Когда Локи шел по коридору, к нему вскоре подошли Ёрмунгандр и Хель, ожидавшие его снаружи.
Гав! Гав!
― О, мой очаровательный Фенрир.
Локи поднял Фенрира с пола и погладил его по затылку.
― Ты ждал мамочку?
Чувствуя себя чрезвычайно счастливым, Фенрир задорно завилял хвостом.
― Как все прошло, отец? — сурово спросил Ёрмунгандр.
Локи нахмурился, ему не понравился его серьезный тон.
― «Отец» звучит слишком холодно. Зови меня Мамочкой. Мамочкой.
― Этого никогда не случится.
― Повторяй за мной. Мамочка.
― Отец, каков план?
― Серьезно. Ты скучный. Правда, Фенрир?
Гав! Гав!
Когда Фенрир подал голос, Ёрмунгандр напряженно помассировал виски, чтобы не дать венам вздуться. Не будь он одной крови с Локи и Фенриром, он бы уже давно сбежал из «Нифльхейма».
― В общем, решение ты уже принял?
Ёрмунгандр вздохнул.
― Я уже трижды задавал тебе один и тот же вопрос.
― Хмф. Я не уверен.
― Отец.
― Ладно, ладно…
Локи замолчал, поглаживая подбородок Фенрира.
― Ты ведь скажешь «нет», правда? Ведь так? Разве нет? — вскрикнув, вмешалась Хель.
― Бессмысленно отдавать ему «Нифльхейм».
― Не волнуйся. Твоя мамочка не идиотка. «Нифльхейм» никогда не перейдет под командование Сумрака, — ответил Локи.
― О, тогда…!
― Но мы не можем бросить твою мать… ах, полагаю, это было не совсем понятно. Мы не можем вот так просто оставить Ангрбоду.
Все трое поджали губы. Фенрир даже перестал вилять хвостом, показывая, насколько Ангрбода важна для них.
― Поэтому мы решили немного изменить сделку, — сказал Локи.
― А?
Хель наклонила голову, не понимая, что он имеет в виду.
― Изменить… сделку?
Ёрмунгандр сузил глаза. Когда Локи уставился на него озорными глазами, выражение его лица потемнело.
― Ни за что…
Локи хмыкнул.
― Хе-хе.
― Ты не посмеешь, Отец.
― Ну…
Ёрмунгандр хмуро посмотрел на Локи.
― Хоть ты и близок к старческому маразму, я уверен, что ты все еще в состоянии определить, что тебе следует делать, а что нет.
― В этот раз я, возможно, не справился. Чего же ты ждешь от меня?
― Отец! — закричал Ёрмунгандр, не в силах сдержать гнев.
― Ой! Что за внезапный крик?! Я все еще хорошо слышу тебя, милый!
― Ты с ума сошел?!
― Что? У тебя такой скверный язык. Может, ты и умный, но так с мамочкой не разговаривают!
― Ты вынуждаешь меня! Ты не в своем уме! Разве можно отказаться от наследия нашего прародителя, не получив при этом пулю в лоб?! Я уже несколько раз говорил тебе, что Сумрак, скорее всего, попросит его, и что ты должен отклонить его просьбу!
Под наследием прародителя подразумевались стихи из «Поэмы Бестлы», которые были у «Нифльхейма» и которые были необходимы для того, чтобы стать наследником Бестлы. Кроме Локи и Трех Демонических Существ, об этом знали менее пяти жителей «Нифльхейма».
Несмотря на просьбу, с которой Ёрмунгандр обратился к Локи как к стратегу «Нифльхейма», тот не выполнил единственное, о чем его просили. Ёрмунгандр почувствовал, что сейчас сойдет с ума.
Локи надулся.
― Он просил конкретно о них. Что еще я мог сделать?
― Ты должен был притвориться невинным и сказать ему, что у нас их нет!
― Он бы никогда в это не поверил.
― Это неважно! Я уже говорил тебе, что каким бы наглым ни был Божественный Сумрак, он не сможет перевернуть весь «Нифльхейм» вверх дном! — крикнул Ёрмунгандр.
Ёрмунгандр был одним из тех представителей «Небес», кто лучше всех знал Чанг Суна. И хотя в чем-то он ему сочувствовал, ему все равно нужно было найти способ совладать с ним. Ведь Чанг Сун был настоящим бедствием.
Глаза Локи стали серьезными.
― А как же твоя мама?
― Это…!
Ёрмунгандр запнулся, потеряв дар речи.
― Слушай меня внимательно. На первом месте у мамочки стоит безопасность твоей мамы и выживание «Нифльхейма». Если я смогу защитить и то, и другое, то не вижу причин беспокоиться об одной реликвии. Я знаю, как ты дорожишь этими стихами, но имей в виду, что они никогда не смогут стать полноценной заменой нашему «Обществу». Что еще важнее, «Нифльхейм» — это и есть сама твоя мама. Ты же не предлагаешь мне просто оставить ее в таком состоянии?
Ёрмунгандр много чего хотел сказать, но сейчас не мог. Пока Локи ждал ответа сына, Фенрир и Хель стояли рядом, их взгляды были устремлены вдаль.
― Кроме того, мы так и не смогли постичь поэму, не так ли? Даже ты, самый мудрый из нас, не смог, — сказал Локи.
Ёрмунгандр поджал губы. Локи был прав. Он сделал все возможное, чтобы накопить гнозис, но все равно не смог толком расшифровать поэму.
― Это может означать только то, что стихи нам вообще не нужны. Восстановление? Возрождение? Корона никогда не предназначалась для нас.
Ёрмунгандр прикусил нижнюю губу. У него было много претензий к отцу. Несмотря на то что Локи был на одном уровне с Одином, он упустил шанс подняться на вершину могущества, когда Один пал. Он обладал силой и возможностями, чтобы обеспечить процветание «Нифльхейма» и провозгласить себя наследником Бестла, но вместо этого предпочел остаться рядом с Ангрбодой.
Ёрмунгандр всегда испытывал по отношению к нему разочарование. Если бы он обладал силой и навыками своего отца, то никогда бы не допустил, чтобы «Нифльхейм» оказался в подобном положении. Поэтому он считал стагнацию «Общества» крайне несправедливой.
Однако Локи только что сказал ему, что не стоит желать чужого пути. Другие вопросы его не волновали. Все, чего он хотел, — это обеспечение безопасности «Нифльхейма» и Ангрбоды.
― Вот поэтому отец и хочет, чтобы «Божественный Сумрак» взял на себя это бремя и предоставил ему шанс, — подумал Ёрмунгандр.
Не помогая и не мешая Чанг Суну, Локи собирался довести дело до конца. После этого он будет действовать в зависимости от результата. Если Чанг Сун преуспеет, Локи без раздумий присоединится к нему. В противном случае он просто презрительно хмыкнет и закроет на это глаза. Вот и все.
Почувствовав, что снова следует замыслу отца, Ёрмунгандр вздохнул.
― … Если ты так решил, то ладно.
― Хорошо. Принеси их сюда. Ты ведь знаешь, где они, верно?
Ёрмунгандр развернулся в противоположном направлении. Хотя это и расстраивало его, он все равно должен был повиноваться Локи. Ведь какими бы бессмысленными ни казались его решения, в конечном итоге они всегда оказывались самыми правильными.
* * *
Происхождение имени «Бел-Мардук» было разным для каждой Мировой Линии. Однако, как правило, он был Небожителем Воды. Если Тиамат относилась к первозданному океану, где впервые зарождались жизни, то Мардук был связан с водой, которая питала растения и посевы.
Чтобы вернуть себе увядающую славу, Тиамат обратилась в демоническое существо и поглотила весь мир. Чувствуя свою скорую гибель, пантеоны Небожителей посетили Мардука и умоляли его остановить ее в обмен на трон.
Унаследовав власть и магию Энлиля, предыдущего правителя, во время отречения от престола, Мардук начал войну против Тиамат как Небожитель бурь. Он также стал именовать себя Бел, что в итоге привело к созданию имени «Бел-Мардук». Как гласит легенда, он не был рожден, чтобы стать Высшим Небожителем, но все же достиг этого положения благодаря своей силе.
Зная, через что пришлось пройти Бел-Мардуку, чтобы достичь этого положения, Чанг Сун не мог не задаваться вопросом, почему он до сих пор не осознал силу своих прошлых реинкарнаций и не использовал ее.
― Раз уж ты тоже обладаешь гнозисом, то наверняка знаешь и о своих прошлых реинкарнациях, — сказал Чанг Сун.
Слово «Бел» в слове «Бел-Мардук» было сокращенным вариантом имени Энлиля, Небожителя магии и заклинаний. Учитывая, что Бел-Мардук был его преемником, не требовалось много усилий, чтобы понять, насколько глубоки его познания в гнозисе. По мере того как он путешествовал от одной Мировой Линии к другой, его познания должны были становиться все глубже.
Поскольку гнозис содержал в себе секрет Мировой Линии, он, скорее всего, раскрыл информацию о своей душе. Почему он не выбрал этот путь? У него было много общего с Одином. Они оба стремились к знаниям в области магии, были прирожденными воинами, управляли бурями, руководили многочисленными Небожителями и собственной армией.
Однако у них также было много различий. Штормы Одина состояли из молний и огня, а штормы Бел-Мардука — из мощных ветров и ливней. Одина называли отцом усопших, а Бел-Мардук был Небожителем богатого урожая.
После ознакомления с «Мифами» Бел-Мардука у Чанг Суна сложилось впечатление, что тот намеренно сделал выбор, отличавшийся от выбора Одина.
Бел-Мардук усмехнулся.
― Поиск индивидуальности? Вот уж не ожидал, что это станет темой нашего разговора. Одна только мысль об этом уже действует на нервы. Сомневаюсь, что мне придется по душе этот разговор.
Однако он не выглядел так, будто ему это действительно неприятно. Скорее, он просто демонстрировал свою эмоциональную сторону, чего Чанг Сун никогда раньше не видел. Возможно, это была та часть, которую он должен был хранить внутри себя, проживая вечность.
― Ты сказал, что собираешься принять все свои судьбы и прошлые реинкарнации, верно?
Чанг Сун кивнул.
― Так я достигну своего полноценного «я».
― Мой поиск индивидуальности проходил немного иначе, чем твой.
Бел-Мардук посмотрел на демонический водяной туман за окном. Там ничего не было видно, но все равно казалось, что он на что-то смотрит.
― В отличие от тебя, я попытался избавиться от всего.
Бел-Мардук подумал о своей изначальной Мировой Линии. Никто, кроме него, не знал о ней и даже ее номера, но она была очень близка к Мировой Линии #801. Тогда он еще носил имя Ли Чанг Сун.
― Мой путь отличается от твоего. Ты встретил свою Итаку в мире, в который попал в результате Прорыва Подземелья. Моя Итака была моим Хранителем с самого начала.
Глаза Бел-Мардука медленно наполнялись горечью.
― Она научила меня магии и владению копьем. Однако если у нас и есть что-то общее, так это то, что я тоже неустанно сражался, пока не столкнулся с «Уничтожением».
Чанг Сун не мог не задаться вопросом, как именно встреча с Уббо-Сатла повлияла на Бел-Мардука.
― Кроме того, по неизвестной причине я застрял в петле Отката. Прожив столько времени в аду, я, естественно, освоил и накопил гнозис. Именно тогда я понял, что все мои прошлые реинкарнации были в какой-то мере искажены.
В отличие от Бел-Мардука, Чанг Сун узнал о своих прошлых реинкарнациях еще до того, как начал сражаться с Уббо-Сатла.
― Несмотря на то, что благодаря этому я глубже познал гнозис, меня это несколько разозлило. Они бы давно могли мне помочь, но вместо этого решили вмешиваться в процесс принятия каждого моего решения. Это чертовски раздражало.
― И поэтому ты избавился от них всех?
― В основном. С того самого момента я избрал тот путь, который полностью отличал меня от них.
Чанг Сун кивнул. Он был прав. Желая избавиться от своей судьбы и добиться совершенства, Бел-Мардук в итоге выбрал совершенно иной путь.
― Сражаясь снова и снова, я стал путешествовать от одной Мировой Линии к другой, одержимый жаждой мести. Ха! Разве это не смешно? Я так старался достичь совершенства, а в итоге стал похож на того, кого так ненавидел.
Хотя Бел-Мардук смог выделить себя из своих прошлых реинкарнаций и создать свою собственную индивидуальность, он так и не смог освободиться от своей ярости. В конце концов он стал все больше и больше походить на Уббо-Сатла, который пожирал и приносил «Уничтожение» в Мировые Линии.
Решив расправиться с Внешним Небожителем, Бел-Мардук пожирал Мировые Линии до того, как Уббо-Сатла успевал навлечь на них «Уничтожение». Учитывая, что он также основал организацию Звездных Знаков под названием «Гороскоп», он вполне себе мог быть даже хуже Уббо-Сатла.
Бел-Мардук не признавал, что осознает, каким монстром он стал, потому что не желал признавать то, что был напуган Уббо-Сатла и что шел по неверному пути. Однако теперь он признал и принял произошедшие с ним перемены.
Чанг Сун же просто молчал. Он даже не стал его утешать. В конце концов, он не должен был говорить, что все, что делал Бел-Мардук, было правильным.
― Был ли… — пробормотал он.
Бел-Мардук повернулся к Чанг Суну, и его горькая улыбка быстро исчезла.
― Один тоже был одной из твоих прошлых реинкарнаций?
Бел-Мардук усмехнулся.
― Не знаю. Просто скажу, что они похожи*. Имена Небожителей обычно немного отличаются в зависимости от Мировой Линии, не так ли?
Бел-Мардук неспешно поднялся, став похожим на себя прежнего, более грозного и свирепого, чем кто-либо другой.
― Почему бы нам не прекратить наши праздные разговоры на этом? — сказал он.
Вскоре дверь открылась, и вошел Ёрмунгандр, вежливо держа в руках поднос со шкатулкой, украшенной драгоценными камнями. Было очевидно, что в шкатулке находится.
Бел-Мардук криво улыбнулся.
― Самое время начать.
* — Имеется виду то, что их прошлые реинкарнации схожи, но не полностью идентичны, и потому он не уверен, был ли среди них Один,
