— Я предоставлю нашему монарху самому решать, как и что сделать, чтобы все получилось, — Хуа Яо продолжал стоять на своем даже после изменения тона Цинь Юэ. Он не являлся Кэ Цан Цзюем, и ему было по большому счету все равно, разозлит ли он Цинь Юэ или нет. Да даже если Цинь Юэ захочет убить его за это, ему-то какая разница? Единственное, что имело значение для Хуа Яо, — это сможет ли он вызвать беспорядки в клане Цин Юнь.
Цинь Юэ сердито глянул на Кэ Цан Цзюя и долгое время молчал, после чего, наконец, сказал:
— Хорошо! Я согласен! Но ты должен пообещать, что не тронешь никого из прямых учеников старейшин. И ты должен как можно быстрее предоставить мне яд, потому что я не хочу больше ждать! — у ослепленного жаждой мести за убийство своей дочери и сдавшегося под явной угрозой Кэ Цан Цзюя Цинь Юэ не оставалось иного выбора, кроме как подчиниться безрассудному требованию старика.
Хотя Цинь Юэ и понимал, что желание Кэ Цан Цзюя обрушит на его голову сильное сопротивление и гнев других старейшин, однако он был уверен, что клан весь Цин Юнь находился под полным его контролем, и даже недовольство старейшин не станет большой проблемой.
Однако вскоре высокомерие Цинь Юэ заставит его взять назад свои собственные слова. Он думал, что, несмотря на высокомерие, Кэ Цан Цзюй знает, когда нужно остановиться, и не станет переступать границы дозволенного. Он не знал, что Кэ Цан Цзюя уже давно заменил другой человек, и этот человек, Хуа Яо, вместе с Цзюнь У Се не хотел ничего иного, кроме как разрушить и погрузить клан Цин Юнь в невиданный раньше хаос!
— Можешь не сомневаться. Уверен, ты останешься доволен, — достигший поставленной перед ним цели Хуа Яо больше почти ничего не сказал и просто, соглашаясь, кивал, пока Цинь Юэ продолжал разглагольствовать о своей мести. Однако в своем сердце юноша тихо посмеивался над ним.
Со всеми своими грандиозными планами, что он строил в отношении семьи Цзюнь и Императора Ци, Цинь Юэ не знал, что человек, с которым он делился своими планами, собирался убить его самого прямо здесь, в клане Цин Юнь.
Вскоре удовлетворенный его ответом Цинь Юэ встал, собираясь уйти.
Однако, когда Цинь Юэ уже подошел к двери кабинета, Хуа Яо внезапно сказал:
— Не забудь бережно хранить ту карту.
Шаги Цинь Юэ замедлились, и он на мгновение замер с напряженной спиной. Он какое-то время молчал, прежде чем тихо ответил:
— Я знаю. Она спрятана в безопасном месте.
Цинь Юэ стоял спиной к Хуа Яо, иначе он смог бы уловить вспышку радости, промелькнувшую в глазах Хуа Яо после его ответа.
Когда Цинь Юэ ушел, в комнате остался только Хуа Яо наедине с маленькой черной кошкой.
На какое-то время воцарилось молчание, потом Хуа Яо положил голову на ладонь и, устремив взгляд на маленькую черную кошку, которая до сих пор ничего не сказала, спросил:
— Твоя семья стоит за убийством Цинь Юй Янь и Цзян Чэнь Цина?
Цзюнь У Се повернула свою пушистую голову и спокойно посмотрела на Хуа Яо. С проворным умом Хуа Яо, ему было не трудно сложить воедино все факты.
— Это был я, — честно призналась она.
Хуа Яо был в шоке от ее честности и внезапно во весь голос рассмеялся.
— Так вот почему ты хочешь уничтожить клан Цин Юнь. Все это время ты ожидал чего-то подобного. Ты понимал, что если Цинь Юэ начнет действовать раньше тебя, то твоих сил окажется недостаточно, чтобы справиться с ним, поэтому ты решил первым нанести удар и уничтожить клан Цин Юнь?
— Да, — просто ответила Цзюнь У Се.
Хуа Яо пристально посмотрел на маленькую черную кошку. Ему показалось, что через ее холодные глаза он смог разглядеть частичку души в этом маленьком теле.
— Когда все проблемы с кланом Цин Юнь будут улажены, у тебя будет время, чтобы вернуться вместе с нами? — он думал, что спокойный и дотошный ум этого мальчика вместе со столь юным возрастом создавал поистине невероятное сочетание.
— Разве я уже не дал свое согласие? — черная кошка сощурила глаза и спрыгнула со стола.
— Похоже, Цинь Юэ вообще ни в чем не ограничивает Кэ Цан Цзюя, пока это не угрожает его позиции монарха. Мы можем делать все, что захотим, на всех двенадцати Пиках. Не стоит упускать такую возможность, — произнеся эти слова, Цзюнь У Се в теле черной кошки ловко выпрыгнула в окно.
Хуа Яо с улыбкой на лице наблюдал за удалявшейся черной кошкой, и в кои-то веки эта улыбка отражалась в его глазах. Если за это дело возьмется Цзюнь Се, то он с легкостью сможет создать лекарство.
