Порой для того, чтобы человек изменился, достаточно сущего пустяка. Отнюдь не драматического события — а неожиданного маленького происшествия. И человек, даже сам того не заметив, меняется.
Всё началось с одной просьбы моей знакомой…
Мюрелии. Бедной женщины, чью душу истязал Тёмный Бог. Для неё не существовало иного интереса в жизни, кроме Ромио. И ещё — она была хороша собой.
Я помню, как был потрясён при нашей первой встрече. Я видел многих красивых женщин, но такое со мной произошло в первый раз. Я не испытывал ни капли похоти, но был очарован её красотой.
И дело не в чертах её лица. Её жестокость, извращённый рассудок, хладнокровие, хрупкость, созданная иллюзией любви, и надменность по отношению к другим — всё в её существе очаровывало меня.
Я родился на поле брани, был брошен там на произвол судьбы, и вырос там же.
Когда дело доходит до полей сражений, людям кажется, что люди там убивают друг друга с утра до вечера, 24 часа в сутки, но это не так. Порой несколько дней уходит на перемещение войск, и солдаты успевают развести лагерь несколько раз, прежде чем покажется противник. За это время может набраться даже порядочно дезертиров.
Наконец, находясь на даже небольшом удалении от передовой, солдаты нередко проводят дни за выпивкой и азартными играми. В лагерях появляются и торговцы, желающие сбыть свой товар, и даже продажные женщины.
Проститутки, специально являющиеся на поле боя. Не стоит путать их с высококлассными куртизанками, выцеливающими аристократов. Да куда там, такие женщины даже не находят место в городах — настолько они падшие.
Судя по всему, одной из таких женщин была моя мать. Ну, сам я её никогда не видел, так что могу судить лишь по положению дел.
Я не знаю, в насколько отчаянной ситуации она находилась. Однако я знаю, что меня продали сразу после рождения. Купивший меня дрессировщик демонических зверей, судя по всему, принадлежал к банде наёмников.
Причина, по которой я был приобретён им, была банальна — я должен был стать звериным кормом. Демонический зверь, отведавший человеческой плоти, обретает повышенный боевой дух на поле боя.
Однако, не успел я закончить свою короткую жизнь в желудке демонического зверя, как банда наёмников была разгромлена, и я остался жив. Тогда мне было два или три года.
Я не знаю, продали ли меня после того, как я немного подрос, или же банда наёмников выходила меня, пока я был совсем молокососом.
Однако благодаря тому, что к тому времени я уже вполне мог двигаться самостоятельно, я избежал худшего — смерти от голода в полном одиночестве.
Выживая впоследствии день за днём, мне приходилось снимать одежду с покойников, пить грязную воду, есть человечину и мясо нечисти. Так как воспоминания из моего детства довольно туманны, ничего примечательного я рассказать не могу.
До тех пор, как меня подобрала банда наёмников, я жил звериной жизнью. Хотя, наверное лучше будет сказать, не подобрала, а захватила в плен. В любом случае, эта банда наёмников состояла из выживших членов той банды, в которую меня продала моя мать. Они научили меня многому.
Судя по всему, эта банда собиралась пополнять свои поредевшие ряды пленными детьми Это дешевле, чем покупать рабов. По этой причине, даровав мне имя Зельсрид, они начали растить из меня наёмника.
В общих чертах в меня вбили всё, что необходимо наёмнику. Тогда я и узнал про ту банду наёмников, где изначально родился. В итоге, моя новая семья потерпела поражение в битве через несколько лет, и все её члены полегли, вместе с моим опекуном.
После этого я продолжил зарабатывать на жизнь в качестве наёмника, посещая всевозможные поля боя. Бывало, я проводил время в городах, но мне всегда там трудно дышалось.
Стоило мне хоть немного разбушеваться, как сразу подбегала стража, и давай сразу Деньги! деньги! деньги!. Все горожане такие такие нерешительные и раздражающие, аж тошно.
На поле боя же мне было лучше всего. Там я мог вволю поубивать и стать сильнее. Там, как нигде в другом месте я чувствовал себя по-настоящему живым.
К тому же, там всё устроено так просто: Кто силён — того и правда. Кто погиб — тот проиграл. Победитель забирает, побеждённый отдаёт. Нет другого такого места, которое понять было бы так же просто.
Причина, по которой я откликнулся на предложение старика Линфорда была так же проста — он пообещал мне больше силы. Я отлично знал, что он почитатель Тёмного Бога и разыскиваемый преступник, но на войне все средства хороши.
Я видел, как наёмники коротают дни за развлечениями и азартными играми, но для меня само сражение было лучшим развлечением.
Даже самый превосходный алкоголь не мог утолить мою жажду крови. Да, было дело, что я забавы ради сближался с женщинами, но ничто меня не возбуждало так, как сражение с сильным врагом.
Но первой, кто заставила меня ощутить эмоции за пределами пыла сражений, была Мюрелия. Нет, я не хочу сказать, что прямо-таки втрескался поуши, однако это был единственный раз в моей жизни, когда мне хотелось разговаривать с женщиной сильнее, чем оказаться пред лицом очередного сильно врага.
Когда я с ней на самом деле разговаривал, то её безумие становилось очевидным. Но и меня её красота тоже сводила с ума.
Я отчётливо помню её последнее желание. Наверное, это желание достойно исполнения, подумал я, и отправился вызволять Ромио. Однако…
— Дядя, кто это?
— Дядя, а это что?
— Дядя, побежали побыстрее!
— Дядя, всё в порядке?
— Дядя…
Я понятия не имел, что такое следить за мелким пацаном. Но как бы это не было напряжно, выбора у меня не было. Стоило ему устать, как он тут же показательно усаживался на землю, да ещё и жаловался на каждую царапину. Хорошо, что хоть не рыдал передо мной, но всё-таки эта его удивительная привязанность меня тревожила.
В честь чего он так себя ведёт? Что уж я точно знаю — что мне стоит с ним обращаться аккуратно. В качестве прощального подарка Мюрелии я обязан доставить пацана в целости и сохранности.
Но всё-таки, с чего ему ко мне привязываться, в конце концов? Этот пацанёнок что, сумашедший?
В таком духе прошло всё наше путешествие, пока мы не прибыли в тот самый детский приют Бальборы… И вот чего я точно не ожидал — что он завопит о том, что не хочет со мной расставаться. Я не знаю, почему он так себя ведёт.
Однако чего я не понимаю ещё сильнее — так это того, почему я сам согласился оставить Ромио при себе. Что я творю? Может, я просто дурак?
Но, как бы то ни было, я не мог оставить Ромио там. Когда я вижу его улыбку, то и я сам не могу не улыбнуться.
В такие моменты я почему-то вспоминаю Мюрелию. И ещё ту старуху-чёрную кошку, с которой мы сражались.
Глаза этих двоих женщин… Хотя они не должны быть ничуть похожи, но глаза этой старухи, и Мюрелии, вверяющей мне Ромио, всплывают в моём сознании практически единовременно. Этот отчаянный взгляд, в сочетании с глазами, напоминающими спокойную водную гладь.
Понятия не имею, почему это так.
— Дядя. Что случилось?
— Ничего. Спи уже давай.
— Угу…
Отчего я так волнуясь, видя, как Ромио страдает от жара?Я знаю, что на него положила глаз эта высшая эльфийка, это чудовище. Быть может, если я брошу всё и убегу, то меня и не поймают.
Однако этого я не могу себе позволить. С чего же это?
Во что же я, чёрт побери, превратился?
Как всего один мелкий пацанёнок довёл меня до этого?
— УГХООООооооооо?
Кажется, всего на мгновение я потерял связь с реальностью. Неужели я решил внезапно повспоминать старые деньки? Так это люди имеют в виду, когда говорят Жизнь перед глазами промелькнула?
Да, Сьерра — это, похоже, и вправду повзрослевший Ромио. В это сложно поверить, но его аура в точности такая же, как и у него. Я обязан защитить этого Сьерру.
И пусть, судя по всему, я нахожусь под контролем эти особых сил Ромио, позволяющих ему оказывать влияние на нечистых, но…
— Да какая, к чёрту, разница!..
Я могу сколько угодно беседовать сам с собой на счёт причины, почему я беспокоюсь за Ромио. Да какой бы она не была — наплевать.
Сейчас я должен защитить Сьерру. У меня есть сила, чтобы его защитить, а всё остальное — пустяки.
— ООООАААААА!ЭЙ ТЫ, УРОДЕЦ!Я ЕЩЁ НЕ МЁРТВ!ДАВАЙ-КА, НАПАДАЙ!ГРАААААААААААА!
— ПОООоооДЧИИИИНИИИИИСЬ!
