Перед лицом Великого Высшего Анатты даже Снежная Богиня, которая полностью игнорировала Великого Высшего Кровавой Слезы и Великого Высшего Бескрайнего Неба, проявила страх в глубине своих глаз.
Пока рядом находилась Ледяная Богиня, Великий Высший Кровавой Слезы и Великий Высший Бескрайнего Неба не могли ничего ей сделать, однако Великий Высший Анатты был намного сильнее Ледяной Богини, как величайший суверен Мира Святых.
— Эхх!
В этот момент Ледяная Богиня тяжело вздохнула. Она молча предстала перед Снежной Богиней и заговорила:
— Сестра, ты должна разорвать эту связь с миром смертных. Не забывай, что теперь ты Снежная Богиня, а не Чанъян Мин Юэ! Ты должна воспринимать все переживания Чанъян Мин Юэ как сон, иллюзию. Забудь про все связи, разорви нити кармы и вернись к своей истинной личности. Тебе не следовало приходить сюда сегодня. В твоем сердце не должно быть ничего, кроме Храма Льда. Давай вернемся вместе.
Ледяная Богиня говорила мягко, но ее голос все равно был наполнен безжалостным холодом.
Она казалась бесчувственной машиной, лишенной эмоций. В ее глазах не существовало никого, кроме ее младшей сестры.
Ледяная Богиня осторожно взмахнула рукой, не позволив Снежной Богине сопротивляться, и силой забрала ее отсюда.
По мановению мысли, две богини пересекли бесконечно огромное расстояние и появились прямо в Храме Льда.
— Сестра, парные мечи Цзы Цин были раскрыты. Он умрет! Я не хочу его смерти!
Взгляд Снежной Богини в пронизанном холодом Храме Льда больше не выглядел спокойным. Ее эмоции бурлили.
— Эх, я не думала, что всего одна реинкарнация сделает тебя настолько нестабильной. Сестра, забудь о Цзянь Чене. Забудь обо всем, через что прошла твоя реинкарнация.
Снежная Богиня медленно покачала головой.
— Сестра, я умоляю тебя. Спаси Цзянь Чена. Я не хочу, чтобы он умер.
— Я действительно не могу спасти его. Не говоря уже обо мне, в нынешнем Мире Бессмертных и Святых, наверное, нет никого, кто был бы способен спасти его, ведь он уже стал Плодом Пути Анатты. Его судьба предрешена. — Сказала Ледяная Богиня.
— Плод Пути? — Удивилась Снежная Богиня.
— Хуан Чжен ступила на Путь Эмоций посредством Цзянь Чена. Теперь, когда она постигла его до предела, то должна ступить на Путь Бессердечия. Поскольку Цзянь Чен уже стал Плодом Пути Анатты, никто в мире не сможет спасти его, иначе они станут смертельными врагами Хуан Чжен.
Снежная Богиня долгое время пребывала в оцепенении.
— Как такое возможно… — Тихо пробормотала она.
— Сестра, позволь мне временно запечатать воспоминания твоей реинкарнации. Ты забудешь о Цзянь Чене и обо всем, через что прошла твоя реинкарнация. Когда ты снова вспомнишь их, все уже будет позади.
Ледяная Богиня приступила к работе, лично запечатав часть воспоминаний Снежной Богини.
***
— Неужели ничего нельзя сделать?
На вершине Горы Бога Меча Пустынной Земли, Мо Тяньюнь в белом халате стоял рядом со Святым Небесного Меча, устремив свой взгляд к звездам.
Святой Небесного Меча сидел, скрестив ноги, и неторопливо заваривал Чай Познания.
— Никто не сможет его спасти. Переживет ли он этот кризис, будет зависеть от его собственной судьбы.
— Парные мечи были обнаружены. Все эксперты Мира Святых уже собрались в том месте. Даже суверены явились. Неужели у него все еще есть шанс выжить? — Тихонько вздохнул Мо Тяньюнь.
Святой Небесного Меча оставался совершенно невозмутимым. Он равнодушно ответил:
— Кто знает, пока не наступит последний момент?
— Это все моя вина. Я заметил слишком поздно. Надо было оставить на нем отпечаток. Даже если бы он столкнулся с опасностью, ему не пришлось бы раскрывать парные мечи.
Мо Тяньюнь винил себя в произошедшем. Сейчас там уже собрались все семь Святых Монархов и суверены мира. Даже он чувствовал себя бессильным в такой ситуации.
Святой Небесного Меча сосредоточился на заваривании чая и беспечно произнес:
— Ты поступил правильно. Если бы ты оставил отпечаток на Цзянь Чене, то в итоге мог навредить самому себе. Ему было суждено столкнуться с кризисом, который рано или поздно наступил бы, вот только это случилось гораздо раньше, чем я ожидал. Никто не сможет помочь ему справиться с этим кризисом. Единственное, что мы можем сделать сейчас — это ждать и смотреть.
***
В то же время, на процветающей планете, Фан Цзин держала в руке Кисть Поднебесной и делала все возможное, чтобы скрыть себя посреди толпы. Она была настолько осторожна, насколько это возможно.
«Простите, старший Цзы Сяо. Я не могу помочь вашему преемнику». — Горестно подумала Фан Цзин.
Ее охватило глубокое чувство бессилия.
Суверены Мира Святых находились от нее на расстоянии вытянутой руки. Даже учитывая, что Кисть Поднебесной скрывала всю ее ауру, воздух вокруг как будто был наполнен невидимыми иглами. Она не смела даже пошевелиться.
В пространстве, окруженном экспертами, Богини Льда и Снега уже ушли, а Великий Высший Анатты сиял туманным светом Великих Путей. Он стоял в космосе и, казалось, молча смотрел на Цзянь Чена.
— Великий Высший Анатты, Цзянь Чен определенно является реинкарнацией старого ублюдка Цзы Сяо. Пожалуйста, убейте этого человека и навсегда устраните потенциальный источник проблем.
— Суверен, пожалуйста, сотрите Цзянь Чена. Поскольку он из Мира Бессмертных, его определенно нельзя пощадить.
***
Сзади заговорили эксперты. К этому времени все они осознали, почему Великий Высший Кровавой Слезы и Великий Высший Бескрайнего Неба отказались что-либо делать. Они также понимали сомнения Звездного Лорда Девяти Сияний.
Цзянь Чен оказался младшим братом Снежной Богини, которым та сильно дорожила, готовая без колебаний отдать свой собственный высший божественный артефакт.
Убийство Цзянь Чена было оскорблением Снежной Богини. С учетом того, как Богини Снега и Льда ведут дела, гнев Снежной Богини был равносилен гневу Ледяной Богини.
Великий Высший Кровавой Слезы и Великий Высший Бескрайнего Неба явно не хотели провоцировать Ледяную Богиню.
«Хмпф, учитывая его связь с Ледяной Богиней, мы бы действительно не решились убить Цзянь Чена, но теперь, когда Великий Высший Анатты здесь, я отказываюсь верить, что Ледяная Богиня осмелится спровоцировать его». — Подумал Святой Монарх Небесного Восприятия из клана Тысячи Механизмов.
«Даже в прошлом Великий Высший Анатты был сильнее Ледяной Богини. Теперь же, когда Великий Высший Анатты постиг четыре Великих Пути, разница стала еще больше». — Подумал Святой Монарх Небесной Мести из клана Древнего Погребения.
Так считали не только они. Многие другие эксперты были такого же мнения. Все они полагали, что уже раскусили личность Цзянь Чена.
На мгновение всеобщие взгляды сконцентрировались на Великом Высшего Анатты, включая Великого Высшего Кровавой Слезы и Великого Высшего Бескрайнего Неба.
Под всеобщим вниманием, Великий Высший Анатты наконец-то начала действовать. Она неторопливо передвигалась, шаг за шагом приближаясь к Цзянь Чену. В это время свет вокруг нее сильно завибрировал, и даже ее аура стала нестабильной.
В этот момент она полностью утратила свою невозмутимую холодность, а ее эмоции неистово бурлили.
Нестабильное состояние Великого Высшего Анатты повлияло даже на Великие Пути в пространстве, повергнув их в хаос.
В этот момент, если бы все вокруг могли видеть сквозь свет Великого Высшего Анатты, то заметили бы, что ее стройное тело бесконтрольно дрожит.
И эта дрожь усиливалась по мере того, как та приближалась к Цзянь Чену.
П/П:
Собственно, раз уж сам автор начал обращаться к Хуан Чжен как к женщине, что произошло впервые на моем опыте, я попытаюсь объяснить вам, что вообще происходит с ее полом.
В китайском языке, насколько мне известно, слова не склоняются. Это означает, что по тексту невозможно определить, является персонаж мужчиной или женщиной. Для этого используют местоимения «он/она», но их можно и опускать. По именам персонажей тоже крайне трудно определить их пол, так что может случиться подобная путаница.
Конкретно в нашем случае автор нарочно опускал все местоимения и даже временами обращался к Хуан Чжен как к мужчине. Зачем он это делал — мне не известно. Зачем анлейтер назвал Хуан Чжен «Анаттой» мне тоже не особо понятно. Я знаю смысл термина «Анатта/Анатман», но как именно это связано с Хуан Чжен, в тексте я пока не нашел. Спрашивать анлейтера лично я не стал, ибо он порой такую ересь пишет в своем переводе, что я потерял к нему всяческое уважение.
