Мо Цянь Юань действовал очень оперативно. На следующее же утро после банкета под предлогом «У Се и я действительно нашли общий язык» он пригласил Цзюнь У Се во дворец.
Наиболее бурную реакцию это вызвало у Цзюнь Сяня и Цзюнь Цина. Они не понимали, почему Мо Цянь Юань столь внезапно пригласил к себе Цзюнь У Се, и, что было еще более удивительно, так это то, что Цзюнь У Се выразила намерение принять его приглашение. Они могли только беспомощно отойти в сторону и позволить ей туда отправиться.
Уже в полдень Цзюнь У Се сидела около Мо Цянь Юаня и, положив руку на его запястье, считала его пульс.
— Твой дедушка на самом деле позволил тебе приехать? — недоверчивым тоном спросил Мо Цянь Юань, подперев подбородок другой рукой, он наблюдал за Цзюнь У Се, которая полностью сконцентрировалась на его пульсе.
В последнее время Королевская семья была не слишком добра к Дворцу Линь, с такой напряженностью, витающей в воздухе, он был удивлен, что Цзюнь Сянь позволил Цзюнь У Се приехать одной.
Девушка не смотрела на него, продолжая обследование:
— С какой стати бояться принца, которого считают ни на что не годным.
— … — рот Мо Цянь Юаня слегка задергался, язык этой маленькой девочки был по-настоящему ядовитым. Он посмотрел на «маленькую» черную кошку, свернувшуюся клубком у нее на коленях, и вспомнил все, что произошло вчера вечером. Он невольно сглотнул, поскольку до сих пор испытывал неувядающий страх перед этим черным меховым шаром, а его сердце забилось быстрее.
— Только подумай об этом, если бы у меня была достаточно сильная поддержка и чуть больше власти, Линь Ван, конечно же, запретил бы тебе любой контакт со мной, чтобы избежать подозрений. Однако мое теперешнее положение — роль наследного принца, который вот-вот лишится своей собственной короны, ни один разумный человек не захотел бы иметь ко мне хоть какое-нибудь отношение, — он усмехнулся.
Дворец Линь командовал примерно половиной вооруженных сил страны, и если бы они сформировали тесную связь с наследным принцем, на первый взгляд, это стало бы очень влиятельным союзом.
Однако, если задуматься, это был просто тонущий корабль с двумя немощными тиграми на борту.
— Как думаешь… что я сказал ему, чтобы заставить дать разрешение на твой визит? — Мо Цянь Юань ярко сияющими глазами посмотрел на нее. Говоря в неформальной обстановке, он не хотел называть этого человека Отцом Императором.
Цзюнь У Се проигнорировала его вопрос, не переставая проводить обследование.
Мо Цянь Юань взволнованно продолжил:
— Я сказал ему, что влюбился в тебя.
Цзюнь У Се наконец подняла голову, но в ее взгляде не было ни малейшего намека на удивление. Она просто посмотрела на него своими ясными глазами.
— Так ты готов позволить ему думать, что заинтересовался кем-то, от кого отказался Мо Сюань Фэй?
— … — когда она сказала это, он был полностью побежден и больше не знал, чем ей ответить. Мо Цянь Юань горько рассмеялся, грустно глядя на нее.
— Ты всегда так разговариваешь? Всегда так безжалостна?
Почему она была так строга даже по отношению к самой себе? Мо Цянь Юань почувствовал, что его брат был по-настоящему глуп, и самой большой его ошибкой было отпустить Цзюнь У Се.
В прошлом эта девушка никогда не была так прекрасна, но Цзюнь У Се, которая сейчас сидела рядом с ним, была самой любопытной женщиной, которую он когда-либо встречал. Ну, точнее… молодой девушкой.
Девочка, которая посмела заставить принца уступить ей и даже вынудила его попытаться захватить трон, какой стойкостью она обладала?
— Я просто констатирую факты, — ответила она.
Мо Цянь Юань хмыкнул, с раздражением покачав головой. Он действительно не мог понять, о чем она думает.
— Во время ужина в честь моего дня рождения, когда я говорил о тебе, все, чего я хотел, это досадить ему. Кто знал, что все так обернется? — он от души рассмеялся, вспомнив выражение, появившееся на лице Императора, когда он рассказал ему о своих чувствах к Цзюнь У Се. Тому взгляду цены не было.
— Два человека, от которых он хотел избавиться, теперь стали парой, он должен быть счастлив, так ведь? Теперь он сможет убить двух птиц одним камнем, разве это не облегчит ему жизнь? — он не мог не смеяться над иронией этой ситуации.
