Сердце Янь Дунлю сильно забилось, когда он увидел представшую пред ним картину. Не только у него, но и у всех мастеров Префектуры. Трупы, лежавшие на земле, принадлежали вышестоящим лицам Префектуры. Когда-то они были их братьями по оружию. Теперь все они лежали мёртвыми в ледяной ночи, подставив свои тела под льющийся дождь.
Больше всего их разочаровало то, что Юань Хун и Хуан Ин стояли рядом, совершенно равнодушные к лежащим на земле телам. Любой дурак мог бы догадаться, что произошло и какая взаимосвязь существует между Хуан Инем и Юань Хунем.
Многие из них бросили взгляд на Цзян Чэня, совершенно поражённые его способностью делать выводы. Тем не менее, такой поворот событий был для них нежелателен, потому что это означало конец Префектуры.
Янь Дунлю не мог смириться с правдой. Это был огромный удар по его психике.
— Брат Юань, ты… ты понимаешь, что делаешь? — заговорил Янь Дунлю.
Все заметили, что его голос дрожал.
Выражение лица Юань Хуня казалось наигранным и слегка виноватым, когда он посмотрел на Янь Дунлю. Хотя он много сделал для Префектуры, он знал, что Городской Наместник относился к нему очень хорошо, но после того, что он сделал сейчас, пути назад не было.
— Брат Янь, каждый имеет право на свой собственный выбор. Я уже сделал свой и никогда не пожалею об этом. Я согласен с Патриархом Хуанем, если ты разрушишь свой уровень совершенствования, мы сохраним тебе жизнь. Отнесись к этому как к одолжению за наши братские отношения в прошлом, — с безразличным выражением сказал Юань Хун.
* Блевотина!*
Тело Янь Дунлю содрогнулось от ярости, затем он выплюнул полный рот крови. Его лицо побледнело. Это произошло, потому его сознание было переполнено яростью. Слова, сказанные Юань Хунем, пронзили клинком его сердце, заставляя его сердце обливаться кровью.
— Не к добру, Городской Наместник переполнен гневом. Это сильно повлияет на него, — кто-то воскликнул.
Янь Дунлю не мог смириться с тем, что он увидел. Он не мог смириться с тем, что его собственный названный брат, предал его. Это был невообразимый удар по психике, сочетающий в себе гнев и печаль. Это затронуло его сердце, из-за чего он не смог правильно вращать бессмертную Ци. С его нынешним состоянием у него не будет ни единого шанса против своего противника.
— Ай! — увидев, что случилось с Янь Дунлю, Цзян Чэнь невольно вздохнул и покачал головой.
Должно быть, Янь Дунлю, являлся человеком, который ценил дружбу и любовь, что объясняло, почему он не смог принять то, что сейчас происходило. Он никогда не предпринимал никаких мер предосторожности по — отношению к Юань Хуню. Если бы он сделал это, он не столкнулся бы сейчас с такой бедой.
Он боялся, что нынешний Янь Дунлю столкнулся с той же ситуацией, что и Оуян Хэ. Хотя он никогда раньше не сталкивался с подобными ситуациями, он мог их понять. Если Хань Янь и Тиран однажды предадут его, как эти ничтожества, он мог поклясться, что ему будет очень плохо.
Конечно, Хань Янь и Тиран никогда бы так с ним не поступили. Связь между ними сформировалась на основе тяжёлых испытаний и невзгод.
— Юань Хун, я, Янь Дунлю, никогда не обращался с тобой плохо и всегда считал тебя своим кровным братом. Не могу понять, почему ты так со мной поступил, — выражение лица Янь Дунлю стало ещё суровее.
Несмотря на то, что происходящее было недопустимым, он уже был здесь. Он должен смириться с этим, нравится ему это или нет.
— Брат Янь, мне больше нечего сказать по этому поводу. Исход всё равно будет тот же. Я надеюсь, что ты прислушаешься ко мне, чтобы остаться в живых, — холодно сказал Юань Хун.
— Янь Дунлю, я оказал милость брату Юаню. Если ты откажешься от своего совершенствования, я сохраню тебе жизнь. После этого ты можешь вернуться, и жить как обыкновенный человек. Что скажешь? — Хуан Ин сделал высокомерное лицо.
Нынешняя сцена была именно такой, как он и представлял. Всё находилось под его контролем. Теперь, когда Янь Дунлю был поражён гневом, его боевая мощь также значительно снизится. Так что он был не в состоянии с ними сражаться, не говоря уже о том, чтобы сражаться с тремя Небесными Бессмертными мастерами.
— Чушь собачья. Я, Янь Дунлю, никогда не склоню перед вами голову, даже ценой своей жизни. Вам тоже не так легко будет убить меня, - бушевал Янь Дунлю.
Оба его глаза покраснели. Поскольку Юань Хун окончательно растоптал их братские отношения, он не должен больше зацикливаться на этом.
— Янь Дунлю, ты не страшишься смерти. Но мне интересно, готовы ли твои подчинённые умереть вместе с тобой. Я дам вам всем шанс сейчас. Кто хочет, может теперь присоединиться ко мне. Иначе вам всем придётся умереть, — взгляд Хуан Иня скользнул по мастерам, стоявшим рядом с Янь Дунлю.
Они все являлись вышестоящими лицами Префектуры.
— У каждого есть право на выбор. Я не буду никого из вас принуждать. Вы можете присоединиться к Семье Хуан, — сказал Янь Дунлю.
— Городской Наместник, я, Лао Ван, не являюсь неблагодарным человеком. Префектура очень хорошо относилась ко мне все эти годы. Я не смогу поступить так, как эти предатели. Сегодня я готов исчезнуть вместе с Префектурой.
— Ты прав. Если мы все сегодня присоединимся к Семье Хуан, мы ничем не отличаемся от бессердечных отца и сына. Если меня вынуждают предать Префектуру, то я лучше умру.
— Городской Наместник, мы не примкнём к врагу. Даже если сегодня состоится последний бой в нашей жизни, мы не будем чувствовать, что наши смерти окажутся напрасными.
****
Каждый мастер Префектуры выразил свою решимость и преданность. Это означало, что Янь Дунлю был очень хорошим человеком, потому что даже перед лицом такой безнадёжной ситуации, многие из них всё ещё заявляли о том, что последуют за ним.
Тем не менее эти люди были не дураками. Они предельно ясно представляли себе, что ждёт их впереди. Отложив в сторону узы, которые объединяли их с Префектурой, даже если они теперь присоединятся к Семье Хуан, учитывая личность Хуан Иня и Юань Хуня, конечно, с ними не будут хорошо обращаться. Так что они скорее умрут с гордостью, чем проживут как собака в Семье Хуан до конца своих дней.
— Хорошо, похоже, что я, Янь Дунлю, не ошибся в выборе людей, — Ци Янь Дунлю колебалась, но выражение его лица резко изменилось, потому что он не видел никаких признаков присутствия Янь Цинчэн в лагере врага.
— Юань Хун, где Янь Цинчэн? Что ты с ней сделал? — громко крикнул Янь Дунлю.
— Хаха! Не волнуйся, Янь Дунлю. Чэнцзюнь никогда не причинит вреда Госпоже Цинчэн. Боюсь, что они вдвоём сейчас отлично проводят время, — громко рассмеялся Хуан Ин.
* Блевотина!*
Услышав это, Янь Дунлю выплюнул ещё один глоток крови и выругался.
— Ты животное! Если что-то случится с Цинчэн, я буду преследовать вас всех, когда стану призраком, — эмоции Янь Дунлю вышли из-под контроля.
Янь Цинчэн была его плотью и кровью. Он знал, что Юань Чэнцзюнь восхищался его дочерью в течение долгого времени, но если этот мерзавец опорочит его дочь, он боялся, что у его дочери не хватит мужества продолжать жить дальше.
— Хаха! Янь Дунлю, ты никогда не ожидал, что придёт такой день, верно? Мне очень приятно видеть, как тебе сейчас грустно, — Хуан Ин снова расхохотался.
Он ещё не атаковал, потому что хотел увидеть грустный взгляд Янь Дунлю. Для него видеть такое выражение лица своего врага было удовольствием.
Однако никто не заметил, как Цзян Чэнь, который стоял позади Янь Дунлю, уже ушёл. Даже мастер Префектуры не заметил, как будто Цзян Чэнь никогда не появлялся здесь.
Внутри рудной шахты была ещё одна сцена. Юань Хун запечатал основу совершенствования Янь Цинчэн. Теперь она находилась под полным контролем Юань Чэнцзюня, как птица в клетке.
