Все пристально наблюдали за этой сценой.
После всех тягот и опасностей, Нин Чжэн Дун молил о пощаде на коленях, Тан Цзян Фэн был просто убит, семья Ци склонила головы, а председатель Сюэ уже стоял сзади и молчал. Он выбрал нейтральную позицию — стоять и не вмешиваться.
Только, до сих пор, большинство людей не могли поверить в происходящее.
Су Ян Хао уже раскаивался про себя. Он еще, когда ему рассказывала про Чэн Фэна Сусу, уже думал, не отдать ли Чэн Фэну Сяо Цзю? Этому мастеру Чэну из Чунциня? Только в этом случае, он бы уже провинился перед семьей Ци. А стоило это того? И когда он еще колебался, пришла новость о том, что Чэн Фэн избил Нин Ю Цзэ — это уже принесло головную боль семье Су.
С этих пор, Су Ян Хао уже подписал приговор Чэн Фэну.
Надменный, жестокий, непочтительный, грубый — как такой человек может войти в трехсотлетнюю семью Су? Еще когда Чэн Фэн пришел к ним, вся семья Су ополчилась против него. А колкие слова Чэн Фэна, хоть и были правдой, чего Су Ян Хао не мог не признать, но все же, вывели его из себя. Он столько лет добивался теперешнего положения и не мог просто выслушивать такие слова от прохожего.
Он думал, что семьи Нин, Ци, Тан, Су смогут подавить Чэн Фэна. Только он вовсе не думал, что у Чэн Фэна будет такая мощная поддержка. Это — какой мастер Чэн из Чунциня? Это истинный дракон!
«В семье Чэн появился такой дракон. Десять лет спустя, кто не будет знать семью Чэн?»
«Семья Су упустила такого дракона. После моей смерти, будет ли существовать семья Су?»
Раздавался голос угрызения совести в сердце Су Ян Хао. Если бы он схватился за него, не стал бы поддаваться давлению Су Чжэн Дэ и других и отказал бы старику Ци, то сейчас семья Су была бы на коне. И возможно, она бы достигла положения первой семьи во всем Цзянане. И еще несколько десятилетий не опускалась.
Подумав об этом, Су Ян Хао невольно стал вздыхать.
А в это время, Чэн Фэн смотрел, на стоящего на коленях Ци Луо Чэна. Затем, он спокойно посмотрел на старика Ци Шоу Чжоу: «Я могу простить жизнь Ци Луо Чэна. Только, что вы дадите мне взамен его жизни?»
Ци Луо Чэн стоял на коленях и, как услышал эти слова, побледнел, как смерть.
Ему было стыдно, что теперь семья Ци должна будет выплатить что-нибудь за его жизнь.
Ци Шоу Чжоу помолчал немного, и затем в его глазах появился блеск. Он подошел к Чэн Фэну, склонился перед ним и сказал несколько фраз.
Чэн Фэн удивился и затем, посмотрев на него, кивнул:
«Можно.»
Ци Шоу Чжоу вздохнул после этого.
Все люди с любопытством смотрели на них и им было интересно, что же предложила семья Ци этому беспощадному и могущественному человеку взамен жизни Ци Луо Чэна?
Только, стоявшая сзади Чэн Фэна Цяо Луо Ин, ясно расслышала, что сказал старик Ци. И невольно про себя негодовала:
«Этот старый лис, очень хитер.»
Только она тоже кивала. Обычные деньги уже не интересны Чэн Фэну. Он уже довольно денег набрал себе. Но у семьи Ци были связи, широкие политические связи, а этого Чэн Фэну не доставало.
Ци Шоу Чжоу предложил его связи, от которых Чэн Фэну было сложно отказаться. Даже его дяде Чэн Чжэн Хану и отцу Чэн Кэ Сину нужна поддержка, чтобы подняться в политике, но не идти же ему за этой поддержкой к Ли Му Чэну.
После этих дел, секретарь Цюй только среагировал.
Он повернулся и, сзади стоящему человеку в черном, сказал: «Скажи всем, что положение генерала Чэна — это государственная тайна. Она не должна просочиться.»
«Слушаюсь, секретарь Цюй.» — мужчина в черном, кивнул головой.
Затем, он взял подчиненных и стал делать каждому человеку на банкете предупреждение.
Были некоторые люди, которые привыкли своевольничать в Учжоу. Это, что за люди, еще что-то им указывают? Но окружающие их утихомирили:
«С ума сошел, это охранники из государственного аппарата.»
Те люди сразу изумлялись и успокаивались.
Секретарь Цюй был специальным эмиссаром по делам государства, и разве может он не иметь охраны?
Председатель Сюэ, увидев это, тоже приказал своим охранником сделать предупреждение каждому.
Дело о генерал-майоре Цан-Луна, определенно не должно дойти до сведения других государств или же еще каких-либо сил влияния. И конечно, секретарь Цюй не может спокойно смотреть, как будет утекать информация. А если все-таки информация просочится, то, когда он вернется к боссу, это плохо скажется на его репутации.
Как только всем были сделаны предупреждения, секретарь Цюй подошел и, улыбаясь, сказал:
«Генерал Чэн, у меня есть еще дела. Не буду вас беспокоить. Откланиваюсь.»
«Большое спасибо секретарь Цюй.» — Чэн Фэн кивнул головой и тоже улыбнулся.
Хоть секретарь Цюй ничего не делал, но само его присутствие помогло ему и заставило склонить головы этих семей. И то, что секретарь оставался безучастным к убийству Тан Цзян Фэна, это тоже показывает о его расположении к Чэн Фэну.
Однако, даже если бы его не было, Чэн Фэн сам справился бы с этой ситуацией. Только пострадало бы много людей. А на банкете Су Ян Хао, он не очень хотел устраивать беспорядки. Хоть он не особо проявлял симпатию к Су Ян Хао, но он — дед Фан Цюн. А Чэн Фэн не хотел огорчать Фан Цюн.
«Если генерал Чэн говорит такие слова, то я приехал не зря. Генерал Чэн, если будете в будущем в Пекине, то я обязательно с вами еще поболтаю.» — секретарь Цюй сказал, хохоча.
После сказанного, он с интересом посмотрел на Су Ян Хао и сказал:
«Уважаемый, вам очень повезло с зятем. Ни в коем случае нельзя ошибиться и быстрее играть свадьбу.»
«Спасибо секретарь Цюй за напоминание, мы ухватимся за это.» — Су Ян Хао поспешно кивнул головой. Су Чжэн Дэ и другие кивали, когда уходил секретарь Цюй.
После его ухода, Нин Чжэн Дун, Ци Шоу Чжоу уже не могли оставаться здесь, ощущая стыд. Поэтому они откланялись и ушли. А председатель Сюэ, перед уходом, ощущая вину перед Чэн Фэном, подошел к нему и торжественно вручил свою визитку. Он сказал Чэн Фэну, что, если у него будут дела, то пусть только звонит ему.
Чэн Фэн, впрочем, не винил этого чиновника из Цзяннаня. Все же, его просто привели и он, от начала и до конца, ничего не говорил.
Так, народ постепенно расходился. И в гостиной остались только люди семьи Су и семья Фан Цюн.
«Сусу, Фан Мин Дэ. Третий дядя виноват перед вами.»
Су Ян Хао потянул Сусу и Фан Мин Дэ и, вздыхая, проговорил.
«Третий дядя, что вы говорите.» — Сусу стало неловко, а щеки Фан Мин Дэ покрылись румянцем.
Он, уже 20 лет, пресмыкался перед этой семьей и не мог поднять голову. А теперь он, благодаря его зятю, может выпрямиться и смотреть, как эта семейка пресмыкается перед ними.
«В этот раз, чувства Сяо Цзю, третий дядя и другие дяди с братьями ошибочно предсказали, что чуть ли не привели к беде. Третий дядя чувствует себя очень стыдно перед вами.» — Су Ян Хао говорил им.
Су Ян Чжи, Су Чжэн Дэ и другие стояли сзади и также покраснели.
Когда бы они, так обращались с ветвью Су Ян Рэна и семьей Фан Цюн? Для них было стыдно — так пресмыкаться перед ними.
Однако, не сделав это, им будет плохо.
Чэн Фэн оказался таким могущественным человеком.
Из-за отношений с Фан Цюн, Чэн Фэн не мог прямо убивать на ее глазах Тан Цзян Фэна. И теперь, семья Су может сильно подняться в Китае. Все же, секретарь Цюй не зря намекал им перед выходом.
Иначе бы, стал сейчас Су Ян Хао так пресмыкаться.
Сусу чувствовала немного неловко и в то же время надменно.
Чэн Фэн смог склонить головы семьи Су. И от этого факта, Сусу чувствовала радость и в то же время раскаяние. Из-за того, что в тот раз, она не признала в Чэн Фэне зятя.
«Это, третий дядя… Вам не стоит говорить об этом со мной. Лучше посмотрите на Сяо Цюн.» — Сусу сказала Су Ян Хао и подмигнула в сторону, стоявшей девушки.
«Верно, верно. Сяо Цзю, ты поздравила внучатого дедушку, но дедушка еще тебя не поблагодарил.» — Су Ян Хао крикнул и, улыбаясь, сказал Сяо Цюн.
«А?»
Фан Цюн чуть позже среагировала и посмотрела на улыбающуюся семью Су. Затем посмотрела на стоящего, с заложенными руками, Чэн Фэна.
Семья Су хотела бы, чтобы она была посредником.
Девушка помолчала немного.
Потом, ничего не говоря, она подошла к Чэн Фэну. Она взяла его за руку, словно готова была сделать все, что он скажет.
Чэн Фэн погладил ее по голове и, улыбаясь, сказал:
«Может пойдем поедим паровые пирожки с бульоном?»
«Хорошо, я еще хочу финиковое повидло и соус из креветочной икры.»
Два человека, совсем свободно, обнявшись, стали уходить к дверям. Никто из окружающих не смел их останавливать. А высшие слои семьи Су могли только молча, вытаращив глаза, смотреть на уходящих.
«Ах, вы думали, что можно, полагаясь на родственные чувства, вернуть их в семью?» — Су Ян Хао встал и, с угрызением совести, проговорил: «Поздно, поздно. Наша семья Су очень ошиблась.»
Су Чжэн Дэ и другие не знали, что и сказать.
