Когда мы, с Софи во главе, зашли в гильдию, там уже стоял шум. Видно, здесь уже узнали про подземный ход.
Не так-то просто поверить, что уважаемая всеми в городе Палата целителей воротит сделки с теневыми работорговцами.
Однако на этот момент свидетелей уже было достаточно. Такая информация уже куда надежнее пустых слухов.
Авантюристы разделились на два лагеря: тех, кто верит, и тех, кто не верит. Страсти накалялись, и местами споры чуть ли не доходили до драк.
И посреди этой обстановки, в дверях вдруг появляется Святая Дева. Ее, известную как не последнего человека в палате, авантюристы в ту же секунду обступили со всех сторон, однако никто не посмел задать вопрос напрямую. К подобной личности с вопросами о преступной деятельности ее организации трудно подступиться, это ведь было практически равносильно обвинению.
Однако не выдержав внезапно наступившего молчания, один авантюрист решился нарушить тишину:
— Госпожа Святая Дева! Скажите, правдивы ли слухи?
Этот вопрос, подобно эху в горах, вызвал град вопросов со стороны остальных авантюристов.
— Неужели захваченного в плен драконида действительно хотели обратить в рабство?
— Вы действительно содержали тайный ход для побега из города?
— Неужели Палата целителей в самом деле промышляет таким?
По лицу авантюристов было ясно видно, что они очень желали, чтобы слухи не подтвердились. Однако ответ Софи пошел наперекор их ожиданиям.
— Как учреждение, Палата целителей не занимается никакими аморальными делами. Однако это правда — главный лекарь, Филрия, держала господина Гаазола в плену.
— Что?
— К тому же Филрия чуть меня саму не посадила под замок.
Слова Софи погрузили гильдию в тишину. Видно, все сходились во мнении, что раз слухи подтверждены самой Святой Девой, значит они должны быть правдой. Никто не знал, что ответить. Признаться, сперва я считал, что лучше не говорить им правду. Однако, все-таки слишком много людей уже стали свидетелями допроса Филрии.
Рано или поздно, эта информация бы достигла гильдии авантюристов. В таким случае, лучше раскрыть правду как можно раньше, и, таким образом, заработать еще немного доверия в среде авантюристов.
Тем временем, в гильдии все еще стояла тишина. Эта тишина, однако, через короткое время переросла в еще более страшный переполох, чем обычно.
— Так вот каков настоящий облик Главного лекаря?
— Я и подумать не мог!
— Неужели… Филриечка…
Похоже, среди авантюристов находились не только уважающие Филрию, но и даже ее фанаты. Для некоторых это оказался такой удар, что друзьям пришлось их утешать.
Порядок в гильдии, однако, восстановил прокатившийся по помещению громкий голос старика:
— Балбесы, я тут важными делами занят, а вы такое устраиваете! Не смейте бросаться во все тяжкие из-за сомнительной информации!
— Глава! Но ведь!
— Сейчас мы должны смотреть в оба, как бы на нас снова орда не надвигалась! По сравнению с этим все остальное — сущие пустяки! Хороши суетиться, всем прийти в боевую готовность!
Выйдя из внутренних помещений, Преар окинул авантюристов грозным взглядом. Его волосы были еще более взлохмаченными, чем обычно. От этого глава гильдии, кто и в обычной ситуации воздействовал на окружающих не слабо, ощущался еще более жутким. Распустив авантюристов, он устремил взгляд на Фран.
— Поди сюда.
Указав поворотом головы на дверь, ведущую во внутренние помещения гильдии, Преар, не дожидаясь Фран, зашагал.
Как не взгляни, а он явно едва подавлял в себе гнев.
Как бы то ни было, Фран проследовала за главой в его кабинет. Там Преар даже не стал садиться за стул, а просто остановился спиной к нам, облокотившись на стол.
То, как его руки, сжатые в кулак, дрожали на поверхности стола, говорило все, что нужно душевном состоянии Преара.
В следующий момент, глава гильдии крикнул:
— Все-таки натворила делов!
После этого старик обернулся, представ перед нами с крайне обеспокоенным и озлобленным выражением лица. Он был настолько вне себя от ярости, что у него даже глаза налились кровью.
Софи несколько осела под давлением ситуации, но Фран, держась как ни в чем не бывало, переспросила:
— Натворила?
— Не распространяй информацию, мешающую авантюристам выполнять их обязанности! Как ты смеешь в такой опасный период сеять семена раздора! Они же теперь себе места не найдут, какие из них бойцы в таком состоянии?
— Прошу прощения за эту суматоху. Однако я никак не могла допустить продолжения беспредела Филрии.
— Да плевать мне на эти интриги! Мне главное — чтобы этот продолжил стоять!
— Но Филрия пленила Гаазола, хотела превратить его в раба! Кроме того, еще и проводила какие-то странные эксперименты!
— А мне-то что? Если будешь продолжать размахивать своим бесполезным чувством справедливости, то подставишь весь город! Подставишь!
От крика Преара Фран поморщилась. И не только потому, что кричал он на редкость громко. Ее не слабо задела часть про «бесполезное чувство справедливости».
— Филрия хотела обратить Гаазола в рабство. Значит должны были быть и другие жертвы.
Для Фран факт связи Филрии с местными работорговцами значил еще больше, чем ее эксперименты по клонированию. Мало какая тема разжигала в ней праведный гнев так же сильно.
Однако до Преара это будто бы не доходило.
— Мне еще раз повторить? Что мне с того? Влияние Главного лекаря беспрецедентно среди организаций, а ее помощь абсолютно критична для нас! Научись закрывать глаза на злодеяния! Это необходимо ради защиты города!
— На злодеяния?
— Нелегальные рабы есть везде! Если ты будешь продолжать протестовать против наших порядков, то я тебе не позволю больше оставаться в городе!
Преар постепенно разражался все более яростным криком, но Фран, в свою очередь, отвечала ему с еще больше серьезностью.
— Я не закрываю глаза на теневых работорговцев, им нет прощения! Какие бы ни были обстоятельства, никогда!
— Ну, и что ты собираешься сделать на этот счет? Отыскать каждого причастного к работорговле человека и судить его, или какой еще абсурдный подвиг?
— Да! Если необходимо, то я каждого отыщу и раздавлю!
— Отчего такая ненависть к работорговцам? Потому что ты из Рода Черной Кошки? Хочешь защитить сородичей?
— В том числе.
— Вот как, благородно! Однако как сородичи отблагодарят тебя за это? Придет время, и ты поймешь, о чем я. Сородичи сородичами, но в итоге, они все тебе чужие!
Не вдаваясь в детали, Преар упомянул о том, как он сам был предан сородичами в прошлом. Увидев, что это не возымело эффекта, глава гильдии вздохнул, и принялся рассказывать историю с самого начала:
— Несколько десятков лет назад я жил в Стране Зверолюдей.
По словам Преара, он некоторое время проживал в городе, населенном в основном зверолюдьми овечьего подвида, где заслужил добрую славу как авантюрист ранга B.
И вот, однажды, город подвергся массированному нападению демонических зверей. Тогда он повел в бой оборонительный отряд авантюристов, но их сил оказалось недостаточно для защиты маленького города. Тогда Преар принял волевое решение эвакуировать горожан, но многие авантюристы тогда не последовали его приказу. Часть зверолюдей, с присущим им горячим темпераментом, просто отказались отступать.
В возникшем хаосе союзные ряды рассеялись, и оба отряда потерпели страшные потери. В итоге, ответственность за произошедшее повесили на Преара. Зверолюди, ослушавшиеся приказа, называли его трусом, а те, кто отправится эвакуировать горожан, обвинили его в тактической ошибке.
— Если бы все выполнили мой приказ, то ущерб городу был бы минимизирован! Почему я должен брать на себя ответственность за безрассудство идиотов?
В итоге, проживание в Стране Зверолюдей стало для Преара невыносимым, и он перебрался на этот континент.
— И мои сородичи, те, кто прежде всего должны были встать на мою защиту… Нет, куда там, именно они осуждали меня пуще других. Называли меня позором рода! И я ничего не мог с этим поделать!
Закончив свой долгий рассказ, Преар наконец сел за стол. После нее, к деду трудно было не проявить сочувствие. Все-таки он в своей жизни натерпелся.
— И тебя тоже предадут, абсолютно так же.
В мрачном тоне его голоса я почувствовал некое зловещее желание того, чтобы Фран предали.
— Ты пока не знаешь жизни. Уверяю, я тебе плохого не посоветую. Отбрось уже это пустое родовое сознание. Никто тебя от чистого сердца не отблагодарит за поимку работорговцев. Их существование — неизбежное зло. А рабы — неизбежные жертвы. Твои спасенные сородичи будут тебе благодарны, но лишь поверхностно, очень скоро они все забудут.
Липкий голос Преара крепко оседал в мыслях Фран. Казалось, что он поставил своей целью разбить ее сердце. Хотя нет, я уверен, что он именно это хотел сделать. Преар желал сломить ее волю, чтобы она лучше стала прислушиваться к его словам. Чтобы стать надежной, удобной ему защитницей этого города.
Видимо, на эту цель и была направлена как его вспышка ярости, так и попытка надавить на жалость. Его унылое выражение глаз даже заставило меня заподозрить, что все это было лишь актерской игрой.
В таком случае, ясно, отчего на Фран это никак не подействовало. С ее точки зрения Преар казался лишь странным стариком, болтающим о том, что совершенно не относилось к делу.
Она впилась взглядом в главу гильдии. Зрачки Преара задрожали от давления этого взгляда. Когда следующие слова сорвались с ее уст, я почувствовал, как у главы перехватило дыхание.
— Я сама была в рабстве.
