На лице старика показалась редкая улыбка.
— Действительно, маленький монстр. Мубай, веди их внутрь.
— Да.
Дай Мубай пришел проводить их, показывая улыбку Тан Саню, но его взгляд все еще был прикован за спину Тан Саня.
Ведомые Дай Мубаем, Тан Сань с Сяо Ву вместе с ним проследовали до Академии Шрек, которая и была той деревней.
Дай Мубай обратился к ним:
— Я знаю, вы легко сможете пройти. Дальнейшие тесты тоже не должны быть проблемой.
Говоря, он все еще не мог удержаться, чтобы не поглядывать на открытые ворота Академии.
Сяо Ву безрадостно сказала:
— На что смотришь? Еще думаешь о той злобной девчонке?
Брови Дай Мубая свелись вместе, и он сказал в ответ:
— Что ты понимаешь. Я ощутил, что аура тела той девочки почти как моя, и не просто похожа, но еще и как будто дополняет мою. Среди духов, встретить духа, дополняющего твоего это событие на грани фантастики. Но встретив, и объединив усилия, мощь духа каждого увеличится вдвое. Это так называемая способность Духовной Гармонии.
Сяо Ву невольно рассмеялась и сказала:
— Тогда что же, у этой девчонки дух тигрицы?
На лице Дай Мубая показалось смущение, он ответил:
— Может и так.
Войдя в деревню, они увидели, что все дома в ней были деревянные, и лучше всего их можно было описать словами ‘простые’ и ‘безыскусные’.
Не уходя далеко, Дай Мубай привел их к открытой площадке. Вокруг располагались деревянные здания, а это свободное место размером было где-то в пятьсот квадратных метров, и находилось прямо в центре Академии Шрек.
Все прошедшие вступительный экзамен ученики стояли перед ними, отчетливые колебания духовной силы время от времени заставляли воздух дрожать.
Дай Мубай указал на выстроившихся на экзамен учеников впереди, сказав:
— Пройдите здесь второй экзамен, учитель расскажет вам, что делать. Мне еще надо пойти посмотреть, действительно ли дух той девочки в согласии с моим, и в этом случае я просто должен ее поймать.
Закончив выговаривать фразу, Дай Мубай торопливо ушел, и Тан Сань с Сяо Ву, сделали как он сказал, встав в конец очереди впереди них из учеников.
И тут раздался мягкий голосок.
— Продаю сосиски, продаю сосиски. Подойди-ка, загляни-ка, проходя не пропусти. Свежие сосиски Окара, невозможно вкусные, тают во рту. Большие и много, удобная цена. Всего пять медяков за одну. Съешь свежую сосиску Оскара собственного приготовления, и пройти экзамен гарантированно станет легче.
Тан Сань и Сяо Ву наклонили головы посмотреть что там, и увидели лишь человека невдалеке, толкающего торговый вагончик. От вагончика шел насыщенный мясной запах, и некоторые из выстроившихся учеников уже покупали там сосиски.
Человек, стоявший за вагончиком, был одет в простую серую одежду, носил ровные короткие волосы, все его лицо было скрыто за бородой, но пара глаз цвета распустившегося персика сверкала взглядами, особенно в сторону девочек среди сдающих экзамен учеников. Сяо Ву, конечно, тоже было сложно избежать его пронизывающего взгляда. Трудно поверить, что обладателем такого мягкого женственного голоска был такой простой мужичина.
Тан Сань предложил Сяо Ву:
— Перед нами еще несколько людей, и ты сегодня немного поела, не хочешь сосиску?
Сяо Ву наклонила голову и сказала:
— Пахнет просто замечательно. Давай попробуем.
Тан Сань кивнул, позволив Сяо Ву встать в очередь, а сам один пошел в направлении вагончика.
Подойдя ближе, он заметил, что рост того сосисочника был немногим выше его собственного, а на вагончике была прибита доска, на которой были вырезаны два слова: ‘Сосисочная Монополия’.
Продавец, завидев приближающегося человека, немедленно с энтузиазмом заговорил:
— Пришел за сосиской? Сосиски Оскара собственного приготовления, честное отношение к каждому покупателю. Превосходный вкус гарантирован.
Тан Сань с легкой улыбкой сказал:
— Дядюшка, пожалуйста, дайте мне две.
Выражение того продавца вдруг застыло.
— Ты. Ты меня как назвал?
Тан Саня это тоже ошеломило.
— Я назвал вас дядюшкой, ой, что-то не так?
Продавец с горьким смехом ответил:
— Ну конечно не так, вообще не так. Братишка, мне в этом году четырнадцать исполнилось, а ты вдруг берешь и называешь меня дядюшкой.
— Ого… так вам всего четырнадцать?
Тан Сань пораженно уставился на этого человека.
Продавец утвердительно ответил:
— Все верно, я Оскар, в этом году мне исполнилось четырнадцать, я младший ученик Академии Шрек, и ты не можешь просто так называть меня дядюшкой, потому что мои волосы слегка пышные.
Тан Сань не мог найти слов, смотря на большую и густую бороду на лице Оскара,
и про себя тайком сказал: ‘с такой волосатостью обычно не говорят слегка пышные’.
— Вам точно всего четырнадцать лет?
Не мог не повторить вопрос Тан Сань.
Оскар утвердительно кивнул и повторил:
— Ну конечно я ученик Академии, спроси любого, тебе все скажут, что мне четырнадцать.
Тан Сань тайком подумал: ‘достойно называться Академией Монстров, юношу, у которого в четырнадцать лет борода может вырасти настолько, точно уже нельзя считать обычным’.
Оскар взял с вагончика две бамбуковые палочки, нацепил на них две десятисантиметровые сосиски и передал Тан Саню, эти две сосиски до того вместе жарились на угольной жаровне вагончика, источая богатый аромат.
Тан Сань вынул серебряную монетку и передал ему.
— Старший, мне действительно стыдно, все моя невоспитанность.
Оскар мягко ответил:
— Ничего, ничего, я всегда буду рад видеть тебя у моего вагончика сосисок.
Тан Сань просто и искренне сказал в ответ:
— Конечно.
— Тан Сань, ты что делаешь?
Дай Мубай вел последнего ученика на экзамен, которым и была та морозная юная леди, на на которую он до того столько пялился.
Оскар бросил на Дай Мубая взгляд, и на его лице сразу отразилось болезненное выражение.
— Дай Мубай, хочешь сосисочку?
— Сдохни.
Дай Мубай окинул его безрадостным взглядом.
— Из-за тебя Академия действительно теряет лицо, я же, вроде, столько раз тебя предупреждал, не продавать свои сосиски в академии. Ты хочешь, чтобы тут всех стошнило? Тан Сань, ни в коем случае не ешь эту сосиску.
Тан Сань недоуменно спросил:
— Почему?
Выражение лица Дай Мубая стало каким-то странным.
— Малыш Ао, покажи-ка, откуда ты берешь эти сосиски.
На лице Оскара сразу показалась неловкость.
— Босс Дай, ну не надо, а. Мы же несколько лет как собратья-ученики, а эти юные, только прибывшие младшие из-за тебя на меня обидятся.
