Все молча проследовали за Чу Ваном и Цюй Лин Ао, никто не воспользовался паланкином, так что на то, чтобы добраться до Жуй Линь Юань Лаотайцзюнь, у них ушло какое-то время. Только процессия подошла ко входу, и Цюй Лин Ао собирался пропустить Чу Вана вперед, как тот внезапно замедлился, а его до этого идеально прямая спина заметно ссутулилась. Продолжив идти дальше, он даже несколько раз закашлялся. После очередного приступа, он несколько расстроенно сказал Цюй Лин Ао:
— Я уже стар, и толку от меня мало… Подумать только, несколько шагов, а уже довел себя до такого состояния. Да, я уже и близко не стою рядом с молодежью…
Цюй Лин Ао было забавно видеть Чу Вана таким, но на его лице отображалось лишь уважение.
— Ван Е, может, и стар, но сил и здоровья ему не занимать. В прошлом Ван Е и наши предки сражались плечом к плечу, Ваше имя известно по всей стране и даже за ее пределами. Мы, младшее поколение, очень сильно уважаем Ван Е. Ведь если бы Ван Е не сражался в бесчисленном количестве кровавых битв, смогли бы мы сейчас жить настолько спокойно?
Слова Цюй Лин Ао пришлись по душе Чу Вану, он довольно кивнул, но его слабость никуда не исчезла. Он еще несколько раз закашлялся. Когда приступ закончился, он указал на дверь в Юань.
— Давай поскорее войдем. Нельзя заставлять Императора и Лаотайцзюнь долго ждать.
Цюй Лин Ао тут же лично провел Чу Вана внутрь. Хотя остальные, пришедшие с ними двумя, и вошли в Юань, но так как их не пригласили в главный зал, то все они остались стоять снаружи.
Кашель Чу Вана донесся до главного зала еще до того, как он сам вошел внутрь. Его уже ждали, Юй Цянь Ди даже приказал подготовить для него мягкое кресло.
— Лаочэнь… Лаочэнь приветствует… Императора…
Как только Чу Ван вошел внутрь, то поспешно начал кланяться Юй Цянь Ди. Однако от этого его кашель лишь усилился, ему пришлось сделать несколько пауз, при этом тяжело хватая ртом воздух, словно ему нечем было дышать, прежде чем он смог закончить предложение.
Юй Цянь Ди увидел, как по телу Чу Вана пробежала дрожь, и незамедлительно встал и подошел к нему, чтобы помочь выпрямиться.
— Чу Вану нет необходимости кланяться. Прошлый Император даровал Вам возможность впредь избегать данной церемонии. Я не намерен посягать на волю предыдущего Императора, так зачем Вы кланяетесь? Кроме того, Ваш кашель… Вы плохо себя чувствуете? Может, мне позвать для Вас императорского доктора?
Юй Цянь Ди придерживал Чу Вана, так что тот не мог поклониться. Однако церемония выражения уважения между высшим и низшим была непоколебима. Чу Ван упорно замотал головой и завершил поклон, после чего позволил Цюй Лин Ао помочь ему встать.
— Благодарю Императора за заботу. Лаочэнь… Лаочэнь все дряхлее и дряхлее… В прошлом я получил рану на войне… Хоть сейчас и весна… Но воздух все равно холодный… А эти болезни всегда приходят с зимой… Это все проблемы старика… Прошу Императора не переживать из-за таких мелочей.
Закончив свою эмоциональную речь, Чу Ван снова принялся кашлять. Дрожащей рукой он достал серый шелковый платок из правого рукава, несколько печально посмотрел на собравшихся людей и судорожно закашлялся.
— Ван Е в порядке? Мне кажется, будет лучше позвать императорского доктора, чтобы он проверил Ваш пульс. Заслуги Чу Вана перед Си Чу несоизмеримы, как мы можем оставаться в стороне, когда герой страны болен! — обеспокоенно сказала Вдовствующая Императрица.
Вот только было бы лучше, если бы она молчала, ведь только отзвучали ее слова, как Чу Ван поклонился, его руки и борода заметно подрагивали, после чего прозвучал полный благодарности голос:
— Лаочэнь благодарит Вдовствующую Императрицу за доброту. Но это… Простые болезни… В них нет ничего… Особенного… Нет необходимости беспокоить императорского доктора, — Чу Ван перевел взгляд на Лаотайцзюнь. — Старшая Мэймэй… Мы не виделись столько времени, сегодня твой день… Этот старик, пришел, чтобы попросить бокал вина… Прошу Мэймэй не обижаться…
Как Лаотайцзюнь могла обижаться на него? Хоть на своем дне рождения она и увидела несколько человек, которые ей не нравились, но появление Чэнь Лаотайцзюнь и Чу Вана несказанно порадовали ее.
Она тут же вспомнила, как Фу Го Гун Фу, Император и Чу Ван сражались ради основания Си Чу… Однако после создания страны Чу Ван отошел от политики и, можно сказать, стал отшельником. Он закрыл двери своего поместья и не впускал гостей, что отстранило его от других семей в Цзинду. Но сегодня он лично появился на ее дне рождения! Это, естественно, обрадовало Лаотайцзюнь. Правда, вместе с радостью пришла и грусть, ведь наблюдая за проявлением болезней Чу Вана, Лаотайцзюнь вспомнила о ранее многочисленных друзьях, которых с каждым годом становилось все меньше и меньше… Как она могла не быть тронута?
— Старик… Сегодня, даже несмотря на свое ослабевшее тело, ты пришел поздравить Мэймэй. Я не могу не чувствовать счастье. Прошло столько лет, но ты не забыл о дне моего рождения, это показывает твою заботу о нашей дружбе. Но даже так, не смей пренебрегать своим телом! Не храбрись и не откладывай лечение!
По голосу Лаотайцзюнь можно было сразу понять, что ее забота о Чу Ване была искренней. Цзян Лаотайцзюнь, которая также находилась в зале, кивнула.
— Лаотайцзюнь права. Ван Е стоит позволить пригласить императорского доктора. Ты — герой Си Чу! Одного твоего присутствия достаточно, чтобы все амбициозные иностранцы почувствовали страх в своих сердцах, и этим ты позволяешь Императору жить более спокойной жизнью!
Слова Цзян Лаотайцзюнь были верны. Она не только напомнила всем о былых достижениях Чу Вана, но также показала, что Император по-прежнему благоволит ему. Увы, от ее слов Чу Ван начал кашлять еще яростнее, его правая рука прижалась к груди, даже лицо немного исказилось от боли. Цюй Лин Ао подбежал к служанке, взял чашку чая и лично подал ее Чу Вану, при этом слегка похлопывая того по спине.
Чу Ван сделал несколько глотков и жестом показал Цюй Лин Ао остановиться и позволить ему уйти.
— Император видит, что тело старика никуда не годится… Даже если я и хочу послужить стране, боюсь, мне больше не представится такой чести. Я также не знаю, сколько закатов еще увижу. Из-за сегодняшней ситуации мне действительно стыдно перед Императором и Вдовствующей Императрицей…
Юй Цянь Ди тут же позвал евнуха Лю и приказал:
— Сходи и принеси два дикорастущих женьшеня с горы Чжан Бай, те самые, что прислали мне в качестве дани, и отправь их в Чу Ван Фу.
Чу Ван, естественно, слышал слова Императора и, не обращая внимания на попытку Императора и Вдовствующей Императрицы остановить его, снова поклонился. Вдовствующая Императрица видела, что Чу Ван был невероятно упорен и дотошен, к тому же, этот кашель… Она решила сменить тему разговора и посмотрела на Цюй Лин Ао:
— Второй брат, разве мы не просили тебя привести Мэн Эр? Она здесь?
Цюй Лин Ао настолько зациклился на помощи Чу Вану, что случайно забыл про Юнь Цянь Мэн!
— Чэнь Ван, Чу Сянь и Юнь Цянь Мэн ждут снаружи. Император, Вдовствующая Императрица, мне позвать их?
Император посмотрел на улыбающуюся Вдовствующую Императрицу.
— Пусть они войдут. Сегодня семейный праздник, не стоит так сильно беспокоиться о соблюдении этикета, люди должны чувствовать себя более расслабленно.
Цюй Лин Ао поклонился Императору и вышел, спустя несколько минут он вернулся уже с тремя людьми, следующими за ним.
Хоть Юй Цянь Ди и сказал, что все могут расслабиться, но кто на самом деле посмел бы пренебречь этикетом? Что если бы кто-то воспользовался этим? Сделать столь глупую ошибку было бы просто непозволительно, зачем своими силами разрушать себе жизнь?
Вошедшие поклонились и встали рядом со своими семьями, согласно статусу. Чэнь Ван отправился к Лин Лаотайцзюнь, Юнь Цянь Мэн поманила к себе Гу Лаотайцзюнь, оставив Юнь Сюань Чжи одного, а Чу Фэй Ян же отправился к Чу Вану.
Завидев Чу Фэй Яна, Юй Цянь Ди несколько придирчиво сказал:
— Чу Айцин, тебе стоит лучше заботится о Чу Ване. Состояние здоровья Чу Вана заставляет Чжэня нервничать.
Чу Фэй Ян посмотрел на Чу Вана, который согнулся и не прекращал кашлять. По его лицу невозможно было понять, что он чувствует, но внутри он был слегка раздражен. Протянув руку, он с силой похлопал деда по спине и обеспокоенно сказал:
— Должно быть, сегодня дедушка подхватил простуду, если тело настолько сильно его подводит, то в будущем для него будет лучше не покидать Чу Ван Фу.
Лицо Чу Вана и до этого было красным, а нещадные удары Чу Фэй Яна по спине, казалось, вот-вот переломят его пополам.
Видя, что собственный внук пытается доставить ему неприятности, Чу Ван поднял голову и посмотрел на Чу Фэй Яна. Сделав это так, чтобы никто не увидел, он недовольно прищурил один глаз, однако его слова были полны благодарности:
— Внуку не нужно беспокоиться о здоровье деда. Тебе стоит облегчить груз ответственности Императора и служить ему верой и правдой. Это будет лучшим лекарством для дедушки. Что до меня, я уже просто слишком стар. Эти кости не такие крепкие, как в былые времена, и, действительно, свежий воздух — путь к долгожительству…
Только Чу Нань Шань закончил говорить, как почувствовал, что удары по спине стали сильнее. В какой-то момент ему показалось, что еще немного, и он потеряет равновесие и улетит вперед. В своем сердце он проклинал Чу Фэй Яна за неуважение к старшему!
Цюй Лин Ао стоял неподалеку и видел происходящее. Хоть ему и было забавно наблюдать за тем, как хорошо ладят дед и внук, но он не мог позволить Чу Фэй Яну уж слишком долго измываться над Чу Нань Шанем. Так что он вышел вперед и предложил:
— Чу Сянь, прошу, присаживайтесь. Пусть уважаемому Чу Нань Шаню дальше помогут служанки.
Чу Фэй Ян довольно посмотрел на Чу Вана, которому пришлось настолько сильно кашлять, что сейчас он даже говорить не мог, и убрал руку, сев подле деда.
Воспользовавшись появившейся возможностью, Вдовствующая Императрица заговорилась с Юнь Цянь Мэн:
— Что произошло на переднем дворе? Евнух Цюй доложил, что девушка из благородной семьи упала в воду, а министр юстиции считает, что ты причастна к этому, и у него есть свидетель и доказательства. Мэн Эр, бэньгун видела, как ты росла, конечно же, бэньгун верит тебе. Но если ты действительно виновата, бэньгун не станет покрывать тебя. Если же кто-то оклеветал тебя, то бэньгун и Император помогут.
Только Вдовствующая Императрица подняла эту тему, Юнь Цянь Мэн поднялась и вышла на середину комнаты, где встала на колени перед людьми, которые восседали на самых почетных местах, в ее голосе слышалась непреклонность и очень сильная обида:
— Прошу Императора и Вдовствующую Императрицу разобраться. Я детально рассказала о произошедшем Су Дажэню, но Су Дажэнь и Фужэнь Су все равно обвинили Цянь Мэн. Более того, они позволили дочери вице-министра юстиции оскорбить покойную мать Цянь Мэн! Вдовствующая Императрица, Император, чэньну обвинили незаслуженно, и чэньну не способна сама решить эту проблему. Не говоря уже о публичном оскорблении моей покойной матери… Прошу Вдовствующую Императрицу и Императора вынести решение и дать чэньну и ее матери ответ, — закончив говорить, Юнь Цянь Мэн трижды поклонилась, касаясь пола лбом.
