Император кивнул, прежде чем взять со стола колокольчик и позвонить в него.
— Прошу прощения за вторжение.
Как только стоящий снаружи рыцарь вошел в шатер, Император приказал ему принести "это". Вскоре перед Сончулом поставили исходящее паром блюдо. Глаза мужчины выдали его изумление.
— Это же…
Это были кусочки отварного мяса. До того, как Сончул начал серьёзно учиться готовить, это было единственное блюдо, которое он мог осилить, кроме яичницы.
Остальные не особенно радовались этому блюду, называя его слишком простым, даже примитивным, ведь в конце концов, это было всего лишь приготовленное в горячей воде мясо. И лишь Уильям оценил его по достоинству, сообщив, что в кулинарии Сончула присутствует элемент пуританского духа.
Император нарезал ножом хорошо приготовленную свинину и предложил Сончулу порцию. Тот рассеянно сунул кусок в рот и прожевал.
Это было совершенно необработанное мясо, даже не лишённое естественного зловония и просто брошенное в воду. Тот факт, что отсутствовало даже кимчи, только усугублял ситуацию. Но всё же это было то самое блюдо, которое Сончул подал своим товарищам после того, как настоял на собственной готовке, более двадцати лет тому назад.
Горькая ухмылка появилась на губах Сончула.
— Это по-настоящему отвратительно.
— А мне вот кажется приятным.
— Мне нечего на это сказать.
Между ними двумя повисло молчание. Император был слишком увлечен своей едой.
После того, как порция мяса и выпивка отправились в его желудок, Император снова посмотрел на Сончула и вернулся к своей первоначальной теме.
— Во всяком случае, у меня сложилось именно такое впечатление. В прошлом году на новогодние праздники, а до этого в Мировом Парламенте — нигде я не замечал того пламенного духа, который всегда сопровождал тебя.
Сончул отвёл взгляд.
— Что-то случилось?
Глаза Императора заблестели.
Сончул почувствовал, как его сердце на мгновение ухнуло вниз. Он внезапно ощутил, как гигантский сгусток чувств, о существовании которого он до сих пор даже не подозревал, извивается в глубине его груди. И это стало для него шоком.
Мужчина давно поверил в то, что долгая изоляция и годы страданий размыли его чувства, сделали их подобными затупленному мечу. Но вдруг оказалось, что в его сердце осталось ещё слишком много всего, слишком много яркого, острого и тревожного.
Когда он оправился от первоначального шока, стало очевидно, что означают эти эмоции. Он плотно закрыл рот.
"Что это, что за чувство? Могу ли я... Может ли Ким Сончул положиться на кого-то другого?"
В последний день благоприятного года, когда было преодолено Первое Бедствие, Сончул объявил о разрыве всех отношений с Императором. Это произошло потому, что он решил, что недостаточно хорош даже для этого. Но чувства, которые его окружали, определённо текли в противоположном направлении и соперничали с его твердой решимости тех далёких времён.
Именно тогда Сончул, наконец, осознал, насколько глубоки были травмы, которые он получил в Мире Фей.
Усталость, которую он игнорировал, не была обычным физическим истощением. Просто его разум не мог принять этого и закрылся от всего происходящего. Единственное, что притупляло эту защиту — его готовность открыться. Сокрушительный вес, оставленный ему травмой, не изменился.
Император молча смотрел, как Сончул выпрямился на стуле и как на его лице проступили следы внутренней борьбы.
— Кажется, многое произошло.
Сончул кивнул, не открывая рта.
Между ними повисла еще одна минута молчания. Не слишком далеко раздался агонический крик дракона. Без сомнения, это привередничала Ха'Неса.
— Что за ироничная ситуация, — первым тишину нарушил Император. — Увидев твою решимость, я, наконец, принял решение, но теперь, когда мы снова встретились, у тебя такие мёртвые глаза… Как будто ты всегда был таким.
Глаза Сончула, которые ещё мгновение назад безучастно смотрели в пространство, теперь обратились в сторону Императора.
— Мои Имперские Рыцари, как и многие из моих помощников, хотели бы содрать с тебя кожу живьём. Но лично я испытываю глубокую благодарность за то, что ты сделал тогда.
— Благодарность?
— Полагаю, это то, что называют вдохновением? То, что ты тогда настолько решительно посвятил себя своему делу, заставило меня заглянуть внутрь себя самого. И мне действительно стало стыдно.
Взгляд Императора слегка расфокусировался. Он выпил больше, чем стоило, хотя и знал, что плохо переносит алкоголь.
Он снова взял бутыль с алкоголем и разлил его по бокалам. Сончул перехватил её, когда напиток начал переливаться через край.
— Проявите умеренность, Ваше Величество.
— Спасибо, — Император слабо улыбнулся. Он выпил ровно столько, сколько хватило бы, чтобы смочить губы, прежде чем продолжить разговор. — Это правда, что я пребывал в позорном состоянии. Я могу быть Императором, но честно говоря... ну, всё так и было.
— Это имеет какое-то отношение к Бродячему Королю?
Задавая этот вопрос, Сончул немного изменил позу. Император покачал головой.
— Без комментариев. Всего на один день давай не будем говорить об этом человеке, переутомлении или о причинах. Я хочу поговорить о тебе.
Его объяснение заставило Сончула понять, что Император был сильно пьян. Неудивительно, учитывая, что он уже столько раз успел приложиться к бокалу.
— Ты — вот что главное, — Император указал пальцем на Сончула. — Твоим глазам не хватает жизни. Что произошло за эти короткие несколько месяцев?
На губах мужчины появилась лёгкая ухмылка.
— Неприятно… Вот почему старые… друзья… — он взял себя в руки и договорил уже более спокойно. — Столкнулся кое с чем. Ещё одна змея.
Именно в этот момент рыцари, защищавшие шатёр Повелителя, впервые услышали его. Честный, безудержный смех Императора Империи Людей. Один за другим потрясённые вассалы и слуги начали собираться вокруг центрального шатра.
Сончул спокойно и кратко рассказал о том, через что ему пришлось пройти. В конце концов, у него не было особых причин это скрывать. Император внимательно слушал, иногда с улыбкой, иногда хмуро.
— Итак, в конце концов, ты успешно завершил свой квест, — кивнув, прокомментировал он сразу же после того, как Сончул договорил.
— … Можно сказать и так. Но это ещё не конец, — Сончул чувствовал дискомфортное ощущение креста Нерушимой Клятвы, которая была запечатлена в его сердце.
"Итак, в конце концов, я вернулся к тому, с чего начал. Снова стал гладиатором, который вынужден сражаться каждый день, чтобы выжить на арене".
Он поклялся положить конец Бедствиям. Таким образом, источником мотивации Сончула было лишь одно желание — избежать смерти. У него не было выбора, кроме как встретиться лицом к лицу с Бедствием и сразиться с ним, чтобы крест Нерушимой Клятвы не уничтожил его.
Проблема заключалась в сильном желании жить.
В отличие от прошлого, когда он был готов сражаться даже голыми руками и зубами, лишь бы только выжить, сейчас ценность жизни казалась ему нечеткой и неясной, как покрытое пылью старое медное зеркало. Это отразилось на его разуме и теле, транслировалось взглядом, и Император, который был давним доверенным лицом, сразу почуял это.
— … Я верю, что ты сможешь найти ответ. Ведь это ты.
Правитель поднялся первым. Это почему-то оказалось неожиданностью для Сончула.
— Что? Мы уже закончили? Мне показалось, что ты хотел обсудить со мной ещё кое-что.
Сончул был абсолютно уверен в том, что Император вызвал его ради разговора о Третьем Бедствии. О миссии объединения под единым королём. Что он собирался попросить Сончула о поддержке в выполнении этой задачи. Однако до самого конца Император так ни разу и не упомянул об этом.
— Обсудить ещё кое-что? Ах, да. Думаю, есть что-то такое.
И вместо ответа он рассказал историю, которая подвела итог этому скромному банкету.
— … Я также тружусь над завершением собственного квеста.
Уильям Куинтон Мальборо уверенно улыбнулся, прежде чем покинуть шатёр.
Так завершилась их встреча.
