Ночью роса была тяжелой и холодной.
Когда взошло солнце, холодный воздух на теле Цинь Му медленно рассеялся. Он оперся на трость и неуверенно встал. Кровь на деревянной трости была кровью бога, и она все еще была очень яркой и свежей.
Он посмотрел вперед и увидел беспорядок.
Вчерашняя битва нанесла здесь большой ущерб. Расколовшаяся Черная Гора была уже разнесена вдребезги плодом Дао того мужчины, и от неё не осталось ни следа.
Пылающий глаз мужчины, зажатый в Черной Горе, также исчез. Земля вокруг неё тоже исчезла. Долговязый мужчина принес её в жертву прошлой вселенной и превратил в чистую энергию.
Окаменевший труп долговязого мужчины был разбит вдребезги и разбросан повсюду. Энергия прошлой и настоящей вселенной все еще были в балансе. Хоть часть энергии дворца Предков и была принесена в жертву, но труп долговязого мужчины восполнил эту потерю.
Окружающие горы, казалось, питались энергией мужчины. Горы стали пышными и зелеными, на них начало расти множество растений, которые были уникальны для дворца Предков. На листьях деревьев и нежной траве висели капельки росы, сконденсированные из духовной энергии.
У мужчины еще осталась вторая половина тела в прошлой вселенной, но его плод Дао уже был уничтожен.
Когда его плод Дао был уничтожен, и осталась только одна половина его тела, он вскоре будет уничтожен бедствием разрушения вселенной, и перестанет существовать.
Тишину раннего утра разорвал хриплый голос. Цинь Му опирался на трость, и его голос был низким, когда он пытался призвать душу одноногого при помощи черного песка.
Однако, он не получил ответа.
Цинь Му произносил заклинание очень медленно, и его голос был очень протяжным. Он был подобен раненому старому волку, зовущему свою семью грубым и хриплым голосом в дикой природе.
От начала и до конца, он не получил ответа.
Взрыв плода Дао был слишком сильным. В такой ситуации, не могло остаться никакого черного песка души.
Плод Дао был сгущен из Великого Дао и представлял себе Высшее Дао, для тех, кто достиг Дао. Одноногий воткнул трость Тай И в плод Дао того мужчин, в результате чего плод Дао взорвался. В таком сильном взрыве душа была бы полностью уничтожена.
Цинь Му держался одной рукой за трость, а другой тянулся вперед, но так ничего и не поймал.
Он глубоко вздохнул. Мог ли одноногий, в последний момент, пройти сквозь плод Дао, со своей непревзойденной скоростью, и войти в странный глаз позади мужчины?»
Мог ли он войти в прошлую вселенную через этот странный глаз?
В глазах Цинь Му снова появился намек на надежду. Он оперся на трость, и, пошатываясь, побрел вперед, пытаясь найти в пустоши хоть что-то.
Но надежда в его глазах постепенно рассеялась, а взгляд стал пустым.
Даже если бы одноногий попал в прошлую вселенную, он все еще не достиг Дао, и не пережил бы великое бедствие разрушения вселенной. Он все равно был бы полностью уничтожен, не оставив после себя ничего.
Он сел и впал в ступор. Через некоторое время его губы шевельнулись, и он сказал всхлипывающим тоном: «Ты вор номер один в мире. Тебя не остановил даже зал Ароматов…»
Он снова замолчал. Через некоторое время, он достал нефритовый пузырек и аккуратно собрал кровь бога с трости. Однако на ней все еще оставались коричневые пятна крови.
Послышались голоса людей. Это были те, кто ушел прошлой ночью, и они вернулись, чтобы проверить, чем закончилась битва.
Цинь Му спрятал свою печаль в глубине своего сердца, и применил технику трех эликсиров Тирана, чтобы улучшить цвет лица. Только тогда он встал. Он тихо вытер слезы с лица, чтобы никто не видел, что он плакал. Затем он похлопал себя по лицу, чтобы расслабить его затекшие от слез мышцы.
Теми, кто пришел, были люди заботившиеся о нем больше всего. Бабушка Сы, немой, слепой и остальные подошли, и только тогда вздохнули с облегчением, когда увидели Цинь Му, стоящего там, в целости и сохранности.
«Му’эр, где одноногий?
Бабушка Сы быстро подошла и осмотрела раны на теле Цинь Му, прежде чем вздохнула с облегчением, и огляделась: «Куда делся этот проклятый старик? Слепой сказал, что видел, как он прокрался сюда прошлой ночью, и сказал, что собирается спасти тебя… Где он? Чертов одноногий, перестань прятаться и выходи скорее!»
Она осмотрелась, но не смогла найти никаких следов своего старого друга, поэтому позвала его еще несколько раз.
Слепой открыл свои божественный глаза и огляделся, прежде чем остановить бабушку Сы. Он покачал головой и сказал: «Сы, нет нужды звать его. Одноногий не здесь. Му’эр, одноногий не появлялся здесь прошлой ночью?»
Цинь Му взял себя в руки, и на его лице появилась улыбка. Он тихо сказал: «Дедушка Одноногий появился прошлой ночью. Он помог мне убить человека, достигшего Дао в прошлой вселенной».
Немой почувствовал, как сжалась его грудь, и ему стало не по себе. Выражение лица слепого изменилось, когда он посмотрел на трость в руке Цинь Му.
Цинь Му тихо двинул ладонью, чтобы скрыть пятна крови на трости.
Бабушка выдавила из себя улыбку и сказала: «Этот трус всегда был робким, словно мышь. Когда это он стал таким храбрым… куда он делся?
Улыбка на лице Цинь Му не уменьшилась: «Он отправился в прошлую вселенную. Он сказал мне, что уже украл все, что можно в нашей вселенной, и ему негде практиковать свое искусство. Он хотел отправиться в прошлую вселенную, чтоб украсть там священные сокровища»,
У бабушки тоже была улыбка на лице: «Этот чертов калека, каждый день когда он что-то не заберет у других, для него это неудачный день» — сказала она с улыбкой — «Он действительно вор известный всему миру. Он воровал даже в гареме Небесного Императора. Он даже украл яичную скорлупу Небесного Императора. В прошлый раз, он даже хвастался, что в этом мире не осталось мест, которое бы стоило его усилий»
Цинь Му кивнул: «Это так. Амбиции дедушки одноногого — продолжать воровать и бросать вызов вещам, которые становятся все более и более сложными».
Улыбка на лице становилась все больше и больше: «Такой уж он человек. В прошлом, когда его способности были еще очень низкими, он пошел чтобы обчистить национальную казну императора Яньфэна, и даже его нога была отрублена Цзян Байгуем. Но, даже потеряв ногу, его это не остановило».
«Да»
Бабушка продолжила улыбаться: «Когда мы жили в уединении в деревне инвалидов, он все еще любил воровать. Я находила тебя раздражающим, но каждый раз, когда я отправляла тебя подальше из деревни, он возвращал тебя в мою комнату, а сам прятался в темный угол и с удовольствием смотрел, как я выхожу из себя на тебя».
«Да, он и вправду такой человек».
Бабушка вздохнула с облегчением, она улыбнулась и сказала: «Должно быть, он почувствовать, что нам здесь и так не сладко, поэтому он отправился в прошлую вселенную, чтобы принести беды тем, кто достиг Дао. Тц тц, одноногий чрезвычайно плохой человек. Те, кто достиг Дао в прошлой вселенной, на этот раз они в большой беде!»
Она счастливо улыбнулась и захлопала в ладоши: «Практики Дао в прошлой вселенной принесли нам столько страданий, думаю теперь их очередь! Они заслужили это! Слепой, немой, вам так не кажется?»
Она повернула голову, чтобы посмотреть на слепого и немого. Но они ничего не сказали, и просто молча кивнули.
Бабушка Сы снова сердито сказала: «Аргх, это чертов старик, снова ушел, и не попрощался с нами, это меня бесит! Он всегда ведет себя подобным образом. Он крадется и уходит, не сказав ни слова. Он никогда не оставляет никаких сообщений, а потом вдруг появляется и пугает меня! Когда он устанет играть в прошлой вселенной и прибежит обратно, чтобы напугать меня, я обязательно придавлю его к земле и хорошенько надеру ему зад!»
Она притворилась серьезной и сказала слепому и немому: «Никто из вас пусть даже не думает меня останавливать!»
Сказав это, она снова громко рассмеялась: «Когда я его побила, никто из вас меня не остановил меня. Ладно, ладно, все расходитесь уже. Поскольку кризис разрешился, у нас будет больше дел. Я пойду искать короля дьяволов Дутяня. Этот парень прошлой ночью быстро убежал и спрятался довольно далеко. Я должна найти его и попросить, чтобы он переселил людей Вечного Мира назад… Ох уж этот чертов одноногий…»
Она покачала головой и повернулась, чтобы уйти, явно очень недовольная калекой.
Бабушка быстро ушла, её шаги становились все быстрее и быстрее. Когда она уже была далеко от Цинь Му и остальных, её шаги постепенно замедлились.
Она спряталась в углу горы и села. Внезапно, её слезы полились дождём.
Она очень долго плакала, прежде чем взять себя в руки и отправиться на поиски короля дьяволов Дутяня.
Она само собой знала, что Цинь Му просто не хотел, чтобы она грустила, поэтому он сочинил для неё ложь о том, что одноногий отправился в прошлую вселенную. Однако, она также не хотела, чтобы Цинь Му видел, как ей грустно, поэтому она поверила в ложь Цинь Му и солгала ему, солгала слепому и немому, а также солгала себе.
Однако, только там, где больше никого не было, она осмелилась посмотреть реальности в глаза, и заплакала.
Однако, она была человеком, который знал, что важно, а что срочно. Она всегда была стержнем деревни инвалидов, поэтому ей приходилось поддерживать имидж духовного стержня деревни. Она не могла показать свою слабую сторону.
Жители деревни инвалидов могли выглядеть так, будто они все были богами с несравненным талантом. Все они были гордыми и имели свои сильные стороны, но на самом деле все они были жалкими людьми, чьи сердца Дао были изрешечены шрамами.
Старейшина деревни был таким же, точно также как слепой и немой.
Они однажды были просто группой неудачников, которые обнимали друг друга, чтобы согреться.
Они были слабее остальные и больше всего ценили дружбу. Если бы кто-то пал духом перед остальными, то они бы все рухнули еще быстрее и на этот раз окончательно.
Рядом с Цинь Му, слепой и немой не знали, что сказать в этот момент. Они похлопали Цинь Му по плечу, и ушли со сломанной пагодой Стеклянного Неба
«Пагода повреждена, так что мы пойдем и починим её» — сказали они.
Двое стариков отнесли пагоду к мировому дереву и поставили её на землю. Они открыли двадцать восемь небес и трудились, не говоря ни слова, восстанавливая поврежденные сокровища.
По ступени повреждения этих сокровищ, можно было судить о том, насколько жестокой была битва минувшей ночью.
Трудно было представить, что Цинь Му действительно мог выдержать такую мощную атаку.
Двое стариков восстановили сокровища, и устало присели на землю под деревом. Немой достал трубку и сказал слепому: «Отдохни немного».
Он поднес трубку ко рту и на мгновение задумался, прежде чем снова остановиться. Затем он положил трубку на свободное место с собой.
Увидев это, слепой ничего не сказал.
Когда трубка догорела сама по себе, немой вполголоса сказал: «Он покурил…»
Слепой молча кивнул головой.
Через несколько дней, люди, выселившиеся из ста тысяч священных гор, один за другим устремились назад, и Черная Гора постепенно снова оживилась.
Сюй Шэнхуа взял на себя росу Дао, и вместо Цинь Му восстанавливал Черные Горы. Он был человеком с самым стойким сердцем Дао на Черной Горе, и чтоб не происходило во внешнем мире, у него все еще хватало крепости духа и сердца, чтобы завершать любые собственные дела.
Лан Юйтянь продолжил постигать путь под деревом, и рассказывал о том, что понял, всем на Черной Горе. После того, как Сюй Шэнхуа заканчивал свои дела, он также приходил, чтобы понять и послушать его лекции.
Цинь Му иногда приходил послушать их лекции, но всегда был немного рассеянным.
Когда Вэй Суйфэн и Шу Цзюнь видели его таким, они хмурились, но не стали спрашивать.
Некоторые раны могли быть залечены только с течением времени.
Янь’эр, Южное божество и Светлый Император не вернулись. Каждый из них пошел заниматься своими делами.
В этот день, Цзян Юньцзянь примчался и сказал всем: «Императорский наставник отправился к внешней минеральной жиле Черной Горы!
Все были поражены и встали.
