У меня нет желания жаловаться на свою жизнь. Однако я не думаю, что найдётся много людей, переживших столько несчастий, сколько выпало на мою долю.
Впрочем, для начала, можно ли меня вовсе назвать «человеком»?
Вроде, я родилась несколько десятилетий назад. После стольких лет я уже не помню свои непосредственные переживания из детства.
Место моего рождения — парящий в небе остров, секретная лаборатория в королевстве Рейдос. День за днём там проводились самые разнообразные бесчеловечные эксперименты, и я была одним из подопытных.
Химеры — это рукотворные чудовища, результаты извращённых экспериментов по слиянию нескольких демонических зверей ради выведения самой сильной особи. Несмотря на то, что в прошлом подобные эксперименты во многих государствах заканчивались тем, что химеры вырывались на свободу и в порыве исступлённой ярости учиняли огромные разрушения, Рейдосские исследователи, будучи без особых причин уверены, что подобные происшествия обойдут их стороной, скрытно продолжали исследования на парящем острове.
«Всё потому что те недоумки пытались экспериментировать над и так склонными к буйному нраву демоническими зверями! Без сомнений, если в качестве подопытных использовать людей — то они уж точно не выйдут из-под контроля!» -Наверное, примерно таким был их ход мыслей.
Проект по созданию сверхчеловека. Даже не знаешь, смеяться ли над таким дешёвым и напыщенным названием, или беспокоится о душевном здоровье тех, кто решил реально воплотить это в жизнь. Как бы то ни было, после многих сотен провальных опытов по совмещению человека и демонического зверя, родилась я.
Какую они только чушь до моего создания не творили: и кровь синтезировали, и магические камни людям вживляли… Похоже, им даже не хватило ума признать единственный удачный эксперимент в моём лице. Потому что в конце концов, ко мне всё равно отнеслись, как к провалу.
В отличии от других экспериментов, в моём случае силой демонического зверя не пытались наделить уже взрослого, сформировавшегося человека. Насколько я знаю, до того, как я сформировалась в утробе матери, в меня интегрировали гены дракона и слайма.
Исследователи надеялись получить существо с силой дракона и регенеративными способностями слайма.
Вдобавок, моя мать, дабы быть способной выдержать мои роды, была обращена в особый вид нежити. Эта нежить явилась результатом безумного эксперимента по введению «Ненависти» живому человеку, что приводило к созданию разумного, и вместе с тем сильного мёртвого духа.
Дитя, обладающее генами человека, дракона и слайма, вырезанное из утробы женщины в состоянии нежизни, едва сохраняющей рассудок до самого последнего мгновения… Можно ли его вообще назвать человеком?
Мало того, ребёнок не обладал всеми теми качествами, которые надеялись получить исследователи. За исключением врождённой регенерации слайма и слегка более быстрого взросления, я почти ничем не отличалась от обычных людей.
После нескольких лет экспериментов над людьми, меня сочли «провалом», и перевели на другой проект. Проект по криогенному сну. В общем, это что-то вроде экспериментов по сохранению людей в дремлющем и нестареющем состоянии на протяжении долгого периода времени.
Несмотря на то, что меня сочли неудачей, исследователи быстро положили глаз на мои регенеративные способности. По их расчётам, даже существо с не самой сильной регенерацией способно восстановиться после заморозки.
У меня до сих пор остались смутные воспоминания о том, как меня клали в гроб и заливали какой-то вязкой водой.
Впрочем, почти все воспоминания из того периода жизни такие же смутные. Помню вселяющих ужас исследователей, и, пусть разделяющих со мной этот ад, но сохраняющих доброту собратьев-испытуемых. Одни лишь фрагменты.
А то, что происходило на парящем острове после заморозки мне вовсе неведомо. Разве что, из информации что я собрала, я знаю, что спустя несколько десятков лет парящий остров превратился в подземелье.
Примерно тогда, незадолго до смерти последних исследователей там, меня успели переправить на наземную исследовательскую базу вместе с другими немногочисленными исследовательскими материалами.
Но, так как страна находилась в хаосе, решение вопросов со мной было далеко не самой приоритетной задачей. Меня попытались разморозить лишь десять лет назад, только тогда поняв, что я не мертва, а была подопытной в эксперименте по криогенному сну.
И даже тогда меня посчитали провалом, ведь из-за несовершенной разморозки внутренних органов, я находилась в состоянии живого трупа.
В конечном итоге от меня избавились. Вероятно, эти исследователи прибрали меня к рукам из желания тайком присвоить себе научные заслуги, однако не завершили корректный процесс разморозки, и в итоге решили, что меня, как провальный образец эксперимента, опасно держать рядом.
В обычной ситуации исследователи бы просто убили меня прикопали где-нибудь, однако эти были молоды и нерешительны. Кажется, вскрывать подопытных и резать на кусочки они могли, но вот убивать уже было совестно. Ну не идиоты ли?
После мучительных раздумий, они решили меня выбросить. Более того, место, куда они решили меня выбросить, было далеко не простым.
Это была бывшая демоническая зона ранга «А», «Пир насекомых». «Бывшей» она названа потому, что более не находилась под контролем гильдии авантюристов. Примерно в то время зона стала значительно опаснее, чем раньше.
Описывая её проще всего, центральная часть зоны представляет собой расщелину в земле шириной в 30 метров, длиной в два километра, и глубиной примерно в сто метров. В этой расщелине проживали несколько десятков видов насекомоподобных демонических зверей, набрасывающихся на всё, что попадало к ним, и пожирающих это без остатка.
Именно туда меня отправили — или, правильнее сказать, сбросили. В тот момент я всё ещё находилась в состоянии живого трупа. Так как я ничего не помнила, правду обо всём этом я узнала только позже, при личной встрече с теми исследователями.
Однако то, что произошло потом, я помню так отчётливо, будто это было вчера.
Ни с чем не сравнимая боль, истязающая всё моё тело.
Вот что пробудило моё сознание.
Когда я открыла глаза, моему взору предстала картина многих сотен маленьких насекомых, пожирающих меня заживо.
Почему? Что я делала в этой узкой расщелине? Я ведь помнила, как меня положили в гроб…
Однако боль была такой сильной, что особо ни о чём было не поразмышлять.
Не знаю, сколько часов я просто извивалась в агонии. Быть может, прошло несколько дней.
Отчего-то я никак не умирала. Каждый изъеденный насекомыми кусочек мяса регенерировал. Почему?
Со временем я постепенно привыкла к этой боли. Насекомые продолжали роиться на мне, не отставая не на секунду. Для них, наверное, я была бесконечным источником еды.
Но меня всё никак не отпускал вопрос, почему же я всё ещё жива? Я была уверена, что мои регенеративные способности просто не могли поддерживаться на таком уровне… Кровь текла без остановки, омывая моё тело, и почему я жива — оставалась загадкой.
Когда мне наконец начало хватать когнитивных сил, я потихоньку начала разбираться в деталях моего текущего положения. Я сделала предположение, что нахожусь где-то в глубокой расщелине. Омывающая меня жидкость, которую я доселе считала своей кровью, судя по всему, была родниковой водой.
«Вода, значит?..» — Пронеслось у меня в голове, и меня поразило ужасное чувство жажды. Действительно, много дней у меня во рту не было ни капли.
Изо всех сил я протянула руку туда, и слизала попавшую на неё воду. Верно, это была вода. Даже этого небольшого количества хватало, чтобы придать мне невероятный импульс живучести. Я конечно знала, что вода важна для жизни, но настолько…
Впрочем, сейчас я могу сказать, что это была не обычная вода, а так называемая «мана-вода», в силу особых причин насытившаяся магической энергией, приобретя практически свойства волшебного зелья.
Несмотря на то, что моя регенерация постоянно действовала, эта вода продолжала пополнять мой запас маны. Но как бы то ни было, в тот момент я была просто рада воде, способной утолить мою жажду.
Победив жажду, надо было приняться за голод. Однако есть здесь было нечего… Хотя нет, кое-что было. Схватив круглых, набухших моей кровью жуков, я отправила их себе в рот. Как бы не были они отвратительны и вонючи — я жевала их из всех сил. О да, вкус отвратительный.
Более того, за этим последовали интенсивные боли в животе. Однако, пусть их всё-таки нельзя было есть, я не умерла. Всё благодаря госпоже регенерации.
Раз я всё ещё не умерла, значит съедобны. Да и вообще, всякий способ умереть здесь был одинаково паршивым. Умереть от отравления, от жвал насекомых, или от голода — разница невелика. Так я и продолжала питаться жуками — с жадностью и сосредоточенностью.
