Национальный вечер Центрального телевиденья!
Эти четыре простых слова, будто обладая волшебной силой, заставили всех присутствующих невольно воскликнуть.
Центральная телестанция Китая, несомненно, занимала главенствующее положение в стране, являлась трансляционным механизмом высшего уровня и располагала реальной силой и богатствами. Все вместе взятые телестанции не могли сравниться с ней!
Несметное количество артистов мечтало выступить на одном из вечеров, устраиваемых Центральным телевиденьем. Ежегодно рейтинг телевизионной передачи, приуроченной к празднованию китайского Нового года, доходил до 90% и выше. Выступление на такой передаче являлось прямой дорогой к успеху.
Вечер в честь национального праздника, естественно, не мог сравниться с вечером в честь китайского Нового года, однако такой новичок, как Лу Чэнь, который не имел достаточно связей и большого послужного списка, даже и мечтать не мог о том, чтобы оказаться на такой первоклассной сцене.
Теперь же Люй Чжэнчжи вдруг спросил Лу Чэня, не желал ли тот там оказаться!
Не было ли это перебором?
Гао Чжисюэ не смел в это верить — начальник Люй, что за шутки?
Гу Жуй был просто ошарашен!
Неужели Люй Чжэнчжи и впрямь намеревался отхватить Лу Чэня к себе на Центральное телевиденье?
Центральное телевиденье и раньше портила таким образом программы Столичного телевиденье, потому между обеими телестанциями и существовали такие сложные и запутанные отношения!
Но Лу Чэню это предложение не вскружило голову.
Он инстинктивно остерегался этого толстопузого руководителя и считал, что тот вряд ли бы проявил такую снисходительность по отношению к нему.
Немного поразмыслив, Лу Чэнь спросил: «Позвольте спросить, это касается только моего произведения?»
Достаточно смышлёные люди поняли суть его вопроса.
Требовался сам исполнитель или только его произведение?
А это уже была большая разница!
Гао Чжисюэ и Гу Жуй одновременно взглянули на Люй Чжэнчжи.
Посмеиваясь, Люй Чжэнчжи ответил: «Товарищ Лу, у тебя очень хорошая песня. Я считаю, что она достойна исполняться и на более крупной сцене. Однако все артисты на национальном вечере Центрального телевиденья уже распределены, хе-хе.»
Смысл его слов был очевиден: артистов заменить нельзя было, зато можно было без проблем заменить песню.
Люй Чжэнчжи хотел отнять песню «Люблю тебя, Китай»!
А что касалось выступления Лу Чэня на Центральном телевиденье, то Люй Чжэнчжи ответил на это обычным смешком.
Справедливости ради, стоило отметить, что уже можно было считать большой честью для Лу Чэня возможность попадания его произведения на вечер Центрального телевиденья.
Даже если Люй Чжэнчжи и планировал заменить песню, к этому требовалось приложить некоторые усилия.
У него были свои соображения.
Несмотря на то, что на него пристально смотрели Гао Чжисюэ и Гу Жуй, Люй Чжэнчжи по-прежнему вёл себя спокойно и непринуждённо и даже самоуверенно.
Он считал, что Лу Чэнь не откажется от его предложения.
Только полный дурак мог упустить такую возможность наладить отношения с величественным Центральным телевиденьем.
Разве Столичное телевиденье считалось чем-то значимым на фоне Центрального телевиденья?
К тому же, если Лу Чэнь не будет исполнять песню «Люблю тебя, Китай», у него оставалсь ещё другая версия!
Разумеется, в таком случае придётся переименовать одну из версий, чтобы не произошло путаницы.
Тем не менее, несмотря на то, что начальник Люй всё тщательное продумал, он всё-таки не был знаком с Лу Чэнем.
Лу Чэнь сказал со смехом: «Благодарю руководителя, но я бы хотел исполнить это произведение на сцене Столичного телевиденья!»
Он вёл себя очень вежливо, но его интонация была непоколебимой!
Для Лу Чэня стало небольшой неожиданностью, что Люй Чжэнчжи являлся руководителем на Центральном телевиденье.
А предложение Люй Чжэнчжи мгновенно взбудоражило Лу Чэня.
Это ведь было Центральное телевиденье!
Но Лу Чэнь живо взял себя в руки.
Люй Чжэнчжи требовалось лишь произведение Лу Чэня, а его высокомерное поведение вызвало отвращение у Лу Чэня.
А самым важным являлось то, что, если Лу Чэнь жадно погонится за ближайшей выгодой, уступив песню «Люблю тебя, Китай», это будет приравниваться к плевку в лицо Столичного телевиденья. Такой поступок окончательно разочарует Гу Жуя, который всегда поддерживал Лу Чэня!
Поэтому это предопределило невозможность согласия Лу Чэня с предложением Люй Чжэнчжи.
Возможно, посторонним казалось, что Лу Чэнь принял очень глупое решение, но у него были свои принципы и убеждённость крепко их придерживаться.
Только настоящий мужчина решал, что стоит делать, а что не стоит!
Даже если это могло оскорбить руководителя Центрального телевиденья.
Улыбка мгновенно пропала с лица Люй Чжэнчжи.
Он совершенно не ожидал, что Лу Чэнь напрямую откажется, даже не уделив время на размышления.
Этот поступок сильно изумил его.
Но Люй Чжэнчжи был опытным человек. Он тотчас рассмеялся: «Хм, ну тогда ничего страшного. Твоё право.»
Несмотря на эти слова, в его взгляде все равно читался гнев.
Неблагодарный!
Гао Чжисюэ и Гу Жуй обменялись растерянными взглядами. Никто не ожидал такой смелости от Лу Чэня.
Гао Чжисюэ кашлянул, сказав: «Лу Чэнь, в таком случае иди как можно быстрее готовить аранжировку.»
Он уже приготовился к тому, что Люй Чжэнчжи всё испортит, но результат оказался поистине неожиданным.
Новорождённый телёнок тигра не боится!
В этот момент Гао Чжисюэ, как и Гу Жуй, загорелся желанием беречь этого талантливого артиста по имени Лу Чэнь.
Если этот молодой человек не потерпит неудачу на полпути, в будущем перед ним откроются безграничные возможности!
Лу Чэнь вежливо поклонился, после чего покинул сцену.
Сегодняшняя репетиция закончилась для него, поэтому он вернулся в закулисье, чтобы забрать свои вещи и уйти.
Только он пересёк порог телестанции, как ему преградили дорогу.
Человек был одет в качественный костюм и кожаную обувь. Он вёл себя очень любезно: «Господин Лу Чэнь, мисс Чэнь Фэйр хотела бы с вами встретиться. Позвольте узнать, вам сейчас удобно?»
