Ему больше некуда податься. Лишь в Пастве Фреи к нему относятся как к давнему товарищу. Хоть он того совершенно не желает.

Фрея коснулась его щеки рукой. В этот раз Белл не отстранился. Его тело дёрнулось, словно у испуганного зверька, но он принял её прикосновение.

— Увидимся завтра вечером.

— …

— Или, может, поспишь со мной сегодня?

— Н-нет, что вы!

— Хах, какая жалость… столько всего случилось, наверняка ты устал. Возвращайся в свою комнату и отдыхай.

— Х-хорошо… и большое вам спасибо…

Белл отвернулся от богини, давая ответ. У него было слишком много волнений, и ничего другого он сказать не мог. Должно быть, даже думать для него было испытанием.

Он нетвёрдой походкой направился к двери, а когда пересёк порог, обернулся. В его красных глазах отразилась наполненная любовью улыбка Фреи, и он развернулся обратно. После этого он молча зашагал прочь.

— …Хет, с этого дня незаметно следуй за ним, куда бы он ни отправился, и докладывай о каждом сделанном шаге.

— Как пожелаете, миледи.

— И, Хьёрн.

Целительница и личная служанка вошли в комнату после Белла.

Последняя вздрогнула, когда к ней обратились. Фрея одарила её косым взглядом.

— Помнишь договор, что мы с тобой заключили?.. Если Белл раскроет твою ложь, ты потеряешь право с ним общаться. Я запрещаю тебе появляться на его глазах.

— Да, миледи.

— Теперь ты примешь мою форму и займёшься работой. Я занималась этим весь день, но не смогла за всем уследить. Позволяю тебе использовать очарование, если найдёшь несоответствия, исправь их. Особое внимание удели детям, что приходят из других мест.

Правая часть лица Хьёрн была скрыта пепельной чёлкой, однако левый её глаза округлился от удивления. Она могла стать существом, идеально воплощающим Фрею, за тем исключением, что арканум был ей недоступен. Потому она могла очаровывать людей подобно богине красоты, хоть её способности и меркли в сравнении с оригиналом. Фрея напрямую приказала девушке завершить и поддерживать свою песочницу.

За пределами Орарио знание о том, что Белл Кранелл состоит в Пастве Гестии не развеялось. И в Орарио, прозванный центром мира, регулярно приходят торговцы и путешественники. Эти посетители могут замечать нестыковки, на которые люди Орарио уже закрывают глаза по воле богини красоты. Такие люди могут попасться на глаза Беллу и нарушить видимость.

Нужно лишь озаботиться тем, чтобы пошёл слух. Одного слуха о том, что Белл Кранелл стал членом Паствы Фреи, подкреплённого словами купцов и путешественников, будет достаточно, чтобы обратить эти слова в правду. Со временем, переход Белла окончательно укрепится в умах людей.

Важно лишь вселить мысль «Белл Кранелл стал членом Паствы Фреи» в головы людей.

Получившая такое необычное задание Хьёрн, заговорила, её слова звучали неуверенно, и она постоянно прерывалась:

— Вы… не станете меня наказывать, всевышняя Фрея? Я посмела вам соврать и замышляла убить Белла Кранелла своими руками…

— Я не стану придумывать наказания. Разве это не величайшее наказание для тебя, Хьёрн?

— Гах!..

— Потакать, притупляя твоё чувство вины, я не стану и в твоей верности не сомневаюсь. Всецело посвяти себя служению мне.

Хьёрн испытала смесь трепета и страха, когда ощутила, что серебряные глаза видят её насквозь. Она не получила даже осуждения. Несмотря на то, что она готовила попытку убийства Белла Кранелла, ощущение горечи из-за предательства богини не прошло для неё бесследно. Изводимая этим чувством девушка опустила взгляд.

— Как пожелаете, миледи… — едва различимо сказала она.

— С сегодняшнего дня Хьёрн восстановлена в должности моей личной служанки.

— При всём уважении, миледи, Аллен и остальные выразят недовольство данным решением, — заметила Хет.

— Передай им, что такова моя воля.

Целительница поклонилась, не смея противиться божественной воле госпожи. Фрея посмотрела на дверь в свою комнату. В её мыслях был парень, которого она безжалостно загнала в угол.

Что делают люди, когда сталкиваются с невозможной реальностью?.. Поначалу, цепляются за собственные взгляды, но со временем начинают в себе сомневаться.

Разум Белла пребывал в нестабильном состоянии. Он не может никому довериться, а волнение давит на него с нестерпимой силой.

Фрея и её Паства могут сколько угодно утверждать, что они его товарищи, однако такой человек как Белл поддался бы нескоро. Что же делать в таком случае?

Всё просто: дать Беллу человека, который готов его понять.

Фрея будет единственной во всём мире, кто его понимает. Единственной, кто не отвергает его, а принимает таким, какой он есть, кто ему сочувствует. Его ещё юное сердце начнёт колебаться, несмотря на упорство, и он наконец примет сладость запретного плода, несмотря на знание о том, что он ядовит.

— Я буду и дальше тебя ранить, Белл. А после каждого ранения я тебя приласкаю. И исцелю. Клянусь. — богиня улыбалась пустой улыбкой, не выдающей никаких эмоций. — Прости, но я больше не буду сдерживаться и отступать.

Имя ей Фрея. Безжалостная и своевольная богиня. Ведьма, что использует любовь как чудо и смертельный яд лучше, чем кто бы то ни было.