Они думали, что пребывание в бамбуковой роще принесет им желанный покой. Но они никогда не предполагали, что другие ученики настолько осмелеют, что перейдут все границы и разрушат спокойствие этого места.
Фань Чжо с неодобрением посмотрел на А-Цзина, прекрасно понимая, что тот сделал.
— А-Цзин, если что-нибудь подобное повторится, ты немедленно вернешься в академию, — со вздохом сказал Фань Чжо. А-Цзин жил здесь так долго, что, можно сказать, вырос вместе с ним. А-Цзин с детства ставил интересы Фань Чжо превыше своих собственных, и хотя он был отчаянно предан, при этом особым умом не отличался. Неоспорим был тот факт, что Цзюнь Се уже довольно долго лечил Фань Чжо, и за это время его состояние значительно улучшилось. Но даже это не помешало А-Цзину верить ходящим по академии слухам, и у Фань Чжо не осталось иного выбора, кроме как предъявить ему ультиматум.
А-Цзин безучастно остался стоять во дворе после того, как увидел, каким холодным взглядом посмотрел на него Фань Чжо. А-Цзин чувствовал себя так, будто его молнией поразило. С силой сжав кулаки, он обратил свой пристальный взгляд к Цзюнь Се.
Цзюнь У Се посмотрела на А-Цзина, потом сорвала лист бамбука и поместила его перед своими глазами, после чего развернулась и молча ушла.
Братья Фань следовали за Цзюнь Се в дом. Фань Чжо внимательно наблюдал за Цзюнь Се, однако не заметил, чтобы его поведение чем-либо отличалось от обычного, он совершенно не злился.
— Маленький Се, что означало то твое действие? — Фань Чжо заметил, что сделал Цзюнь Се, и это пробудило в нем любопытство.
— За деревьями леса не видно, — Цзюнь У Се налила себе немного чая и села, медленно потягивая его.
Братья Фань переглянулись и тут же все поняли.
Цзюнь Се, должно быть, с самого начала знал о неприязни к нему А-Цзина и о сегодняшнем инциденте, вероятно, думал точно так же, как и они. Цзюнь Се не сказал ни слова, лишь бросил намек в ответ на действия А-Цзина.
— Кхе-кхе, тебе не стоит принимать сегодняшний инцидент близко к сердцу. Могу тебя заверить, что такого больше не повторится, — смущенно покашлял Фань Цзинь. Если бы это оказался кто-то другой, он бы его просто выпорол. Но А-Цзин многие годы был непоколебимо верен Фань Чжо, поэтому он чувствовал нерешительность и ему было сложно поднять руку на А-Цзина.
Цзюнь У Се бросила взгляд на Фань Цзиня, но промолчала.
Разве он мог гарантировать, что подобное никогда не повторится?
Уголки губ Цзюнь У Се приподнялись, но в этой улыбке совершенно не было тепла.
Как и ожидалось, два дня спустя в бамбуковой роще был разыгран тот же самый фарс. На этот раз пришла другая группа учеников, но сценарий остался почти неизменным.
Теперь А-Цзин не потрудился даже появиться, позволив крикам и угрозам беспрепятственно продолжаться.
В этот раз Фань Цзиня не было рядом, и там были только Фань Чжо и Цзюнь У Се. Услышав кричащих учеников, Фань Чжо уже собирался выйти и прогнать их, когда Цзюнь У Се остановила его.
— Оставь их в покое, — Цзюнь У Се совершенно спокойно осталась сидеть в комнате.
— Ты не сердишься? — Фань Чжо уставился на бесстрастное лицо Цзюнь Се, восхищаясь его невероятным самообладанием.
— Я слушаю, — ответила Цзюнь У Се.
— Слушаешь, что?
— Хочу услышать, что задумал тот, кто стоит за всем этим, — Цзюнь У Се посмотрела на чай в своей чашке, и ее взгляд был сосредоточен на бледно-зеленом чайном листе, плавающем в самом центре по его поверхности. Цзюнь У Се надавила мизинцем, и плавающий лист погрузился в чай, создав маленькие волны в ее чашке.
Фань Чжо не ответил, не понимая, что имел в виду Цзюнь Се.
— Вскоре настанет день Охоты на Духов, — подняв глаза, Цзюнь У Се посмотрела через окно на пышную зелень бамбуковой рощи.
— Верно, — Фань Чжо все еще не понимал, о чем думал Цзюнь Се.
— Самое время, — Цзюнь У Се перевела взгляд обратно в комнату. С этим пора было заканчивать. Она завершила доработку техники исцеления духа. Пришло ее время.
— Маленький Се? — все это время Фань Чжо не сводил глаз с Цзюнь Се. Он внезапно почувствовал, что Цзюнь Се изменился и, казалось, теперь отличался от своего обычного «я». Непроницаемое спокойствие постепенно исчезло из его глаз, сменившись ужасающим холодом.
