Полёт без малого занял полчаса, по истечению которых флаер начал снижаться, а потом приземлился возле достаточно большого четырехэтажного здания. На панели флаера высветилась сумма в пятьдесят кредитов, я вытащил карточку и прикоснулся к панели и с моей карточки списали эти деньги. Здание не выделялось чем-то особенным от остальных, оно было таким же серым и нельзя было сказать, что именно в этом здании находится детский дом. Я пошел к проходной, чтобы узнать, с кем мне лучше переговорить, чтобы я мог забрать Эшли до вечера. На проходной сидел дед, которому на вид было настолько много лет, что он, наверное, помнит, как появились первые мамонты, а парочку таких мамонтят он сам лично нянчил. Наверное, он тут совмещает работу вахтера и боевого дроида, потому что на меня смотрели достаточно живые глаза престарелого человека и взгляд у него был, как главный калибр линкора, который направлен тебе в лицо. Скорее всего, его сильно достают дети, но видно по нему, что детей он любит и радеет за них, а то бы не пошел на такую работу, а сидел бы в каком-нибудь более спокойном месте.
— Молодой человек, могу я вам чем-то помочь?
— Здравствуйте, подскажите, с кем мне переговорить из тех, кто тут работают, по поводу того, что я хочу навестить свою знакомую, и если будет возможно, то взять её на прогулку?
— А что так, не усыновить, не удочерить, а на прогулку? Поманишь такого ребенка конфеткой, подаришь надежду, а потом разочаруешь, и они перестанут верить, что есть что-то хорошее в этой жизни. Шел бы ты «атседова» прощелыга.
— Дед, какие дети, мне только недавно шестнадцать исполнилось. Да даже если и мог бы усыновить или удочерить, то сейчас не стану делать. Скоро меня, возможно, на фронт призовут, как-никак у нас война идет, а я не хочу, в случае чего, кого-нибудь из этих детей сделать сиротой во второй раз. Вот когда вернусь и немного стану старше, то тогда да, а сейчас извини, но нет. Так что там по поводу моего первого вопроса?
Когда он услышал мои слова, то в его глазах сначала появилась грусть, а потом тоска.
— Вот оно как значить, дела, наверно, у нас совсем плохи, раз уже детей начали призывать брать оружие в руки. Извини внучок, не признал в тебе подростка, слишком по-взрослому выглядишь, да и видно, что жизнь потрепала тебя. Будь она не ладна эта война, эх… Ладно, тебе надо пройти в кабинет координатора детского дома, там и уладишь свои вопросы. И это… отправят на фронт, сильно не геройствуй, а то снаряду все равно кто ты, нам при мирной жизни такие справные молодцы еще пригодятся. Иди уж, боец.
Я его поблагодарил и пошел в сторону кабинета координатора детского дома и только самым краем уха услышал бормотание старого вахтера:
— Кровопийцы, уже и детей на фронт отправляют, мало им было забрать моего сына… сволочи».
У каждого из нас своя история, у кого-то грустная, а у кого-то не очень. В этот момент я прошел в фойе и на меня были направлены десятки глаз, я немного растерялся от такого. В фойе слонялись дети и постоянно посматривали на вход, наверно, они тут надеются и ждут своих родителей. Это было тяжело перенести, когда ты заходишь, и на тебя начинают смотреть с надеждой что ты их папа или мама, а когда они понимают, что это не так, то из их взглядов исчезает надежда и появляется тоска и безнадежность.
В какой-то момент из этой толпы выбежало худенькое тельце и бросилось в мою сторону, через секунду я понял, что это Эшли. Она повисла на моей шее и начала плакать, хныкать и лепетать.
— Я знала, что ты придешь, но не могла до конца поверить, пока не увидела тебя. Хнык-хнык… я тут столько дней ждала, боясь, что мама, папа или ты придете и не увидите меня и тогда уйдете… хнык-хнык…
Я положил свою руку на её голову и начал гладить её по голове, вид у нее был как у котенка, которого обидел весь мир. Я чуть сам не дал слабину и не выпустил свои чувства наружу, потому что мне самому было грустно и больно, потому что я тоже сирота.
Когда война приходит к твоему дому, то в первую очередь, страдают дети, самые добрые существа в этом мире, потому что они нуждаются в нашей поддержке и сами не приготовлены к этой жестокой жизни, которая в любой момент может отнять у них все. А после того как гнусное создание, имя которой «Война», насытится и уберется в свою берлогу, то улицы наполняют тысячи и тысячи сирот, которые потом становятся не детьми, а волчатами, которые не ждут ни от кого добра.
В моей голове пронеслись строки из песни, которую я слышал, когда был маленький и сидел на коленях отца. В то время я не понимал, почему он слушает такую грустную песню, а теперь я его понимаю: он тоже потерял своих родителей и стал рано сиротой, когда ему было чуть меньше меня, примерно, лет четырнадцать.
«Я начал жизнь в трущобах городских,
И добрых слов, я не слыхал.
Когда ласкали вы детей своих,
Я есть просил, я замерзал.
Вы, увидав меня, не прячьте взгляд,
Ведь я ни в чем, ни в чем не виноват.
За что вы бросили меня? За что!
Где мой очаг, где мой ночлег?
Не признаете вы мое родство,
А я ваш брат, я человек.
Вы вечно молитесь своим богам,
И ваши боги все прощают вам.
Край небоскребов и роскошных вилл,
Из окон бьет слепящий свет.
О если б мне хоть раз набраться сил,
Вы дали б мне за все ответ.
Откройте двери, люди, я ваш брат,
Ведь я ни в чем, ни в чем не виноват.
Вы знали ласки матерей родных,
А я не знал и лишь во сне,
В моих мечтаньях детских, золотых,
Мать иногда являлась мне.
О, мама! Если бы найти тебя,
Была б не так горька моя судьба» (1).
Это был какой-то конфликт, а мой дед был военнослужащим, как и что там произошло мой отец мне не говорил, да и никому не говорил, но после того конфликта он потерял отца, а в след за ним ушла и его мать. Она сильно заболела, чтобы найти деньги на лекарства и лечение ему приходилось много работать и даже стоять с протянутой рукой, но это не помогло, и она тоже ушла вслед за его отцом. У него была тяжелая жизнь, ему пришлось всего добиваться самому и даже какое-то время бродяжничать, но он справился. Я никогда не понимал и не пойму людей, которые отказались от своих детей. Один раз, когда родители вывели меня на прогулку, то я увидел, как возле одной женщины с дочкой присел бродяжка-ребенок.
Он был чумазый и в непонятном тряпье, у него был взгляд затравленного волчонка. На его руках был маленький щенок: у них было больше сходств между собой, чем у этого мальчика и остальных людей. В этот момент маленькая девочка этой женщины хотела что-то спросить у него, а её мать отдернула её и сказала:
— Доченька не смей к нему подходить, они сами виноваты в своем положении и ты замараешь свое новое платье.
В тот момент мой отец дал мне какие-то сладости, а потом кивнул в сторону того бродяжки, мне было неудобно, но я подошел к нему и дал ему все сладости. Он не знал, как реагировать на это и просто кивнул. Дети, которые оказались на улице, не виноваты в такой судьбе. Да, у всех нас есть одинаковые возможности, и мы все равны, но на практике оказывается, что кто-то оказывается намного ровнее. Дети не виноваты в войнах, войны развязывают глупые взрослые, у которых был миллион способов все решить миром, но за последствия всегда платят дети. Всё это буквально пронеслось у меня в голове, пока на моей шее висела Эшли. Я сильно стиснул челюсть, что у меня даже зубы начали побаливать, а лицо стало белым как бумага. Мой голос немного дрожал, когда я начал говорить.
— Глупышка, как ты могла такое подумать, я бы никогда не ушел. Сначала я бы тебя сильно искал и обязательно бы нашел. Так что хватит разводить сырость, у нас сегодня праздник, как-никак кто-то хвастался, что съест самое большое мороженое. Я хочу это увидеть своими глазами, так что кое-кому надо еще собраться.
В какой-то момент она оторвала свое заплаканное лицо с припухшими глазками от моей груди и серьезно посмотрела мне в глаза. Эта картина была так уморительна, смотреть, как ребенок делает вид, что он серьезный и взрослый. Эх… а сам-то не лучше, такое понимание заставило меня улыбнутся. Моя улыбка, которая была больше похожа на оскал, не напугала её, а наоборот, она мне тоже улыбнулась. После чего она кивнула и побежала на второй этаж, наверно, там находятся их комнаты. Я перевел свой взгляд на других детей и увидел боль и сильную зависть в их глазах, эх… я глубоко вздохнул и выдохнул, после чего направился туда куда шел. Ничего, когда буду с Эшли на прогулке, то куплю побольше сладостей, которые можно будет всем им раздать, может, тогда они хоть на секунду забудут, что они в детском доме, и непонятно, что их будет ждать завтра.
* * *
* * *
* * *
* * *
* *
Обращение автора:
P.s. Можете считать эту главу проверкой на человечность и то, можете ли вы сопереживать другим людям. Если честно, то я думаю, что человечество облажалось с социальными программами. 10% от всего населения планеты инвалиды разной степени, еще около 5% населения планеты являются бездомными, это не говоря о тех, кто голодает, и у кого нет нормальной воды. Самые богатые люди считают ниже своего достоинства помогать другим. Но есть и такие, которые считают не так как все, но таких людей единицы. Мы же делаем вид, как будто эти люди для нас не существуют. Мы живем в странное и тяжелое время. Просто подумайте об этом, и когда завтра увидите на улице человека, которому нужна помощь, то постарайтесь помочь. У меня есть правило, делать хотя бы одно доброе дело в день, не ожидая ничего взамен. Может быть, хоть так мы сможем хоть что-то поменять и перестанем видеть де...мо, которое нас окружает каждый день...
_____________________________________
1. Текст песни "Генералы Песчаных Карьеров", которую исполняет группа Несчастный Случай.
