А-Цзин нервно встал на колени перед Цзюнь Се, пытаясь ему что-то сказать, он тревожно жестикулировал обеими руками и издавал все более отчаянные звуки. А-Цзин пытался что-то сказать, но с отрезанным языком он больше не был способен говорить и мог производить только непонятные звуки.
— А! А! А! — А-Цзин указал на дверь и несколько раз с заискиванием ударился головой об пол. Раздавались глухие удары, один за другим, пока кожа на его лбу не треснула. Из его раны потекла кровь, но А-Цзин не останавливался и продолжал упорно это делать, используя все силы, которые у него были.
— Ты не сумасшедший, — сказала Цзюнь У Се, спокойно глядя на А-Цзина.
А-Цзин поднял голову, и кровь потекла по его переносице. Лицо его озарилось радостью, когда он энергично кивнул.
— Ты хочешь мне что-то сказать? — продолжала спрашивать его Цзюнь У Се.
А-Цзин кивнул еще раз.
— Вставай, — она села, взяла перо и пергамент и положила на стол. — Если не можешь говорить, напиши.
А-Цзин не поднялся, а встал на колени рядом со столом. Он держал перо в руке и быстро писал строку за строкой, заполняя пергамент множеством символов. Его рука слегка дрожала, но было непонятно, то ли от волнения, то ли по какой-то другой причине.
За очень короткое время А-Цзин написал три страницы и отдал их Цзюнь У Се. Затем он сразу же начал раболепствовать, ударившись головой о землю еще раз, умоляя ее, как будто она была его последней и единственной надеждой.
Цзюнь У Се взяла листы пергамента и начала читать. От одного только взгляда на написанное ее зрачки слегка расширились.
Причина, по которой А-Цзин был в таком состоянии, заключалась не в мучениях Гу Ина от скуки. Это было потому, что… А-Цзин знал секрет.
Тайну смерти Фань Ци!
В тот день, в кабинете директора, кроме Фань Ци и Фань Цзиня, был еще один человек, А-Цзин!
С тех пор как А-Цзина изгнали из маленькой бамбуковой рощи, он был не в духе и ходил подавленный. Он все время хотел заставить Цзюнь Се покинуть бамбуковую рощу, чтобы защитить Фань Чжо, и испытывал к нему сильную враждебность. Это продолжалось до того дня, пока Гу Ли Шэн не собрал всех в Академии Западного Ветра и не раскрыл перед всеми подлинную личность Цзюнь Се, в тот момент все слухи, которые осквернили и запятнали его имя, были полностью развеяны, а он — избавлен от всех предъявленных ему необоснованных обвинений. А-Цзин также присутствовал там в тот день, и когда он услышал все, что было сказано, его сердце наполнилось неоспоримой виной и ненавистью к себе.
Бесчисленное количество раз он почти собирался побежать в маленькую бамбуковую рощу, чтобы извиниться перед Цзюнь Се, но он чувствовал, что не заслуживает даже этого.
Цзюнь Се никогда не был подлым человеком, как утверждали эти слухи. Он никогда не совершал ни одного из тех аморальных поступков. И он действительно приложил все свои усилия, чтобы вылечить Фань Чжо. Но теперь А-Цзин понимал, что был ослеплен теми злостными слухами и легко им поверил, в результате чего ошибочно обвинял хорошего человека.
Стыд и ненависть к себе бесконечно мучили и съедали его. А-Цзин хотел все исправить, но чувствовал, что не заслуживает прощения, и больше не показывался ему на глаза.
Вина, которая грызла его, росла по мере того, как проходили дни. Это заметил Фань Ци, который всегда считал А-Цзина честным и надежным парнем. Хотя он совершил несколько грубых ошибок, но в душе у него не было никаких злых намерений. Увидев, что А-Цзин так подавлен, Фань Ци намеревался помочь ему в решении этого вопроса.
Как раз в то время Цзюнь Се и Фань Чжо уехали из Академии Западного Ветра, и поэтому Фань Ци заставил А-Цзина спрятаться в своем кабинете и вызвал Фань Цзиня, чтобы тот тоже пришел. Он хотел услышать мнение своего сына по этому поводу и придумать, как передать Цзюнь Се сожаление и извинения А-Цзина.
Однако…
В тот день А-Цзин прятался в скрытой нише в кабинете. Сквозь маленькую щель в стене он видел все, что там произошло.
