Он шёл по улицам города, освещаемым солнцем с запада.
Его лучи до сих пор окрашивали город в красные тона. Белл расстался с Ксеносами и теперь шёл к Улице Дедала.
Несмотря на то, что расставаться с Виеной было тяжело, он оставил её с её товарищами.
Если бы кто-то увидел его с девушкой-воивром, одними подозрительными взглядами парень бы не отделался.
Белл шёл, опустив голову, чтобы не привлекать внимания.
Он прошёл по похожим на лабиринт улочкам к тому месту, в котором, скорее всего, находились Паства Локи и Паства Гестии. Он не мог просто пойти домой и пустить всё на самотёк.
Белл должен был собственными глазами увидеть, к каким последствиям привело его решение.
Никто не окликнул его на городских улицах, но всё изменилось, как только он вернулся на Улицу Дедала.
— ?!
Спешащие по делам работники Гильдии, раненные люди, лежащие на земле. Выглядящие очень знакомо разбитые стены. Люди начали замечать бледного парня, проходящего мимо.
Жители города, авантюристы, работники Гильдии смотрели на него со злобой.
Он стал парнем, который предпочёл собственную жадность, защитил монстра и бросился за ним в погоню ради денег, потому все молча его осуждали.
— Йо, Белл Кранелл, получил камушек дракона?
— Что ты здесь забыл?.. Паства Локи отчаянно за нас сражалась.
— Если бы все авантюристы были такими как ты… пошёл ты, Маленький Новичок!
Вскоре люди, которых он даже не знал, начали вымещать на нём свою злость. Они не скрывали безжалостного презрения к парню, идущему по петляющим улицам.
Враждебность, ненависть и отчаянье.
Белл никогда не встречал столько тёмных людских эмоций, у него перехватило дыхание.
Имя «Маленький Новичок», вознёсшееся в глазах людей после «Битвы», пало.
Вся слава и надежды на него были разрушены одним-единственным действием. У монеты есть всего две стороны. Одна из них доверие, другая — разочарование.
Белл предал этих людей. Монетка никогда не повернётся другой стороной.
Столкнувшись с гневом людей, разочарованных его поступком, Белл ощутил, как холодеют его дрожащие руки, но шёл дальше.
Наконец…
Белл остановился, оказавшись на одной из улиц.
Повсюду виднелась разрушенная мостовая. Дома заменяли груды обломков. Повсюду виднелись обгорелые следы битвы. Разрушения сказали Беллу лишь об одном — это всё цена решения, которое он принял.
— Белл…
Гестия стояла в стороне от дороги. Вельф и Микото — рядом с ней. Лили и Харухиме были бледными. От этого зрелища у Белла началась мигрень.
— …
Чуть дальше стояла Айз. Она смотрела в его направлении, остальные члены Паствы Локи были неподалёку. Кто-то разгребал обломки, другие смотрели на него с явным желанием его побить. Белл сглотнул.
— !..
Мимо проходила группка работников Гильдии, изучавших повреждения на поле боя.
Череда язвительных взглядов прервалась, когда одна из работниц, увидев парня, тут же бросилась к нему.
Её коричневые волосы колыхались, изумрудные глаза виднелись за стёклами очков, а кончики ушей были заострёнными.
— Мисс… Эйна…
Эйна остановилась рядом с поражённым парнем.
Её пронзительный взгляд был хмурым, и такого серьёзного выражения на её лице Белл ещё никогда не видел.
Никто не смел к нему подойти.
Все вдруг успокоились, молчание давило на уши Белла.
Наконец, Эйна заговорила:
— Из-за самолюбия ты подверг людей опасности. И даже нападал на других авантюристов, это правда?
…Не правда.
Белл очень хотел, так сказать.
Эйна последний человек, чьё доверие Белл хотел бы потерять.
К несчастью, ради Виены, ради всех Ксеносов он не мог этого произнести.
Белл опустил голову и ответил:
— …Да.
Мгновенье спустя раздался шлепок. Этот шлепок вызвал резкую боль в правой щеке парня.
Все смотрели на это с удивлением. Эйна стояла с правой рукой в воздухе и слезами в глазах. Она была зла:
— Я тебе не верю!..
Слёзы полились из изумрудных глаз.
— Я никогда… тебе не поверю!..
Плачущая Эйна обхватила Белла руками.
Она почувствовала ложь и злилась на то, что Белл скрывает правду, ей было больно от того, что Белл не хотел ничего ей рассказать.
Белл лишился дара речи, Эйна, отпустила его, но её трясло от всхлипов и рыданий.
…Подставь плачущей девушке плечо, прижми к себе.
Наставления дедушки звучали где-то в отголосках его воспоминаний, обе руки Белла поднялись примерно до середины спины Эйны… но потом безвольно упали.
…Дедуля, я…
Я не знаю, что делать.
По его вине Эйна, в которой он видел практически свою старшую сестру, рыдала. Люди вокруг забывались, увидев эту жалкую сцену.
Гестия и её Паства молча наблюдали.
Эйна не убрала рук с плеч парня, он молча поднял голову.
Темнеющее красноватое небо отразилось в его глазах.
Раннее утро.
Солнце ещё не поднялось, а небо было серым.
К тому моменту как ночь наконец начала развеиваться, пошёл дождь. Врата на самом северном краю Орарио были распахнуты, стоял лёгкий утренний туман.
— Итак, мои дни в Орарио сочтены… никогда бы не подумал, что выпроваживать меня будешь ты, Ганеша.
— Но ведь… Я Ганеша.
Икелос стоял у открытых врат, готовый выйти из города, Ганеша и его последователи стояли рядом. Божество с волосами цвета моря и бронзовой от загара кожей ухмыльнулось богу в маске слона, со словами:
— Знаешь, это не ответ.
Паства Локи привела Икелоса в Гильдию, и он признал, что его Паства замешана в связях с чёрным рынком. Также он подтвердил, что они отлавливали монстров за спиной Гильдии.
Было решено, что действия его Паствы вызвали прорыв монстров на поверхность, который и погрузил город в хаос, за что Икелос был изгнан из города без права на возвращение спустя два дня после инцидента.
Поскольку его последователи пропали, а собственность Паствы была конфискована, божество уходило лишь с тем, что на нём надето.
— Всё же лучше, чем отправка на небеса.
— Я слышал, что в Гильдии были жаркие споры, какое решение принять.
— Конечно, конечно. Но им всё равно надо было сделать наказание показательным, так ведь? После того, что натворили мои козявки, я их не виню…
Ганеша замолчал, наблюдая, как Икелос с улыбкой принимает свою судьбу.
Гильдия разрешила горожанам собраться у Северных Врат, чтобы увидеть уход божества лично. Несмотря на ранний час, собралась довольно большая толпа. Все хотели увидеть уход Икелоса собственными глазами.
— Но, знаешь… единственное о чём я жалею, это потеря места в первом ряду. Только начало становиться интересно.
Икелос заглянул во врата, бросив на Орарио последний взгляд.
— Я завидую, Гермес.
— …Подводя итог, всё начинает налаживаться.
Гермес распахнул руки, не сводя взгляд со старшего божества, заканчивая свой доклад.
Главное Отделение Гильдии, Часовня Молитв, Уран восседает на своём алтаре, проводя тайную встречу с Гермесом в свете четырёх факелов.
— Мои детки поспрашивали людей в городе и очень немногие недовольны Гильдией. Возможно, это потому, что Икелос взял на себя вину и ответственность.
Икелос и его последователи признаны виновными за то, что дали монстрам сбежать и подвергли город опасности. Больше винить в этом было некого, потому вся вина была переложена на них. Гильдия смогла справиться с ситуацией, наказав виновников. Тот факт, что инцидент больше не считается «прорывом монстров на поверхность», также заслуга работников Гильдии.
Божество сыграло роль козла отпущения, согласившись на изгнание.
— Людям по-прежнему не известно о существовании разумных монстров. Впрочем, жители Ривиры видели вооружённых монстров и могут заподозрить о связи инцидента на восемнадцатом этаже и на Улице Дедала… Когда люди начнут понимать, что, кроме Вавила, существует ещё один выход из Подземелья — это вопрос времени.
Помимо этого, несколько Паств и Гильдия узнали о существовании Кносса.
— Остальное я оставляю вам, — беззаботно отметил Гермес. — Насколько я понимаю, об этом инциденте уже начали забывать, проблем возникнуть не должно.
Уран снова заговорил с божеством пытавшимся закончить фразу изящным поклоном.
— Это ещё не всё.
— Знаю, — кивнул Гермес.
— Ксеносы, сбежавшие от Паствы Локи… так и не смогли вернуться в Подземелье, и живут в постоянном страхе перед поисковыми группами авантюристов. Их жизни под угрозой.
— Довольно иронично, что наконец выбравшись на поверхность, они обязаны вернуться в Подземелье, чтобы выжить. Проблема в том, что руководители Гильдии не только держат Вавил под постоянным наблюдением, но и перекрыли Улицу Дедала. К тому же, детки Локи продолжают оставаться на страже. Им не попасть домой.
— Когда Ксеносов поймают вопрос времени, как и защищающего их Фелса…
Против них ополчился весь мир, потому Гермес предложил:
— Почему бы нам не посвятить во всё Локи? Шансы не так малы, как шансы на побег.
Ответом Урана послужило полное и собранное молчание. Он прищурился, исходящая от него аура изменилась.
— Уран, ты оплот силы Гильдии и города. Раз ты проповедуешь мир и порядок в стенах Орарио, ты должен стать их символом.
— …
— Если все узнают, что такое великое божество что-то скрывает, это очернит твою репутацию.
— …Я знаю.
Гермес наконец добился от Урана ответа. Услышав его, блиставшее харизмой божество улыбнулось.
— Так почему бы тебе, Уран, не сделать меня ответственным за действия во время подобных инцидентов в будущем?
— …Что у тебя на уме, Гермес?
— К чему такой тон? Я просто хочу симпатии с твоей стороны. Считай это наградой за мою работу, — такова была просьба Гермеса. — Я не могу позволить ему, Белу Кранеллу, угаснуть. Я поставлю на него всё, Уран.
Мнение публики радикально изменилось, теперь в городе ненавидели молодого авантюриста.
Гермес заявил, что не хочет, чтобы парень покинул центральную сцену.
— Почему ты так благосклонен к этому мальчику? — не питавший никаких чувств к Белу Кранеллу Уран решил спросить Гермеса напрямую.
Гермес расплылся в улыбке:
— Возможно… потому что он прощальный подарок Зевса?
Крак! Факел треснул, осыпав всё вокруг искрами и осветив удивлённые глаза Урана.
Старшее божество молча закрыло глаза.
— Могу я рассчитывать на твою поддержку, Уран?
Старшее божество молчало, на лице Гермеса царила мрачная улыбка. Приняв все последствия, плохие или хорошие, Уран кивнул.
Синева ночного неба висела над обломками городских трущоб.
Скрываясь в тенях, тяжело дыша, сидел одинокий монстр.
Чёрный минотавр, лишённый руки.
Кровь ещё лилась из открытых ран, окрашивая его шкуру в тёмно-красный оттенок. Кап, кап. Лабрис лежал на окровавленной земле рядом с минотавром. Нечеловеческая выносливость монстра была единственной причиной, по которой он остался в живых.
— …
Царило спокойствие, трепет битвы казался очень далёким. Монстр перевёл взгляд на дыру в потолке над своей головой.
В ней виднелось небо. Множество огоньков звёзд, не существовавших в Подземелье. Из-за пушистых облаков всплыла молодая луна. Она озарила ночь белым сиянием. Золотой свет солнца сменился холодным лунным.
Монстр смотрел на серп луны, будто пытаясь найти в нём что-то, чего ещё не нашёл.
