— Данна-сама… я…
— Онии-сама…
— Мастер…
Мисудзу, Рюрико и Мичи…
Они подавлены, похожи на щенков, которых отругал хозяин.
— Нет ничего страшного, что вы не понимаете. Всё-таки это моё одиночество.
Сказал я.
— Вы же не могли это знать, верно? Все мы — разные люди.
Куда страшнее, когда кто-то понимает сердце или воспоминания человека.
Я имею в виду, что Цукико и девушки, жрицы храма Такакура, могут это сделать, но…
Именно из-за этого им тяжело.
— Верно. Такие девушки, как вы, никогда не поймут.
Неи загоняет Мисудзу и девочек в угол.
— Вы никогда не сможете полностью понять чье-то сердце. Но всё равно, разве не стоит приложить хоть немного усилий и попытаться понять?
Это…
— Мисудзу, Рюрико и Мичи, вы притворяетесь, что понимаете другую сторону, а затем заставляете их понять вас, верно? Вот почему Йошико-сан и Мидзусима Карен-сан в таком ужасном состоянии. Вам это не доставило ни капли неудобства, вы просто причинили боль Йошико-сан и Карен-сан.
Мисудзу:
— Возможно, это так…
Она ответила тихим голосом.
— Я просто проявила свой эгоизм, думая, что Йошико-онээсама и Карен понимают наши чувства.
— Я-я тоже…
Рюрико…
— Моим желанием было направить Йошико-онээсама на лучший, по моему мнению, путь. Мы только и делали, что настаивали на своих суждениях, но даже не пытались понять чувства Йошико-онээсама.
— Угх, я без каких-либо сомнений соглашалась с мнением Мисудзу-онээсама и Рурирури. Мне очень жаль.
Мичи склонила голову.
— Как бы это сказать… Вы не осознаёте своего положения, когда стоите перед другим человеком, и из-за этого все становиться запутанным, прежде чем вы это замечаете. Что ж, Йошико-сан и Карен-сан пришлось нелегко, потому что Мисудзу, Рюрико и Мичи полностью захватили инициативу.
Сказал я.
— У меня есть одноклассник по имени Танака.
Следует немного сменить тему.
Я не думаю, что мы сможем добиться прогресса, если это трио будут чувствовать себя подавленными из-за вины.
— Как-то он рассказал мне историю… у Танаки есть двоюродный брат в Нагое. И однажды, на семейном собрании, он сказал ему…
Девочки сосредоточились на моей истории.
— Он сказал, что люди в Токио сумасшедшие. Под этим он имеет в виду: «В Японии есть три крупных города: Токио, Осака и Нагоя. Токио занимает первое место, Осака следует за ним, а Нагоя — третий, но тем не менее жители Нагои гордятся живут в третьем по величине городе Японии. Люди, живущие в Токио, только свой город признают как лучший в Японии. Они считают, что только Токио является великим городом, а Осака и Нагоя ничем не отличаются от остальных провинциальных городов. Такой эгоизм жителей Токио непростителен»
Сказал я.
— Да, я могу это понять.
— Да, даже люди из Кансай думают, что Токио и Осака — два столпа Японии.
— Услышать, что Токио — единственное великолепное место, действительно бесит.
— Но я ни разу не слышала о трех столпах, включающих Нагою.
— Верно, может быть, Нагоя не такая уж и удивительная?
— Это только Токио и Осака. Два удивительных города.
Сказали Эри и Ри.
— Нет, у истории Танаки есть продолжение. Когда его двоюродный брат сказал это, другой кузен, живущий в Фукуоке, рассердился.
— Фукуоке?
— Подождите, разве это не на Кюсю?
Спросили меня близнецы.
— Да, станция Синкансэна Фукуоки на Кюсю называется «Хаката». Итак, двоюродный брат из Фукуоки сказал: «О чем ты говоришь? Три больших города Японии — это Токио, Осака и Фукуока, верно? Нагоя на том же уровне, что Сидзуока и Ниигата», и они сильно поссорились.
— Онии-сан, Фукуока такой большой?
— Я этого не знала.
— Насколько я помню, у них есть профессиональная бейсбольная команда, которой владеет президент телефонной компании, верно?
Эмм.
— Да, дочерняя компания владеет бейсбольной командой, но, насколько я знаю, штаб-квартира компании находится в Токио.
Сказала Неи.
— Значит, президент живет в Токио?
— И он не имеет никакого отношения к Фукуоке?
Спросили близнецы.
— Нет, я думаю, что президент компании начал бизнес в Фукуоке, так что не похоже, что у него вообще нет с ней связей.
Президент телефонной компании не имеет сейчас никакого значения.
— В любом случае, у жителей каждого города разное чувство. Тем не менее, это не означает, что люди из любого города злонамеренно неуважительно относятся к другим городам. Люди в Токио не высмеивают другие города, Нагоя и Фукуока не имеют прошлых обид друг на друга. Просто каждый человек воспринимает мир со своего места по-разному… и если вы не понимаете своего положения и положения других, то это вызовет недопонимание.
Сказал я.
— Проблема Мисудзу в основном такая. Все произошло именно так, потому что ты не понимаешь положение других людей, как и своё собственное.
— Данна-сама?
Мисудзу, Рюрико и Мичи удивленно посмотрели на меня.
— Дом Кудзуки — одна из самых больших знатных семей в Японии, верно? Ему равны только дома Каан и Кано с их историей, но позиция дома Кано сейчас ослабевает, и единственная другая семья, на которую люди обращают внимание — семья Каан, которая обладает финансовой властью равной группе Кудзуки. Мисудзу и девушки думают, что другая знать должна следовать за домами Кудзуки и Каан.
У Мисудзу и девушек было такое восприятие.
— Хотя они и могут следовать за ними, но знатные люди не являются вассалами дома Кудзуки. Каждый знатный дом — это семья, которая продолжала защищать свою честь сто и более лет, верно? Что ж, им не сравниться с домами Кудзуки и Каан, но тем не менее у них есть своя гордость. Гордость, которую они унаследовали от своих предков.
Я вспомнил маленькую Карен-сан.
— Это относится и к Мидзусиме Карен-сан. Она знает, что ее семья совершила ошибку, и поэтому она должна заплатить за их беспорядок, и из-за этого она должна служить Мисудзу. Тем не менее, ее гордость молодой дворянки все еще остается при ней, даже если она служит тебе.
— Я подумала, что эту гордость надо убрать.
Сказала Мисудзу.
— Я думала, что это будет на благо Карен.
— Да. У меня сложилось впечатление, что Карен-сан станет счастливой, когда станет рабыней Онии-сама.
Призналась Рюрико.
— Нет, это просто соответствует пережитому вами опыту, девочки. Но вы не можете быть уверены, что это пройдет с Карен-сан, верно?
Сказал я.
Я думаю, что объяснение Неи, данное ранее, было правильным.
Мисудзу и Рюрико выросли принцессами дома Кудзуки, но их сдерживали подавляющее присутствие и искаженная любовь Джии-чан.
Поэтому они испытывают счастье от того, что я властвую над ними как над рабынями.
Однако у Карен-сан не было никого похожего на Джии-чан. Она воспитана как обычная принцесса.
Я не думаю, что в ней есть дух мазохистки, выращенный из тяжелой и извращенной любви.
— Вы, девочки, одинаковые, но это не значит, что Карен-сан такая же. Поэтому вы, девочки, должны сначала узнать, что за девушка Карен-сан. Мисудзу просто реализовывала своё желание доминировать, даже не пытаясь узнать Карен-сан, верно? Так ты просто сломаешь Карен-сан.
Другими словами…
— Вам, девочки, нравится быть моими рабынями. Даже не так, вам легче быть моими рабынями, если сравнивать с тем временем, когда вы были принцессами дома Кудзуки, не так ли? ВЫ многое пережили и приняли такое решение. Я тоже счастлив, что вы мои рабыни, но все же…
Я посмотрел на Мисудзу и девушек.
— Вы, девочки, не знаете, хороши ли ваша решимость и выбор для других людей.
Мидзусима Карен-сан — 12-летняя девочка.
И её внезапно попросили предложить мне свою девственность, стать моей секс-рабыней.
— Ну, несмотря на то, что вы называете себя рабынями, для вас это просто игра.
Сказала Неи.
— В конце концов, именно вы, девочки, предъявляете Йо-чан требования. Так что правда в том, что вы притворяетесь Мастером и Рабыней во время секса.
— М-мастер! Я-я твоя рабыня от всего сердца.
Мичи пала ниц и трется лбом о ковер.
— Это правда для Мичи. Она здесь единственная настоящая мазохистка. Она на самом деле хочет стать секс-рабыней Йо-чан, и когда тебя так ругают, ты чувствуешь трепет, верно?
Неи посмотрела на Мичи.
— Верно!
Мичи:
— Я счастлив просто служить Мастеру! Мичи не может жить без Мастера! Я выполню любой приказ! Пожалуйста, не бросайте Мичи, Мастер!!
Плача, воскликнула Мичи.
— Верно, Митчан такая. Она единственная настоящая мазохистка, которая не может жить без Йо-чан. Ее разум и тело принадлежат ему.
Сказала Неи.
— И что касается двух других рядом с ней, Мисудзу и Рюрико, вы затянуты этим. И потому что вы такие, вы неправильно понимаете, что все женщины в мире были бы счастливы, если бы стали рабынями Йо-чан.
О, это потому, что Мичи — их пример.
Они думали, что Мидзусиме Карен-сан и Йошико-сан будет лучше, если они станут моими рабынями.
— Я скажу это снова. Вы — не обычные девушки. По сравнению с обычными девушками, вы, намного извращённее и ненормальнее их. Просто так получилось, что вы трое вместе, и поэтому неправильно поняли, что подобное нормально. Но это не соответствует реальности.
Сказала Неи. Троица понурили головы.
— Вы говорили с Йошико-сан исходя из предположения, что она такая же, как и вы трое. Поэтому вы подталкивали её к тому, чтобы она как можно скорее стала рабыней Йо-чан, верно?
Я думаю, что это так.
— Я хочу извиниться перед Йошико-онээсама.
Сказала Рюрико.
— Я хочу извиниться перед Карен.
Пробормотала Мисудзу.
Они вот-вот расплачутся.
— А также перед Данна-сама, Неи-онээсама и всеми остальными.
— Мне очень жаль!
— Пожалуйста, простите нас! Мастер!!!
Вокликнула Мичи. Затем все трое встали на колени перед нами.
— Что будешь делать, Йо-чан?
Неи посмотрела на меня.
— Я не знаю. В любом случае, для начала я хочу проверить Карен-сан. Все присматривают за ней, но я все еще немного волнуюсь.
Ответил я.
— Ещё надо позвонить Сё-нээчан и спросить о ситуации Йошико-сан в особняке Кудзуки. Прежде чем решать, что делать, я хочу проверить текущую ситуацию.
Глупо думать о контрмерах, когда не знаешь, как обстоят дела.
— В любом случае, мы что-нибудь с этим сделаем. Мы не можем просто оставить это как есть.
— Данна-сама!
— Онии-сама!
— Мастер!!!
Все трое смотрят на меня со слезами на глазах, все еще простираясь ниц.
— Не делайте такие лица. Точка невозврата еще не достигнута, так что позвольте мне позаботиться об этом.
Сказал я.
— Не стоит об этом беспокоиться.
Этот голос…
Дверь открылась…
За ней стоит девушка…
— Простите меня, все.
Кудзуки Йошико-сан?
— Хм? Я думала, Йошико-сан осталась в особняке Кудзуки?
Я спросил рефлекторно.
— Да, она притворилась, что остается. После того, как Мисудзу-сама поехала на своей машине, она поехала на следующей машине.
Рядом с ней стоит Сё-нээчан.
Они сделали это в секрете от Мисудзу и Рюрико.
Поэтому она тайно отправилась с телохранителями из СБ Кудзуки.
— Ладно, кстати, весь разговор транслировался в столовую.
Неи улыбнулась.
— Карен-сан тоже должна была смотреть.
— Вместе с Арису-чан.
Близнецы ухмыльнулись.
— Извините, если я была слишком резкой! Но, тем не менее, наш секретный план-сюрприз удался.
Неи достала из-за двери плакат «Огромный успех» и показала его нам.
— Все ждут, пошли в столовую.
Йошико-сан сказала Мисудзу и девочкам.
— Я также хочу поговорить с Мисудзу-сама и Рюрико-сама.
◇ ◇ ◇
Мы вернулись в столовую.
Мидзусима Карен-сан, Арису, Марико, Луна, Нагиса, Цукико и Марго-сан там.
Что касается Юкино, то она в одиночестве читает модный журнал.
Мана и Мегу готовят чай.
— Где остальные?
Спросил я.
— Агнес-чан все еще учится. Эди и Йоми-чан присматривают за ней. У Митамы-чан и Кинуки-чан вечерняя тренировка. Что касается Каны-чан, Ай-чан и Койоми-чан, они укладывают Мао-чан спать.
Сказала Кацуко-нээ, выходя из кухни.
О, девушки, которые не хотят участвовать в обсуждении, ушли.
— Все наблюдали за разговором.
Это страшная часть этого особняка.
Во всех комнатах есть скрытые камеры и микрофоны…
— Присаживайтесь. Давайте успокоимся, выпьем чаю и поговорим.
По указанию Кацуко-нээ мы заняли места.
Мисудзу, Рюрико, Мичи стоят бок о бок, все еще свесив головы.
Словно они на месте подсудимого.
— Вот, черный чай. Если хочешь кофе, просто скажите Мане.
Сказала Мана всем.
— Йоши-кун?
— Хм, черный чай подойдет.
Я ответил Мегу.
Мизусиме Карен-сан и остальным уже принесли им черный чай.
— Йошико-сама и я будем кофе.
Сё-нээчан, которая сидит рядом с Йошико-сан, сказала Мане.
— А как насчет Мисудзу и девочек? Что вы будете?
Я обратился к депрессивной тройке, затем…
— Йо-чан, пусть сами справляются.
Неи отговорила меня.
— Я-я возьму черный чай.
— Я-я тоже.
— Я-я тоже, пожалуйста.
Рюрико, Мисудзу и Мичи сказали Мане тихим голосом.
— Хорошо, дайте мне минутку.
Весело ответила Мана.
Вскоре все напитки были на столе.
— Тогда давайте пока выпьем чаю.
Нагиса мягко улыбнулась всем.
— А ещё у нас есть вкусные печеньки.
Кацуко-нээ принесла сладости.
— Что ж, выпьем. Теплый напиток успокоит вас.
Сказала Марго-сан.
— Верно. Давайте выпьем.
— Я хочу печенье.
Близнецы активно пытаются разрядить обстановку.
Так или иначе, все добавляют молоко и сахар в свои чашки, а потом…
Перемешав ложкой, мы пьем из чашек.
Нам потребовалось некоторое время, чтобы успокоить наши эмоции.
— Ну, тогда я начну разговор.
Кацуко-нээ улыбается.
— Мизусима Карен-сан ты уже видела это на экране, но всё же, я хочу сказать, что наша семья никому не навязывает какие-либо извращённые сексуальные акты. Если ты сама этого хочешь, то прекрасно… В этом особняке есть места, предназначенные для таких игр. Но если у тебя нет таких желаний, тебя никто не будет заставлять, так что не волнуйся.
— Что за бред! Меня-то вы принуждали!
Юкино оторвалась от журнала и пожаловалась.
— Юкино-онээчан — исключение! Так что заткнись. Не пугай Карен-сан!
Сказала Мана своей сестре.
— У всех нас бывает извращенный секс, но, в конце концов, это всего лишь игра. Правила нашего дома гласят, что мы не должны делать ничего, что причиняет вред разуму или телу, и Онии-чан никогда не сделает ничего, чего мы не хотим.
Мана сказала Карен-сан.
— Ложь. Со мной было не так! Он самый настоящий извращенец, так что будь с ним осторожнее.
Сказала Юкино, указав на меня.
— Я же сказала, что Онээ-чан — исключение! Онии-чан действительно тогда любил Юкино-онээчан, поэтому он продолжал издевки над тобой!
После слов Маны Юкино покраснела.
— М-Майка! О-о чем ты говоришь!
— Ты уже счастлива и беременна ребенком Онии-чан, так что тебе не нужно вспоминать былое, верно? Юкино-онээчан!
— Уууу.
Юкино коснулась живота и замолчала.
— Хм, могу я кое-что сказать?
Йошико-сан подняла руку.
— Конечно, давай.
Кацуко-нээ ответила с улыбкой на лице.
Мисудзу и девочки дрожат от страха, ожидая, что скажет их кузен.
— Спасибо. Тогда, во-первых…
Йошико-сан встала и заговорила.
— У меня нет желания заниматься сексом с Куромори-сама.
Заявила она со смелой улыбкой.
— Хм, Мисудзу-сама, Рюрико-сама и Мичи-сан, они продолжали рекомендовать мне это, но я не чувствую в этом необходимости.
Необходимость — заняться со мной сексом.
— Я мог понять, почему Мисудзу-сама и Рюрико-сама нуждаются в Куромори-сама. Я видела весь процесс. И Мичи-сан, и все в этой комнате, вы все восхищаетесь Куромори-сама, и я знаю, что он вам нужен.
Йошико-сан улыбается.
— Но я не думаю, что иду по тому же пути, что и все.
Она выбрала для себя другой путь.
— Прошедшая неделя жизни с Мисудзу-сама и Рюрико-сама дала мне хорошую возможность понять свое место.
Йошико-сан продолжает говорить, основываясь на предыдущем разговоре.
— Во мне есть кровь дома Кудзуки, но я другая. У меня нет такого достоинства, как у Мисудзу-сама и Рюрико-сама, которые были рождены дочерями знати. Во мне может и течет кровь дедушки, но я не дочь дома Кудзуки.
— Правда что ли? По сравнению с этими извращёнными девчонками, я думаю, Йошико-сан гораздо изящнее.
Сказала Неи.
— Нет, я была воспитана как слуга. Даже сейчас, как бы я ни старалась не отставать, я не могу стать кем-то, кто подходит на роль молодой леди из дома Кудзуки.
Сказала Йошико-сан.
— Значит, поэтому ты до сих пор называешь Мисудзу и Рюрико с суфиксом «-сама»?
Спросил я.
В прошлом обсуждении они договорились об обращении друг к другу.
— Я прилагаю усилия, чтобы все приняли меня как дочь главного дома Кудзуки. Однако недавно я поняла, что для меня это невозможно.
— Йошико-онээсама, это неправда.
В панике сказала Рюрико.
— Онээ-сама красивая и утонченная.
Я…
— Рюрико, не воспринимай то, что говорит Йошико-сан, дословно.
— Онии-сама?
— Йошико-сан, должно быть, тебе было больно. Но ты собираешься и дальше быть дочерью главы дома Кудзуки?
Я спросил Йошико-сан напрямую.
— Я знаю, что не могу сказать, что это так, но…
Йошико-сан криво улыбается.
— Каким-то образом, после всей тяжелой работы, которую я проделал за последние шесть месяцев, натянутая нить оборвалась.
Нить в ее сердце.
— Ранее я слышал разговор Мисудзу-сама и Рюрико-сама.
Затем.
— Возможно, уже слишком поздно извиняться и просить прощения, но все же.
Мисудзу склонила голову.
— Мне очень жаль! Йошико-онээсама! Мы с Рюрико никогда не понимали, что ты чувствуешь, и все же мы продолжали настаивать на своем.
— Хватит уже, Мисудзу-сама.
Йошико-сан нежно улыбается.
— Я чувствую, что не могу быть такой как Мисудзу-сама и Рюрико-сама. Я поняла, что мы отличаемся не способом мышления или восприятия, а самой сущностью.
— Йошико-онээсама, я…
Рюрико попыталась заговорить, но Йошико-сан остановила её.
— Мне жаль. Я не могу понять ничего из того, что вы говорите. Я ничего не поняла за последнюю неделю. Если бы Куромори-сама сказал, что я ему нравлюсь и он хочет меня, я бы это поняла. Однако Куромори-сама никогда не проявлял признаков того, что хочет меня.
Это…
— Несмотря на это, Мисудзу-сама и Рюрико-сама, я не могу понять, почему вы вообще подталкиваете меня стать секс-рабыней Куромори-сама. Нет, я пыталась понять это изо всех сил. Я хотела понять. Я хотела понять мысли моих любимых сестер: Мисудзу-сама и Рюрико-сама.
На лице Йошико-сан печальная улыбка.
— Но, сколько бы я ни думала об этом, я так и смогла понять. Насколько мне известно, Мисудзу-сама и Рюрико-сама счастливы оставаться рядом с Куромори-сама. Поэтому, если мы хотим наладить отношения дома Кудзуки с другими семьями, мне предписан «политический брак». Я думаю, что именно это нормально для барышни из знати.
— Подожди секунду, Йошико-онээсама.
Мисудзу позвала ее, но Йошико-сан не обратила на это внимание и продолжила.
— Если это необходимо для защиты дома, то это естественный поступок. Вот во что я верю. И по своей природе я остаюсь слугой Рюрико-сама, человеком, который служит знати, что бы ни случилось. У меня нет амбиций унаследовать дом, отдавать приоритет своим чувствам, как у Мисудзу-сама и Рюрико-сама, и прыгнуть в объятия Куромори-сама.
Йошико-сан с детства видела дом Кудзуки как служанка, как служанка Рюрико…
Размер и вес Кудзуки для нее что-то экстравагантное.
Она не может допустить, чтобы дворянство, прожившее более ста лет, погибло на ее поколении.
Необходимость защищать людей, работающих на дом Кудзуки, и их средства к существованию.
Именно поэтому…
— Мое сердце успокоилось бы, если бы мне приказали жениться по политическим мотивам. О чем бы меня не попросили, если это для семьи, то я сделаю это. Боюсь, что сама я не смогу определиться со своим будущим.
Это чувства обычного человека.
Она не может действовать свободно, как Мисудзу и Рюрико.
— Я смогу вытерпеть, как бы больно это ни было, пока мне говорят: «Йошико, это выгодно для семьи Кудзуки». Я смогу убедить себя, почему это необходимо, и принять это.
Если ей дадут причину, то она согласиться пожертвовать собой.
— Но своим скудным разумом я вообще не могу найти преимуществ от становления рабыней Куромори-сама.
Йошико-сан.
— Я действительно не могу понять чувств Мисудзу-сама и Рюрико-сама …
Мисудзу и Рюрико побледнели.
— Однако, услышав ваш разговор, я поняла одну вещь.
— Что за вещь?
Спросила Рюрико.
— Что я принципиально отличаюсь от Мисудзу-сама и Рюрико-сама. И сколько бы такая женщина, как я, не думала об этом, я не смогу понять ваши сердца.
Это…
— Я поняла, что мы никогда не сможем понять друг друга.
Она осознала, что они не могут прийти к взаимопониманию.
— Это стыдно, но…
Йошико-сан печально улыбается.
— Йошико-онээсама, мне очень жаль!
Болезненно пробормотала Рюрико.
— Разве не очевидно, что вы не сможете прийти к взаимопониманию?
Сказала Юкино.
— Смотри, Мисудзу и девочки получают удовольствие от секса с этим идиотом! Они чувствуют себя комфортно от этой их игры в рабство. Вот почему они продолжают говорить тебе, их двоюродной сестре, чтобы ты тоже попробовала секс! Всё просто!
Затем Йошико-сан:
— Даже если это так, у меня нет такой же чистоты, как у Мисудзу-сама и Рюрико-сама. У меня нет ни мужества, ни решимости погрузиться в удовольствие.
Затем она посмотрела на меня.
— Вот почему я ждала, пока Куромори-сама придет за мной.
Да, Йошико-сан всегда…
Она ждала, когда я попрошу ее заняться сексом.
Но я…
Я чувствовал, что она запуталась, и поэтому не подходил к ней.
Затем…
— М-м-м, можно?
Мидзусима Карен-сан подняла руку.
— В чем дело?
Спросил я.
— Услышав историю Йошико-сама, я решилась. Я стану рабыней Куромори-сама.
Эээ?
— Я верю, что это поможет моей семье, дому Мидзусима. Служение Куромори-сама и рождение его ребенка.
Если она родит моего ребенка, этот ребенок станет братом или сестрой ребенка Мисудзу.
Это создаст прочные отношения между домами Мидзусима и Кудзуки.
— Я дочь знати. Я приму любую жертву, если это ради дома.
Карен-сан согласилась стать моей секс-рабыней.
Не потому, что Мисудзу принуждает ее, а добровольно.
— Это не жертва. Секс с Онии-сан не причиняет боли, правда, Ри-чан?
— Да. Что ж, первые несколько раз ты будешь испытывать физическую боль, но вскоре она перетечет в удовольствие.
— Это так приятно, что возносит тебя к небесам.
— Другие девушки тоже помогут, чтобы ты как можно скорее почувствовала удовольствие.
Близнецы сказали, но…
— Это может быть так по вашему опыту, но на данный момент мне нужна моя подготовленность и решительность.
Сказала Карен-сан с серьезным лицом.
— Все нормально. Я преодолела такой же путь на прошлой неделе, Карен-сама.
Нежно сказала Арису.
— Карен-сама, ты видела мой первый секс, не так ли?
— Да, я была свидетелем этого.
Карен-сан смотрела, как Арису лишают девственности.
— Я смогла это вынести. Я уверена, что Карен-сама тоже справится.
— Большое спасибо, Арису-сама.
Две дворянские дочери улыбнулись друг другу.
