Его мысли длились недолго. Резкий крик, сотрясший воздух снаружи, привлёк внимание Сончула.
Чувствуя себя очень усталым, Сончул посмотрел в окно.
Король и королева Нимпаса.
Пара, которую нельзя было назвать идеальной, стояла лицом друг к другу в саду перед дворцом.
— Ч… что это всё? Что это?
Король кричал на королеву. В его руке было богато написанное золотом письмо.
— Как… как ты могла сделать это со мной?
Это был первый раз, когда Сончул видел, как король рассердился на королеву.
Да и что вообще могло произойти, чтобы король мог кричать на королеву, перед которой обычно иначе был совершенно беспомощен?
Сончул попытался вернуться к сосредоточению внимания на попытках найти фрагменты своих воспоминаний, но у него ничего не вышло. Он использовал свой мозг сверх возможностей, а недостаток еды и отдыха истощал его тело.
"Думаю, сначала мне следует что-нибудь съесть".
Сончул взял яблоко из корзины с фруктами в комнате и откусил, вернувшись к окну, чтобы посмотреть, как король и королева продолжают спорить.
"Ммм… Это может быть весело".
Этого было достаточно, чтобы изменить темп течения его сознания.
— Что я сделала не так? Что плохого в том, чтобы отправить и получить несколько писем?
Борьба уже развивалась и вступила в новую фазу.
Оксана, которая слушала крики Дехетера, изменила своё отношение и теперь кричала сама.
Хрум.
Сончул снова откусил яблоко и наклонил голову.
"Хм. В чём дело?"
В саду перед дворцом стало собираться большое количество людей. Настороженные советники двора приказали рыцарям разогнать зевак.
Посреди этого хаоса снова громко прозвучал голос Оксаны:
— А мой король, зачем ты перехватил чужую почту? Даёт ли положение короля Нимпаса право подвергать цензуре корреспонденцию королевы?
В отличие от того, что было совсем недавно, она говорила спокойно и с должным этикетом.
"В этом бою она победительница".
В подобных драках обычно проигрывает тот, кто не может успокоиться. Нужна была ясность мысли. Сончул доел яблоко и сделал простую оценку.
В отличие от королевы, которой удалось взять себя в руки и успокоиться, король Дехетер дрожал, скручивая в ярости письмо. Как будто он даже не мог говорить, он посмотрел на королеву с глубоким негодованием, прежде чем встряхнуть письмо и прохрипел следующие слова:
— Как ты можешь быть такой? Даже после того, как тебя поймали на отправке письма бывшему любовнику о том, что ты любишь его… Как ты можешь быть такой дерзкой в этой ситуации? Неужели ты совсем не видишь во мне мужа?
Король был близок к тому, чтобы сломаться и заплакать. Рука с письмом упала вдоль тела, он повесил голову и замер.
Зрелище было жалкое, но в чём-то комичное. Королева ещё немного посмотрела на него, прежде чем взять своих служанок и уйти.
— Если хочешь, можешь пойти в церковь и получить документы о разводе. Я всегда готова в любое время. Конечно, поскольку я виновата, я без вопросов оставлю своё приданое.
Её слова казались острее кинжалов и словно замораживали весь весенний воздух.
Король, оставшийся в одиночестве, долгое время стоял там, где он был, выглядя покинутым, прежде чем его советники убедили его уйти.
Это была участь, ожидающая королей бессильной нации.
Как мужчина, и особенно как его кумир, Сончул чувствовал, что не может оставить этого жалкого короля в таком плачевном состоянии. Сончул вышел из комнаты и нашёл Маракию и Бертелгию, которые проходили мимо в коридоре.
— М-м-м? Эй ты, почему ты вышел? Я думала, тебе есть о чём подумать? — спросила его Бертелгия предельно недовольным тоном.
Сончул смутился, но не стал затевать конфронтацию.
— … Я решил подумать немного позже.
— Если ты собирался быстро сдаться, зачем ты вообще нас прогнал? Это потому, что ты не любишь нас сейчас? — Бертелгия продолжала агрессивно говорить.
— Это не то. Ты меня знаешь…
— Что у тебя нет друзей?
Он знал, что Бертелгия расстроится, когда её выгонят, но, очевидно, это ранило её сильнее, чем Сончул думал.
— ...
Сончул не нашёл для неё ответа. В конце концов, это был не чей-то, а его собственный выбор погрузиться в свои мысли.
Бертелгия уставилась на Сончула, который воспользовался своим правом немного помолчать. Затем она развернулась и заговорила, как маг, читающий заклинание.
— Ну, думаю, ничего не поделаешь. Но всё равно! Ты тот, кому суждено однажды стать креационистом! Как проводник на пути креациониста, я не имею иного выбора, кроме как простить тебя! Даже если я буду дрожать от гнева и мои страницы скомкаются!
— Ты отпускаешь меня с крючка? — удивлённо спросил Сончул.
— Нет, — Бертелгия вздрогнула. — Я просто провозглашаю временное перемирие, чтобы мы могли помочь этому бедному королю, — заявила Бертелгия, прежде чем уменьшиться в размерах и протиснуться в карман Сончула. Хотя её движения были более грубыми и эмоциональными, чем обычно, Сончул был благодарен Бертелгии за терпимость.
Маракия почесал клюв, наблюдая за этим, а затем прокомментировал%
— Даже у Разрушителя есть слабое место.
— Захлопнись.
Сончул не проявил абсолютно никакой жалости к Маракии. Сончул бросил на него злобный взгляд, на что Маракия в ответ поспешно отвернулся и сделал вид, что ничего не слышал.
— Пий…
— Давайте идти. Этот король, есть вероятность, что он выберет самоубийство.
Бертелгия завибрировала внутри кармана.
— Этого не произойдёт.
Сончул оставил Маракию позади, потому что была вероятность, что он создаст новую проблему. В темпе, который не был ни слишком быстрым, ни слишком медленным, Сончул направился в покои короля.
Король заперся в комнате, где хранилась его коллекция предметов, связанных с Сончулом. Рыцарь, охранявший дверь, узнал Сончула и отошёл в сторону, чтобы пропустить его. Ни слова не было произнесено, но он, казалось, хотел, чтобы Сончул попытался подбодрить короля.
