Во рту у Сяо Жу начала скапливаться слюна:
— Слуга очень любит персики, а цветки здесь очень красивые. Персики, которые появятся на этих деревьях, определенно будут очень вкусными!
— Айя! — внезапно вскрикнула Чэнь Нин.
Она разглядывала цветы и не заметила, как ее шпилька застряла в ветвях дерева.
Она мягко дотронулась до волос и поняла, что ее шпилька куда-то пропала. Ее черные волосы скатывались по ее плечам, как водопад.
— Молодая мисс, подождите немного, я помогу вам достать шпильку.
Сяо Жу вытянула руку, пытаясь достать шпильку, но все же она оказалась слишком низкой.
— Я сделаю это сама.
Чэнь Нин улыбнулась и встала на цыпочки. Левой рукой она держалась за ветку, а правой тянулась к шпильке, свисающей с нее.
Ее широкие рукава задрались, пока она тянулась, и обнажили белоснежные руки. Ее руки выглядели так, словно они были вырезаны из нефрита.
Лучи розового заката, что пробирались сквозь ветки, сияли на ее лице. На нем не было макияжа, а ее улыбка была чистой и свежей.
Сяо Жу была ошеломлена, глядя на нее.
Она уже знала, что молодая мисс была очень красивой, но в этот момент Чэнь Нин была красива, словно фея. Она могла лишь что-то бормотать, не в силах говорить связно.
— Глупая девчонка, от чего ты так застыла, глядя на персики?
Чэнь Нин оглянулась и увидела ошеломленное лицо Сяо Жу. Она не могла сдержать свой улыбки, пока выводила ее из этого персикового леса.
На ней было длинное платье, белое, как луна, у нее была мягкая и изящная талия. Широкие рукава ее платья заставляли ее казаться белым лотосом. На ее спину было приятно смотреть окружающим.
Чэнь Нин не знала, что когда они с Сяо Жу гуляли по персиковому лесу, Чу Шао Ян был недалеко от места, где они ходили.
Каждый раз, когда ему было плохо, он приходил сюда, чтобы прогуляться среди персиковых деревьев.
Сегодня он чувствовал себя очень плохо. Он не просто плохо себя чувствовал, он был раздражен и действительно хотел кого-то убить.
Это была не его вина.
Независимо от того, кто в этом виноват, теперь все его коллеги высмеивали его. Конечно, ему было плохо от этого.
Особенно сегодня. После того как он позавтракал, сразу же почувствовал, что его желудок превращается в урчащую реку, его одолевали газы. Если бы не его внутренняя энергия, то вероятно он не смог бы сдерживать их так долго.
По пути на утреннее заседание королевского суда его все еще одолевали газы и соответствующие звуки. Хорошо, что рядом оказался лишь Сяо Ань Цзы, и никто больше этого не заметил.
Как только он добрался до королевского двора, он решил, что все уже прошло.
Но он и подумать не мог, что во время утреннего заседания, когда император задаст вопрос, он фактически даст ему ответ, но не тем местом.
Когда он открыл рот, чтобы ответить, те газы, что он так подавлял, вырвались наружу. Он действительно очень громко пукнул перед всем императорским двором.
Он внезапно смутился.
Император и министры были ошеломлены.
Вначале они не отреагировали на пукающего Чу Шао Яна, потому что за все эти годы они не видели ни одного человека, который осмелился бы это сделать на заседании суда. Они думали, что этот звук исходил откуда-то еще, и начали оглядываться по сторонам.
Затем до их носов дошел запах, в зале не осталось ни одного человека, который не зажал бы свой нос.
Чу Шао Ян чувствовал, как странно все на него смотрят. Его лицо покраснело, и он опустил голову.
Кто бы мог подумать, что после того, как он пукнет, из него вырвется весь газ, который он сдерживал раньше. Из него начали вылетать целые залпы.
— Пинг, пинг, пинг... панг, панг, панг.
