— Рурико, ты такая бесполезная девочка.
Мисузу говорит Рурико.
— Данна-сама, я считаю, что Рурико должна быть наказана.
Сказала Мисузу. Мичи стоит передо мной.
— Как насчёт её попы?
Мы отшлёпаем Рурико по попе?
— Подожди, Мичи, Данна-сама ещё ничего не сказал, не будь выскочкой?!
Мисузу отчитывает Мичи.
— Мичи тоже будет наказана.
— Мне очень жаль.
Мичи задирает свою юбку и поворачивается ко мне попой.
Её милые трусики на виду.
Она встаёт на четвереньки и выпячивает свой зад.
— Господин, пожалуйста.
Эмм.
— Мичи, пожалуйста, разденься перед наказанием.
— Это сделает Господин.
— Не решай всё за него! Сделай это сама!
Мисузу ругает Мичи.
— Рурико и Мичи очень сильно зависят от Данна-сама!
— Мне очень жаль!
Мичи снимает свои трусики.
Её попка белая и мягкая.
Её тугой анус и гладкая киска выставлены передо мной.
— Господин, пожалуйста.
Я
— Тогда я шлёпну тебя один раз.
— Я сделала две ошибки.
Мичи выносит себе приговор.
— Хорошо, тогда два.
— Спасибо.
Учитывая сложившиеся обстоятельства, мне придётся отшлёпать её, иначе Мичи не будет удовлетворена.
Я хлопаю Мичи по попе со всей силы!
Хлоп!
— Кяан!
И ещё разок.
— Ауууу!
На хорошенькой заднице Мичи остался красный след от моей руки.
— Ау. Спасибо, Господин.
Мичи благодарит меня со слезящимися глазами.
Любовный нектар капает из её промежности.
Мазохизм до добра не доведёт.
— Рурико следующая.
Сказала Мисузу.
— Эмм, Мисузу-онээсама, я.
— Что такое, Рурико? Похоже ты не осознаёшь из-за чего Данна-сама должен наказать тебя?
Мисузу зловеще улыбается.
— Да, простите.
— Данна-сама, мне кажется Рурико заслужила три шлепка.
Три.
— Первый грех — ты ослушалась приказа Данна-сама, второй грех — позволила Мичи быть наказанной перед тобой, а третий — неосознавание своих грехов.
Мисузу смотрит на Рурико.
— Рурико, ты сильно привыкла к доброте Данна-сама и забыла, что являешься его рабыней!
— Разве я?
— Да. Настоящая рабыня должна выполнять желания Данна-сама, как бы ни было больно, так ведь? Рурико, тебе не хватает рабской покорности!
Не хватает рабской покорности, сказала она.
— Данна-сама хочет, чтобы ты и Дедушка помирились, поэтому ты должна это сделать. Если хочешь знать почему. Это твоя обязанность по жизни! Разве я не права?!
Напористость Мисузу заставляет Рурико отступиться.
— Я думаю, что Мисузу-онээсама права.
Затем она кланяется мне.
— Рурико была не права. Пожалуйста, накажи меня, Они-сама.
Подражая Мичи, Рурико встаёт на четвереньки и выпячивает свою попу.
Она стягивает с себя белые трусики дрожащими руками.
Её обнажённая задница гладкая, как варёное лицо.
— Данна-сама, пожалуйста, не прощайте Рурико.
Мисузу чересчур серьёзна.
— Данна-сама заботится о Дедушке, Рурико, Йошико-сама и мне, так что ему пришлось сделать такое предложение, но вот только Рурико ставит во главе своё упрямство, а не волю Данна-сама. Это неприемлемый грех для рабыни. Данна-сама, должно быть, уже еле терпит Рурико.
Нет, послушай.
— О-Они-сама, мне очень жаль.
Рурико заплакала после слов Мисузу.
— Слезами делу не поможешь, ты в курсе? Ты злоупотребила добротой Данна-сама! Данна-сана не может держать у себя такую мятежную рабыню!
Жёстко говорит Мегу.
— Мне жаль. Прости меня, Они-сама.
— Извинений тут недостаточно! Разве рабыня не должна выполнять приказ Данна-сама, даже если он приказывает поладить с демоном или даже инопланетянином?! Так ведь, Рурико?!
— Я больше никогда так не сделаю, я больше не буду эгоисткой. Я начну с чистого листа. Рурико переродится, чтобы служить Они-сама! Пожалуйста, не выгоняй Рурико! Они-сама!
Рурико родилась принцессой.
Поэтому, если мы не будем устраивать ей такие уроки время от времени, то она забудет, что стала рабыней.
Изменения так быстро не проходят.
Такие вот люди.
Вот почему я должен учить её нравам снова и снова, столько раз, сколько понадобится.
Возможно, всю жизнь.
Но это не проблема.
Рурико моя семья.
Абсолютно нормально заботиться о семье всю жизнь.
— Рурико. Я шлёпну тебя три раза. Хорошенько подумай над этим.
Сказал я.
— Да, Они-сама.
Я должен сделать это.
Мне будет жаль Рурико, если я не отшлёпаю её со всей силы.
— Ну что, начнём.
— Да.
Она сжимает свою попку.
— Один!
Биши!!!
— Хяааа!
— Два!
Биши!
— Куууу.
— Три.
Баши!!!
— Ауууууууччч!!!
Белая кожа Рурико окрасилась в красный цвет.
— С-спасибо тебе большое.
Я обнимаю Рурико.
— Да, ты хорошо держалась, Рурико.
— Они-сама.
Ах, Мичи смотрит.
— Подойди ко мне, Мичи.
Мичи прыгает мне на руки, как щеночек.
— Мичи тоже, следи за собой.
— Мне очень жаль, Господин.
Я обнимаю двух школьниц, успокаивая их тем самым.
Затем.
— Спасибо, Мисузу.
Я обнимаю Мисузу.
— Нет, я сделала то, что должно, как старшая сестра.
Мисузу трётся своими щёчками о мою грудь и краснеет.
— В таком случае, Рурико, мы решили.
Рурико
— Да, я пойду на завтрашнюю вечеринку, Они-сама.
Да. Одним нерешённым вопросом меньше.
Далее нужно придумать, как примирить Дедулю и Рурико.
Хмм.
— Они-тян.
Я повернулся и увидел голую Мана, которая встала на колени и склонилась.
— Что такое, Мана?
Мана подняла взгляд.
— Я тоже была высокомерной девочкой недавно. Хотя Мана такая же секс-рабыня, как Рури-онээтян.
Мана кланяется мне до пола.
— Прости, пожалуйста, накажи Мана тоже.
Мана.
— Если так будет продолжаться, то Они-тян возненавидит меня.
Ах, наши отношения вышли на новый уровень.
Не то что бы она училась на чужом опыте, но она объективно увидела себя через Рурико.
И теперь она просит проучить её.
— Тогда ты получишь один шлепок.
— Пожалуйста, шлёпни меня три раза, как Рури-онээтян.
— Нет. Мана осознала это сама и честно созналась, потому один шлепок.
— Оу, ладно.
Мана поворачивается попой ко мне.
Биши!
— Кяааан!
Мана издаёт милый крик.
◇ ◇ ◇
— Аа, я тут подумала, может Йоши-куну и меня следует отшлёпать?
Сказала Мегу, потирая мою спину в ванной.
— Нет, Мегуми-сан. Если бы и мы себя предложили для наказания, то это была бы убийственная радость.
Сказала Мисузу, моя мою правую руку.
— Рурико, больно было?
Рурико моет мою левую руку и время от времени потирает свою попу.
— Я в порядке.
Сказала Рурико, а затем застенчиво улыбнулась.
— Рури-онээтян получила три шлепка, так что ночью её попка может опухнуть.
Сказала Мана, моя мою правую ногу.
— Мана и Мичи-онээтян получили по одному шлепку, так что, я думаю, их попы не опухнут.
Да, будет неприятно, если попа Мана опухнет во время ритуала.
— Мана, может ополоснёшь её холодной водой?
— Всё в порядке, спасибо за беспокойство, Они-тян!
Мана улыбается.
В конце концов, печаль в сердце не исчезнет от небольшого физического контакта.
Неважно, что это.
Когда тела соприкасаются, дух стабилизируется.
Но
— Мичи, почему ты сосёшь мой член, когда все меня моют?
Мичи поднимает взгляд, не выпуская мой член изо рта.
— Фихарара.
Что?
— Мичи-онээтян сказала: «Потому что мне это нравится.»
Переводит Мана.
— Хаефуно, фухихара.
— Ты любишь лизать, да?
Она любит облизывать мой член.
Понятно, с этим ничего не поделать.
Нет, погоди секунду.
— Нет, у меня много работы сегодня. Мне нельзя утомляться сейчас!
У меня будет четыре последовательных секса с Мегу, Мана, Агнес и Юкино.
— Охинхин, хохафуе, охихихи.
Мичи, что? О чём ты говоришь?
— «Член, солёный, вкусный» — сказала она.
На этот раз переводит Мисузу.
— Но, Мичи, тебе надо остановиться. Я понимаю, что ты хочешь поиграть, но это продолжается слишком долго. Это нечестно по отношению к другим девочкам.
— Хахи.
Мичи выпускает мою головку.
— Эх, жаль.
— Мичи-сан, ты всегда успеешь заняться этим. Мисузу-сан, ты останешься на ночь?
Спрашивает Мегу.
— А что мне делать? У меня есть дела завтра, так что мне нужно вернуться домой ночью, но.
Мисузу смотрит на меня.
— Оставайтесь. Мисузу и Мичи.
Сказал я.
— А Дедулю мы проведаем завтра утром.
Если Мисузу и Мичи останутся здесь на ночь, то Дедуля расстроится, потому что Мисузу наконец-то привязалась ко мне.
Он будет чувствовать, что сердца его внучек отдалились от него.
Но так будет лучше, чтобы удивить его завтра на вечеринке.
— Тогда мы останемся. Пожалуйста, поимей меня и Мичи.
Мисузу улыбнулась.
— Да, я знаю.
— Они-сама, у Рурико сегодня тоже не было секса.
Сказала Рурико, покраснев.
— Да, ты права.
Хаа.
Это 4+3.
Давайте просто помолимся, чтобы Нэи, Кацуко и Нагиса не присоединились к ним.
— Бооже, Данна-сама, не делай такое лицо.
Мисузу говорит мне.
— Пожалуйста, посмотри на наши тела. Мы все женщины Данна-сама.
Я оглядываю голые тела вокруг меня.
Мичи, Мана, Мисузу, Рурико и Мегу.
— Да, они все для Они-тян. Поэтому ты можешь заниматься с нами сексом в любое время.
Мана ласкает мою головку своими пальчиками.
— Ах, он снова встал.
Конечно, ещё бы.
— Юфуфу, юфуфуфу, ехехе.
Мана смеётся.
— Что такое, Мана?
— Я знала это, Они-тян и все вы — моя единственная семья.
А?
— Я чувствую себя дурой из-за волнения.
Я понимаю её, она обеспокоена сексом перед её отцом.
— Видишь ли, в те времена, когда Мана была Маика-сан, она жила далеко от своей семьи, ты знаешь это, да? Её тело было слабым в прошлом, поэтому она жила в доме родственника в Шидзуока.
Да. Я знаю.
— Затем ей стало лучше, и она начала жить со своей семьёй в Токио, но её всё время преследовало чувство несовместимости.
Несовместимость?
— Ширасаки Папа и Мама, и даже Онээ-тян, жили вместе, но это не было похоже на настоящую семью. Понимаешь? Например, вся семья идёт в ресторан. Затем Юкино-сан выбирает что-нибудь, не заботясь о цене, и есть то, что хочет. У меня не было выбора, кроме как попросить что-нибудь дешёвое из меню. Мне грустно из-за этого.
Сказала Мана.
— Я хорошо это знаю. Я тоже заказывала самое дешёвое, когда ходила на обед с моими родителями из дома Ямамин. Моя мачеха говорила: «Тебе не нужно думать об этом» много раз, но я просто не могла.
Сказала Мегу.
— Но Мегу удочерили, а у Мана были настоящие родители, верно?
Приёмные родители — это немного другое.
— Но такое повторялось из раза в раз. Кроме того, в моём случае, у Маика-сан не было никого, кто проявлял бы к ней внимание, как мачеха Мегу-онээтян. «О, ты хочешь это съесть. Я думаю, это хорошо» и типа того, они никогда не замечали, что Маика-сан с ними не на одной волне.
Ширасаки Сусуке, изменник, а также Юкино.
Да, они того типа людей, кто не интересуются другими.
Ни дочерью, ни сестрой.
— Поэтому Маика-сан не может думать и о своей собственной семье, как о настоящей. Смотреть на Юкино-сан, разбалованную своими родителями, которая говорит им: «Я хочу съесть это» или «Я хочу это», довольно неприятно. Маика-сан не была такой наглой.
Мана говорит с грустью.
— Но этого достаточно. Теперь у Мана есть семья. У меня есть Они-тян, много Онээ-тян и даже Агнес-тян.
Мана.
— Когда Мана ведёт себя, как плохая девочка, её наказывают, когда Мана грустит, кто-нибудь её успокаивает. Мана тоже это делает. Я всех люблю! Я люблю вас всех! Я хочу всегда быть с вами! Я хочу быть вместе с Они-тян всю жизнь!
Мана обнимает меня.
Она трётся своей грудью об мой бок.
Мана волнуется.
— О чём ты говоришь? Мы уже решили, что будем вместе навсегда, знаешь ведь? Ты моя семья.
Я тоже обнимаю обнажённую Мана.
— Во-первых, я не выпущу Мана из объятий, даже если ей это не понравится.
— Ты любишь Мана?
— Конечно же люблю.
— Мана тоже! Я люблю Они-тян!
Её маленькое тело крепко меня обнимает.
— Мы тоже здесь.
— Мана-сан, Мичи не слишком много рассказывала о себе, но она очень похожа на тебя.
Сказала Мисузу.
— Мичи тоже была воспитана дедушкой, потому что оба её родителя были вечно заняты, да? Кроме того, Мичи полностью унаследовала древнее боевое искусство Кудо, а её отец нет.
Это так, Мичи.
— Ужасно иметь такого отца, который идёт на компромиссы с другими членами семьи, мамой, братом и сестрой, занимающимися карате, но при этом они рассматривают древнее боевое искусство Кудо, как низшее по рангу.
Мичи тоже не в ладах со своей настоящей семьёй.
— Теперь всё хорошо. Я посвятила свою жизнь Господину и Мисузу-сама. Отец также дал своё согласие. У меня есть место, которое можно назвать домом.
Мичи смотрит на Мана.
— Вот поэтому, Мана-имото, ты тоже можешь остаться здесь навсегда. Или правильней будет сказать: «почему ты не решаешься».
— Мичи-онээтян.
Мана начинает плакать.
— Я тоже. Дом Ямамин был добр ко мне, но я не могу назвать его своим домом.
Сказала Мегу.
— В глубине сердца я знаю, мои родители из дома Ямамин думают обо мне, как о ком-то, кого им просто передал дом Ширасаки на попечительство. Я очень благодарна им, но, я думаю, что мы не можем стать семьёй.
Дом Ямамин находится под полным контролем дома Ширасаки.
Поэтому у них не было другого выбора, кроме как принять Мегуми, внебрачную дочь Ширасаки Сусуке.
— Если бы Минахо-нээсан не пришла, чтобы спасти меня, то мои родители из дома Ямамин передали бы меня Ширасаки Сусуке-сан. Я знаю это.
Они понимали, что она станет проституткой, но не могли ничем помочь.
— Это было неизбежно, я ведь ненастоящая их дочь.
Мегу натужно улыбнулась.
— Поэтому я больше не могу вернуться в дом Ямамин. Я здесь. Я всегда буду с Йоши-кун, даже если он скажет, что больше не хочет меня!
— Я не скажу такого.
Я держу Мегу за руку.
— Мы всегда будем вместе, Мегу.
— Угу.
Мегу улыбается мне.
— Мисузу, Рурико, Мана тоже, вы всегда будете моей семьёй.
— Да, я не отпущу тебя!
Отвечает Мисузу в слезах.
◇ ◇ ◇
Закончив с мытьём наших тел, пришло время погрузиться в тёплую ванну.
Как и ожидалось, мне не пришлось мыть четыре молодых тела.
Это заняло бы слишком много времени, чтобы помыть их в одиночку.
А мне нужно сохранить силы на то, что будет позже.
Потому девочки мыли друг дружку.
Да.
Время от времени довольно приятно посматривать на них.
Они все голые.
Они великолепны и сексуальны.
Они мои женщины.
Ох, такое удовольствие наблюдать за ними.
У меня в любой момент встанет.
— Фуу.
Тёплая вода такая приятная.
Да.
Я чувствую капли, стекающие по моим плечам.
Холодно.
Холодно.
Ахахах.
Абибанонон.
— Они-тян!
Мана, которая помылась первой, зашла в ванну.
Время блаженства закончилось.
Теперь я должен прикрыть свою эрекцию полотенцем.
— Нет нужды прятаться. Он встал от наблюдения за нами, да? Это делает нас счастливыми.
Мана села рядом со мной и обхватила мой член своей маленькой ручкой.
— Кроме того, это очень мило, мне нравится.
— Мило?
— Да, это мило. Это штуковина Они-тян в конце концов. Я могу сказать почему Мичи-онээтян любит облизывать его.
Мана хватается за крайнюю плоть и начинает дрочить.
— Эй, не елозь там слишком сильно.
— Ах да. Тебе сейчас нельзя кончать.
Мана не прекращает работу своей ручкой, даже сказав это.
— Вот именно. Будет трудно отмываться, особенно если я кончу в тёплой воде.
— Что случится такого?
— Сперма твердеет в тёплой воде, а затем прилипает повсюду. Будет трудно её очистить.
Мана улыбается.
— А ты кончал в ванной?
— Ну да.
— От мастурбации?
— Да.
Это постыдная история.
Когда отец исчез, и я жил один в доме.
Я мастурбировал в ванной.
Нет, нет, тяжёлые были времена.
— Бооже, больше никогда не занимайся мастурбацией.
Мана целует меня в шею.
— Если тебе захочется, то позови любую из нас, Они-тян. Пожалуйста, кончи нам в ротик или на животик, хорошо?
— Конечно.
— Да, вот и славненько.
Мана улыбается.
— Пожалуйста, помассируй грудь Мана, чтобы она стала больше!
— Конечно.
Я обнимаю тело Мана сзади и массирую её милые сисечки.
Да, они такие мягкие.
— И как тебе?
— Да, эластичные и приятные.
— Мана тоже чувствует себя хорошо после массажа от Они-тян.
Мана краснеет.
По её затылку текут капельки пота.
— Они-тян…
— Что?
— Что Они-тян планирует делать с Юкино-сан?
А?
— Тебе это решать, Они-тян, ты хочешь избежать её смерти, да?
— Мана.
— Не останавливайся. Массируй мою грудь.
— А, прости.
Я массирую её маленькую грудь.
— Тебе не нужно волноваться об за меня. Я уже всё поняла.
— Что ты имеешь ввиду?
— Смотри, Они-тян не считает Юкино-сан своей семьёй, да?
Мана смотрит на меня большими глазами.
— Они-тян и Юкино-сан не согласны друг с другом во всём. Личности, увдечения и даже мысли совершенно разные.
Да.
Она права.
Мана, жившая в одном доме с Юкино, понимает её личность больше, чем я.
И Мана высказывается об этом.
Моя жизнь больше никогда не пересечётся с Юкино.
— Или можно ещё сказать, что Юкино надменная. Она никогда не опустится до наших высот.
Не факт, что её горделивость и могила исправит.
— Это неизбежно. Она никак не связана с нами.
У нас с ней нет отношений.
— Я тоже так думаю.
Мана.
— Мы больше никогда не встретимся снова. Я уже приготовилась к этому. Потому что мы дочери Ширасаки Сусуке-сан…
Верно. Когда мы избавимся от Ширасаки Сусуке.
Мана и я больше не встретимся с Юкино снова.
Она не простит нас до конца жизни.
— Всё в порядке. Я всегда буду с Они-тян.
Мана решилась отказаться от Юкино.
— Они-тян, поговорим об этом. Что ты хочешь сделать с Юкино-сан? И чего хочешь от меня?
