— Ты сейчас думаешь о том, чтобы умереть?
Спросила меня Минахо-нээсан.
— Нет, не совсем... не о смерти и не о желании умереть.
Ответил я.
— Просто... мне кажется, что умереть прямо здесь и сейчас — не так уж и плохо.
— Что ты имеешь в виду. Братик?
Удивлённо спросила Рурико.
— Ну, понимаешь... Мисудзу, Мэгу и Мана... девочки сосредоточились на том, чтобы укрепить свои отношения со мной, и сейчас они стали слегка безрассудными.
— Верно, думаю, они стали слишком зависимы от тебя.
Минахо-нээсан согласилась с моими словами.
— Да... они не плохие девочки, но слишком сильно стараются. И думаю, так продолжаться не должно.
Я тоже так считаю.
— Это правда, что я собрал и связал узами "семью", но... Я думаю, что семья должна ладить между собой и без меня.
На самом деле... все к этому и идёт.
Мэгу и Мана серчай разговаривают с людьми, с которыми раньше говорить не могли...
А Мисудзу больше не одинока, думаю.
— Так что... когда "семья" станет настоящей, когда в ней все будут поддерживать друг друга... я больше не понадоблюсь.
— Больше не понадобишься?
Рурико недоумевает.
— Верно. Понимаешь, сейчас, когда всем одиноко и не кем заполнить свои сердца, они приходят ко мне. Так и работает семья, так что если кто-то захочет излить душу, вместо меня им лучше пойти к человеку получше.
Я...
— Т-ты... ты же знаешь, что ты неполноценный человек, да?
Юкино улыбнулась.
— Да. Ведь у меня ничего нет.
— Прекрасно. Если ты не понимаешь даже этого, то я больше не буду сдерживаться.
Ага... я изнасиловал Юкино и сделал её жизнь несчастной.
Чтобы я ей не сказал, это будет бесполезно.
— Конечно же ты знаешь, что ты тот ещё ублюдок, которого уже не исправить. Так что тебе лучше поскорее умереть!
Ага... я...
Я тот, кто должен умереть.
— Ради Мисудзу, Мэгу и Маны... думаю, мне лучше умереть прямо сейчас. Я уверен, что даже если умру, Минахо-нээсан поможет им... Даже Дедуля не бросит свою семью, как и обещал.
Не знаю, что на уме у Дедули, но...
Кудзуки Шигетаки — человек слова...
— Если я умру здесь... эти девочки смогут преодолеть все... так что думаю, так будет лучше. Нет, не то, чтобы мне хотелось умереть. Просто думаю об этом...
Я больше не нужен "семье"...
Минахо-нээсан заговорила:
— А что ты думаешь насчёт Мичи-сан?
Сказала мне Кацуко.
— С Мичи уже всё наладилось. Теперь она с уверенностью сможет стоять на ногах, как последователь боевых искусства. Не думаю, что и дальше ей нужно зависеть от Мисудзу или меня. Даже сейчас, она твёрдо стоит на ногах.
— А Реика-онээсан?
— Реика... ей нужны люди, которые смогут быть её "семьей", но это не значит, что она хочет стать моей "женщиной". Так что думаю, если все её примут — всё будет хорошо.
— А как насчёт Рурико-сан?
Рурико начинает говорить прежде, чем я могу ответить.
— Онии-сама честно говорил со мной. Рурико ответит тем же. Как я и говорила раньше, я не против, если мы с Мисудзу-сама будем служить Онии-сама вместе. Я думаю, это неплохой вариант, чтобы защитить дом Кудзуки. Но внутри моего сердца... есть чувство "Если Онии-сама сейчас умрет..."
Рурико...
— В таком случае... я хорошо понимаю чувства Мисудзу-онээсама. Не думаю, что у нас будут разногласия в будущем, когда дом Кудзуки станет нашим. Я не стану ей врагом. Я люблю Мисудзу-онээсама.
Да.
До этого момента, они не верили друг другу и не знают сердца друг друга, но...
Теперь в их сердцах цветет доверие.
— Следовательно, для наших отношений необходим Онии-сама. Я знаю, что она любит его до потери памяти и я уважаю это, однако, если Онии-сама умрет на этом этапа... то всё пойдет по-другому.
Верно.
Уничтожение мужчин, которые хотят захватить правление над домом Кудзуки... они не допустят людей, что хотят жениться на них к управлению группой.
Дом Кудзуки управляется Мисудзу и Рурико.
Хорошо, что все настолько продумано.
Но я... не нужен Рурико.
Она даже не знает меня...
Ей бы лучше найти себе парня с хорошей родословной и семьей... без амбиций...
Этот план куда более здравый и продуманный.
— Да, ты права. Я понимаю.
Как и думал... придется умирать здесь.
Если я умру, то вся та буря, что разрослась... мирно уляжется.
— Онии-сама...
— Что, Рурико?
Рурико озадачена. Её лицо побледнело.
— Я говорила ужасные вещи, чтобы Онии-сама разозлился.
Что?
— Онии-сама и правда думает о нас с Мисудзу-сама, обо всем доме Кудзуки.
— А какой во всем смысл, если ты не счастлива?
— Ты думаешь обо мне, как о семье, верно?
— Разве не очевидно?
— С каких... с каких пор?
Что?
— С каких пор ты начала думать обо мне как о семье?
— Нет, я точно не помню, но когда я перестал добавлять к твоему имени "-сан", тогда всё и стало понятно.
— Понятно?
— Да... "Она в моей семье, нужно сделать её счастливой!"
Я всё решил.
— Мда... ты всегда забываешь про своё счастье.
Минахо-нээсан?
— — А теперь, последний вопрос... что ты собираешься делать с нами: с Кацуко, Нагисой, Нэи и мной...
Четыре дамы смотрят на меня.
— Н-но... Минахо-сан и остальные сильные, так что у вас всё будет в порядке и без меня, верно?
Минахо-сан вздыхает.
— Это хорошая возможность, так что позволь мне тебе сказать... разве я уже не упоминала об этом? Что бы не произошло, хотя бы одна женщина у тебя останется.
— Д-да...
Верно, я думаю, что она говорила что-то такое.
— Когда тебя здесь не было, мы с Кацуко и Нагисой приняли решение.
Решение?
— Если ты умрешь, то самая близкая к тебе женщина погибнет вместе с тобой.
Что?
— Мы не позволим тебе умереть одному.
Н-неужели?
— Ничего, оставшиеся две разберутся с остальным. Они позаботятся о Мисудзу-сан, Мегуми-сан и Мане-сан. О Мичи-сан, Реике-онээсан, Рурико-сан и Йошико-сан тоже.
— Верно, только самые близкие к тебе последуют за тобой.
— Так мы решили.
Минахо-сан... Кацуко... Нагиса!
— Но, Нагиса... как же Мао-тян.
— Мао... я могу оставить её на Минахо-сан и Кацуко.
— Нет, но...
— Это все произойдет, если ты умрешь, пока ты жив, ничего не случится.
Нагиса смотрит на меня со слезами на глазах.
— Я тоже умру! Они не говорили обо мне!
Нэи-сан?
— Я не хочу видеть как мой братик умирает первым. Если Йо-тян умрет, то я умру тоже. Это давно решено.
Нэи-сан улыбается.
— Поэтому, ты точно не должен умереть!
Кацуко...
Кацуко говорит с Рурико.
— Я должна признаться. Мы с Нагисой и Госпожой — бывшие проститутки.
— Проститутки?
Рурико почти ничего не знает о сексе из-за Дедули.
Она наверное понятия не имеет, что такое проститутка.
— Злодей похитил меня против моей воли. И заставил работать как рабыню, много лет.
— Боже...
Рурико удивлена.
— Я думала, что уже никогда не стану счастливой. Моей мечтой было просто открыть пекарню, но... я думала, что это была просто иллюзия, которой никогда не достигнуть
Кацуко...
— Потому что... моё тело и разум были полностью осквернены... мне было интересно, смогу ли я такой жить. Никто ещё никогда не любил меня, и я даже думала, что и мне нельзя никого любить. Я осквернённая женщина.
— Это не так...
— И в те отчаянные дни... меня поддерживало лишь желание открыть пекарню... но так было до того, как я встретила тебя...
Меня?
— Ты нашёл что-то в этой грязной женщине. И только ты. Без тебя мне будет плохо. Я снова станут той отчаявшейся женщиной, с загнивающим сердцем.
Кацуко...
— Со мной так же. Я смогла начать все с чистого листа, открыть цветочный магазин. Но отчаянье никуда не делось. Моё прошлое разъедало мне сердце. Особенно существование Мао...
Нагиса?
— Мао — моё сокровище. Я могу стерпеть любые трудности ради неё. Но... эта девочка не тот ребенок, которого я хотела выносить. И это засело у меня в сердце...
Неизвестно, кто отец Мао-тян.
Нагиса была проституткой... её насиловало множество мужчин, и это без контрацепции, так что она забеременела.
— Я пыталась... очень, очень много раз старалась влюбиться. Даже записалась на консультации по браку. Меня даже сватали. Но... не важно, с каким бы прекрасным человеком я не встречалась, я не могла рассказать ему всё о Мао... и даже о себе.
Нагиса задрожала.
— Нас с Кацуко похитили на первом году обучения... и сделали проститутками. У никогда не испытывала на себе любви. Поэтому, я хочу в ней утонуть. Но... с обычными мужчинами я не могу говорить не о своем прошлом, ни о том, как родилась Мао...
Её прошлое проститутки... и ребёнок, родившийся от изнасилований...
— Поэтому, я так и не могла влюбиться в кого-то. Так что тоже жила в отчаяньи.
Нагиса сделала из работников магазина питомцев.
От неспособности полюбить мужчину... она совращала молоденьких девушек.
— Но понимаешь... сейчас... я люблю... тебя...
Сказала мне Нагиса.
— Ты смотришь на меня, как на женщину... а не как на бывшую проститутку или мать Мао... и любишь меня...
Я...
— Ты помнишь? Как на днях... когда мы встречались с якудзой, что угрожал моему магазинчику. Разве ты не пришёл в маленький магазинчик в заводском районе?
— Да...
— И перед входом в магазин... ты начал делать зарядку.
— Просто подумал, что должен размяться.
— Это было очень забавно... Мне понравилось. Это выразило все твои чувства... у меня в груди аж запылало. И вот тогда... я почувствовала, словно опять вернулась в школу.
— Нагиса...
— Рядом с тобой, я всегда возбуждена... ты никогда не лжёшь, а на твоем лице написано всё что ты думаешь. И ещё, ты всегда решительный. При виде тебя, я не могу перестать течь.
Я...
Я просто дурак, глупец...
— Я люблю тебя. И думаю, что эта любовь раз и на всегда. С тобой я могу быть поистине голой и разумом и телом. Я не буду этого делать, если это не ты...!
У Нагисы начали накатываться слёзы.
— Так что... не умирай. Живи. Можешь находить себе сколько угодно "женщин" и где угодно. Я сделаю всё для тебя. Так что, прошу... живи.
— Ага, Йо-тян... живи. Тебе нужно просто жить. Если ты умрешь, тогда я не смогу тебя больше увидеть. Прошу, живи, Йо-тян.
— Прошу... дорогой...
Нагиса... Нэи-сан... Кацуко...
— Простите, я совсем не понимал ваших чувств.
Я искренне извиняюсь.
— Я думал, что никто не будет переживать, если я умру.
— Все здесь живы только благодаря тебе.
Спокойно говорит Минахо-сан.
— А мы, старшие, вообще не можем без тебя.
Минахо-сан.
— Поэтому... осторожнее.
— Верно. Если Йо-тян умрет, я тоже умру.
— Даже я, верно, Кацуко.
— Да, Нагиса.
Я...
— Хорошо, я буду жить. Не важно что... я выживу!
Сказав это... я лишил себя права умирать.
— Обещай!
— Да!
Секи-сан, что тихо слушала наш разговор, открывает свой рот.
— Простите...
— Ч-что не так, Секи-сан?
Я не понимаю о чем она.
— Я телохранительница "Его превосходительства"... и читала ваши досье.
— Короче говоря... она о проститутках из Куромори.
— Минахо-сан и об остальных.
— Поэтому я не понимаю ваших чувств. И даже больше... я смотрю свысока на проституток.
— Ничего не поделать, все обычные люди так делают.
Минахо-сан отвечает Секи-сан с ухмылкой.
— Вас правда похитили?
— Мне было двенадцать, Кацуко и Нагиса были похищены во время учебы в старшей школе... и нас заставили стать проститутками.
Ответ Минахо-сан ужасает Секи-сан.
— Невероятно...
— Да, особенно то, что об этом мало кто знает.
Видимо это не было указано в досье Службы безопасности Кудзуки.
— В проституток нас превратил Ширасаки Сусуке. Мы выжидали много лет, перестали быть проститутками и искали возможности отомстить Ширасаки Сусуке.
— Так вот как оно всё...
Для Секи-сан... этот случай и ходы Куромори связаны.
— Помимо воли Его превосходительства... это всё месть Куромори-сама и остальных?
— Это так. К тому же, преступник, который сейчас нападает на отель, Цезарио Виола, похитил Нэи и её брата, потом сделал их рабами, Мы спасли Нэи, но подчиненному Виолы удалось убить её брата. Может эту атаку и заказал глава Дома Ширасаки, но сам преступник хочет захватить Нэи в том числе.
Секи-сан смотрит прямо на Минахо-сан.
— Хорошо, этого достаточно, чтобы я сотрудничала с вами изо всех сил.
— Имеем ли мы право соглашаться на такое предложение от элитной охранницы службы безопасности Кудзуки?
Спрашивает Минахо-сан.
— Я женщина... и мне жаль вас.
Секи-сан улыбается....
— Я никому и никогда этого не говорила, но мой отец алкоголик, вечно избивавший мать.
Секи-сан...
— К счастью, мои родители развелись, когда я была в третьем классе начальной школы... мы смогли уйти от отца, но он навсегда оставил тьму в моем сердце.
Вздыхает Секи-сан.
— Я думаю поэтому у меня и не было романтических отношений. Обычно, слабые и скромные парни превращаются в зверей, когда выпьют алкоголь... я просто не могу верить мужчинам.
— Как и мы... у нас был горький опыт с ними.
Говорит Минахо-сан.
— Поэтому... я и влюбилась в этого парня.
Нагиса улыбается.
— К тому же, настолько честного парня легко не найдешь. Поэтому мы можем быть честными перед ним.
Кацуко смотрит на меня с добрыми глазами.
— Да, глупость Йо-тян это то, что в нем хорошо.
Нэи-сан...
— Похоже на то...
Секи-сан смотрит на меня.
Затем...
— Мне нравятся американские машины, но и мотоциклы тоже.
— Что?
— Знаете Харли Дэвидсон?
— Имя точно...
— Прокачу как-нибудь...
Произнесла Секи-сан с ярко-красным лицом...
— Это приятно, знаете, особенно когда едешь на встречу ветру.
— ...Да ну?
— Да, я еду на полной скорости по центральной трассе, когда чувствую злобу. Иногда кажется, что машины недостаточно...
— Ладно...
— Всё хорошо , я не буду выжимать до предела, когда ты будешь ехать со мной...
Я почему-то этого не понимаю, но...
Похоже придется покататься на Харлее Секи-сан.
— Ох, да... тогда жду.
— Это обещание!
