Тело Ху Лая упало с неба в более чем в шестистах метрах. На земле образовалась большая яма. Многие ученики, которые были на пути к комнате Цзян Чэня, увидели это и остановились. Увидев жалкое состояние Ху Лая, они выдохнули.
— Слушай, это Ху Лай. Кажется, что его кто-то ударил, но кто?
— Разве это не очевидно? Должно быть, сами братья Ху пришли к Цзян Чэню и снова вызвали проблемы, в результате чего были избиты за это, но его атака слишком тяжела. Нет, смотри, наблюдай за его Силой Юань, она исчезает. Боже, его Море Ци разбито.
— Боже мой, брат Цзян слишком жесток, он искалечил Ху Лая. Для культиватора потеря Моря Ци хуже смерти. Ху Лай был калекой и навсегда останется калекой.
— Он сам виноват, поскольку уже знает, что он больше не может беспокоить брата Цзян. У брата Цзян не было проблем с избиением главного стюарда, так зачем ему это делать? Он, должно быть, сделал что-то, что разъярило брата Цзян. Или брат Цзян не допустил бы такой жестокой атаки.
— Пойдем и узнаем. Ху Лай не посмел бы прийти один. Должно быть, были более сильные люди. Наверное, Ху Сун пригласил некоторых основных учеников на битву.
***
Толпа во внутренней секте впала в исступление. Цзян Чэнь был слишком жестоким, искалечив Ху Лая. Этот тип инцидента мог произойти только на арене жизни и смерти. Те последователи, которые следовали за ним, знали, каким он был. Он мог быть дико высокомерным, но он был терпимым человеком. Теперь его комната рухнула, и Ху Лай был искалечен им, они уже представляли, насколько яростным он стал.
Ярость Цзян Чэня все еще кипела, и он мчался к небу. Ему нужно было, чтобы два человека пред ним заплатили ужасную цену, иначе он не сможет выплеснуть свою огненную ярость, вызванную его неудачным просвещением.
— Цзян Чэнь, ты действительно смел калечить человека передо мной. Кто дал тебе на это право? — Мэн Хун бушевал, указывая на нос Цзян Чэня.
— Брат Хун, мы должны искалечить его сегодня, чтобы отомстить за моего брата, — Ху Сун стиснул зубы и прошептал Мэн Хуну.
Тем не менее, он не посмел сделать шаг вперед, потому что Цзян Чэнь был слишком пугающим. Он вообще не был противником Цзян Чэня. Кроме того, он мог почувствовать силу Цзян Чэня после получения Пилюли Императора. Разрыв между ними будет только шире, и, в конце концов, ему не удастся наверстать упущенное.
— Кто ты? Скажи свое имя! — холодно сказал Цзян Чэнь.
Он чувствовал мощную ауру человека, сопровождающего Ху Лая, который является Императором Четвертого ранга. Если бы это было раньше, он не смог бы сразиться с ним, но поскольку он уже вступил в сферу Императора, ему не нужно беспокоиться об Императоре Четвертого ранга.
— Цзян Чэнь, это брат Ман Хун, основной ученик. Он изначально хотел посетить тебя, чтобы взглянуть на слухи о редком гении. Тем не менее, он никогда не думал, что ты такой жестокий, искалечил моего брата только потому, что он пнул твою дверь. Ты слишком жесток и такой же, как культиватор дьявольского пути, — сурово сказал Ху Сун, думая о своем несчастном брате.
Он не мог выразить свой гнев, поскольку потеря была слишком огромной.
Ученики пришли как раз вовремя, когда говорил Ху Сун, их глаза широко распахнулись, ибо все это было правдой — слишком жестоко кого-то калечить за то, что он пнул дверь. Тем не менее, они чувствовали, что гнев, горящий внутри Цзян Чэня, имеет смысл. Простая деревянная дверь не довела бы его до такой степени.
— Хватит, мусор. Мэн Хун, отруби одну руку, и я забуду о твоем преступлении, — Цзян Чэнь сказал.
После того как Цзян Чэнь закончил свой приговор, это вызвало новую волну шока в толпе. Люди чуть ли не попадали в обморок. Они знали, что Цзян Чэнь был не просто высокомерным, но он также имел возможность победить даже главного стюарда. Однако, желая, чтобы Мэн Хун отрубил себе руку, он выглядел весьма самоуверенно.
Кем был Мэн Хун? Он был известным основным учеником, Императором четвертого ранга и великим гением. Он был несравним, по сравнению с главным стюардом. Даже если Цзян Чэнь продвинулся в сферу Императора, он все еще был просто Императором Первого ранга. Как он мог быть противником Мэн Хуна? Теперь он даже потребовал, чтобы тот отрубил себе руку, это была полная чушь!
— Что ты сказал?
Мэн Хун мгновенно был ошеломлен и серьезно сомневался, что этот парень не сошел с ума.
— Я сказал, отрежь себе руку. В противном случае, твоя судьба будет такой же, как и Ху Лая.
Тон Цзян Чэня был холодным. Если кто-то допустил ошибку, то должен нести за нее ответственность. Эти трое просто совершили непростительную ошибку.
— Ха-ха… Превосходно, Цзян Чэнь. Ты дико самонадеян. Ты еще более высокомерен, чем я. В секте тумана ты первый, кто осмелился говорить со мной таким образом. Твоих слов достаточно для того, чтобы я искалечил тебя сегодня, — Мэн Хун рассмеялся, как будто услышал самую смешную шутку в этом мире.
Новый Император первого ранга потребовал, чтобы он оставил свою руку, иначе он бы его искалечил. Что это за шутка?
— В таком случае, давай сражаться!
Цзян Чэнь ворвался и взлетел высоко в небо. Не было ничего, что мог сказать Мэн Хун, он должен был принять вызов, чтобы доказать свою силу всем.
— Сегодня я научу тебя уроку о твоем высокомерии! Независимо от того, насколько ты силен, всегда есть кто-то сильнее, — Мэн Хун рявкнул и взлетел к небу.
Он стоял в противоположном направлении от Цзян Чэня. Внутренние ученики подняли головы, чтобы посмотреть на них в небе. Увидев, что битва вот-вот начнется, их лица стали напряженными.
— Что случилось? Почему Цзян Чэнь и Мэн Хун сражаются?
— Кто-то сказал, что Ху Сун попросил Мэн Хуна разобраться с Цзян Чэнем. Ху Лай стал калекой, и теперь они хотят сразиться. Цзян Чэнь уже является боевым императором, но Мэн Хун император четвертого ранга и очень известен среди основных учеников. Все знают о его жестокости. Кроме того, он очень сложный противник.
— Это верно. Он гениальный император четвертого ранга в основной секте и очень отличается от любых обычных культиваторов. Он совершенно не похож на главного стюарда. Боюсь, что, даже если брат Цзян вступил в сферу Императора, то не сможет победить.
***
Многие были потрясены битвой, которая должна была вот-вот начаться. Тем не менее, все уже ожидали, что эти двое будут сражаться. То, что они все еще не могли понять, было тем, что заставило Цзян Чэня так рассердиться, что он даже искалечил Ху Лая. Казалось, дело было не так просто, как казалось. Трио, должно быть, сделало что-то плохое, безумно разозлив Цзян Чэня.
— Брат Хун, искалечь его! — Ху Сун стиснул зубы и закричал.
*БУМ*
В это время раздался еще один громкий шум из другой комнаты в доме. Эта комната столкнулась с тем же результатом, что и комната Цзян Чэня, она рухнула и разрушилась. Из здания выскочила большая крепкая желтая собака. Трудно было узнать его выражение, но его глаза были полны огненного гнева.
— ЧТО ЗА УБЛЮДОК, МАТЬ ЕГО, ПРЕРВАЛ МОЙ ДРАГОЦЕННЫЙ СОН?!! — рявкнул Да Хуанг.
Он был крайне оскорблен, ибо его кто-то побеспокоил. Цзян Чэнь чувствовал, что Да Хуанг завершил свое продвижение, Ци, которую он выпускал, принадлежала Дьявольскому Императору Первого Ранга.
— Да Хуанг, искалечь за меня Ху Суна, сделай его инвалидом, — Цзян Чэнь крикнул Да Хуангу.
— Хорошо!
Да Хуанг увидел свою цель, он превратился в золотой свет и рванул вперед, появившись перед Ху Суном в мгновение ока.
— Черт побери, собака, иди и умри! — Ху Сун был в ярости.
Даже собака осмелилась объявить, что искалечит его перед всеми, это было полное оскорбление для него. Он тут же ударил ладонью, дабы отбросить Да Хуанга.
Да Хуанг даже не пытался уклониться от атаки, вместо этого он столкнулся с ней головой.
*Пэн*
Прозвучал грохочущий звук, ладонь Ху Суна была искривлена в результате удара. Затем он отлетел на 50 метров и создал большую дыру в стене другого дома.
— Ты посмел побеспокоить мой сон? Умри!
Да Хуанг атаковал весьма жестоко. Он ударил в ладонь Ху Суна. Ху Сун потерял руку и все еще находился под действием Пилюли Табу, но даже если он бы он был на пике силы или Императором Второго Ранга, он все еще не был противником Да Хуангу.
Тело Да Хуанга принадлежало Божественному Зверю, Драконо-Лошади. Он только что достиг сферы императора, что было совершенно беспрецедентным, по сравнению с Ху Суном.
Да Хуанг не останавливался на достигнутом, он использовал все свое тело, чтобы сковать Ху Суна, словно большая гора. Его Ци было достаточно, чтобы напугать Ху Суна до смерти. Ху Сун теперь лежал на земле, не имея сил, чтобы бороться или защищаться.
Да Хуанг открыл свой большой рот и укусил оставшуюся руку Ху Суна, отрывая ее. Раздался рвущий звук, и рука отделилась от тела. Все было так кроваво, что каждый человек, находящийся здесь, почувствовал отвращение, которое вызвало мурашки по коже.
— АААААААААААААААА!!!
Пронзительный вопль Ху Суна заставил всех закрыть уши. Большинство учеников, которые были свидетелями ужасной сцены, мгновенно побледнели. Собака была слишком жестокой. Ху Суну конец.
Да Хуангу было плевать на эти вопли, и он продолжал кусать тело Ху Суна своими зубами. Кровь была повсюду. Цзян Чэнь отдал приказ искалечить этого человека, и Да Хуанг сделает это. Тем не менее, его способ отличался от других. Он не собирался калечить его вражеское Море Ци, он использовал другой варварский путь, который был более кровавым и в несколько сотен раз мучительнее, чем уничтожение Моря Ци.
Это была легкая работа для Да Хуанга. Ху Сун лежал на земле неподвижно. Все его тело было в крови. Сверху донизу он был покрыт ранами. Теперь все с ужасом смотрели на жестокую большую желтую собаку.
