«Хорошо не быть человеком…, если ты не человек, ты не будешь смотреть на нас свысока… Нет! Она сделала тебе больно! Посмотри сюда, твоя рука вся изранена и колено в крови… А-а-а-а! Слишком много порезов! Что делать? Так больно!».
«Да всё в порядке! Я могу просто вернуть ей в десять раз, нет, в сто раз больше того, что сейчас болит. Что скажешь, брат?».
«Хорошо, сделаем так, как захочет моя Бабочка».
«Знаешь, чем дольше я с ней дерусь, тем больше она мне нравится. Почему бы нам не сделать из неё куклу? Как бы это сказать… всегда чувствовала, что будет жаль, если просто уничтожить такого интересного противника. Кроме того, ты не считаешь, что сейчас она уже похожа на куклу?».
«Пока тебе это нравится…».
Для стороннего слушателя эти голоса были совершенно разными. И мужской, и женский, были настолько умело сымитированы, что у стороннего наблюдателя ползли мурашки по коже, когда он видел это представление своими глазами и слышал своими ушами.
Когда Лин Мо сумел рассмотреть это «чудо», его в принципе ничего не удивило, на своём пути он и не такое видал, при этом Тан Хао резко поменялся в лице. Тот замер с открытым ртом и тупо уставился на фигуру глазами, как будто был полностью напуган происходящим перед ним.
Из их разговора становилось понятно, что раны не были серьезными. Если враг способен только на это, о какой опасности могла идти речь, было неясно только то, когда «кошке» надоест играть с новой «мышкой».
Однако первый взгляд был ошибочный и ужас закрадывался в душу Тан Хао от того, что он видел перед собой. Раны не были поверхностными, и, хуже всего дела обстояли с лицом Ци.
Сказать, что оно было похоже на синяк, пропитанный кровью, было бы слишком упрощенным описанием.
«Его лицо…», — дрожащим голосом произнёс Тан Хао.
«А? И что с ним? Он разве не урод по жизни, как вся твоя команда? Мне казалось, что это его нормальное состояние…», — спросил Лин Мо, не оборачиваясь к пленнику. Он смотрел на нового противника слегка нахмурившись, и в то же время проверял позицию Ю Ширан. С тех пор, как он услышал новости о ней от Тан Хао, он не особо беспокоился, потому что духовная связь между ними не передавала ничего необычного. А верить в бред Тан Хао он и не собирался, зная, что Ю Ширан и Хейси могли за себя постоять.
Но после прибытия на место боя, Лин Мо внезапно почувствовал, что ситуация была намного сложнее, чем он себе представлял. Да, брат Ци был серьезно ранен, однако его психологическое состояние было исключительно хорошим. Такая аномалия сама по себе вызывала тревогу.
Значит, эта битва ещё не окончена…
Тан Хао с трудом произнёс: «Эта бабочка…, раньше не была такого цвета…».
Лин Мо удивленно кивнул и принялся внимательно изучать лицо противника.
Метка в виде бабочки занимала почти половину лица брата Ци. Её кроваво-красный цвет, по меньшей мере, настораживал, вызывая у вынужденных зрителей мрачные предчувствия. И ещё… это касалось самой бабочки. Она была выполнена настолько умело, что казалось живой.
Картину дополняли налитые кровью глаза Ци органично слившиеся с крыльями бабочки в единый узор.
«Кстати, у него фигурка миловидная… андрогинный он какой-то или уже она…», — задумчиво пробормотал Лин Мо, — «я тут вспомнил школьные уроки биологии, гермафродитов больше всего у бабочек, ты знал?».
Тан Хао ничего не ответил, поскольку как завороженный наблюдал, как на руке брата Ци расцветали кровавые цветки, так похожие на маленьких бабочек. Постепенно, слой за слоем, они покрыли всё пространство до плеча.
«Эй! Это действие его способности? Что будет дальше? Он умеет выпускать их наружу?», — мрачно спросил Лин Мо.
«О, у нас гости, чую, кто-то ещё здесь есть».
Взгляд брата Ци устремился к Лин Мо. С такого расстояния казалось, что большая кроваво-красная бабочка вдруг взмахнула крыльями, а глаза, появившиеся на крыльях, жестокие и хитрые, пытаются вытянуть из него душу.
Это был не человек, это была человекоподобная бабочка!
Волосы зашевелились на голове Лин Мо, а потом, он вздрогнул, услышав внезапный возглас своего пленника.
«Брат Ци… я…».
Не дожидаясь команды Лин Мо, Сяобай тут же поднял Тан Хао и швырнул на землю. Падение причинило Тан Хао сильную боль, отчего он тут же неконтролируемо закричал.
«Тебе лучше быть более осторожным! Не говори без моего приказа!», — равнодушно добавил Лин Мо.
Бабочка же с улыбкой на лице наблюдала за происходящим, не останавливая его и не открывая рта, чтобы спросить.
Когда крик Тан Хао эхом разнесся по открытой местности, неожиданно раздался ещё один голос.
«Противный! Я изобью тебя до смерти!».
Раздался четкий голос Ю Ширан, в ответ на который Лин Мо обернулся, чтобы узреть его источник. Девчонка висела под крышей одного из домов, нелепо размахивая окровавленными руками в воздухе и покачиваясь, от неосторожных движений.
Лин Мо напрягся, однако сопоставив размеры раны, вздохнул с облегчением. На руках Ю Ширан была кровь противника, а сама она не пострадала. Однако необычный румянец и некоторая вялость Хэйси выдавали их усталость.
«Неудивительно, что я не смог подключится к ним, такой перерасход энергии…», — подумал Лин Мо и снова вздрогнул. Существо, способное за короткий период довести до такого состояния эту неразлучную парочку, не могло быть слабым.
«Эй! Сосискогубый!», — крикнула Ю Ширан, приподняв руку и прикрывая ладошкой нос, — «этот чудак так сильно воняет, что я потеряла обоняние. Я чувствовала, что ты где-то здесь, но не ожидала, что ты уже здесь! Поняла, ты нашёл нас через Хэйси».
«Засранка, не кричи так громко, хочешь, чтобы каждая мышь в этом городе знала о наших секретах?», — ответил Лин Мо, теряя настроение.
Однако Ю Ширан похоже его не услышала, повернув голову в сторону врага, она также громко заявила: «Разве не ты говорил, что хочешь вернуть мне десять раз и сто раз? Возвращай, я жду тебя здесь…».
«О…», — на мгновение Лин Мо потерял дар речи, про себя подумал, — «не ожидал, что эта дурёха научилась использовать свои преимущества перед врагом. Надеюсь, он не умеет прыгать…».
«А? Правда…», — Лин Мо хлопнул себя ладонью по лбу. Наиболее выгодным вариантом было заманить врага в гущу зомби, что толпились не так уж и далеко отсюда, но совместному разуму ребенка и собаки не хватило интеллектуальной мощи додуматься до него.
«Идиотизм процветает и у других видов жизни».
