Двери в храм были открыты. Перед ними горели лишь свечи, что создавали атмосферу одиночества.
Вдовствующая императрица взглянула на него и вздохнула, продолжая идти вперед.
Су Цзинь хотела что-то сказать, но проглотила слова.
Она была просто слугой в этом дворце. Она знала, что ей не следовало говорить.
Вдовствующая императрица обычно ходила в сторону весеннего нефрита. Каждый раз, когда у нее болела голова, она приходила к нему, чтобы освежить свой разум.
Но сегодня она сделала два шага и вспомнила, что цветка там больше не было.
— Попросите кого-нибудь посадить на том месте еще один такой же цветок, — вдовствующая императрица посмотрела на кусок земли, а потом медленно развернулась и ушла.
Как только она сделала пару шагов, она внезапно остановилась.
— Су Цинь, ты думаешь, что я сегодня поступила неправильно? — вдруг тихо спросила она.
Су Цзинь опустила голову и тихо ответила:
— Слуга не знает.
Вдовствующая императрица не взглянула на нее и медленно пошла вперед. Су Цинь последовала за ней, она услышала низкий голос вдовствующей императрицы, будто та разговаривала сама с собой.
— Когда я вошла во дворец, я была так же молода, как и она. Столько лет прошло, мои волосы побелели, а на лице появилось много морщин. Я уже стара и не стану столь молода, как в прошлом. Однако я была молодой так давно, откуда мне знать, о чем теперь думают молодые девушки?
Су Цзинь все еще молчала.
Она знала, что вдовствующая императрица нуждается в хорошем слушателе, а не в том, кто будет что-то говорить.
Поэтому она молча продолжала слушать.
— Император любит ее, она тебе нравится, она нравится даже мне. Я не люблю делать что-то столь бессердечное и не хочу, чтобы император возненавидел свою мать, но…
Вдовствующая императрица остановилась перед бегонией, лепестки этого цветка были красными и мягкими. Она потянулась, чтобы дотронуться до нее, а ее голос стал холодным, как лед.
— Только она не может здесь остаться!
Тело Су Цзинь задрожало. Она молча наблюдала за тем, как вдовствующая императрица сдавливает цветок в своей ладони.
Она внезапно вздрогнула, а ее глаза наполнились ужасом.
— Вдовствующая императрица! — воскликнула она глухим голосом.
Вдовствующая императрица хладнокровно посмотрела на нее:
— Что, ты думаешь, что я послала кого-то убить ее?
— Ты не ошибаешься, я действительно хочу убить ее. Как только она умрет, вся эта головная боль кончится. Однако если бы я послала кого-то ее убить, в этом мире все равно нет ничего, что можно было бы скрыть от императора, и если бы он узнал, то я бы потеряла своего сына.
Вдовствующая императрица Чжоу слабо вздохнула. Она лучше всех понимала Мо Чуаня. Если она убьет его любимую женщину, то он может и вовсе отказаться от своей матери.
— Я ничего не делала, я просто отправила людей, чтобы те отвезли ее обратно во дворец. Я надеюсь, что Чу Шао Ян позаботится ней, а император начнет постепенно ее забывать.
Возможно, она сделала самую большую уступку, на которую только могла пойти.
— Вдовствующая императрица, почему вы не поддерживаете их, хотя знаете, что император любит ее? — Су Цзинь заметила, что теперь при упоминании Чэнь Нин на лице вдовствующей императрицы не было никакого гнева.
Вместо этого на нем были жалость и забота.
Хоть она и прятала эти чувства, но как Су Цзинь могла не заметить их?
