— Ты звал меня, Они-сама?
После разговора с Мана на этот раз подходит Рурико.
Рурико прикрывает грудь и промежность полотенцем.
— Эм, я думала, что Они-сама будет доволен, если я разденусь, но Нэи-онээсама посоветовала мне, что Рурико должна не забывать про смущение.
Рурико говорит и краснеет.
— Да, правда, Мана хорошо смотрится голой и беззаботной. А Рурико гораздо милее, когда стесняется.
— Спасибо большое.
— Иди сюда.
— Да.
Рурико подходит к моей ванне.
— Ах, Мана нарушает правило: не мочить полотенце в ванной.
Резко говорю я.
У Рурико нет опыта совместного приёма ванны.
— Это так?
— Да, ты снимаешь полотенце и оставляешь его в стороне.
— Хорошо.
Рурико аккуратно складывает своё полотенце, а затем кладёт рядом с ванной.
Она идёт ко мне, прикрывая соски и промежность руками.
— Ты принимала ванну вместе с Йошико-сан?
— В прошлом да, но сейчас Рурико уже взрослая. Я принимаю ванну одна.
Понял.
Просто потому что она Оджоу-сама, ей не нужен кто-то, чтобы мыть её тело.
— Йошико-сан занималась моими волосами после принятия ванны.
— Занималась твоими волосами?
— Занималась сушкой, расчёсыванием, иначе женские волосы превратятся в чёрти что.
А, я понял.
— Йошико-сама мыла моё тело до начальной школы. Вспоминая об этом, сейчас я её жалею.
Разница в возрасте между Рурико и Йошико-сан составляет три года.
Пусть Рурико и достигла сознательного возраста, Йошико-сан продолжала приглядывать за ней как помощница.
Но при этом Йошико-сан сестра Рурико.
Похоже Рурико грустит из-за того, что её кровная сестра всё время заботилась о ней.
— Тогда на этот раз пусть Рурико помоет спину Йошико-сан. Вы можете снова принять ванну вместе.
— Они-сама.
Рурико смотрит на меня.
— Просто делай то, что делала Йошико-сан в то время. Не похоже, что ты больше не встретишься с Йошико-сан!
— Да, это правда.
Рурико кивает.
— Они-сама, ты не против если я сяду рядом?
— Не против.
Рурико садится рядом со мной.
Её гладкое плечо прижимается ко мне.
— Я люблю Они-сама. Я рада, что встретила Они-сама.
Рурико
— Теперь я получаю удовольствие от всего. Я не могу сдерживаться. Удивительные вещи появляются одна за другой, я и представить не могла, что буду принимать ванну с кем-то вот так. Не могла подумать, что буду так спокойно себя чувствовать в ванной с мужчиной.
Рурико целует мою грудь.
— Так зачем ты меня звал?
Эта юная Оджоу-сама смотрит на меня и улыбается.
— Да, это отличная возможность для Рурико попытаться поладить со всеми.
Все кроме Минахо-сан и группы Кёко-сан находятся в ванной комнате.
— С кем я не лажу?
У Рурико любопытное лицо.
— Я уже пообщалась со многими.
Она была с Нэи и Марго-сан с того времени, как её похитили.
Мана, Мао-тян и Агнес делали торт под руководством Кацуко.
Мисузу и Мичи давно знают друг друга.
— Ты про Эдди-сан?
— Нет, оставим Эдди на Мичи.
Я не понимаю, что в голове у этой американской боевой девочки.
Нет, даже ход мыслей Мичи порой непросто понять, но
Мичи всегда понятна, когда говорит что-то, а Мисузу и остальные присматривают за ней.
Кажется, Мичи думает об Эдди, поэтому давайте посмотрим за ними какое-то время.
— Тогда это Мегуми-онээсама и Нагиса-сама?
Вот именно.
— Почему ты называешь Мегуми с –онээсама, а Нагиса просто с –сама?
— Ах.
Рурико мямлит.
— Нет, это потому что у вас не было достаточно времени поговорить друг с другом, да?
— Я тоже так думаю.
Признаёт Рурико.
— Нет, всё так так как говорит Они-сама, наверно я не очень хорошо лажу с ними.
— А?
— У меня не было опыта общения с женщиной с материнским инстинктом.
Это не материнский инстинкт, Нагиса — мама Мао-тян.
— Ах, у Рурико проблема с мамой.
Я понимаю, что у Рурико в голове.
— Нет, эм, я.
Мисузу выросла с родителями, но.
Дедуля забрал Рурико у родителей, растил её в изоляции вместе с Йошико-сан.
Всё это, конечно, происходило под командованием главы дома Кудзуки, Дедули, но.
Но всё же дочь была разлучена с родителями просто по приказу.
Отец, Кудзуки Шигетака, тоже проблема.
— Не волнуйся. Я такой же.
Я улыбаюсь Рурико.
— Я не хвастаюсь, но я никогда не говорил с мамой должным образом с самого рождения.
Другая сторона приказывала произвольно.
Нет, это тоже отличается.
Этот человек никогда не говорил со мной прямо.
Это человек просто приказывал мне по указке отца или бабушки.
Этот человек даже не смотрел мне в глаза.
— Они-сама.
— Спроси про меня у Мисузу, Мегу или Нэи-нээсан. Я думаю это поможет Рурико поладить со всеми.
Да.
— Я понимаю, я думаю о себе, как об отце Мао-тян и муже Нагисы, так что я не парюсь из-за материнских забот Нагисы.
Я вижу новую перспективу благодаря Рурико.
— Вернее у Рурико упрочнился образ Нагисы как матери Мао-тян. Тебе нужно исправить это.
— Что ты имеешь ввиду?
— Прежде всего Нагиса — моя женщина, а уже потом мать Мао-тян. Она — драгоценная семья Рурико. Она старшая сестра Рурико.
— Да.
— Смотри на неё как женщину. Она яркая, нежная и прекрасная сестра.
— Я понимаю, Они-сама.
Ещё.
— Реи-тян тоже, только Рурико зовёт её «Фудзимия-сан», так ведь? Конечно, Реи-тян является охранницей Рурико от службы безопасности Кудзуки, поэтому я не думаю, что это будет легко исправить.
— Ах, дело не в этом.
А? Рурико?
— Я специально обращаюсь так к Фудзимия-сан.
Специально?
— Да, я думаю, что идея Они-сама регрессировать её в раннее детство довольно хороша, чтобы исправить её взгляды, но.
Говорит Рурико.
— Она может быть ребёнком в сознании, но тело Фудзимия-сан взрослое. Я думаю, что она испытывает большой дискомфорт.
Да, Реика высокая, к тому же у неё прекрасно сложенное тело.
— Поэтому мы все обращаемся к Фудзимия-сан, как к ребёнку «Реи-тян». Я думаю, что Фудзимия-сан внутри чувствует себя зажатой между камнем и наковальней. Кроме того, она чувствует себя не в своей тарелке и может скатиться к самоотрицанию, запутавшись в своих чувствах.
Я понимаю почему.
—Потому иногда я зову её «Фудзимия-сан». Это показывает её, что ощущение дискомфорта происходит извне. Я считаю это необходимым защитным механизмом для духа Фудзимия-сан.
Вот о чём думает Рурико.
— Нет, я не критикую идею Они-сама. Я думаю, несомненно, для Фудзимия-сан лучше вернуться в раннее детство и по-новому построить отношения с другими. Но регрессировать её до младенца опасно, ожидаемо, нужно будет вовремя остановиться.
Да, Рурико права.
— Фудзимия-сан переключалась между ребёнком и взрослым много раз. Я думаю, что величина этих колебаний положительно влияет на Фудзимия-сан.
— Понял, делай то, что считаешь правильным.
Мы будем звать Реика как Реи-тян.
Рурико будет звать её Фудзимия-сан.
Это заставит сердце Реика переключаться между ребёнком и взрослым.
Её сердце будет колебаться.
Опасно держать её только в образе маменькой девочки, Рурико права.
— Ты действительно понимаешь человеческие сердца.
Я говорю Рурико.
— Это связано с тем, что я могу наблюдать со стороны спокойно и объективно.
Кожа Рурико покраснела от горячей воды.
Капли пота стекают по её лбу и носу.
— А вот своё сердце я не понимаю.
Ах.
— Ты о Йошико-сан?
— Да, я не знаю, что бы хотела делать с Йошико-сама или что должна делать.
Будущее свободно, но всё же она не знает ответ.
— Они-сама, что я должна думать о будущем?
— Будущее?
— Да, у Они-сама теперь большая власть, для чего она будет использоваться?
Власть?
— Нет, у меня нет никакой власти.
Я глупый парень.
Да и спортсмен никудышный.
— Нет, Они-сама обладает мудростью и мужеством, авторитетом, имуществом и жестокостью, всем.
А?
— Куромори-сама и Кацуко-онээсама обладают интеллектом. Дом Кудзуки — авторитетом и богатством. У Кёко-сама боевая мощь. Они-сама имеет влияние на обычный и подпольный миры!
Я неловко улыбаюсь.
— Власть Минахо-сан в Куромори никак не связана со мной.
— О чём ты говоришь, Они-сама в центре всех сил. Они-сама объединяет нас, потому мы сильны.
— Разве это так?
Я простой школьник.
Я даже слабее других людей.
— Я уже полон мыслей о том, что должен сделать.
Рурико улыбается.
— И что же?
— Да. Сначала нужно найти школу для Мана. Я также волнуюсь за одноклубников Мегу, волнуюсь за Мичи и Эдди. Конечно же, Агнес-тян и Реи-тян. Также…
— Что ещё?
Её нет здесь. Как дела у Юкино?
Так как у неё удивительные нервы, она может крепко спать под одеялом.
— Я волнуюсь за Минахо-сан.
Было полезно остаться без неё в особняке на одну ночь, но.
Месть Минахо-сан свершится этим вечером.
— Также я, конечно, волнуюсь за Рурико и Йошико-сан.
— С-спасибо.
Рурико покраснела.
— И за Дедулю тоже, надеюсь он не унывает.
Дедуля тоже часть моей семьи.
— Я должен разобраться со всем.
Да.
— Я делаю всё возможное, всё что могу.
У меня нет времени думать о будущем.
— Они-сама, у тебя нет мечты или цели в жизни?
— Разве что пекарня.
Объявляю я.
— Пекарня?
— Да, я пообещал Кацуко, к тому же, мне нужно работать и зарабатывать деньги.
— Зачем?
— Нам нужны деньги на обучение Мегу и Мана, а также другие расходы.
— Значит Они-сама будет печь хлеб ради них?
Рурико удивлена.
— Да, буду делать хлеб и продавать его. Это всё, что я смог придумать на данный момент, а ещё Кацуко хочет открыть магазин. Я должен помочь ей. Ах, и магазину Нагисы тоже нужно помочь.
— Они-сама?!
— Ах, не поймите неправильно, у Мана и Мегу нет родителей, поэтому я должен зарабатывать деньги на их обеспечение, но и о Рурико я буду заботиться.
— Обо мне тоже?
— Да, это очевидно. Ты ведь моя женщина.
— Но Кудзуки-сама выделил деньги на меня.
Ох, Дедуля сказал это. Он сказал, что будет платить сотни миллионов в год?
— Я не приму эти деньги, лучше отдам их Минахо-сан и Кацуко. Но я хочу зарабатывать для тебя деньги сам.
Иначе я не мужчина.
— В любом случае, деньги, которые я заработаю, будут делиться поровну и раздаваться всем. У меня нет хобби и желаний.
Вопрос в том хватит ли мне денег от пекарни.
Ну, Кацуко будет управлять пекарней.
А я просто сделаю всё возможное.
— Ты будешь в порядке, Они-сама?
Спрашивает Рурико.
— Очевидно, да. Это и есть совместная жизнь? Быть счастливыми вместе?
Вот что я думаю.
— Вот моя цель. Чтобы все жили счастливо. Ради этого я буду разбираться с делами одно за другим. У меня нет выбора кроме как сделать это.
Я принял свою семью.
Я определённо не хочу покидать её.
— Я подвинусь.
Сказала Рурико.
— Вот поэтому Кацуко-онээсама, Нагиса-сама, Куромори-сама так привязаны к Они-сама.
— Мне кажется я ненадёжный.
Я ничего не могу сделать без них.
— Я благодарен своим старшим сёстрам.
— Это не правда, Они-сама очень сильный.
Рурико улыбается мне.
— Эй, пора уже освободить его, остальные девочки скоро начнут злиться.
Подходит Кацуко и говорит Рурико.
— Ах, простите.
Я
— Рурико, если хочешь, чтобы я сделал что-то, то скажи мне. Я помогу тебе.
— Они-сама?
— Не сдерживай себя. В конце концов, это жизнь Рурико.
— !
— Я сделаю тебя счастливой. Обещаю!
Рурико обнимает меня.
Крепко, сильно.
— Я уже.
— Тогда я сделаю тебе ещё счастливее.
— Да.
Рурико ласково целует меня в лоб.
— Этот человек охраняет базу, так что мы можем свободно сражаться снаружи.
Кацуко говорит Рурико.
— Если ты устанешь и придёшь домой, он придёт, чтобы исцелить тебя. Она никогда не предаст свою семью. Она всегда с улыбкой обнимет тебя.
— Да, Кацуко-онээсама.
Рурико улыбается мне.
— Пусть Они-сама будем центром дома!
— Вот так, пока он дома, мы можем спокойно сражаться снаружи.
— Что ты имеешь ввиду, Кацуко?
Я не понимаю о чём говорит Кацуко.
— Хмм, если ты будешь делать хлеб в моей пекарне, то ты должен посвятить себя именно этому.
— А?
— Понимаешь, в пекарне есть продавец, девочки будут лучше тебя в этом, верно?
— Нет, я буду заниматься этим один.
— Смотри, в пекарне ты должен делать хлеб весь день.
Что?
— Утром ты делаешь хлеб для завтрака, во время обеда другой хлеб. Вечером закуски. Ночью ты делаешь хлеб для дома или французский хлеб. В течении дня тебе нужно делать различные виды хлеба, месить тесто, печь, делать выпечку, повторение.
— Понимаю.
Я понимаю, что это отличается от магазинного хлеба.
Я буду должен бороться с конкуренцией.
— Вот поэтому ты должен заниматься только хлебом, когда здесь столько кандидаток на роль милой продавщицы.
Ах, верно.
Меге, Мана, Нэи красивы.
Женщина продавец будет эффективней.
— Ты можешь делать хлеб, а в свободное время играть с Мао-тян и другими девочками. Мы разберёмся с бизнесом.
Кацуко улыбается.
— Да, конечно, я доверю это Кацуко и остальным.
Не думаю, что у меня есть деловая жилка.
Кацуко смотрит на Рурико.
— Таким образом он защитит дом. Место, которое мы зовём домом, его место, так что ты понимаешь, что для нас лучше, так ведь?
Рурико
— Да, понимаю.
— Он добрый и честный человек. Опасно отпускать его без присмотра.
Что?
— Я такой бесполезный?
— Это не так, но смотри, будет неприятно, если тебя поймает незнакомая девушка.
Кацуко смеётся.
— Кацуко-онээсама, у тебя уже есть конкретный план для этого.
Рурико восхищается.
— Конечно же, ведь это наше будущее.
Кацуко смеётся.
— Кстати, моя пекарня и цветочный магазин Нагисы будут находиться в одном здании. Мы купим всё здание. Мы будем жить на верхнем этаже. Затем мы поставим большую ванну, чтобы все влезли. Я всё ещё обсуждаю с Нагисой где её поставить.
Кацуко объясняет свой план, который она упомянула раннее.
— Что будешь делать, Рурико-сан?
— Да?
Рурико удивлена.
— Будешь ли ты делать взносы, используя деньги Кудзуки-сама?
— Хм.
— Ты больше походишь на деловую женщину, чем Мисузу-сан.
Рурико в шоке.
— Я не против, если в здании, которое мы купим, будет что-то ещё помимо пекарни и цветочного магазина.
Что это значит?
— Рурико-сан — это тот тип, который хочет открыть своё дело, когда мы хотим, чтобы он заботился о нас, да?
Кацуко засмеялась и посмотрела Рурико в глаза.
— Вполне возможно.
Признаётся Рурико.
— Пока просто подумай над этим, сейчас начинать не надо. Что ж, учитывая период подготовки и реконструкции здания, давайте поставим цель примерно на год.
— Спасибо большое.
Рурико кланяется головой.
— Тогда пойдёмте туда, где все.
Сказала Рурико и вернулась к группе Агнес.
— Эта девушка очень амбициозна. Она девушка, полная решимости стать преемницей дома Кудзуки.
Сказала Кацуко, глядя на спину Рурико.
— Поэтому мы должны дать ей возможность открыть своё дело, чтобы она набиралась опыта. Иначе она «задохнётся».
Понимаю.
Рурико — девочка, которая больше всего похожа на Дедулю.
— Она больше не беспокоится о доме Кудзуки, так что лучше позволить ей делать то, что она хочет.
Ах, вот почему.
Она спрашивала о моей цели.
На самом деле, Рурико ищет своё будущее, а не моё.
— Девочки, ставшие секс-рабынями, стали активны в других сферах, заметил?
Мана сказала, что хочет стать супермоделью.
Мисузу, мой питомец, также сказала, что пойдёт в токийский университет и станет высокопоставленным чиновником.
— Ну, учитывая, что она бодрая девочка, она хочет быть связанна с сексом.
Сказала Кацуко.
— Нет, Кацуко, я думаю, Мегу имела ввиду, что ей нравится быть связанной.
Ответил я.
— Это потому, что Мегуми-тян ориентирована на семью, она хочет быть связанной, так как это отличается от нормы. В её случае ей лучше сидеть дома и не работать.
Кацуко думает о будущем каждого.
— Если мы говорим о том, чтобы оставаться дома, Агнес тоже будет здесь. Она в принципе домашняя девочка. Думая о ней, прости, но мы бы хотели, чтобы ты по возможности оставался дома.
Верно.
Поэтому я буду делать хлеб в пекарне?
А пекарня будет находиться в том же доме, что и дом.
— Кроме того, будет лучше, если Агнес, став взрослой, начнёт помогать в пекарне, но это только надежды.
Кацуко неловко улыбается.
Она уже продумывает на десять лет вперёд.
— Эта девочка очень милая, так что она может быть промоутером в цветочном магазине.
Подходит Нагиса.
— Но ведь промоутер магазина Нагисы Мао-тян?
— Неплохо, две девочки-промоутера.
Нагиса улыбается.
— Но прежде всего нужно решить вопросы вроде семейного регистра и образования.
Кацуко.
— Может оформим её как ребёнка-репатрианта? У неё лицо иностранки в конце концов.
— Нет, Нагиса, Агнес может говорить только на японском.
Ах, после еды за ней присматривала няня Ширасаки Сусуке.
— Тогда мы научим её иностранному языку. В любом случае, нам нужно лишь нагнать начальную школу.
Агнес никогда не училась в школе.
— Чтение, письмо, математика, социальные науки.
— Ей сейчас двенадцать. Она пойдёт в среднюю школу в следующем году, разве мы не сможем подготовить её как обычную девочку?
— Тогда мы научим её начальному образованию, подходящему иностранному языку и оформим её как возвращающегося ребёнка.
Сказала Кацуко.
— Другого варианта нет!
У нас много работы.
— Они-тян! Моа-тян сказала, что хочет, чтобы Они-тян помыл её!
Мана зовёт меня.
— Понял, иду!
Пора мне вставать.
— Мана следующая!
— Я следующая!
Мана и Нэи поднимают руки.
Я уверен, всё закончится тем, что все захотят, чтобы я помыл их.
Боже, это становится утомительным. Серьёзно.
