Хотя Сандерс отказался от участия в аукционе, он решил подлизаться к Гуань Дуньяну. В конце концов, Изумрудный Город находился неподалёку от границ Малунса.
Для многих участников из Изумрудного Города это был первый аукцион такого масштаба. С момента начала войны, мировые богатства, как ещё никогда раньше, оказались сконцентрированы в руках влиятельнейших и могущественнейших людей. И так как каждый из них хотел обладать спасительным кристаллом, атмосфера торгов накалялась всё сильней с каждой секундой.
Сиракуз понимал, что сейчас не время быть нетерпеливым. Зачем ему рисковать жизнью, ради шанса завладеть одним золотым яйцом, когда он может подружиться с курицей, несущей их? Он знал, что Гуань Дуньян не стремится сколотить огромное состояние, и скорее всего эти деньги будут потрачены на развитие его группировки. Сиракуз отчётливо видел, что именно жесткая конкуренция с другими местными военными фракциями вынудила Повелителя Огня заключить с ним союз.
— Пятьсот тысяч!
— Это люди из Города Пламени… представители Дома Ле. — пробормотал кто-то.
— Пятьсот пятьдесят.
— Это же каэдианцы! Они тоже включились в торги.
Даже каэдианцы, которые обычно вели себя крайне сдержано на публике, не остались в стороне.
Вмешательство каэдианцев застигло Сиракуза врасплох, так как он впервые увидел, чтобы они делали ставки. Он старался поддерживать дружеские отношения с этими женщинами-воинами, предлагая им куски и обрывки информации, которые собирал во время своих путешествий. В обмен на его услуги, каэдианцы продали ему одно из немногих, всё ещё существовавших в мире, кристаллических орудий, но, разумеется, за немалые деньги.
К тому моменту, когда цена выросла до семи сотен тысяч, за исключением каэдианцев, большинство покупателей уже отсеялось.
— Семьсот тысяч, раз.
— Семьсот тысяч, два.
— Семьсот тысяч, три. ПРОДАНО!
Лунь Дуо происходящее казалось сном. Для него даже один синий уже был целым состоянием, что уж говорить о семистах тысячах таких.
Как для члена Школы Небесного Наставника, деньги для Е Цзи были не чем иным, как мирским бременем. Тем не менее, семьсот тысяч было слишком большим бременем, чтобы она могла его игнорировать.
Завершившийся, наконец, грандиозным финалом аукцион, и те просто астрономические суммы, предложенные за его заклинания, подняли славу Повелителя Огня на новую высоту.
— В итоге оно было куплено каэдианцами? С каких пор эта волчица стала так одержима человеческим ремеслом? — ухмыльнулся Ле Кэнь.
— Мой господин, возможно ли, что в их рядах был ранен кто-то важный?
— Если так, то почему они не попросили помощи у Школы? Они явно что-то замышляют. Я практически уверен.
— Согласен с вами, мой господин.
За эти пять лет Ле Кэнь стал ещё мускулистее, а в его темные глаза время от времени мерцали колючим светом. Достаточно было просто взглянуть на его внушительную и величественную внешность, чтобы оценить его уверенность и силу.
— Гуань Дуньян становится сильнее. Когда мне впервые доложили о его победе над Ниласикхом, я почти не мог поверить в услышанное. Как интригующе! Что там с Ле Сюань?
— Мой господин, Ле Ушуан уже вернулся, но вот Ле Сюань…
— Ах, неважно! Однажды она пожалеет об этом. Гуань Дуньян не из тех людей, что будет уделять много времени своей женщине. Как бы там ни было, надеюсь, что когда заги окажутся у него на пороге, он будет достаточно силен, чтобы избавиться от них. — холодно фыркнул Ле Кэнь. Он на собственном опыте знал, что стоит Гуань Дуньяну стать действительно могущественным, заги сами найдут его. К тому времени, независимо от того, насколько сильным окажется сам Гуань Дуньян, будь он хоть даже легендарного уровня, без поддержки сильной команды, ему не пережить их нападение.
Тем временем, внутри Каэдианского Дворца…
— Моя Королева, мы купили этот кристалл, его доставят нам в течение недели. — доложил офицер королеве, а та кивнула в ответ.
— Мама, меня терзают сомнения по поводу покупки этого кристалла. Мы кладем все наши яйца в одну корзину. Это неразумно.
— Хайди, мы уже обсуждали это.
— Моя королева, я вижу куда клонит принцесса Хайди. Тем не менее, как пророк, я знаю, что видела в своих снах. В отличие от людей, у которых есть выбор какой из двух дорог пойти, для нас существует только один. — заявила верховная жрица. В её мягком голосе звучала непоколебимая уверенность.
— Почтенная мать, я не смею сомневаться в ваших видениях. Я просто подумала, что нам стоит более тесно сотрудничать с Школой Небесного Наставника, а не с этим… Бог знает, какой он… Школа — наш самый сильный союзник. — продолжала настаивать на своём мнении принцесса Хайди.
— Вы правы, принцесса. Однако, ваш взор обращён недостаточно далеко. Природа этой войны изменилась… Речь уже не об уничтожении загов, если вы понимаете, о чем я. — главная жрица встала и заговорила более настойчивым тоном.
— Я не понимаю… Пожалуйста, просветите меня. — ответила Хайди.
— Звездам-близнецам предсказали перепутье, на котором сейчас стоит человечество, но они не указали мне дорогу, по которой мы должны пойти. — волна воспоминаний захлестнула разум главной жрицы, когда она произнесла эти слова. Она вспомнила время, когда заги изгнали их из дома и заставили жить с людьми. Взгляд женщины потускнел, когда в её сознании всплыли лица её друзей, погибших на войне. Культура каэдианцев сильно пострадала от их смерти. Их раса медленно умирала прямо у неё на глазах.
— Звезды-близнецы? Кто та вторая звезда, помимо спасителя?
— Патрокл. — произнесла главная жрица. Эти слова ударили по Хайди, словно молот.
— …Патрокл? Но разве он не предатель?
— Хе-хе… Моя принцесса, по большому счёту, он не предатель. Будь среди каэдианцев такой человек как он, разве оказались бы мы здесь, на Марсе, цепляющимися за жизнь? — главная жрица, казалось, восхищается виновником их страданий и врагом всего человечества, Патроклом.
— Почему…?
— Прошу прощения, если мои слова задели вас, принцесса. Но вы никогда не задумывались, что после слияния Патрокла с загами и создания Бессмертных, заги уже никогда не смогут уничтожить людей?
— Да, потому что они все превратятся в монстров! — ответила на вопрос Хайди. Лишь от одной мысли о мерзкой твари, глубоко зарывшейся в человеческую грудь, у неё сводило живот.
— Моя принцесса, будь вы человеком прямоходящим, жившим много веков назад, покрытым мехом и передвигающаяся на согнутых задних ногах, разве современные люди казались бы вам не менее чуждыми? Я пытаюсь сказать, что после слияния люди не потеряли свою человечность. Другими словами, они всё ещё те, кем они были, если не больше.
— Но это противоестественно! Их заставили. И они навсегда останутся рабами загов.
— Так ли это? Патрокл уже захватил власть двух самых влиятельных Лордов загов, и его сила всё ещё продолжает расти. Он уже контролирует и Землю, и Луну, в то время как настоящий Лорд Загов, Мою, остаётся только наблюдать, как уменьшается его влияние, и скрываться на Марсе.
— Вы хотите сказать, что Патрокл изнутри перехватил власть у загов, и уже может строить там какие-то свои планы? — спросила каэдианский генерал.
— Именно! Хотя он и стал врагом общества номер один, пойдя на те преступления, он просто делал то, что необходимо, каким бы злом это не казалось, чтобы достичь бессмертия для всей человеческой расы. Как думаете, в чем разница между Бессмертными и Людьми, помимо их названий?
Тишина воцарилась во дворце, поскольку все глубоко погрузились в свои мысли.
— Если вы правы, то почему бы нам просто не сдаться Патроклу? — с раздражением в голосе спросила Хайди.
Вздохнув, главная жрица произнесла: — Как я уже сказала, я видела два пути для людей, но для нас существует только один: поддержать спасителя.
Слова главной жрицы напомнили всем, что каэдианцы не могли слиться с загами.
Только теперь Хайди, наконец, смогла увидеть картину происходящего в целом. С точки зрения человеческой расы и Патрокл, и Ван Дун способны привести людей к их спасению. Однако, с самого начала, каэдианцам была уготовлена только одна дорога.
Что же касается загов, то они проиграли уже в тот момент, когда Мою решил превратить Патрокла в гибрида. Это дало эванянскому принцу возможность расправиться с угрозой загов изнутри.
Ван Дун с самого начала знал, что задумал Патрокл, но он сразу понял — этот путь не для него. По его мнению, человечество должно преодолевать трудности с помощью силы воли, а не физического превосходства.
Полагаясь так сильно на свои физические способности, будут ли для людей всё также ценны такие качества как храбрость, единство, щедрость и справедливость? Хотя бессмертные обрели удивительные физические возможности, их разум неизбежно ослаб.
Если внутри бессмертных не останется благородных человеческих ценностей, можно ли их по-прежнему считать людьми?
Когда для человечества наступает время испытаний, будут слезы, страх и предательство. Но так люди станут сильнее как раса.
Патрокл зациклился на темной стороне человеческой души, и поэтому его подход к окончательному спасению человечества состоял в том, чтобы полностью отказаться от человеческих черт. Он помог своим последователям принять новую форму, которая, за исключением внешнего вида, не имела ничего общего с людьми.
Ван Дун же, с другой стороны, верил в добрую и светлую сторону человеческой натуры. Он посвятил свою жизнь тому, чтобы побуждать других черпать силу в своих сердцах и продолжать бороться за благородное дело.
Ван Дун и Патрокл выбрали два совершенно разных пути, как и предсказывали каэдианские пророки, и только время покажет, какой из них приведет к окончательному спасению человечества.
