Чэнь Нин внезапно перевернулась.
Чу Шао Бай в испуге отпрыгнул и превратился в тень.
Кто бы мог подумать, что она не проснется. Перевернувшись, она продолжила спать.
Некоторое время он молча ждал, прежде чем сделать шаг вперед. Он снова вернулся к ней и укрыл ее своей внешней мантией.
Увидев ее спящее лицо, его сердце не могло не расстроиться. Он действительно хотел, чтобы она проснулась и увидела его!
Но он не знал, что ему ждать после того, как она проснется.
Потому что он не сдержал слово!
Прежде чем они расстались, он торжественно поклялся, что вернется к соревнованию в охоте, но он не сдержал слово!
— Нин’эр, не вини и не ненавидь меня, я сделал это не специально. Я… — Чу Шао Бай подумал о том, кто заставил его нарушить сове обещание.
Он стиснул зубы и покачал кулаком.
«Будет лучше, если я его не увижу».
Он снова сел и уставился на нее, совершенно не моргая.
Его глаза налились кровью. Чтобы вернуться как можно быстрее, он не смыкал глаз три дня. Он постоянно менял лошадей по дороге и, наконец, прибыл во дворец в ночь банкета цветов.
Поскольку он знал, что независимо от результата ставки с его братом, он сможет увидеть ее в тот день.
Он действительно увидел ее!
Но увиденная сцена полностью разрушила те мечты, что он представлял по дороге.
Именно она спасла его третьего брата восемь лет назад! В конце концов, его третий брат все это время любил не того человека! В конце концов, ребенок в животе Чэнь Би Юнь даже не принадлежал его третьему брату!
Он видел, как третий брат публично раскаивается и даже встает перед ней на колени. Затем он увидел, как она прощает его…
В этот момент его сердце стало пустым.
Он больше не мог на это смотреть и покинул сад.
Никто не заметил, что он там был, и никто не заметил, когда он ушел.
Что касается нее, она вообще не знала, что он вернулся.
Он вернулся во дворец вдовствующей императрицы и занялся ее лекарствами. Вспоминая об этом лекарстве, его сердце погружалось в муки.
Его лицо было спокойным, но только он знал, сколько страданий было в его сердце.
Он думал, что больше никогда не увидит ее, но и он и подумать не мог, что вдовствующая императрица даст указ и пригласит ее во дворце, чтобы переписывать священные писания. Он никогда не думал о том, что она может попросить его охранять ее, не позволяя кому-либо ее беспокоить.
Возможно, бог увидел всю горечь в его сердце и решил дать немного сладости?
Он, наконец, открыто мог быть с ней, быть с ней все время.
Чу Шао Бай продолжал волноваться, чувствуя сладость и горечь одновременно.
Он действительно надеялся, что она никогда не закончит переписывать священные писания в храме. А он будет все так же наблюдать за ней, как и сейчас.
— Однако разве ее не утомит это переписывание? — он не мог не разговаривать сам с собой, его взгляд упал на большую стопку трудов.
Было бы лучше, если он скопирует все это для нее.
Он осторожно встал и зажег свечу, прежде чем начать переписывать.
До тех пор, пока на горизонте не появилось солнце, он переписывал десятки страниц. Он отложил перо и потушил свечу.
Когда он взглянул на нее, то увидел, что она все еще спит.
Он потянул немного болевшее запястье и решил уйти, прежде чем она проснется. Внезапно его уши дрогнули, когда он услышал тонкий звук, доносящийся с вершины храма.
Там кто-то есть!
И этот кто-то превосходно владел цингуном!*
Этот челок смог проникнуть во дворец вдовствующей императрицы, не потревожив охранников. Это означало, что он не только хорошо владел цингуном, но и прекрасно разбирался в боевых искусствах.
_________________________________
Примечание переводчика:
* Цингун — техника в китайских боевых искусствах.
