— Цзюнь Цин тоже сегодня приехал? Вы чувствуете себя лучше? — Император мягко улыбнулся Цзюнь Цину.
Цзюнь Цин, всем своим видом демонстрируя слабость, сидел в инвалидном кресле, а когда он попытался заговорить, его дыхание стало беспорядочным.
Лицо Императора тут же изменилось, и он быстро сказал:
— Быстрее! Имперские врачи, скорее помогите ему!
По приказу Императора два имперских врача быстро подбежали к Цзюнь Цину и принялись осматривать его.
Во время всего процесса лицо Цзюнь Цина было бледным, а дыхание очень слабым.
Цзюнь У Се сидела там, спокойно потягивая чай, и смотрела на этих двух врачей, считающих пульс ее дяди.
Ее дядя не чувствовал себя плохо, он лишь притворился по просьбе Цзюнь Сяня. Цель приглашения Цзюнь Цина Императором была ясна как день. Когда Император только начал прощупывать почву, Цзюнь Цин сразу же предоставил ему эту возможность.
Состояние Цзюнь Цина не отличалась от предыдущего раза, когда они прощупывали его пульс. Его пульс был едва ощутимым, дыхание было слабым… Казалось, что его жизнь держалась на ниточке и была настолько хрупка, что могла прерваться в любой момент.
Когда оба врача полностью осмотрели Цзюнь Цина, они пошептались между собой и повернулись к Императору, серьезным тоном сказав:
— Пожалуйста, простите нас, но мы неспособны помочь ему. Мы можем только порекомендовать ему покой, чтобы не давать лишнюю нагрузку на сердце, — они были очень деликатными в своем диагнозе.
Оба имперских врача оказались беспомощны, с их диагнозом Цзюнь Цина уже можно было считать мертвецом.
Настроение стало тяжелым, поскольку все министры показали сожаление и раскаяние, вот только эмоции, появившиеся на их лицах, полностью отличались от того, что чувствовали их сердца.
— Пойдите, приготовьте Женьшень, — приказал Император, тяжело вздыхая и всем своим видом производя впечатление беспомощного просвещенного правителя. Потом он повернулся к Цзюнь Сяню и сказал: — Если есть что-нибудь, в чем вы нуждаетесь, не стесняйтесь и просто скажите об этом. Так как сегодня здесь также присутствует Бай Юнь Сянь, как насчет того, чтобы она его осмотрела?
Цзюнь Сянь почтительно встал:
— Я очень тронут и благодарен за заботу Вашего Величества!
Император кивнул Бай Юнь Сянь, которая сидела возле Мо Сюань Фэя, она встала и пошла прощупывать пульс Цзюнь Цина.
Цзюнь У Се положила на руку подбородок и посмотрела на приближающуюся Бай Юнь Сянь, в ее глазах промелькнула вспышка ледяного холода.
— Мяу.
«Этот старый дурак по-настоящему отвратителен, если бы он действительно хотел спасти твоего дядю, то должен был раньше попросить Бай Юнь Сянь взглянуть на него. Что толку делать это теперь?» — маленькая черная кошка негодовала и пыхтела, ее грудь вздымалась.
— Она не собирается думать о его спасении, она лишь хочет удостовериться в том, что он при смерти, — Цзюнь У Се сохраняла спокойствие. Император думал, что очень умен, но для нее он был безнадежным глупцом.
Хотите использовать Бай Юнь Сянь, чтобы проверить Цзюнь Цина? Он действительно переоценивал эту женщину.
Ученица клана Цин Юнь? И что? В ее глазах они были только шуткой.
Бай Юнь Сянь производила впечатление отчужденности, она покрыла запястье Цзюнь Цина тонкой тканью и измерила его пульс.
Цзюнь Сянь был взволнован, когда наблюдал за действиями Бай Юнь Сянь.
В конце концов, она не была обычным доктором, а пришла из знаменитого клана Цин Юнь. Он не был уверен в том, насколько хороши были ее способности, поскольку никогда не видел, как она их применяла, но он знал, что они должны были сыграть и победить в этой азартной игре.
Его сердце было наполнено беспокойством, но когда он просмотрел на Цзюнь У Се, то был удивлен, что его собственную внучку заботила лишь чайная чашка в ее руках, она была слишком ленива, чтобы даже посмотреть на Бай Юнь Сянь.
Видя безразличие Цзюнь У Се, Цзюнь Сянь тоже смог вернуть себе часть утраченного душевного спокойствия.
Вскоре после этого Бай Юнь Сянь выпрямилась с холодным и отстраненным выражением на своем лице:
— Диагноз имперских врачей был верным, мой Учитель изо всех сил старался нейтрализовать этот яд, но если даже мой Учитель не смог обезвредить его, то, я боюсь, что никто не сможет. Чудо уже то, что моему Учителю удалось подавить яд на такое количество лет, — воспев похвалу своему Учителю, она гордо оглядела зал.
