Раздался звук бьющегося стекла. Проходящие мимо люди повернулись к источнику звука, и кто-то громко закричал. Вокруг места происшествия, где можно было увидеть следы крови, быстро собралась толпа.
– У-ужас…
– Идиот, – поцокав языком, резюмировал Ким Хюнчул, посматривая на эту сцену со второго этажа кофейни.
– Почему это он идиот? – спросил у него сидевший напротив Парк Хансик.
Несмотря на эту кошмарную сцену, которая произошла прямиком перед его глазами, Ким Хюнчул, казалось, был совсем не впечатлён.
– Ну и чего он добился? Кажется, ему конец. Ребенок ранен. И тот водитель тоже, судя по всему, пострадал.
– Тебе не стыдно так говорить?
– А с чего бы это мне должно быть стыдно? Это ведь правда.
Хюнчул, которого знал Хансик, был не таким человеком. Он был робким и хорошим товарищем. Однако после игры он начал меняться.
– Что ты такое говоришь? Он ведь пытался спасти ребенка.
– Разве я не могу говорить то, что думаю? В конце концов, если он умрёт, то будет единственным, кто потерял абсолютно всё.
– Побойся бога…
– Нет, ну спас он ребенка, и что? Ты всерьез считаешь, что концепция "помоги ближнему своему" – реальна? Это обыкновенная выдумка, которую люди используют, чтобы успокоить себя.
– Не говори так.
– Ладно. Как у тебя дела на работе?
– Тяжко.
Парк Хансик сделал глоток своего американо и снова посмотрел в окно.
Место происшествия окружила толпа людей. Какая-то женщина обнимала чудом уцелевшего ребенка, совершенно не обращая внимания на то, что он был весь в пыли и грязи. Тем временем другие люди пытались оказать первую помощь человеку, который спас мальчика, однако его тело было всё в осколках и крови.
К счастью, человек шевелился, а, значит, ещё был жив. Вдали можно было услышать вой серены скорой помощи.
– Тяжко, говоришь? – внезапно спросил Ким Хюнчул.
– А что? Хочешь мне помочь? – переспросил Парк Хансик.
– Конечно. Друзья должны помогать друг другу.
– Хорошо. Учту.
– Если совсем надоест, скажи мне. Я научу тебя, как грести деньги лопатой.
– Грести лопатой?
– Да, есть один прекрасный способ, как косить капусту, – лукаво улыбнувшись, ответил Ким Хюнчул, – За пару месяцев ты сможешь заработать свою годовую зарплату.
Парк Хансику начало казаться, что перед ним сидит совершенно другой человек.
Взглянув на Ким Хюнчула и допив свой американо, Хансик спросил:
– Ты говорил, что играешь в игру?
– Да. Если тебя это заинтересует…
– Ты ролевой игрок?
– Ролевой? Нет-нет, такими глупостями я не занимаюсь.
– Ясно.
В какой-то момент Ким Хюнчул перестал смеяться, и Парк Хансик улыбнулся. Тем не менее, Хюнчул быстро восстановил самообладание и спросил:
– Чему ты улыбаешься?
– Что?
– Почему ты улыбаешься? У меня такое чувство, будто ты посмеиваешься надо мной. Это не просто игра. Это бизнес.
Слушая своего товарища, Парк Хансик перестал улыбаться и прищурился, от чего Ким Хюнчул слегка напрягся.
– … Я ничего такого не имел ввиду. Успокойся, брат, – покачал головой Хансик. Он хотел просто слегка подразнить Хюнчула, но гордость последнего, видимо, была серьезно задета, от чего он весь напрягся. Ещё со школы Хюнчул был всё тем же жизнерадостным пареньком. Однако теперь они стали взрослыми и больше не могли поддерживать старые отношения.
Они больше не были мальчиками, и теперь на их лицах часто можно было увидеть эмоции, которых раньше там не существовало. И вот Хансик понял, что окончательно потерял человека, которого раньше считал своим другом.
Тем временем по радио заиграла старая песня.
– И даже если вновь придёт весна,
Моя любовь исчезла навсегда,
Я тебя не отпускал,
Я тебя не покидал…
– Эта песня убивает всё моё настроение, – произнес Парк Хансик, поднявшись со своего места, – У меня ещё куча дел, так что мне нужно идти. Рад был тебя видеть.
– Что, уже?
– Я же сказал, у меня тяжелая работа. Мне нужно работать без перерывов.
– Да, я понимаю. Смотри, не переусердствуй. Если вдруг что, свяжись со мной, – произнес Ким Хюнчул и вручил Парк Хансику визитку, – Это примерно то же самое, что выйти в море на корабле дальнего плавания. Правда, намного комфортнее и прибыль куда выше. Тебе просто нужно лечь на несколько месяцев или год, словно в спячку. В общем, подумай.
Парк Хансик взял в руки визитку, на которой было написано:
"Луин, клан Старейшины".
После чего внимательно посмотрел на Ким Хюнчула. Он был одет в брендовую одежду, на нём были дорогие часы, и вёл он себя крайне высокомерно. А ещё в его глазах можно было прочитать какие-то неприятные эмоции.
– Спасибо. Будь здоров, – снова улыбнувшись, попрощался с ним Хансик, после чего развернулся. Возможно, он в последний раз видел своего бывшего друга.
– Ты тоже.
Ким Хюнчул окинул взглядом удалявшегося Хансика и ухмыльнулся.
– Это дитё всё ещё ведёт себя так, словно он до сих пор в старшей школе… Что ж, его проблемы, – пробормотал себе под нос Хюнчул, спокойно попивая кофе.
Затем он взглянул в окно. Раненный мужчина был помещен в карету скорой помощи. При погрузке он что-то говорил фельдшерам, так что, судя по всему, его состояние не было критическим. Через несколько секунд дверь кареты скорой помощи закрылась, и автомобиль уехал в ближайшую больницу.
На том месте, где лежал человек, осталась лужица крови. Однако Хюнчулу было всё равно. Он много раз видел подобное зрелище в Старейшине. За последнее время в Старейшине он увидел куда больше крови, чем в реальном мире за всю жизнь. Пятна и лужи крови на земле стали для него столь же привычными, как идущие навстречу люди.
Затем он внезапно услышал слова песни.
– Я думал, что эта любовь навеки,
Но стоило закрыть мне веки,
Как страсть погасла между нами,
Бурлившая, словно цунами…
– Да, эта песня удручает, – закрыв глаза, сказал сам себе Хюнчул.
Слушая песню Ким Кванг Сеока, в его голове всплыли слова его "старшего": "Каждый крутится, как может".
Эти слова…
Тот Хюнчул, которого все когда-то знали, умер. Теперь он насмехался над человеком, который прыгнул под падающие стекла, чтобы спасти ребенка; носил дорогую одежду и ездил на иномарке. Парк Хансик, который сочувствовал пострадавшему, работал в небольшом баре и изо всех сил пытался перекрыть хотя бы ежемесячную арендную плату.
Так или иначе, мир был несправедливым. Те, кто действительно осознал это, поняли и следующее: они тоже должны быть несправедливыми. Если Хюнчул будет более несправедливым по отношению к тем, кто тоже был несправедлив, то эта несправедливость не будет работать на него.
"Честная жизнь? Не смеши меня. Посмотри на меня. Я успешный. А теперь посмотри на себя. Хватит придумывать себе оправдания. Так делают только лузеры. Выкинь всю эту чушь из головы и следуй за мной".
– Старший был прав, – пробормотал Ким Хюнчул, проверяя свой телефон. Там значилось одно новое сообщение. Отправителем как раз и был его "старший", Кейнс.
Пришло время снова приступать к работе. Ким Хюнчул поднялся со своего места.
Выйдя из кафе, он наткнулся на женщину, которая подметала окрашенные в кровь кусочки стекла. Веник тоже стал красноватым. Судя по её фартуку, она, очевидно, работала в небольшом ресторанчике, который располагался рядом с кафе.
– Это же не ваша прилегающая территория. Зачем Вы здесь убираете? – спокойно посмотрев на неё, спросил Хюнчул.
– Разве это имеет значение? Крыльцо этого кафе находится прямиком возле входа в наш ресторанчик, и я не думаю, что нужно обязательно ждать, пока придет уборщица, если можно навести порядок прямо сейчас, – ответила женщина.
– Ясно…
Ким Хюнчул закурил сигарету. В мире было так много хороших людей. А, значит, у них вместо со старшим оставалось ещё множество возможностей для того, как на них нагреть руки.
– Хорошей работы, – бросил Ким Хюнчул, после чего сплюнул на пол и ушел, выпуская сигаретный дым.
***
Император Акантор, посмотрел на них сверху вниз, сидя на своём троне.
Луин всегда нервничал, встречаясь с ним, но вот Кейнсу и Роммелю, казалось, было всё нипочем. Кейнс всегда говорил, что это игра, в то время как Роммель просто не был таким человеком, которого могло потрясти нечто подобное.
Роммелю пришлось обучиться всем видам любезностей ещё когда Акантор был королем. И теперь, когда Акантор стал императором, Роммелю следовало стать ещё более формальным.
Он уже привык к этому, но ему всё равно было непросто заставить себя встать на колени. Луин был современным человеком и ничего не знал о придворной системе и поведении в присутствии королевской особы. Правда, играя в Старейшину, даже он почерпнул кое-какие знания.
– Могу я доверять вам?
Когда Акантор ещё не стал императором, он был обычным тихим человеком. Он всегда улыбался и выглядел скорее как дворянин, нежели король. Однако теперь он смотрел на всех свысока, ничуть не скрывая своего высокомерия. Это было право сильного.
– Если вы провалите это задание, вам конец. Я не позволю вам сбежать в бездну вечности.
От этих слов кончик носа Луина нервно дернулся. Это означало, что Акантор воспользуется "конкретным методом". Тот факт, что НПС понимали слабые места проклятых звездами, вызывал у него жуткое предчувствие.
Это ничем не отличалось от того, что он испытывал во время просмотров фильмов о том, как роботы завоевывают человечество. Однако, прогуливаясь по этому канату, они зарабатывали богатство и честь.
– Мы сделаем это, – сказал Кейнс. Он уже давно преуспел в получении поддержки у НПС. – Но, пожалуйста, помните ту роль, которую мы сыграли, чтобы Ваше Величество заняло этот драгоценный трон. В свою очередь, мы клянемся посвятить всех себя служению Вашему Величеству.
– Конечно. Я хорошо об этом помню. Однако теперь это империя, и провалы исключены.
– Как Ваше Величество может говорить о возможных провалах? – произнес Кейнс, преклонив голову, – Империя продолжает наращивать силу, Ваше Величество. Камень не может остановить реку. Эспада будет уничтожена.
– Я говорю не о возможных неурядицах с Эспадой, – парировал император, постукивая по подлокотнику, – Вы должны убить этого орка.
– Крокту? – с крайне серьезным выражением лица переспросил Кейнс.
– Да. Этого мерзкого орка нужно убить и повесить у ворот. Нет, было бы неплохо захватить его живым и бросить в яму с личинками и червями, чтобы они сгрызли его живьем.
Гнев императора достиг своего пика. Все должны были подчиняться его воле. Нет, все следовали плану, который разработали для императора Кейнс с Роммелем. Было лишь одно исключение. Крокта.
Император был не единственным, кто хотел его убить. То же самое желание испытывал и Кейнс. Крокта был для него слишком непредсказуемой переменной. Он хотел избавиться от этого надоедливого орка и устранить все возможности провала их плана.
Однако…
– Ваше Величество. Не тратьте на него свои силы. Он один. А одному человеку не по силам победить армию. Мы должны смотреть шире, а этот орк рано или поздно просто будет раздавлен нашими войсками.
Для Кейнса Крокта был камнем преткновения. Однако он знал, насколько глупо было тратить силы, чтобы поймать эту ошибку природы.
Слушая разговор, Луин кивнул.
– Он крайне силён, но потеряет своё преимущество, когда встретится с целой армией. Он сильный и его трудно поймать, но это не смертельно. Он вёрткий, как комар. Нам лучше проигнорировать его, чем гоняться за ним. Придёт время, наступит зима и комар сам по себе замерзнет и умрет, – произнес Кейнс, обращаясь к Луину.
Луин не мог не восхищаться трезвым суждением Кейнса. На его месте Луин наверняка бросил бы всю армию, чтобы уничтожить Крокту. Однако Кейнс был прав. Крокта являлся настоящим монстром, который победил Адандатора, а потому наверняка сумеет как-нибудь убежать, если почувствует, что находится в проигрышной ситуации.
Им просто нужно было выполнять свою работу. И тогда, рано или поздно, они просто увидят на поле боя еще один труп – труп Крокты.
– Я хочу его голову, – твёрдо сказал император.
Кейнс склонил голову.
– Если Ваше Величество…
– Но ты всегда говоришь правильные слова.
Тон императора был милостивым, свидетельствуя тем самым о его лояльном отношении к своему верному слуге.
Луин мысленно рассмеялся. Кейнс тоже улыбнулся. Всё шло именно так, как они и предполагали.
Молодой император был просто ребенком, который хотел поиграть в игру. Иногда он хотел выглядеть достойно, в то время как в других случаях он хотел показаться импульсивным. Временами он и вовсе хотел обычного восхваления.
У него были надуманные амбиции.
А в следующий момент…
– Ваше Величество, имперский гвардеец просит Вашей аудиенции, – доложил один из стражей, стоявших снаружи тронного зала.
– Пусть войдет, – разрешил император.
Дверь открылась. В зал вошел рыцарь и тут же опустился перед императором на колени.
– Ваше Величество, я офицер с западного региона, Госпель.
– Да. В чём дело?
– Я увидел это и подумал, что Ваше Величество должен знать…
С этими словами он протянул лист бумаги.
– Это беспорядочно рассылается по всей империи.
– Что это…?
Император взял лист в руки и поднес к глазам. Рыцарь тут же упал лицом ниц. И не зря.
Бу-дух!
Император швырнул в бедного рыцаря оторванным подлокотником.
– Роммель! Кейнс!
– Да, Ваше Величество.
– Я хочу, чтобы этот грязный орк по имени Крокта стоял передо мной на коленях! Я дам вам Адандатора и Рыцарей Белого Льва! Идите прямо сейчас!
Лицо императора было перекошено от гнева.
– Поймайте мне Крокту!
