Даже у Императора оказались связаны руки перед лицом стремительной атаки Цзюнь У Се, так кто еще мог бы противостоять ей?
Цзюнь У Се даже не вздрогнула, когда казнила У Вана и тестя Императора.
Они были чиновниками суда, которые стояли выше других и были обязаны отчитываться лишь перед одним человеком. А теперь их безжизненные тела валялись в грязи.
Мо Сюань Фэй со слезами на глазах смотрел вниз, сжимая меч в своей дрожащей руке.
По какой причине все обернулось таким образом?
Почему?
Девушка, которая в одиночестве стояла перед воротами и которая этой ночью едва не толкнула его за грань безумия, была той же самой бесталанщиной, которую он с презрением отверг и бросил?
Цзюнь У Се отвела свой пристальный взгляд от Мо Сюань Фэя, лицо которого все больше искажалось от страданий, чтобы посмотреть на Императора.
Она ждала, когда Император отдаст приказ отпустить Цзюнь Сяня!
— Цзюнь У Се, ты утверждала, что У Ван пытался убить второго принца, и это еще можно допустить. Но разве дедушка мог сделать что-то, что навредило бы второму принцу, его собственному внуку? — Император изо всех сил старался сохранять самообладание, крепко сжимая руки за своей спиной.
Такая молодая девушка, как бы беспощадна она ни была, упускала из вида столь очевидные факты, оставляя слабые места, которыми он мог бы воспользоваться в своих целях. Разве бабушки и дедушки могли причинить вред своим собственным внукам?
Император был уверен, что сейчас у него в руке оказалась сильная карта.
Цзюнь У Се видела внутреннюю борьбу Императора, пытающегося скрыть свое беспокойство и гнев, она подняла руку.
— Лун Ци.
— Здесь! — Лун Ци выбежал вперед и опустился перед ней на колени.
Цзюнь У Се достала два свитка из сумки, висевшей на черном звере, и бросила их Лун Ци.
— Прочти.
Лун Ци встал, развернул свиток и громким голосом прочитал:
— Вэй Цюнь Хуа, двадцать третий год Кай Юань, второй месяц, в городе Дун Юэ силой захватил тридцать два дома, убил в общей сложности семьдесят шесть фермеров. Двадцать третий год Кай Юань, пятый месяц, принял сто тридцать тысяч золотых таэлей от…
Звучный голос Лун Ци раздавался далеко, и каждое его слово отдавалось в сердцах простых людей.
— На данный момент Вэй Цюнь Хуа виновен в преступлениях, включающих поджог, убийство, грабеж, преследование граждан, принятие взяток, в общей сложности в трехстах шестидесяти семи случаях. Общее количество людей, умерших из-за его преступлений, составляет пятьсот восемьдесят три человека, а сумма полученных им взяток составила сумму в семь миллионов двести семьдесят тысяч золотых таэлей…
Когда все эти преступления перечислялись вслух одно за другим, по толпе, стоявшей внизу стены, прокатился ропот, все эти люди с ненавистью посмотрели на лежащее в пыли тело тестя Императора.
Вэй Цюнь Хуа, злоупотреблявший своей властью и благосклонностью Императора, глубоко погряз в злодеяниях. С его высочайшим званием и властью многие боялись заговорить об этом, опасаясь ответной реакции. Но теперь, наконец, все его преступления были обнародованы.
Никто в толпе не чувствовал ни жалости, ни сочувствия. Они были только рады, что в этом мире стало на одного злодея меньше.
Выражение лица Императора омрачилось. Он знал о совершенных тестем злодеяниях, но ничего не сделал, чтобы остановить его. Со всеми этими преступлениями, полностью выставленными напоказ, казнь Вэй Цюнь Хуа будет одобрена людьми, независимо от того, был ли он соучастником в организации нападения на Мо Сюань Фэя или нет!
Император потерялся в мыслях о судьбе своего тестя, прежде чем понял, что Лун Ци уже приступил к второму свитку и зачитывал вслух подробный перечень различных преступлений У Вана!
У этих двух чиновников, казненных армией Жуй Линь, было более чем достаточно причин умереть.
Ни один человек не оплакивал смерть У Вана и Вэй Цюнь Хуа, совсем наоборот, они приветствовали армию Жуй Линь!
Если бы не армия Жуй Линь, люди королевства Ци никогда бы не увидели день, когда их мучители оказались под клинком палача!
