В то же время, сражение Шан Фэйя с Су Чан и Мяо Шаоцином продолжалось. За несколько раундов обе стороны оставались в одинаковом положении.
За этот же период времени, Линь Чан уже показал свое боевое искусство и все увеличивал его силу. Изначально Шан Фэй планировал легко победить двоих людей перед собой, но, поскольку, рядом с ним ситуация постоянно менялась, он чувствовал смятение и колебался во время атак, потому не мог пересилить Су и Мяо.
В этот миг появился еще один силуэт и запрыгнул на крышу. Его движения были четкими и стремительными словно ветер, легкими, словно пух, это была «Меч Падающей Сливы» — Лу Циннин.
Воительница Лу присоединилась к атаке на Шан Фэйя. Она не сказала ни слова, только обменялась взглядами с Су Чан и Мяо Шаоцином, они интуитивно поняли друг друга и использовали тактику согласования трех мечей.
Среди Шести Мечей Тени Цветка, три меча: слива, орхидея и бамбук всегда были в близких дружеских отношениях и, зачастую, вместе тренировались в фехтовании. Потому сейчас они знали сильные стороны техник друг друга и могли взаимодействовать на особенно глубоком уровне, показанная ими мощь поражала. Кто мог предположить, что их первый реальный бой будет против их же брата-наставника.
Шан Фэй использовал свою технику «Призрачная тень» — один против двух врагов. Он перемещался из стороны в сторону, ловко уворачиваясь. Изначально он легко справлялся с этими двумя, но появление Лу Циннин заставило его скорость снизиться.
После нескольких атак мечи вспыхнули намерением убийства. Су Чан использовала технику «Самолюбование», Мяо Шаоцин атаковал техникой «Трепет ветра при лунной прогулке», а Лу Циннин, неожиданно, использовала убийственную технику «Рассекая снег, разрезать лед».
Со звуком «чшш-чшш», мечи пронзили тело Шан Фэйя слава, справа и со спины, пронзив точку Лин-тай (акупунктурная точка, прим.пер.). Как говорили древние, повредив Лин-тай — разрушишь все 100 каналов. Хоть он и не умер мгновенно, но исход поединка уже был определен.
…………
С другой стороны. Линь Чан полностью проигнорировал поражение Шан Фэйя, так же он не высказал никакого мнения насчет атаки Фэн Буцзюэ. Впрочем, он взглянул на хозяина гостиницы и оценивающе сказал: «В конце концов, пришел истинный мастер, интересно… Узнать имя явившегося».
«Пф…» — противник ответил странной холодной усмешкой. — «Министр церемоний, блюститель владения кистью, высочайше уполномоченный заведовать сыскной службой, старший дворцовый евнух, Цао Цинь».
Выражение лица Линь Чана заметно изменилось, его злоба тут же сократилась в три раза: «Евнух Цао, простите за невнимание…» — Когда он услышал, что противником является чиновник четвертого ранга императорского дворца, он не мог допустить промашек в своем поведении и тут же изменил подход. — «Этот Линь истребляет бунтовщиков. Не знал, почтенный Цао, что вы…»
«Хорошо». — Цао Цинь махнул рукой, прерывая его. — «Линь Чан, у меня нет времени слушать твою болтовню. Твоя переписка с Цянь Нином (командиром гвардейцев) давно была обнаружена моей сыскной службой. Что ты собираешь сделать, я понимаю очень ясно, иначе, зачем бы мне являться в Цанлин вместе со всеми?» — его слова разъяснили мучившие всех долгое время сомнения.
Если хорошо подумать, то только силой сыскной службы можно было за такое короткое время реконструировать заброшенную гостиницу дьявольского города, в нынешнюю гостиницу города Цанлин.
«Почтенный Цао, раз уж мы с вами оба верой и правдой служим императорскому дворцу, почему бы нам не объединиться…» — снова заговорил Линь Чан.
«Хи-хи-хи-хи…» — Цао Цинь разразился пронзительным женственным смехом и прервал Линь Чана. — «Что еще за «верой и правдой служим императорскому дворцу»?!» — Он холодно усмехнулся. — «То, что вижу я — это сделка между тобой и Цянь Нином».
Фэн Буцзюэ добавил: «После всех этих событий в Цанлине, Цянь Нин получит сотни техник Улинь, а ты получишь место главы союза Улинь. В последствии, Ты сможешь использовать силу практиков, чтобы помочь Цянь Нину устранить противников, а он используя силу гвардейцев поможет тебе упрочить свою власть». — Он сделал паузу и спросил. — «Как ни посмотри, это лишь сделка двух предприимчивых дельцов, причем тут верное служение императорскому дворцу?»
То, что сейчас сказал Фэн Буцзюэ, он еще до этого обсудил с Цао Цинем в гостинице. Кроме того, он заставил евнуха Цао признать… Что если план Цянь Нина и Линь Чана успешно воплотиться, то это не только будет бедствие для всего Улинь, но и окажется невыгодно для сыскной службы и даже может поставить под угрозу императорскую власть.
Цао Цинь… Если так можно выразиться, хоть как чиновник тоже совершил немало преступлений, но он, все-таки, может считаться сравнительно честным и справедливым старшим дворцовым евнухом. Естественно, это только в сравнении, он очень предан императору, но с врагами был холоден, как лютая зима… В общем, Фэн Буцзюэ очень быстро перетянул этого NPC на свою сторону.
На самом деле, изначально Цао Цинь не собирался вмешиваться в заговор Линь Чана, он прибыл в Цанлин, чтобы наблюдать за развитием событий. А так же, что бы лично оценить Линь Чана и подтвердить то, что было написано в письмах, сможет ли его сила превзойти всех представителей Улинь.
Если бы этот евнух Цао изначально хотел разрушить заговор, то не явился бы сюда один и не пригласил бы обычных людей работать в гостинце. У Цао Циня было множество способов, как за прошедший месяц заставить Линь Чана исчезнуть. Пусть даже их силы оказались бы равны, этот чиновник мог объединиться с несколькими мастерами из сыскной службы, чтобы совместно избавиться от Линь Чана. Он не стал бы ждать полнолуния, чтобы начать действовать…
Фэн Буцзюэ вернулся в Цанлин незадолго до начала поединка, встретился с товарищами по команде и обменялся информацией. Использовав эффект от Алмазного Колокольчика, Фэн Буцзюэ определил личность Цао Циня, встретился с ним, изменил его мнение и разработал целый план по сотрудничеству.
«Линь Чан, ныне два представителя Павильона Сломанного Меча — малыш Цзинь и малыш Ван уже получили грамоты с моим распоряжением и отправились по двум дорогам из города». — Сказал Цао Цинь. — «Когда командиры увидят грамоты сыскной службы, они не осмелятся действовать опрометчиво. Сегодня ночью они не придут». — Он повысил голос и обратился ко всем людям вокруг. — «Господа, Линь Чан погряз в заблуждениях, его демонические умения вовсе не обычные техники, которым можно противостоять. Если вы не хотите погибнуть, немедленно покиньте Цанлин. Никто не станет преграждать вам дорогу, вы можете безопасно войти в Медный Холм».
После этих слов, Цао Цинь специально повернулся Гуаньсунь Цяню, стоящему в нескольких метрах от него, и сказал: «Глава Гуаньсунь, будучи главой секты, тебе следует уважать общие интересы. Нынешнее опасное положение, может разрешить только малыш Фэн. Не имеет значения, были ли его слова истинными или ложными, сейчас не время выяснять отношения».
Пока он все это говорил, уже немало людей из второсортных и третьесортных школ обратились в бегство, из-за этого на улице поднялся шум и царил хаос. Что касается более сильных школ, они хотели сохранить лицо. Хоть им тоже хотелось убраться отсюда, но было неудобно бежать, обгоняя эту сорную рыбешку. Они все решили немного повременить с возвращением в Медный Холм, что бы иметь некоторое чувство превосходства… Над теми, кто сбежал первыми.
Неожиданно вперед вышел Ли Тун и по-доброму обратился к Гуаньсунь Цяню: «Глава Гуаньсунь, чиновник Цао верно говорит. Сейчас Улинь находится в очень опасном положении, нужно позволить мастеру Фэну сосредоточиться на Линь Чане. Твоя ненависть к нему может подождать пару дней. Сейчас важнее всего увести из города твоих учеников и сохранить их жизни».
Гуаньсунь Цянь понимал Ли Туна, эти двое были старыми противниками. Он ясно видел, что сейчас в голове Ли Туну все мысли лишь о побеге, и эти его глубокомысленные рассуждения можно свести к одной фразе: «Брат, я подержу тебе лестницу, ты беги, а я следом».
«Хорошо, раз уж глава Ли так говорит». — Гуаньсунь Цянь обернулся к Фэн Буцзюэ. — «Мастер Фэн, скоро встретимся!» — его тон был холоден, он махнул ученикам, чтобы они бежали и не обращали внимания на трупы его брата-наставника и жены.
Ли Тун был доволен, что его план удался, он тоже махнул рукой: «Ученики Башни Восьми Сторон все за мной…» — После этих слов больше десяти человек в след за ним покинули город.
Увидев, что Десять Тысяч Отшельников и Башня Восьми Сторон уходят, прочие больше школы и одиночные деятели Улинь, один за другим стали уходить из города, спустя несколько минут на улице почти никого не осталось.
Стоящий на крыше Линь Чан, молча наблюдал за происходящим и ничего не делал. Когда он услышал слова Цао Циня о том, что гвардейцы сегодня не придут, он понял, что нынешний план потерпел поражение. Поэтому даже если он, как сумасшедший, броситься за всеми в погоню, это будет бессмысленно, по меньшей мере, половина сбежит.
Само собой, нельзя не принимать во внимание Цао Цинь и Фэн Буцзюэ, а так же нескольких еще не объявившихся людей из Павильона Сломанного Меча. Кто знает, может ли Фэн Буцзюэ достать еще какую-нибудь странную штуку вроде той, что у него в руках.
«Старший брат Линь». — Фэн Буцзюэ повернулся к нему и сказал. — «Цянь Нин ради своих амбиций сподвиг тебя выступить против Улинь, нарушить, действующее много лет, правило о взаимном невмешательстве практиков и императорского дворца. Очень скоро он станет абсолютно беспомощным и не сможет помочь тебе. А ты уже стал врагом всего Улинь и другие силы не пощадят тебя». — Он поднял палец. — «Сейчас у тебя есть только один выход… Скрыть свое имя и уйти отшельником в горный лес».
«Пф… Уйти в отшельники?» — жестокость снова появилась на фиолетовом лице Линь Чана.
«Фэн Буцзюэ, позволь мне рассказать тебе, какой дорогой я пойду…» — торжественно сказал Линь Чан. — «Во-первых, я немедля убью тебе и этого евнуха, затем я убью каждого, кто знает о случившемся и может использовать это, чтобы уничтожить Цянь Нина. А затем продолжу нашу с ним сделку…» — у него на лице было свирепое выражение. — «Мне всего лишь придется посетить каждую школу. Все, кто передаст свои техники и признает меня, как лидера союза, смогут жить, а кто будет сопротивляться — умрет». — Он говорил очень серьезно. — «На все это лишь придется потратить больше времени. Вы все не сможете остановить меня!»
