Свирепая снежная буря постепенно стихла.
Снег улегся только в отсутствие ветра.
Снег покрывал все больше и больше имен на той каменной стене.
Академия Небесного Дао оставалась мертвенно тихой.
Спустя некоторое время Чжуан Чжихуань наконец-то вышел из-за нескольких сотен снеговиков.
Это был первый раз с тех пор, как кавалерия Ортодоксии окружила Академию Небесного Дао, что он встал перед учителями и студентами.
Потому что говорил ученик, которым он гордился больше всего: Известное Имя Гуань Бай.
Потому что многие люди уже стали снеговиками, не оставляя ему места для укрытия.
Он смотрел на Гуань Бая холодными и безразличными глазами.
«Почему?»
«Потому что Учитель неправ».
«Согласно информации из Мавзолея Книг, Святая Дева должна была распорядиться твоим возвращением в столицу».
«Его Святейшество заранее написал мне письмо».
«Ты наблюдал все это время?»
«Да, потому что я должен был убедиться».
«Убедиться, что я был неправ?»
Гуань Бай со смешанными чувствами смотрел на своего любимого учителя, говоря: «Верно, потому что ни у кого нет права использовать жизни других, чтобы удовлетворить свое мышление».
Чжуан Чжихуань затих на очень долгое время. Наконец, он сказал: «Так… ты просто пытался убедиться».
Глаза Гуань Бая стали намного спокойнее, и он сказал: «Потому что в самом начале я не верил, что Учитель — такой человек».
Чжуан Чжихуань всё понял. Он мягко сказал: «Похоже, что Его Святейшество действительно ценит тебя. Так он использовал так много сил, чтобы ты смог наблюдать за это пьесой».
Гуань Бай ответил: «Его Святейшество милостив и не желает видеть, как Академия Небесного Дао сгорит в пепел за амбиции Учителя, так что Его Святейшество отнесся ко мне с большим терпением».
«Ах, амбиции…»
Чжуан Чжихуань посмотрел вдаль, хотя было трудно сказать, думал ли он о Вэньшуе или о родном доме, в котором давно не был. Он снова повторил то слово.
Гуань Бай хотел знать, почему он так эмоционально вздыхал.
Спустя некоторое время Чжуан Чжихуань посмотрел на него и сказал: «Да, у меня есть амбиции, причем большие. В конце концов, у меня есть подходящие навыки, высокий уровень культивации, могучая сила. И я также очень молодой, так почему бы мне не гнаться за ними?»
Гуань Бай строго сказал: «Учитель однажды рассказывал мне, что Великого Дао можно достичь по прямому пути, так что нет надобности преследовать изгибы и повороты».
Чжуан Чжихуань безразлично сказал: «Старший Брат Мао невероятно хорошо ко мне относился, и у меня также были отношения с главной ветвью клана Танг. Если бы я стоял на стороне Его Святейшества Попа, я бы тоже смог получить то, что я хотел. Я мог бы разжечь свои амбиции в истинное дикое пламя, наиболее прекрасно разжигая его».
Гуань Бай сказал: «Это как раз то, что я не понимаю».
Чжуан Хуаньюй спросил: «Ты также забыл, как умер Чжуан Хуаньюй?»
Несколько лет назад Чэнь Чаншэн вернул Су Ли на юг со снежных равнин. Проходя через Город Сюньян, он был на грани возвращения в столицу.
В ту ночь Чжуан Хуаньюй под невероятным психологическим давлением решил перерезать себе горло.
Тот внутренний двор все еще был в удаленной части Академии Небесного Дао, а тот колодец все еще был там, но он оставался незаселенным все это время.
Многие люди уже забыли события Сада Чжоу, забыли о том выдающемся юноше, который пришел в Академию Небесного Дао после Гуань Бая.
Свирепый холод этого дня расколол землю вокруг того колодца до невосстановимого состояния.
Эти воспоминания тоже были вытолкнуты наружу холодной землей.
Чжуан Чжихуань, естественно, не забудет этого, как и Гуань Бай.
Во время Боевой Демонстрации Всех Школ он бросил вызов Чэнь Чаншэну именно ради этого.
Он был поражен горем, спрашивая: «Учитель все еще не забыл об этом?»
Будь это его отношения с Тангом Тридцать Шесть или Директором Мао, Чжуан Чжихуань должен был стать одним из доверенных помощников Чэнь Чаншэна.
Выбрал ли он другую сторону только по этой причине?
Чжуан Чжихуань покачал головой: «Чжуан Хуаньюй погиб, потому что у него было слишком слабое сердце. Это никак не связано с Его Святейшеством».
Сбитый с толку Гуань Бай спросил: «Тогда зачем делать все это?»
Чжуан Чжихуань спросил: «Я и правда не испытываю ненависти к Его Святейшеству. Проблема в том, кто поверит мне?»
Гуань Бай был лишен дара речи.
Да, даже если Поп доверял ему, станет ли Линхай Чживан? Поверит ли Даосист Сыюань? Станет ли доверять Святая Дева?
«Так как я неспособен идти этим путем, я только могу выбрать другой метод, чтобы сжечь свои амбиции».
Чжуан Чжихуань держал руку на груди, говоря: «Иначе это место никогда не будет в мире».
Гуань Бай посоветовал: «Но сейчас, когда вас постиг провал, почему не сдаться?»
«Ты увидел моё истинное лицо, и сейчас хочешь, чтобы я сдался? Кем ты себя возомнил?»
Чжуан Чжихуань насмехался: «Ты — мой ученик. Какое право у тебя есть судить, что правильно, а что нет? И какое право у тебя есть просить меня сдаться?»
Последовала пауза, после чего Гуань Бай заявил: «Прямо сейчас я говорю с вами в моих полномочиях Архиепископа Зала Прославленных Персон».
Со стороны учителей и студентов Академии Небесного Дао раздались шокированные выкрики.
Предыдущим Архиепископом Зала Прославленных Персон был старый Директор Академии Небесного Дао, Мао Цююй.
Они верили, что после того, как Директор Мао Цююй совершит прорыв в Божественный Домен, Чжуан Чжихуань определенно станет Архиепископом Зала Прославленных Персон.
Никто не ожидал, что Дворец Ли передаст твердое слово, что у Попа не было таких намерений.
Учителя и студенты Академии Небесного Дао сначала были опечалены, а затем разъярены. Ситуация этого дня по большей части относилась к этому.
Истинные обстоятельства застали их врасплох.
Должность Архиепископа Зала Прославленных Персон принадлежала старшему брату Гуань Баю?
Дворец Ли не подавлял Академию Небесного Дао?
Может ли быть, что Поп не вынудил Директора Мао уйти?
Тогда что случится потом?
Чжуан Чжихуань много лет пробыл учителем в Академии Небесного Дао и обладал действительно высоким престижем.
Но в мыслях этих молодых студентов их старший брат Гуань Бай был величайшей гордостью, истинной моделью как в культивации, так и в поведении.
Снег давным-давно прекратил падать, и весна постепенно возвращалась в мир. Накопленный снег с трудом таял, так что эти студенты, превратившиеся в снеговиков, только начинали медленно возвращать свою способность двигаться.
Они не знали, что делать дальше, но осознавали, что больше не могли поднимать оружие в своих руках.
……
…..
……
…..
Один дивизион кавалерии Ортодоксии был перед Мавзолеем Книг.
Один дивизион кавалерии Ортодоксии был у Департамента Духовного Образования.
Один дивизион кавалерии Ортодоксии был у Академии Небесного Дао.
Но сильнейшие войска Дворца Ли были где-то еще.
Необъяснимый снегопад сделал Дорогу Мира такой же холодной, как и напряженная ситуация, имевшая место.
Даосист Сыюань держал левую руку на груди, легонько сжатую, как будто он играл с орешками.
В действительности в его руке было сокровище Ортодоксии: Печать Вселенной.
Ху Тридцать Два стоял рядом с ним на полшага назад. Его голова была опущена, а руки были в рукавах. Он выглядел, как непримечательный владелец магазина.
Никто не знал, что его левая рука сжимала Камень Падающей Звезды, а в правой руке у него был обычный и непримечательный кинжал.
Аналогично, никто не знал, была ли божественная сила Камня Падающей Звезды более могущественной, или кинжал — более ужасающим.
За двумя Префектами Ортодоксии стояла большая толпа людей.
Яркий и выделяющийся красный оттенок, который иногда появлялся среди толпы людей, заставлял их казаться даже более свирепыми.
Двести семнадцать епископов и дьяконов на стадии Конденсации Звезд.
Шестнадцать кардиналов ужасающего уровня культивации.
Они стояли на Дороге Мира.
Окружая поместье Принца Сяна.
В десятке других принцевых поместий и поместье Тяньхай царила гробовая тишина.
Не только Павильону Небесных Тайн, а даже Имперскому Двору Великой Чжоу будет сложно собрать так много культиваторов этого уровня.
Это была сила Дворца Ли. Она обычно была скрыта, но когда появлялась, все в мире затихало в уважении.
