Юкино выросла, глядя на то, как ее родители кричали друг на друга.
Поэтому она считает это естественным.
Она воспринимает оскорбление меня проявлением интимности.
Мегу же была воспитана в семье, которая постоянно находилась под давлением своих влиятельных родственников.
И она постоянно видела, как мужу было неловко от того, что тот загнал свою жену в такую ситуацию.
Поэтому Мегу думает, что женатые пары должны помогать друг другу.
И из-за этого считает, что я постоянно должен приглядывать за ней.
Для нее именно такие отношения после свадьбы являются «обычными».
Короче говоря.
Люди считают «нормой» то в каком окружении они выросли.
Тогда я…
— Нет, не думаю, что мой дом был «нормальным».
С последнего момента, как я себя помню, я знал, что наша семья была ненормальной.
Мама была чересчур властной, и бабушка по папиной линии всегда ей подчинялась.
Когда я поступил в начальную школу, я сравнивал свою семью с семьями других одноклассников.
— Тогда что вы считаете «обычной семьей», Коу-сама?
Спросила Цукико.
— А, понятно. Я и сам не знаю.
Если спросить меня какая она, «обычная семья», то я не смогу дать ответа.
— Нии-сан, а какая семья была у тебя?
Спросила меня Луна.
— Хоть я и вижу это в твоих мыслях, но все будто застлано туманом.
— Да, я тоже не могу разглядеть подробно.
Сказала Ёми.
— Это не туман, просто Коу-сама тоже не мог хорошо их разглядеть.
Цукико.
— Да. Вы правы, семья в которой я вырос была неполноценна.
— А, твоя бабушка умерла слишком рано.
Ёми заметила бабушку в моих воспоминаниях.
— А, прости. Я влезла без разрешения.
— Нет, ничего страшного.
— Но странно то, что я четко и вижу лицо твоей бабушки, а вот лица отца и матери размыты. Будто белый туман покрывает их головы.
Сказала Луна.
— Да, я почти полностью забыл их лица уже. Все что я помню, так это как они выглядели в целом.
Хоть я и встречался с отцом не так давно, но его внешность сильно изменилась.
Но я уже и не помню, когда я последний раз видел лицо своей матери.
— В любом случае оба моих родителя бросили меня.
— Хах?
Ёми и Луна удивились.
Цукико, Юкино и Мана просто молча смотрели на меня.
А голова Мегу поникла.
Агнес же фокусировалась на минете.
— Почему-то в нашей семье моя мама была главной. Папа всегда следовал за ней, как раб, и мы с бабушкой тоже находились у нее под контролем.
Тогда…
— Мама владела 50% всей площади дома. И поскольку никто не имел права заходить в ее часть дома, то мы с бабушкой жили на кухне. Но даже так, если мама шла куда-то, то это место должно было быть очищено до блеска. Не должно было быть ни одного пятнышка, но мы не могли использовать ни тряпку, ни пылесос. И если она находила хоть немного грязи, то начинала ругаться.
— Нии-сан…?
Обратилась ко мне Луна.
— Я не особо обращал на это внимание, но вот бабушку мне было жаль. Мама постоянно доставала ее из-за этого.
«Вы все просто бомжи.» Или она могла сказать: «Радуйтесь, что мой папа помогает вам», она всегда говорила, что захочет.
Более того, ее речь обычно занимала час или два.
— Все что я от нее слышал это были либо крики, либо ругань.
— А что насчет твоего отца?
Спросила Ёми.
— Мой папа был офисным работником. Он поздно приходил домой и всегда делал это скрытно. А, кстати говоря, теперь, когда я задумываюсь об этом, мне кажется, что он не хотел видеть лицо мамы.
Он всегда был таким.
Ведь отец сам сказал мне: «не ожидай от меня ничего», когда я был маленьким.
— В любом случае, мы с бабушкой просто пытались вести себя потише, чтобы не дать маме почувствовать наше присутствие, а то она снова могла потерять терпение. Мы жили, задерживая дыхание. Ведь мы и представить не могли, что она могла сделать, когда срывается. Никто нам не помогал, и мы не знали где будем жить если бы нас выгнали.
Бабушка была уже слишком старой, а я только поступил в младшую школу.
— А потом бабушка умерла, и я пошел на выпускной из младшей школы в одиночку. Я помню, как использовал потрепанный диванчик на кухне в качестве кровати. Ну, как-то у меня получилось со всем справиться. Я удачно скрывал свое присутствие, и мама на меня не кричала.
Если я слышал ее шаги, то я сразу прятался.
У нас не могло быть конфликтов если мы даже не встречались.
Так что я начал имитировать поведение моего отца, сам того и не замечая.
— А потом я поступил в школу-интернат в средних классах и едва ли приезжал на летние каникулы или Новый Год, но…
Мне было проще не возвращаться домой.
В общежитии мне не надо было беспокоиться о пропитании.
А если бы я находился дома, то у меня были все шансы умереть от голода если бы отец не давал мне денег на еду.
— Пока я учился в средних классах мама развелась с отцом и ушла из дома. И с того момента я ее не видел. Она почему-то оставила все свои вещи, и вся ее территория по-прежнему находилась в ограниченном доступе. Точно, думаю я последний раз слышал ее голос во втором классе средней школы. Поэтому я и забыл ее лицо. Хотя, наверное, будет вернее сказать, что я и не хотел запомнить его? В общем основным правилом было не смотреть маме в глаза.
— Хах, почему?
Спросила Ёми.
— Потому что это было грубо. Мама всегда смотрела на нас, а мы с бабушкой должны были смотреть в пол, но не на нее. Такое было правило.
— Вообще не понимаю.
— Ну да, тебе не понять Ёми. Но я тогда был ещё ребенком. Ну в общем я пришел к такому выводу, что мама просто думала о нас с бабушкой как о своих работниках или рабах.
Мама была Королевой в доме.
У меня была жизнь в младших классах, но…
Бабушка всегда была взаперти, должно быть ей было очень больно.
— Поэтому я и не помню лицо матери.
Это лишь естественно, что у меня туманные воспоминания.
— А где она сейчас?
Спросила Луна еще раз.
— Не знаю, да и неинтересно мне. В любом случае ей точно неинтересно что со мной происходило.
Интересно она хоть заметит, что я изменил свою фамилию с Йошиды на Куромори?
— Кроме того, отец тоже через многое прошел с момента развода, но самое главное, что перед вступительной церемонией он исчез.
— Исчез?
— Да, Луна, именно так. Он ушел из дома не сказав ничего.
— Он сбежал из дома? Но он же взрослый.
— Да. Даже взрослые сбегают из дома. И, ну, это просто значило, что он меня решил бросить. В любом случае мы едва ли контактировали друг с другом. Думаю, его лицо у меня в воспоминаниях тоже должно быть смутным. В любом случае я ни разу не видел, чтобы он улыбался.
Бабушка тоже…
Я ни разу не видел, чтобы она улыбалась от радости.
— Когда Юкино повстречала меня, я был в самом нестабильном состоянии. Я совершенно не знал, что мне делать со своей жизнью. Мой папа оставил свою сберкнижку перед тем, как сбежать, но я даже не знал, как мне выживать в одиночку. В общем у меня в голове творился полный бардак. Эмм, мне на самом деле очень жаль за многие поступки, Юкино. К примеру, за то, что я постоянно пялился на тебя.
— О чем ты? Теперь уже поздно извиняться.
Юкино вздохнула.
— Ну, мне уже все равно, ведь это было в прошлом. И после этого тебя подобрала Юзуки, да?
— Да. Она выбрала меня, чтобы отомстить твоему отцу. И потом каким-то чудом мы стали одной семьей.
— Ну, суть я поняла.
Сказала Юкино.
А потом…
— Все, хватит!
Агнес?
— Член папы уже вон какой большой! Так что давайте его теперь вставим в Луну!
Эмм.
Она мне улыбнулась.
— У папы ведь есть мы с Луной! А еще все онээ-тян тоже тут! Так что ты больше не один.
Она поцеловала головку члена.
— И если ты вдруг снова почувствуешь одиночество, то Агнес всегда готова заняться сексом!
Агнес просит заняться с ней сексом, когда чувствует дискомфорт.
— Луна тоже! Агнес и все остальные будут всегда поддерживать папу. Ведь папа тоже поддерживает нас всех!
Мы помогаем друг другу.
При помощи секса.
— Х… хорошо. Если мне будет одиноко, то я тоже об этом попрошу. Но…
Сказала Луна.
— Нии-сан, ты ведь хочешь сделать это с Юкино-сан перед тем, как делать со мной, да?
Юкино?
— Ты так безнадежен. Ну иди сюда.
На лице Юкино была кривая улыбка.
— Йоши-кун? А что насчет меня?
— К сожалению, Мегуми, сейчас не твоя очередь.
Сказала ей Юкино,
— Маика, можешь отвязать меня?
— Юкино-онээтян?
— Я ведь сейчас не должна быть наказана, а должна дать ему любви, да?
Мана посмотрела на меня.
— Развяжи ее.
— Хорошо, братик.
Мана повозилась немного со сдерживающим устройством и ослабила крепления, державшие Юкино за запястья и лодыжки.
Я…
— Агнес, ты ведь не против если Юкино будет первой?
Агнес.
— Ну, это ведь будет первый раз, когда я увижу, как Юкино-тян занимается сексом, десуно.
— НУ с последнего раза ведь прошло уже четыре месяца.
— Должно быть ей было трудно! Так что займитесь этим прямо сейчас, десуно! Ах!
Агнес посмотрела на Луну.
— Ты ведь не против, Луна?
— Совсем нет, ведь это я предложила такой вариант.
Она улыбнулась.
— А что насчет Ёми-тян?
— Я тоже не против.
Сказала Ёми.
— А, но я сейчас беременна, так что не кончай в меня. Я слышала, что это заставляет матку сжиматься и это не очень хорошо для ребенка.
Пояснила Юкино для Агнес.
— Тогда кто возьмет в себя его сперму, когда он кончит?
— Пускай это будет Луна!
Агнес повернулась было к ней, но…
— Нет, я хочу, чтобы ее взяла ты.
Остановила ее Юкино.
— Луна и остальные еще не привыкли к сексу, так что я прошу сделать это тебя, Агнес. Я хочу кончить тебе внутрь.
— Правда?
— Агнес-тян, мы можем отложить это на потом.
Улыбнулась ей Ёми.
— А теперь давайте подойдем к Юкино.
Я встал и поднял Агнес.
— Папа?
— Я хочу, чтобы вы с Юкино поладили.
В конце концов они ведь тоже сестры, пускай и от разных матерей.
— Так, все, я все расстегнула.
Мана сняла оковы Юкино.
— Спасибо, Маика.
— Не за что.
— Маика, сними и свою одежду.
Сказала Юкино, поднимаясь и раздеваясь.
— Ты тоже должна присоединиться к нам, пускай и лишь на короткое время.
— Юкино-онээтян?
— Вы все тоже разденьтесь. Пускай ему будет на что посмотреть. Иначе у него может не быть чувства, что он тут Король.
Сказала Юкино. Цукико.
— Да, действительно, давайте тоже разденемся.
— Ёми и так уже наполовину голая!
— Я тоже сниму одежду.
Сестры Такакура начали раздеваться.
— Я не проиграю! Папа, ты тоже!
Крикнула Агнес.
— Вот именно. Давай быстрее раздевайся! Идиот!
Юкино улыбнулась мне.
— А, точно…
Я последовал их примеру и тоже начал снимать свою одежду.
— Эй, а что насчет меня?!
Крикнула все еще привязанная к сдерживающему устройству Мегу.
Ее зад выпирал высоко вверх, и только ее нижняя часть была раздета.
— Если уж все решили раздеться, ото дайте и мне присоединиться!
— Нет.
Сказала Юкино.
— Ты все еще наказана, так что оставайся в таком положении! И не помогай ей. В подобные моменты жалость не нужна!
Сказала она мне.
— Ох. Хорошо.
Я не совсем это понимаю, но…
Сейчас Юкино была очень стабильна в ментальном плане.
Так что стоит делать, как она говорит.
А потом…
— Ну что ж, позвольте мне снова представиться. Меня зовут Ширасака Юкино. Я сестра Маики и Агнес… А также, хоть мне и не хочется этого признавать, но и Мегуми. Мы все кровные родственники.
Юкино поприветствовала Цукико и остальных, не скрывая своего обнаженного тела.
— Меня зовут Такакура Цукико, я недавно стала рабыней Коу-сама. И я собираюсь забеременеть от него в следующем году, сразу после тебя, Юкино-сан.
— Меня зовут Такакура Ёмико, а нет, постойте, Юзуки Ёми. Я недавно стала «рабыней для беременности» у сенсея. Так что я постараюсь забеременеть как можно быстрее!
Ёми поклонилась немного показываю свою грудь, которой она гордилась.
— Луна. Я — секс-рабыня. Эмм, мне бы хотелось стать лучше в сексе, чтобы доставить больше удовольствия брату.
Она тоже легонько поклонилась.
— А, я ведь тоже секс-рабыня. Теперь я припоминаю, что они приняли это решение в Мае. Тогда многое произошло. К примеру, я помню: «У меня будет кримпай 100 раз за неделю».
— Звучит весело! Десуно!
Моментально отреагировала Агнес.
— Луна, давай сделаем это вместе! Получается 200 раз в сумме!
Девочки, в меня убьете.
Вы ведь просите 200 раундов за неделю.
— Поверь мне это не весело. Не рекомендую. Сексом нужно заниматься, когда захочешь этого, а не просто ради большой цифры, которую хочешь достигнуть до определенного дня.
— Угх, да, ты права думаю.
Агнес сразу поняла, что хотела сказать Юкино.
— Где-то посередине все начинает плыть и в конце концов мы так и не достигли 100 раз, да?
— Да, ты права.
Ответил я.
Но сейчас…
Юкино, Мегу, Мана, Агнес… Четыре сестры из семьи Ширасака.
И Цукико, Ёми и Луна, сестры Такакура., все они были обнажены.
Тут были все фигуры, от лоли и до уже повзрослевших.
Каждая из них отличалась чем-то, различия разнились от размера груди до степени взросления их тела.
Мегу была единственной кто показывала всем свой анус будучи в странной позе.
— Я позаимствую ненадолго этого идиота. Но не переживайте, я не собираюсь его монополизировать.
Сказала им Юкино.
— Хорошо, пожалуйста позаботься о Коу-сама.
Сразу ответила Цукико.
— Без проблем. Эй, дурачок, подойди.
Юкино потянула меня к себе.
— Маика, можешь настроить это так, чтобы нам было проще заниматься сексом.
— Эмм, секундочку.
— А, думаю это делается как-то так.
Я однажды видел, как Кацуко-нээ использовала это устройство.
Оно сразу превратилось в плоскую поверхность.
— Ну, а теперь…
Юкино легла на нее.
— Давай.
Я…
Я забрался на Юкино.
— Ты действительно дурачок.
Сказала Юкино, глядя на меня.
— Ты всегда так заботишься о Мегуми, но при этом ты сам больше всего нуждаешься в заботе.
Она приподняла голову и поцеловала мою грудь.
— Что ты имеешь в виду?
Я не понимаю.
— Ты ведь даже сам этого не знаешь. Боже.
А потом она обратилась к своим младшим сестрам.
— Маика, Агнес можете потрогать и полизать его спину и попу? Нужно показать ему, что мы всегда будем рядом.
Мана сказала.
— Хорошо, онээ-тян, Агнес-тян, пошли.
— Хорошо, десуно!
Два маленьких язычка прикоснулись к моей коже.
— Знаешь, я никогда не понимала, как ты можешь терпеть такую бесполезную женщину, как Мегуми, но теперь…
Юкино нежно ласкала мой живот и грудь.
— Услышав твою история я наконец поняла.
Мою историю?
— Понимаешь, ты считаешь, что терпеть это «естественно», когда дела касается семьи. Так уж получилось, что ты был воспитан в подобной семье.
Это…
— Более того, следуя из того, что я слышала только, что в сравнении с твоей матерью Мегуми не является «проблемным ребёнком» или «дефективной». Ты просто слишком привык терпеть и потому спокойно реагируешь на Мегуми.
Юкино криво улыбнулась.
— И даже со строгими женщинами, Юзуки и Кацуко, ты спокоен, потому что у тебя уже был опыт с твоей матерью. Ты находился на уровне голодающего во время гражданской войны ребенка, который «познал счастье» попав в лагерь беженцев.
Я действительно был таким?
— Но для нас это проблема.
— Почему?
— Ну, понимаешь, ты должен быть более счастливым, иначе мы не сможем быть.
Счастье Юкино и остальных девочек…
— Вот именно. Если братик счастлив, то Мана и все остальные счастливы тоже.
— Да-да! Десуно!
Мана и Агнес прошептали сзади.
— Честно говоря, быть с Мегуми не что иное, как постоянно раздражение. Сейчас она уже стала помехой.
Сказала Юкино.
— Хватит! Юкино, я…!!!
Мегу попыталась возразить, но Юкино ее прервала.
— Ох, так ты хочешь сказать, что я не права?
— Я всегда в первую очередь думаю о нем! Всегда так было!
Юкино фыркнула и насмешливо рассмеялась.
— Нет, Мегуми, в первую очередь ты думаешь о своем собственном счастье.
— Не правда!
— Нет, Мегу-онээтян, мы все так считаем.
Сказала ей Мана.
— Мегу-онээтян, ты считаешь, что если ты станешь счастливой, то и братик будет счастлив. После этого ты начинаешь действовать исходя из такого хода мыслей, но…
— Да, ты ставишь на первое место свое счастье, а не этого идиота. Ты всем уже надоела, но, Мегуми, он просто беспросветный дурак и поэтому готов пожертвовать собой ради твоего счастья.
— И поскольку ты считаешь, что это естественно, ты начинаешь становиться все более избалованной.
— Поэтому все и обернулось таким образом.
Это я избаловал Мегу?
— Для братика взаимодействовать с тобой намного легче в сравнении с той болью, которую причинила ему его мама. Поэтому он и не считает это помехой и старается изо всех сил терпеть.
— Тем временем все окружающие девушки удивляются: «как он вообще может ее терпеть так долго?!»
Я не считаю Мегу обузой…
Из-за своего опыта с матерью?
Я настолько привык к терпению, к тому, что я должен подавлять свои эмоции, скрывать свое присутствие…
Что я благодаря этому могу терпеть эгоизм Мегу?
Я настолько толстокожий.
И поэтому все вокруг считают это странным, кроме меня.
— Постойте, я была настолько плоха?
Слабо спросила Мегу.
— Да, все верно. Настолько плоха. Очень плоха!
Сказала Юкино, рассмеявшись.
— Прямо почти такая же, какой я была раньше. Тогда, когда я над тобой еще издевалась.
— Юкино?
Мегу удивилась.
— Тогда я думала, что была права. Я ведь не ничего не знала о другой стороне своего отца. И мне действительно казалось, что это твоя мама его соблазнила и поэтом родилась ты. Тогда я чувствовала, что была жертвой. И поэтому мне казалось, что издевательства над тобой были оправданы.
— Это жестоко.
— Да. Это был удобный для меня ход мыслей и хоть ты и могла считать это жестоким, но с моей точки зрения это было справедливо, и я ничего не могу с этим поделать.
— Как думаешь через что мне пришлось пройти благодаря этому?!
— Не знаю. Я ведь не ты, так что для меня это не было больно. Поэтому я просто исполняла свое правосудие. Что с этим не так?
—Хватит уже оправдываться!
А потом…
— Вот именно такое ощущение ты сейчас и создаешь, Мегу-онээтян.
Сказала Мана.
— Мегу-онээтян, у тебя есть своя правда, но с нашей стороны это заставляет нас думать: «Ты просто оправдываешься!»
— Мана?!
— Пора бы тебе уже подумать о всей семье и о нас.
Мана измотанно улыбнулась в сторону Мегу.
— Мегу-онээтян, ты не владеешь братиком. И все чувствую то же самое, что и ты, мы все хотим быть для него номером один. Все мы в этом плане одинаковы. И поэтому все мы усердно трудимся каждый день. Все мы постепенно оттачиваем свой характер, чтобы стать номером один. И несмотря на это, Мегу-онээтян, все что ты делаешь, так это угрожаешь ему со словами: «Я не уверена, что могу выиграть против остальных девушек, но я все равно хочу быть номером один! Иначе я разозлюсь!»
— Если бы ты пыталась его убедить со слезами на глазах, это могло бы хотя бы выглядеть мило. Но почему ты используешь именно угрозы?
У Юкино было такое выражение лица будто ее все достало.
— Я не угрожаю.
— Угрожаешь. Мегу-онээтян…
Мана вздохнула.
Я все же вмешался в разговор…
— Я просто не хочу никого терять из членов семьи.
— Йоши-кун…
— Конечно я знаю, что рано или поздно я всем надоем. В конце концов я не представляю из себя никакой важности…
— Боже, онии-тян… Разве мы не говорили тебе, что всегда будем, не так ли, Агнес-тян?
— Да-да! Десуно! Мы всегда будем вместе! Десуно!
Я, конечно, рад это слышать, но…
— Все равно или поздно уйдут от меня, но я не хочу никого бросать. Мы ведь одна семья. Мы стали одной семьей пускай и на короткий промежуток времени.
Мегу посмотрела в пол.
— Так ты не бросаешь меня только поэтому? Это не потому, что ты любишь меня, Йоши-кун?
А потом…
— Ох лять, вот чтоб ты сдохла.
Выкрикнула Юкино в сторону Мегу.
— Вот-вот, я сейчас просто в бешенстве! Ты просто худшая, Мегу-онээтян.
Мана тоже.
— Мегу-тян, ты дура?
Агнес тоже все достало.
— Н… Ну что еще?! Я что-то не то сказала, что ли?!
Юкино:
— Смотри, вот этот идиот мой.
Она взяла меня за плечи.
— Его бросили его родители! У него психологическая травма из-за этого и он поклялся никогда никого не бросать!!!
— Мегу-онээтян, ты никогда не поймешь его сердце!!!
— Папа, Агнес тут, с тобой! Мы всегда будем рядом!
Агнес обняла меня со спины.
Мана тоже прижалась к моей руке.
— Братику тоже больно. У него много ран на сердце. Ему очень больно! Он кровоточит! И несмотря на это он продолжает беспокоиться о тебе, Мегу-онээтян, стараясь изо всех сил не бросить тебя! И все о чем ты думаешь это…!!!
Цукико, до этого молча стоявшая в стороне, тоже вмешалась в разговор.
— Да, действительно. Коу-сама тоже ранен. И поэтому…
— Ёми и все остальные отдали ему наши тела и души.
— Именно.
Девочки…
— Я… я…
Мегу дрожала.
— Мегу-онээтян, ты ведь все это время знала о прошлом братика, да? Но несмотря на это ты все равно считала, что это нормально, продолжать вести себя так избалованно просто потому, что он выглядит в порядке?
Мана расплакалась.
— Братику тоже больно, и он вынужден все это терпеть! Мегу-онээтян, ты — дура!
Мана на себе испытала что значит, когда тебя бросают родственники.
И похоже, что сейчас она вспоминала это снова.
— Мана…
Я обнял ее.
— Все в порядке. Я в норме. Боже, даже в такие моменты, онии-тян…
— Не переживай. Я просто хочу тебя обнять.
— И вы тоже идите сюда, я вас тоже обниму.
— Агнес тоже!
Юкино с Агнес обняли нас.
— Прости.
Пробормотала Мегу.
— Мне жаль.
Юкино:
— Я сейчас не хочу этого слышать. Сейчас мы заняты тем, что нам надо позаботиться о Маике и об этом дебиле.
А потом…
— Ну же, Маика, Агнес. Давайте все доставим этому идиоту удовольствие. Давайте займемся сексом и освежимся!
