Прошло несколько часов с тех пор, как Аристея начала работу по реконструкции. Хотя говоря насчёт функционирования системы внутри меня, её загрузка и подготовка к работе занимает значительное время.
Неизменно Аристея стояла без единого движения, закрыв глаза. Вдруг, открыв глаза, она подняла голову.
— Отлично, подготовка завершена. Могу начать реконструкцию в любой момент.
Говоря это, она вытерла пот со лба. Всё-таки она провела несколько часов без еды и питья. Хотя мне казалось, что она должна была сильно устать, на её лице не было особо признаков усталости.
(А не стоит ли вам отдохнуть? Ведь уже ночь, верно?)
Через одно лишь маленькое окошко в этой комнате можно было увидеть черноту ночи, наступления которой никто не заметил. Это неудивительно, учитывая яркое освещение в комнате.
— Со мной всё будет в порядке. Моё тело почти не чувствует усталости. Хотя…У нас впереди много дел. Наверное, стоит немного отдохнуть…
(Фран, ты, наверное, тоже устала?)
— Не волнуйтесь.
— Ну, так как я устала, и ты отдохни.
Она же только что сказала, что её тело не знает усталости. Она ничуть не скрывала, что беспокоится за Фран. Но, так как Фран вполне себе способна была различать намёки и ценить человеческую заботу, она кивнула Аристее.
— Хорошо.
— Ну, пройдёмте тогда наверх.
— А тут нельзя?
— На рабочем месте никто не обедает.
Учитывая её профессию, это действительно могло помешать. Хорошо, что голодная Фран не решилась есть во время анализа. Это напрочь бы сбило концентрацию Аристеи. Наверное, анализ бы тогда пришлось начинать сначала.
— Ну, это…
Фран взглянула на меня мельком. Она, видимо, боялась оставлять меня здесь.
(Фран, всё хорошо. Мне больше не больно, не беспокойся.)
— Но…
(Ты в отличии от меня устаёшь, так что тебе надо отдыхать. Какой смысл в том, что меня починили, если ты заболеешь?)
На этих словах, Аристея подняла меня.
— Не волнуйтесь, в целом я вас починила, так что если вы не собираетесь ни с кем яростно сражаться, то просто двигаться вам можно.
Можно было раньше сказать! Мы же с Фран тут такую трогательную сцену устроили!
— Фран, держи.
— Хорошо.
Ох, спина Фран и правда действует успокаивающе. Как и ножны работы старика Галлуса. Как бы описать это чувство, когда ножны сделаны прямо под твой размер? Может быть, будто как когда ты возвращаешься домой? В любом случае, очень успокаивает.
— Сюда.
Мы поднялись вслед за Аристеей, и перед нами предстал на удивление обычный дом. Может, чуть-чуть богаче выглядящий, чем комната хорошей гостиницы. Интерьер был отделан камнем, как бывает в элегантных виллах.
За дверью, куда прошла Аристея, была столовая. Перед большим каменным обеденным столом уже стоял предыдущий гость.
(Мы что, закончили?)
— Ещё нет. Мы просто сделали перерыв.
— Вот как…
— Эй, может тебе ещё наподдать, глупый чёрт!
— Ой. Простите.
Арсларс всё так же был слаб перед Аристеей, застеснявшись перед ней. У меня было чувство, что что-то между ними произошло, из-за чего Арсларс так сильно перед ней пасует.
А ведь Арсларс не терпел даже приказов от Киары. Его сейчас будто бы подменили.
Фран, почувствовав то же самое, недоумевающе задала вопрос:
— Хм, вы плохо ладите?
Как, однако, прямолинейно. Арсларс сделал обеспокоенное лицо, когда Аристея хмуро взглянула в его сторону. Должен ли я что-то спрашивать?
— Да нет, дело не в том.
— Ну, как сказать…
— Тогда что такое?
Всё-таки он не самый решительный человек. Но Фран была напористой. Так как мне тоже было интересно, я не собирался их останавливать.
— Хм, когда он впервые пришёл в мой дом, я была поражена его глупостью, так что я решила немного проучить его. С тех пор, я называю его глупым чёртом.
— Проучить?
— Как вы думаете, что он сказал, когда мы в первый раз встретились?
— Аристея кинула угрожающий взгляд в сторону Арсларса. Стало быть, первая встреча была довольно неприятной. Просто вспоминая об этом, её охватывал гнев.
— Первый же вопрос мне был «Может ли кузнец божественного ранга уничтожить божественный меч? Уничтожь-ка этот.».
— Ох, нехорошо было, думаю.
— Конечно же! Для нас, кузнецов божественного ранга, божественные мечи — как дети! Пусть они и созданы другими кузнецами, это особенные вещи! Как можно их уничтожить? Тебе одного удара по твоей дурной голове было мало?
— …
Арсларс потёр лоб, потеряв дар речи. Действительно, его голова, видимо, тогда пострадала. Более того, казалось, будто потом она ему ещё полдня вдалбливала про обращение с божественным мечом, даже не остановив у Арсларса кровь предварительно. Так что да, между Арсларс и Аристеи были напряжённые отношения.
— Когда божественный меч Гайя, выбрав однажды своего владельца, он позволяет пользоваться им лишь ему. Более того — он возвращается, даже если его выбросить. Но, всё-таки, это не разумное существо, так что…
На секунду он задумался, есть ли у Гайи разум, но похоже в итоге утвердился в своём мышлении. Возможно, это такой механический тип искусственной души, как мои системные уведомления.
— Не пойму, почему он выбрал меня, хуже владельца не найти.
Я понимал чувства Арсларса. Учитывая, что демоны несчастий могут впасть в берсерк даже в повседневной ситуации, то это уже достаточно неприятно. А тут у него ещё и божественный меч есть. Если он постоянно возвращается назад, сколько его не выбрасывай, то во время берсерка он всегда будет надёжно находиться в его руке.
Честно говоря, это звучит как способность Они, способного на очень масштабные разрушения. Если он не может держать берсерк под контролем, то хорошо бы чтобы хоть меч его слушался.
— Я уже почти смирился.
— Угу.
— Но, чтобы не доставить проблем людям, мне приходится охотится на демонических зверей подальше ото всех.
Похоже, теперь Арсларс смирился со своим божественным мечом. Но, несмотря на слова Аристеи, она не спешила его выгонять. Хотя, сейчас, пожалуй, слишком поздно.
— …В конце концов, я вам доставил много проблем.
— …не ты убил Киару.
— Понимаю. Эту женщину я бы так легко не смог убить. Хотя я бы хотел услышать, как всё произошло… Можно?
— Да.
— Я бы могла рассказать…
— Хорошо. Расскажу. Думаю, тебе надо знать.
Хотя Аристея хотела рассказать об этом вместо Фран, Фран отказалась. Хотя они были вместе совсем недолго, она услышала последние слова Киары. Так что она хотела всё рассказать сама. Думаю, что она считала, что лицезреть её последние минуты жизни было её долгом.
Наверное, это был не худший выбор. Думаю, что лучше поделиться этой болью утраты, чем постоянно носить её в себе. Кроме того, Фран не описывала последние минуты жизни Киары слишком трагично. Она рассказывала всё так, как услышала от меня. Это была смерть настоящего воина, в сражении против сильного врага, овеянная славой.
Услышав мой рассказ, Арсларс не стал строить скорбное лицо. Наоборот — заулыбался.
— Вот как, она умерла с улыбкой на лице…Полностью посвятив себя схватке с сильным противником, подвергая опасности свою жизнь — и всё равно она в конце улыбалась. Последний бой, достойный Киары. Я даже… завидую.
Хотя я не могу понять образ мыслей подобных одержимых боями воинов, я понял серьёзность его слов. Это была смерть на поле боя, в наслаждении битвой до самого конца. Именно поэтому я чувствовал, что Арсларс и правда завидовал ей.
Всё-таки, для Арсларса это, наверное, невозможно. Если в битве он будет близок к смерти, то опять войдёт в берсерк. Так, ничего не понимая, он или убьёт своего противника, или умрёт сам. В таком состоянии у Арсларса нет свободы воли.
— Пусть мне ваши чувства совсем непонятны…Но я действительно не могла представить её смерти в королевской постели, окружённой со всех сторон учениками.
— Точно. Вот это верно.
— Прямо как мечи на поле боя… Они похожи на воинов. Вместо того, чтобы украшать собой полки, многие из них были бы счастливее, если бы скинули на поле боя… По крайней мере, я это так понимаю.
Так вот какова философия Аристеи…
