Лилирука Арде была принесена в этот мир пятнадцать лет назад.
Она слышала, что это были самые беспокойные времена за долгую историю Орарио.
Это беспокойство было вызвано провалом Трёх Великих Заданий.
Две Паствы, находившиеся на вершине Орарио, и их авантюристы считались сильнейшими в мире. Они приняли на себя задачу по истреблению троих древнейших и могущественнейших монстров, но последний из этих монстров, король драконов, одержал победу и уничтожил авантюристов. Такая потеря в силе стала смертным приговором для двух великих Паств.
Неожиданное ослабление самых устрашающих групп авантюристов в городе вызвало возвышение злодеев.
В то непростое время силы тьмы открыто бродили по Орарио, словно издеваясь над отчаявшимися смертными, чьи надежды и мечты были разрушены. А может, злодеи просто воспользовались неожиданно дарованной им свободой.
Возглавляемые террористической группой, известной как Злодеи, беззаконники и мародёры начали в Орарио эпоху хаоса.
Новые Паствы заменили старые. Принимая во внимание ошибки предшественников две вознёсшиеся группы авантюристов, возглавляемые двумя совершенно разными богинями, стали новой надеждой Орарио. Один за другим разные божества и их Паствы принимали сторону справедливости, надеясь справиться с разрастающимся конфликтом.
То было время величайших потрясений в Орарио, добро сражалось против зла, порядок против хаоса.
В те дни, преступления происходили повсеместно и не было места, в котором нельзя было бы услышать злодейский смех.
В такую эпоху была рождена Лилирука Арде.
— Дайте монетку, пожалуйста…
Воспоминания Лили об этом мире начинаются с трёх лет от роду.
Первым, чему она научилась в жизни, было попрошайничество. Она стояла на улице, босая и одетая в лохмотья, протягивая ладошки каждому, кто подходил достаточно близко. Если бы не характеристики, нанесённые ей на спину, возможно она бы умерла где-то в грязи и голоде. Она подчинялась своим родителям, делая всё, что они от неё требовали. Она стояла на улице, пока тьма не падала на город и не поднималась луна, пытаясь выпросить у прохожих монетки.
— Сходи, принеси денег, — практически всё, что говорили ей когда-то родители. Её папа и мама, полурослики, почти не разговаривали с маленькой Лили, и она не помнила, чтобы они хоть раз повели себя как родители.
Лили её родители принадлежали к Пастве Сомы.
Авантюристы были собраны божеством только ради одной цели, создания идеального алкоголя. Чтобы спонсировать затратное развлечение бога, Паства награждала членов, приносивших наибольшую прибыль, величайшей наградой — пробой божественного алкоголя, созданного Сомой.
Несмотря на запечатывание арканума, большинство попробовавших произведённое Сомой вино тут же подчинялись его вкусу и жаждали заполучить как можно больше денег. Они буквально отбрасывали всё, что у них было, ради возможности попробовать небесное вино ещё раз.
Родители Лили не были исключением. Они не брезговали использованием Лили ради заработка, даже когда она была совсем ещё ребёнком.
Вскоре они умерли.
Они отправились в Подземелье в поисках денег, точнее, пытаясь найти что угодно, что могло бы принести им ещё глоток алкоголя Сомы, и были убиты монстрами. Лили узнала об этом из издевательского смешка одного из членов Паствы. Пусть тогда она ещё не понимала значения грусти, она осознала, что осталась совершенно одна.
Никого не волновало, что с ней будет дальше. Никто о ней даже не подумал.
Жизнь продолжалась, но для Лили она обернулась жалким существованием. Она продолжала просить денег, иногда роясь в мусоре ради поиска хоть какого-то пропитания.
— …Я… голодна…
День за днём смотря на свои руки, прося подаяний, как в доме своей Паствы, так и на улицах, она вдруг задумалась. Кто заботился о ней раньше?
Кто присматривал за ней до того, как она обрела самосознание? Пока не могла ходить? Она не могла представить, что умершие родители делали для неё хоть что-то. Несмотря на маленький возраст Лили во всём сомневалась.
Однажды Лили забрела в одну из комнат особняка Паствы в поисках еды, ведомая урчащим животом, и встретила своего бога, Сому.
— А… Божество…
— …
Он был загадочным. Длинные волосы скрывали глаза, и он почти никогда ничего не говорил, отчего нельзя было понять, что он думает. Несмотря на странности Паствы и помешательство её членов на божественном алкоголе, а не на почитании бога, Лили знала, что даже авантюристы побаиваются своего неземного лидера.
Сома стоял перед Лили, через пряди на неё смотрели чернильно-чёрные глаза. Лили ощутила дрожь в начертанных на её спине Характеристиках и, пробежав по коридору, спряталась за углом.
Когда она выглянула снова… её глаза смотрели на бумажный пакет, который божество держало в руках. От него пахло маслом и солью. Он был заполнен кусочками картошки, зажаренными до золотой корочки.
Живот Лили подал голос. Опустив взгляд, она потёрла пустой живот. Сома безмолвно к ней подошёл.
Лили испугалась, когда над ней нависла тень, а потом Сома протянул ей один из кусочков картошки.
Глаза Лили округлились, она переводила взгляд с картошки на лишённое эмоций лицо бога и обратно. Наконец, она нерешительно приняла протянутую еду.
Открыв рот, она одним махом проглотила картошку. Раздался первый хруст, вкус поджаренной, солёной маслянистой картошки заполнил её рот.
Всё её тело вздрогнуло от удовольствия, испытанного после поглощения первой за долгое время настоящей еды.
Вылизав пальцы, она попыталась неловко поблагодарить бога, едва произносимыми словами:
— Эм… спасибо… большое.
— …
Как и ожидалось, Сома не ответил.
Несколько секунд спустя Сома продолжил идти, Лили нерешительно пошла за ним.
Топая маленькими ножками по полу, она прошла за Сомой в знакомое внутреннее святилище Паствы. Она пересекла порог комнаты, Сома ничего ей не сказал, и не стал её прогонять.
Он выложил ещё несколько кусочков картошки на тарелку и поставил её на стул.
Лили не сразу поняла, что это было сделано для неё.
Наконец, она начала поглощать еду, в то время как Сома, съевший всего несколько картошек на ужин, начал работать с различными растениями, стоящими в углу комнаты. Похоже эти растения должны были стать ингредиентами для его алкоголя. Сома начал толочь что-то в ступке.
Этот звук, он…
Когда голод отступил, глаза Лили забегали по комнате, и она ощутила, что звук ей знаком. Будто колыбельная из прошлого, проникавший в её сны звук снова ожил в памяти.
Гипнотическое ритмичное постукивание почти мгновенно погрузило Лили в сон. Свернувшись калачиком на полу, она уснула, слеза будто кристалл поблёскивала в краешке её глаза.
Неожиданно сильные руки, не похожие на руки её матери или отца подхватили Лили. Она оказалась на кровати и её накрыло мягкое одеяло, а слёзы продолжали появляться в глазах, хотя она, скорее всего, уже уснула.
Рядом с ничего не говорившим богом Лили впервые ощутила к себе любовь другого человека.
В первый и последний раз она испытала на себе теплоту своего бога.
Величайшей переломной точкой жизни Лили стал её шестой день рождения.
После попрошайничества и лазания по помойкам она стала заглядывать в тихие покои Сомы, но настал день, в который было созвано собрание всей Паствы.
Всем членам Паствы, кроме самого Сомы, было приказано собраться в одном зале.
— Спасибо, что пришли. С сегодняшнего дня я становлюсь лидером этой Паствы, и буду руководить нашими действиями от имени всевышнего Сомы.
Поднявшегося на наспех сколоченную в зале собраний Паствы платформу мужчину звали Занис. Среди постоянно жаждавших божественного алкоголя элитных членов Паствы Сомы его способности позволили ему возвыситься до второго уровня. Лили слышала перешёптывания о том, что он возвысился, устранив предыдущего командира Паствы, в котором видел помеху.
Лили ощущала нечто недоброе от мужчины, которому на вид было около двадцати лет. Занис щёлкнул пальцами и всем присутствующим раздали чаши.
— Начиная с этого дня Паства Сомы будет расширяться. В Орарио сейчас непростое время и мы будем набирать новых членов, чтобы стать частью истории. Этот напиток был дарован нам всевышним Сомой, в качестве благодарности за наш труд.
По залу разнеслось громкое бормотание.
Новые рекруты, члены Паствы низкого ранга, как и Лили, никогда не касались божественного алкоголя, и впервые впились в него взглядами. Они получили порцию жидкости, как и все остальные собравшиеся в зале люди. Все присутствующие знали, что Сома никогда не выдаёт божественный алкоголь просто так, а значит Занис его попросту украл, но сладковатый аромат был слишком манящим, чтобы люди могли ему противиться и не поднести чашки к губам. Так же сделала и маленькая Лили. Она не могла противиться манящей божественной жидкости и поднесла чашку к губам.
Занис, прищурившись следивший за членами Паствы поднял свою чашу:
— Тост, за развитие нашей Паствы.
Его губы скривились в недоброй улыбке.
Спустя мгновение после того, как божественный алкоголь коснулся её языка…
…Лили стала подобна безвольному животному.
После этого Лили никогда не приходила в покои Сомы.
Вместо этого она начала спускаться в Подземелье, в котором умерли её родители, место, которое её пугало, и которого она старалась избегать.
Ей были нужны деньги, нет, ей было нужно божественное вино.
…Хочу его!
…Хочу попробовать его снова!
…Чего бы это не стоило!
Со стеклянными глазами она отчаянно пыталась выполнить установленные Занисом нормы. Следуя по стопам родителей, она стала авантюристкой, ослеплённой блеском магических камней.
Её превращение в жаждущего вина зомби завершилось. Она не раз замечала наполненный безнадёжностью и мрачностью взгляд бога, следивший за ней с верхнего этажа дома Паствы.
Не заметила она и хитрости Заниса, использовавшего божественное вино и захватившего управление Паствой, чтобы окончательно разделись последователей и бога.
— Несите деньги, чтобы Паства могла процветать! Наш владыка того желает!
Денежные требования постоянно возрастали. Управление Паствой ещё никогда не было таким строгим, и можно было без преувеличения заявить, что все работали исключительно в интересах нового командира. Однако очарованные божественным вином авантюристы этого не замечали и выстраивались в очереди, отчаянно надеясь услышать волшебные слова:
— Можете получить божественное вино.
Гильдия была занята выслеживанием Злодеев и других преступников, что лишь давало командиру Паствы пространство для манёвров.
Испорченность Паствы Сомы продолжала разрастаться.
Лили, тем временем, будучи жалким полуросликом ничего не получала от своей организации.
С ножом в окровавленной руке она убивала низкоуровневых монстров, кобольдов и гоблинов в Подземелье. Победить их открыто девушка не могла, потому она скрывалась в тенях, затаив дыхание, и устраняла монстров скрытно, по одному.
Однако, вскоре она достигла своего предела. Жалкие гроши, которые она зарабатывала, не могли покрыть даже расходов на ремонт нужной экипировки, а побитое тело девушки начало сдавать. На неё обрушилась реальность. Её усилия почти не приносили результатов. Каждое путешествие в Подземелье лишь загоняло её в долги.
Даже вымоленное обновление Характеристик ничем ей не помогло. Она достигла предела того, куда могут привести её усилия и практика. К сожалению Лили, ей попросту не хватало таланта для того, чтобы быть авантюристкой.
Потому она была вынуждена стать помощницей.
Ею начали пользоваться.
— Стойте! П-подождите, пожалуйста! Мы не на это договаривались!
— Твоё мешканье стоило нам кучи денег! Ты должна быть благодарна за то, что тебе хоть что-то дали!
Лили старалась не ходить с членами своей Паствы, поскольку у неё постоянно крали ту небольшую плату, которую она должна была получить, но и путешествуя с другими группами Лили ощущала только их жестокость.
Авантюристы отбирали у неё её часть добычи, словно так и должно было быть. На неё часто срывались за промедления, заставляли работать бесплатно, а иногда даже крали её оружие и зелья.
Однажды авантюристы, с которыми она работала после целого дня в Подземелье остановились в шумной таверне, заставляя Лили валяться у них в ногах, чтобы выпросить хоть какую-то плату.
Когда она просила свою долю, её в полёт отправил пинок. Скрючившись от боли, она увидела, что на пол летит что-то ещё. Кусок мяса птицы.
В таверне поднялся хохот, кто-то даже произнёс: «Давай, время умолять, чтобы тебе дали поесть!» — и Лили никогда не забудет выражения лиц тех авантюристов.
Унижение и отчаянье охватили её сердце. Не было ни одного дня, когда её щёки не были мокрыми от слёз.
Помощница на полную ставку. Объект насмешек.
Никогда раньше ей не доводилось испытывать такой горечи и жестокости, как в тот самый момент.
Почему… почему я должна?..
В это же время эффект божественного вина начал проходить.
Возвращение трезвости пробудило в Лили ужасающее чувство и жуткое ощущение одиночества. Она даже разозлилась на Сому за производство божественного алкоголя, который довёл её до такого состояния.
Но отступать было некуда. Лили уже заработала репутацию среди низкоуровневых авантюристов как помощница, которую можно использовать.
Никто в её безнадёжной Пастве не помогал ей и не предоставлял защиты. В глазах авантюристов она стала инструментом, той, кого можно использовать.
Не осталось никого, кто бы даже попытался мне помочь…
Лили не могла вспомнить лица человека, который однажды её накормил. То, что должно было стать воспоминанием о теплоте, было подобно песчаному замку, оно было размыто неестественной жаждой божественного вина, которое привело её к постоянным страданиям.
Потеряв даже свою память, Лили проводила дни, просто пытаясь выжить.
Я хочу умереть… но…
Ей было больно, одиноко и тяжело. Она ненавидела всё вокруг. Она постоянно думала, что ей стоит покончить с жизнью.
Но Лили знала. Она знала какую жгучую боль несут раны, оставленные когтями монстров. Помнила она и синяки от ударов ботинок авантюристов.
Она не могла заставить себя умереть, потому что боялась ощутить ещё большую боль.
— !..
Однажды, не выдержав очередного дня исследования Подземелья, Лили сбежала. От авантюристов и своей Паствы, проливая по пути слёзы.
Она хотела разорвать свою связь с божеством, замаскироваться под обычную девочку и ощутить хоть немного счастья.
Но авантюристы не позволили ей и этого.
Моментом, в который она поняла, что ей не сбежать от Паствы Сомы…
Моментом, когда она осознала, что ей остаётся только продолжать страдать от рук авантюристов…
…стало разрушение цветочной лавки, которой заправляла пара стариков, у которых она жила прямо на её глазах.
— Нана, Ноно?!
Это было сделано руками авантюристов Паствы Сомы. Ведомые жаждой божественного вина они украли всё, что можно было продать, и разрушили дом, который для себя нашла Лили, убедившись, что донесли послание о том, что всё это случилось только потому, что девушка оказалась здесь. Из-за творившегося в городе разбоя ни Гильдия, ни другие фракции, способные покарать Паству Сомы за это преступление, не нашли времени на подобный мелкий случай.
Паре стариков, заправлявших лавкой, досталось также, как и их стенду. Лили была девочкой-посыльной и, когда случилось нападение, её не было на месте. Вернувшись и увидев разрушения, она побежала к старикам с протянутыми руками.
Пара, позволившая Лили жить с ними и обращавшаяся с ней, как с внучкой, от неё отвернулась.
Обычно добрые глаза стариков были полны обвинений и злобы.
Побитый старик, сидя на земле, стёр кровь с губы. За его спиной рыдающая жена пыталась его поддержать. Они приняли Лили в свой дом совсем недавно, и вот что им выпало вместо благодарности. Они смотрели на Лили, будто она была отбросом.
Сердце Лили разбилось от их осуждающих взглядов.
Стойте…
Губы старика начали двигаться.
Нет, не нужно, не говорите этого, пожалуйста, Лили разрыдалась, но из её рта не вылетело ни одного слова.
…Назовите меня.
Обратитесь по имени.
Назовите меня Лили с той же добротой, что и всегда и погладьте по голове.
Скажите, что ничего, если я иногда не справляюсь, как вы уже делали.
Скажите, что я вам нужна.
Помогите мне.
Не бросайте меня.
Если вы меня бросите, то я…
— …Хотел бы я никогда тебя не встретить.
Что-то в Лили сломалось.
Слова старика впились в её душу, и из оставленной ими раны вытекло нечто важное.
После того, как пара стариков её прогнала, Лили ходила по городу, подобно живому мертвецу, пока не осознала, что наступила ночь, и идёт дождь.
— Ха… Ха-ха-ха…
Лили стояла посреди пустой аллеи и смеялась, с неё стекала вода. Капли дождя соединялись в ручейки на её щеках и падали с подбородка.
Милый наряд, который подарила ей старая пара, промок из-за дождя и стал тяжёлым.
Никто никогда меня не звал. Никто никогда на меня не полагался. Никто никогда во мне не нуждался. Никто никогда мне не помог.
Она была одна.
Не было протянутой руки, которая могла бы ей помочь.
Каждый раз, когда этот злой мир позволял ей помечтать, в жестокой реальности всегда находилось что-то, что сокрушало её мечты.
Теперь Лили это понимала.
Она осознала, что, пока на её спине остаётся метка проклятой Паствы, свободы и безопасности ей не добиться.
Она продолжала смеяться.
За смехом слышались сдавленные рыдания, пытавшиеся вырваться наружу.
После того дня её глаза стали безумными и отчаянными.
Лили продолжила работать помощницей.
Поддерживая авантюристов Паствы Сомы или работая на кого-то другого, она притворялась верной, покорной слугой. Как бы её не оскорбляли, сколько бы не заставляли работать, она всегда держала на лице улыбку, а её взгляд был ледяным, она ждала момента, когда наконец сможет освободиться от оков своей Паствы. Она больше не пыталась бежать или на кого-то положиться. На не могла вынести мысли о причинении кому-нибудь вреда, и не хотела, чтобы чья-то доброта предала её снова. Каждый миг её бодрствования был направлен на получение денег необходимых для выплаты взноса за выход из Паствы.
Примерно в это же время Лили начала промышлять мелким воровством. Преодолев столько трудностей, она не могла позволить себе роскошь жизни идеалистки. День за днём её навыки в воровстве улучшались.
Разумеется, из-за заработанной ранее репутации удобного инструмента Лили продолжали пользоваться
— Тц, это всё что ты заработала? — зверочеловек по имени Кану раздражённо прищёлкнул языком. Лили лежала на земле после того, как из неё вытрясли всё, что она заработала, и зверочеловек изучил мешочек с монетами. Он был одним из членов Паствы Сомы, пользовавшимся беззащитностью девочки.
Пока Кану и его банда вытрясали деньги из измождённой Лили, за этим наблюдал стройный мужчина, сложивший руки за спиной.
— А ты довольно усердна для того, кто давно не пробовал божественное вино Сомы, Арде. Преследуешь какую-то другую цель?
Лили не ответила на вопрос Заниса, продолжая смотреть в пол.
— …
После первого раза она не пробовала ни единой капли божественного вина. В отличие от остальных членов Паствы, регулярно использовавших её, чтобы выполнить установленные Занисом нормы, она ненавидела вино и боялась его эффекта.
Кану, верный подчинённый Заниса, ударил Лили ногой по голове, после того как девушка не ответила.
— Босс, можно просто продать эту тварь в бордель. Даже на полуросликов находятся клиенты, на которых можно заработать.
Кану, усмехнувшись повернулся к Занису, но в этот момент во двор Паствы зашёл ещё один авантюрист.
— …Вы что тут делаете?
После пинка сознание Лили помутилось, но она услышала грубоватый голос и повернулась к нему.
— А, Чандра. Видишь ли, дело в том…
Перед глазами всё плыло, но она увидела силуэт невысокого мускулистого дварфа. Выслушав Кану, дварф нахмурился:
— Никаких борделей. Даже не думайте.
— …А почему бы и нет? Ты что, хочешь прикрыть эту малолетку?
— Если в квартале удовольствий начинает работать представитель другой Паствы, его вербуют шпионом. Хочешь Паству Иштар на нас навести?
— Хмммм… — Кану и его подручные задумались над словами дварфа.
Лили его вспомнила, дварф по имени Чандра вступил в Паству несколько лет назад. Получив второй уровень, он обрёл определённую известность. Последние силы Лили потратила на то, чтобы посмотреть в лицо авантюристу, никогда не пытавшемуся причинить ей вред или как-то её использовать.
Занис смотрел на побитую Лили свысока.
— Хм. Ну ладно… — он прищурился, будто продолжая обдумывать предложение Кану. Лили посмотрела на авантюриста, носившего очки, будто для того, чтобы казаться разумным человеком.
Наконец, его рот скривился в неприятной улыбке:
— Чандра прав. Нет нужды привлекать ненужное внимание. Пусть Арде продолжает работать на Паству как раньше. Хах… так будет даже веселее.
Занис расхохотался, холодный взгляд Лили, наполненный неприязнью, словно его веселил.
Лили всё это время молчала. Она сжала руки в кулаки. Боль и злость породили глубоко в её сердце чёрное пламя.
Это был не единственный случай. Всё, что она вынесла, подпитывало в ней желание отомстить.
Уставившись на ненавистного авантюриста, смотревшего на неё с ухмылкой, Лили начала поддаваться шёпоту обиды.
Проходили дни и месяцы, Лили исполнилось тринадцать.
И она придумала, как ей отомстить.
В проливной дождь по одной из тёмных аллей пронёсся злобный рёв.
Топая и крича, авантюристы пытались догнать прекрасную маленькую эльфийку, бежавшую впереди.
Золотые волосы промокли под дождём, заставив себя отдышаться, она проговорила:
— Звон полуночного колокола.
В то мгновение, когда она произнесла заклинание, её тело окутала пепельная вуаль.
В следующую секунду эльфийская девушка исчезла, ей на смену пришла Лили с ореховыми волосами, приставшими к щеке.
Её дыхание и тело дрожали, она открыла сумку, с которой бежала.
Внутри оказались аксессуары авантюристов, кольца и браслеты, поблёскивавшие серебром и золотом, а также добыча с редких монстров и даже магический кинжал.
Глаза Лили блеснули, улыбка появилась на её губах.
— У Лили получилось… Получилось! И всё в порядке!
Такими были плоды её заклинания, Золушки. Это заклинание появилось у неё шестью месяцами ранее, и она использовала его, чтобы ускользать от авантюристов.
Она маскировала себя под безвредную обворожительную эльфийку-помощницу и подходила к авантюристам. А после путешествия в Подземелье обкрадывала их, лишая ценностей.
— Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! — впервые за долгие годы Лили искренне расхохоталась. Её наполняла тёмная радость.
Она слышала крики авантюристов, которых она обокрала. И она пыталась взять под контроль своё желание хохотать, но оно было слишком сильным.
Теперь, развеяв магию, она не была эльфийской воровкой, которую авантюристы искали, а значит она от них ускользнула. Теперь ей будет нужно трансформироваться снова, чтобы продать награбленное и получить деньги, которые невозможно отследить.
Лили триумфально посмотрела в небо.
Каждый авантюрист, который заставлял меня страдать наконец получит, что заслуживает!..
Несомненно, могли быть и другие способы, которые позволили бы ей заработать, благодаря Золушке. Она могла бы подыскать себе другой способ заработка.
Однако, перенеся столько страданий, Лили не могла забыть обиду. Гнев и горечь овладели маленькой девочкой, поклявшейся отомстить авантюристам.
В прошлой жизни ей приходилось пить грязную воду, чтобы выживать, но теперь она могла избавиться от этой необходимости. Она отберёт обратно всё, что украли у неё авантюристы, и отвоюет себе свободу собственными руками.
Вместе с тем девушка ощутила и чувство вины, но отбросила его, заперев глубоко в своём сердце. Лили заставила себя продолжать улыбаться.
Спустя ещё несколько секунд восторга она поняла, что пришло время уходить.
Дождь был не таким, как в тот день, когда её выгнали единственные люди, проявившие к ней доброту. Промокшая под дождём Лили потащила своё побитое кровоточащее тело и растворилась в шумном городе.
После того дня Лили постоянно занималась воровством.
Она подготавливала ловушки для авантюристов в Подземелье, забирала у них все ценности и сбегала из лабиринта. Разъярённые предательством помощницы авантюристы сбегали из ловушки и бросались в погоню, но магия превращения работала безотказно, и никто не мог поймать Лили. Несколько раз она даже похищала ценности у членов своей Паствы, что слегка облегчало чувство обиды.
Она пыталась игнорировать пустоту, которая заполняла её вместе с тёмной радостью. Она использовала силу пылавшего в ней гнева, чтобы выжечь жалкие чувства, пустившие в ней корни, спрашивая себя, могла ли она забыть о том, что ей сделали.
В мести авантюристам минуло два года.
Лили посмотрела в наполненный водой таз и увидела, что её взгляд стал вялым.
Она жила в дешёвой таверне, которую использовала в качестве логова. В тот день она в очередной раз заманила авантюристов в свою ловушку. Её покрывала кровь, в памяти всплыли останки тел монстров, и она была перепачкана пеплом настолько, что ей хотелось себя засмеять.
Когда она посмотрела на своё отражение в воде, она вспомнила детскую сказку.
Возможно, когда-то эту сказку ей прочла старая пара. Она не помнила, где слышала эту историю, но знала, что эта история довольно известна.
В истории говорилось о захудалой девушке, всегда покрытой пеплом и сажей. Заклинание феи-проказницы превратило ту девушку в красавицу. Используя этот момент, чтобы хоть раз осуществить свои мечты, девушка отправилась во дворец, где принц влюбился в неё с первого взгляда. Когда заклинание начало развеиваться, девушка сбежала из дворца, но на следующий день принц её нашёл. Он пришёл к ней и несмотря на то, что заклинание совсем развеялось, после этого они жили вместе долго и счастливо.
Лили вгляделась в покрытое кровью и пеплом лицо, отражавшееся в тазу с водой, и начала сомневаться.
Когда спадёт её магия превращения, протянет ли руку кто-нибудь ей настоящей?
— …Какая чушь, — Лили хмыкнула, отгоняя от себя мысли о своём отражении.
Она свернулась на пыльных простынях, пытаясь отогнать от себя ощущение пустоты ненавистью к авантюристам. Холодные руки забыли теплоту другого человека. За окном ярко светила луна.
Его не существует.
Нет в мире, принца, который способен её спасти. Такие бывают только в детских сказках.
На самом деле и героев не бывает тоже. Никто не придёт к ней на помощь.
В очередной раз Лили одела свою обычную маску, притворилась невинной маленькой девочкой, чтобы обдурить очередного авантюриста.
Следующая её цель была простой и очевидной: зелёный новичок, пытавшийся защитить её от разъярённого авантюриста. Ей было интересно, о чём думал парень, приходя на помощь, жутковатой девушке-полурослику, которую он никогда не встречал, и она услышала его ответ: «Я не могу бросить девушку в беде», или что-то подобное. Эта мысль была такой глупой, абсурдной и нелепой, что Лили хотелось от души посмеяться.
Его волосы были белоснежными, а слова невинными, из-за красных глаз он был похож на кролика. В нём был заметен деревенский дух. Было понятно, что он в городе совсем недавно.
Лили учуяла в нём бесхребетного доброго простачка.
Обстановка, в которой он жил, ему благоволила, в отличие от одной жалкой девушки-полурослика. Очевидно, в его жизни никогда ещё не было настоящих страданий.
И Лили решила его проучить. Преподать ему урок городской грязи, жестокости, безразличия. Она покажет ему, что без божественного благоволения реальность будет к нему жестока и сотрёт его в порошок.
Ценой этого урока станет чёрный кинжал, с которым он не расстаётся.
Она очернит его сердце, также как было очернено её собственное, и заставит его взгляд выглядеть так же.
Она растопчет его, как была растоптана сама.
Когда он будет предан, он будет рыдать, но ни единая живая душа ему не поверит. И он никогда не скажет такой безумной вещи как «я не мог бросить девушку в беде» снова.
Он наивный простак, много времени это не займёт.
А сама Лили наложит руки на его мастерски изготовленный кинжал и, возможно, наконец заработает достаточно. Возможно, она наконец сможет освободить себя от оков своей Паствы.
Настало время перепачкать себя пеплом и обманывать.
В очередной раз Лили позвала авантюриста, продолжая верить, что её надежда на спасение заключается в обмане, себя и окружающих.
— …Эй! Эй вы! Да, сударь с белыми волосами!
