***
Вся школа стояла на ушах, когда молва о подвиге Хасибе разлетелась по коридорам, передаваемая со скоростью света. Словно чума, слухи, сотни раз приукрашенные и приумноженные, охватывали каждого. Не нарочно, но учащиеся старшей школы Дзёто начали уважительно относится к такому сильному человеку. К тому же они его немного побаивались. В их глазах Мотохама-кун был середнячком, который никогда не выделялся, и потому такие феноменальные способности его на первый взгляд хрупкого тела становились предметом всеобщих обсуждений.
День среднего человека прошёл отнюдь не средне. Некоторые сэнсэи почтительно или с нотками благоговения здоровались с ним в коридорах, кто-то уступал место, а кто-то и вовсе бросался прочь, боясь задеть Хасибе и получить от него крепкого тумака. Хоть Мотохама и не был мускулистым, слабым его тоже не назовёшь, а аура силача, витающая вокруг него, словно призма меняла мировоззрение окружающих.
Сидя в саду школы, Хасибе и Кадзума наслаждались только что купленным обедом. Их вкусы в еде разнились, как день и ночь, но ребята всегда предпочитали есть вместе, чтобы поговорить о том и сём и, иногда, несмотря на отвращение, обменяться едой. Возможно, таким способом они лучше друг друга понимали. Это было их общей традицией, магическим ритуалом доверия.
— Хашибэ, — прожёвывая булочку со сладким картофелем обратился к другу Кадзума, — тэбшэ нафша качафша.
— Будь добр, не говори с набитым ртом.
*ГЛОТЬ*
— Прости, всё такое вкусное. Тебе качаться надо!
Кадзума демонстративно схватил друга за плечо и пощупал мышцы. У прохожих это вызвало странные ассоциации, они отводили взгляд и хихикали, наблюдая исподлобья.
— Какая масса. А текстура!
— Чёрт, Кадзума, не трогай меня! Говорю же, это вышло случайно.
— Ага, так я тебе и поверил. Ты на олимпийском уровне, понимаешь? Это тебе не случайность, а чистый талант. К тому же, если ты станешь известен, нами наконец-то заинтересуются девочки.
Не желая выслушивать этот бред, Хасибе схватил приятеля за шею, сжал свободную руку в кулак и крепко начал его втирать в причёску Кадзумы, делая вращательные движения, как отвинчивают и завинчивают пробку.
— Больно, Хасибе, прекрати!
Почти плача от боли, Кадзума вырывался и бился изо всех сил, и, когда ему наконец-то удалось освободиться от хватки силача, он обидчиво потёр ноющую макушку:
— Ты действительно очень сильный. Чуть скальп с меня не снял, индеец недоделанный.
— Правда?
Мотохама присмотрелся к своим рукам и заметил на костяшках несколько красных кровавых пятен. Он тёр с такой силой, что практически оставил друга без волос, а свою кожу счесал. Удивляло его как полное отсутствие боли, так и взявшаяся из ниоткуда сила.
— Прости, но ты сам виноват.
— Ах, ладно, забыли. Ты будешь это есть?
Печально и нетронуто выглядел обед Хасибы-куна, вернее его завтрак. Из-за того, что он проспал, поесть утром у него не было времени, но даже сейчас парень не ощущал урчания в желудке. Он смотрел на еду с отвращением, будто перед ним были не рыбные биточки с рисом и подливой, а чьи-то экскременты.
— Что-то не хочется.
В иной ситуации Кадзума не задумываясь запихнул бы всё это себе в рот, но сейчас он искренне желал приумножить силы лучшего друга и на его горбу въехать в рай, где их будут окружать девушки. В конце концов даже менеджеры сильнейших спортсменов живут как короли. Именно поэтому Ямадзаки-кун схватил биточек и силой впихнул его в приятеля. Тот чуть не подавился, но проглотил пищу, даже не пережевав.
— Ешь. Тебе нужны силы, чтобы прорубить нам путь к славе. Буа-ха-ха-ха-ха!
Своим смехом Кадзума пытался пародировать одного известного злодея из аниме, но выходило у него, мягко говоря, не очень. Тем не менее ему удалось заставить Хасибе поверить в собственные силы. Закрыв глаза и задержав дыхание, Мотохама вывалил содержимое коробочки себе в рот и проглотил. Чудом он не подавился, запивая липкую массу дынной газировкой.
— Ого… Ты уже ешь в три горла. Вот это по-нашему! Через месяц я уже не смогу обхватить твои бицепсы. Буа-ха-ха-ха!
Дурацкий смех Кадзумы сильно раздражал нового героя старшей школы Дзёто, поэтому тот легонько толкнул подражателя в бок. То ли от толчка, то ли от дикого хохота, Ямадзаки свалился со скамейки и сильно ушиб копчик. Он начал сетовать на судьбу, когда их окликнул мальчишечий голос:
— Мотохама-сэмпай.
Нарушителем их идиллии оказался робкий запыхавшийся первогодка, которого никто из них раньше не видел. Незнакомец опёрся на колени, стараясь отдышаться, и вытащил из нагрудного кармана записку. Он протянул её Хасибе:
— Вам просили передать.
Пока Хасибе-кун непонимающе разглядывал письмо, Кадзума вскочил на ноги и вырвал его из потных лап гонца. Он сделал умный вид, расспрашивая первогодку:
— Кто просил? Когда? Это девушка? Она красивая? У неё есть подружка или младшая сестра? Отвечай!
— Простите, Ямадзаки-сэмпай, фуууух фууууух, меня просили не говорить, фуууух фууууух.
Наконец-то Хасибе очнулся, его пробуждению способствовали вопли Кадзумы, яростно допрашивающего почтальона. Получатель вырвал записку из рук друга и внимательно изучил её внешний вид. Тетрадный листок пах мягкими цветочными духами.
Убедившись в том, что посылка доставлена, первогодка поспешил удалиться, будто боясь, что его отметелят за дурные вести. Слава о сверхчеловеке Матохаме шагает по земному шару с небывалой скоростью.
— Ну же, читай, читай!
Наставления Кадзумы снова стали раздражать среднего человека. Пригрозив другу расправой, Мотохама добился тишины и развернул листок:
«Я хочу встретиться с тобой после занятий на складе спортивного инвентаря. У меня очень важное дело. Пожалуйста, приходи один».
— Кажется, тебя хотят побить, — рассмеялся Ямадзаки-кун.
Он хотел откинуться на спинку скамейки, но позабыл, что сидит боком, и снова свалился с неё, на этот раз ушибив локоть. Он всегда был неуклюжим, но энергичным.
Как бы Хасибе не хотелось признавать его правоту, но записка сильно похожа на ловушку. Почерк скачет, как у мальчика, от бумаги слишком сильно пахнет духами, будто на неё специально вывернули целый флакон, а загадочное «приходи один» скорее всего означает, что кто-то хочет помериться с ним силой. С великой силой приходит большая ответственность.
— Ну так что, пойдёшь?
— Да, но один.
— Эй, а если тебя правда поколотят?
— Не бойся, я не так прост. К тому же ты сам сказал, мне нужно качаться. Подкачаюсь на наглецах, просивших вызов чемпиону Мотохаме.
Поднявшись с земли, Кадзума наигранно поклонился, он изобразил спортивный жест, означающий приветствие, а затем схватил руку приятеля и поднял её, громко произнося:
— В правом углу бесспорный чемпион планеты, Мотохама Хасибе-сама. Абсолютный лидер всех видов единоборств!
Друзья звонко рассмеялись, чем снова привлекли взгляды прохожих. Кажется, ими интересуется всё больше людей. Ими двумя, а не только Мотохамой. Кадзуме тоже достанется кусочек популярности и, к сожалению, её побочные эффекты. Почему-то Хасибе казалось, что его жизнь больше никогда не станет прежней. Этот бросок на шестнадцать метров изменил всё.
Распрощавшись друг с другом, ребята условились завтра встретиться на станции Ёдогава в десять утра, чтобы сходить в один торговый центр на набережной. Они с нетерпением ждали, когда в нём починят их любимый игровой автомат — «Викинг-варвар».
Мечтая о поединке на топорах, Мотохама, витая в облаках, направился к складу спортивного инвентаря, располагавшемуся недалеко от мужской раздевалки, за углом стадиона. Здесь редко кого можно было встретить, поэтому для «поединка» место было выбрано удачно.
Большое здание, больше напоминавшее сарай из старых сухих досок, синяя краска с которых почти везде слезла, имело весомую дверь толщиной с руку. Это тот случай, когда ворота крепче забора.
Хасибе не забывал оглядываться по сторонам, ища подвох в каждом листочке, и кое-что привлекло его внимание. Нет, не преследование, он заметил маленький белый кокон на кусте, растущим рядом со складом. Гусеница только что оплела себя нитью, сотворив домик. Совсем скоро она переродится в новое красочное существо, способное летать. Это событие было очень примечательно, ведь декабрь не был сезоном метаморфоз. В это время личинкам полагается спать.
Вдоволь насладившись видом редкого явления, Мотохама решил отбросить все остатки благоразумия и уверенно вошёл в распахнутую дверь склада. Он чувствовал, что страх, который сдерживает живые существа от совершения глупостей, отступил полностью и его место заняло желание показать себя.
— Эй, здесь есть кто-нибудь?
Голос паренька эхом отразился от пустых стен. Сам склад был заполнен скудно, так как большая часть инвентаря менялась каждый год, а новые снаряды хранятся в школе, под надёжным замком. Здесь же имелась пара старых дырявых матов, несколько гимнастических палок, скакалки и мячи, кучей сваленные в углу. С высокого потолка свисал канат из плотных волокон. Он не подавал надежд, выглядел так, будто вот-вот потащит за собой крышу.
*ШУРХ ШУРХ*
Даже сам Мотохама не мог понять, как его тело так быстро среагировало на такой тихий звук, но он обернулся за долю секунды. От резкого поворота что-то в пояснице гулко хрустнуло, но боли Хасибе не почувствовал. Однако ему показалось, только на мгновение, что краем глаза он заметил чью-то невообразимо высокую, под три метра, тёмную фигуру.
«Нервишки шалят», — подумал Хасибе.
Он внимательно обследовал каждый уголок склада, пытаясь найти ещё одну записку или хоть что-нибудь, что могло бы указывать на цель его визита сюда, но старый склад был простым старым складом со сквозняком, гуляющим меж распахнутой дверью и выбитым окном под крышей.
Больше всего Мотохама жалел, что не успел на автобус до дома, и теперь ему придётся ждать ещё долго. Очень странно разворачивались события сегодняшнего дня. Может он спит и это один из тех дурацких снов, что ему вечно докучают? Вряд ли, никогда раньше сны не были такими продолжительными и реалистичными, к тому же для сна здесь слишком дурно пахнет сыростью.
*ШОРХ ШОРХ ШОРХ…*
— Кья!
Внезапно раздавшийся женский крик свалился на Хасибе, как снег на голову. Он, конечно же, услышал шаги, но и представить себе не мог, что в следующее мгновение на него рухнет девушка, вопящая во всё горло.
Прежде, чем поваленный Мотохама опомнился, хижина погрузилась во мрак, раздался звук захлопывающегося замка и смех нескольких девочек снаружи:
— Риса-чан, дерзай! — послышался тоненький голосок.
«Женское тело такое лёгкое и мягкое», — мелькнуло в голове Хасибе. Он еле сдерживался, чтобы не принять подарок судьбы как плюшевую игрушку. Хоть девушки не слишком его заботили, отказываться от их внимания он не хотел. Всегда приятно побывать в чьих-то объятиях, пусть даже случайных.
— П-прости, Мотохама-кун.
Своим неуклюжим поведением девочка напоминала Кадзуму, она качалась в стороны, поднимаясь с парня, которого придавила, а заметив, что своей коленкой сильно ударила его в живот, растерялась ещё больше.
— Пожалуйста, прости-прости.
Девочка склонила голову и зажмурилась, будто боялась посмотреть на свою мишень, в которую так ловко приземлилась. Хасибе однако не чувствовал себя плохо, напротив, его переполняли эмоции. В первую очередь это было облегчение от того, что его сегодня бить не будут. Хотя этот удар по животу должен был быть болезненным, Мотохама ничего не почувствовал. Он списал всё на порхающее чувство в груди и приготовился к благоприятному исходу.
— Ничего, ты почти не виновата, — пошутил Хасибе, представ перед своей обидчицей в полный рост. Если бы на складе было чуточку больше света, его тень полностью накрыла бы низенькую незнакомку. Девушка была ниже Хасибе на голову, может даже на полторы.
— Значит, твои подруги нас заперли.
В ответ только кивок.
— И ты хотела мне что-то сказать?
Кивок.
— Знаешь, эта игра в угадайку не самый весёлый способ провести пятничный вечер. Пожалуй, я попробую выбраться отсюда, если ты хочешь помолчать.
Конечно же Хасибе блефовал. Ему до жути было интересно, что же за разговор уготовила незнакомка. Судя по дрожащим плечам и стеснительному взгляду, она хотела поднять некую щепетильную тему. Возможно ли, что… Нет, не может быть! Мотохама чуть не прикусил язык от счастья. Вернее, он прикусил его, так как в следующий миг почувствовал металлический привкус крови, но больно ему не было — в крови бушевали подростковые гормоны.
Неужели, стоило ему победить себя среднего и проявить крайнюю степень силы, как Хасибе оказался под колпаком у девичьего сердечка. Ах, сейчас она точно признается ему. Ещё немного и на крыльях Амура Мотохама поднимется под потолок и вылетит в окно.
— М-мотохама-кун, прости меня.
— Ах, да я на тебя не обижаюсь, — состроив «крутую» рожу ответил воодушевлённый мальчишка. Он попытался придумать позу, в которой лучше предстанут его пока отсутствующие мышцы, но выходили только неуклюжие телодвижения, к слову, очень смешные. — Как тебя зовут?
— Асано Риса, второй год.
Значит они одногодки. Какое милое имя…
— Риса-чан…
Мотохама мечтательно произнёс мелодичное имя, но тут же спохватился, словив растерянное выражение лица Рисы, он попытался выкрутиться небольшой ложью:
— В смысле, можно я буду звать тебя Риса-чан? — по лбу Хасибе скатилась пара воображаемых капелек холодного пота.
— Хорошо, тогда можно мне звать тебя Хасибе-кун?
— Конечно!
Как парень, Хасибе и мечтать не мог о такой милой и доброжелательной девушке. Несмотря на то, что она кажется стеснительной, Риса-чан была пробивной, об этом говорила её быстрая реакция на происходящее и способность к адаптации в разговоре. Иными словами эта девочка была очень общительной, просто вопрос на повестке дня мешал ей раскрыть собственный потенциал.
— Риса-чааааан… — шёпотом произнёс Мотохама и снова прикусил язык. К счастью, Асано-чан ничего не услышала. — Кхм. О чём ты хотела поговорить?
— Ну знаешь… Если ты не против… Я хотела сказать, если у тебя есть время… Давай сходим куда-нибудь вместе…
— Конечно схо…, — но не успел Хасибе ответить, как Риса-чан вылила на него ведро ледяной воды. Абстрактное, конечно же. Она привела в чувство Мотохаму:
— …вместе, втроём.
— Втроём?
— Да. Я, ты и… Ямадзаки-кун…
*ТРЕСЬ*
Этот звук. Это только что треснуло самомнение Мотохамы. Он-то думал, что, стоило ему совершить феноменальный поступок, как его жизнь изменится, но суровая реальность такова — Кадзума есть причина робости Рисы-чан. На Хасибе навалилась усталость. Он больше не желал находиться в одном помещении с самим собой, и инстинктивно дёрнул за верёвку, выбирая между двумя вариантами: выбраться через окно или повеситься.
— Ты хочешь, чтобы мы куда-нибудь сходили втроём? Тебе нравится Кадзума?
Кивок.
Словно гора Фудзи, пытающаяся удержаться от извержения, Мотохама вскипел и еле сохранял спокойствие. Он желал рвать волосы из-за своей глупости и высокомерия. Конечно он останется средним человеком со средней жизнью, ведь перемены не случаются просто так.
— Куда ты хочешь сходить? — угрюмо, но стараясь не выдавать обиды, спросил Хасибе.
— Я не знаю… Как по-твоему, что ему больше нравится?
— Понятно.
На долю секунды Рисе показалось, что её новый знакомый разозлился, но потом она догадалась, что его поглотили раздумья. В конце концов, Хасибе-кун пришёл в себя. Он знал, как сильно Кадзума хотел обзавестись девушкой, и поэтому чётко решил сделать всё, чтобы помочь ему. Они ведь друзья, в самом же деле!
— Ничего больше не говори. Давай просто выберемся отсюда, а потом я помогу тебе.
— Поможешь? — словно маленький ребёнок, Риса чан наклонила голову набок, задавая вопрос. Это выглядело так мило, что у Мотохамы сдавило дыхание.
— Помогу. Я сделаю так, чтобы вы с Кадзумой начали встречаться.
В глазах девушки загорелись огоньки, нет, это мелькали слёзы счастья. Они блестели в смутных солнечных лучах, попадающих в старую хижину через окно. Увидев эти сырые глаза, Хасибе понял, что не ошибся. Асано-чан на самом деле хорошая девушка. Он улыбнулся и подошёл к двери.
*ТУК ТУК ТУК*
Постучав по дереву, Мотохама громко попросил выпустить его:
— Эй, подружки Рисы-чан, открывайте. Мы всё решили.
— Мисаки, пожалуйста, открой! — повторила просьбу Риса-чан, но им никто не ответил.
Приложив ухо к двери, Хасибе убедился, что по ту сторону никого не было. Вот она, женская дружба — оставить подругу на произвол судьбы. А сели бы он оказался маньяком? Или того хуже… Ах, Кадзума никогда бы так не поступил.
— Что ж, остаётся только один способ. Я выберусь в окно и открою дверь снаружи. Жди меня тут.
— Постой… — Асано-чан попыталась остановить нового приятеля, но тот не слушал её. Он театрально плюнул на ладони, растёр их и ухватился за верёвку.
Балка, на которой висел канат, затрещала, с неё посыпалась пыль.
— Всё в порядке, я сейчас.
Уверенность Мотохаме придавали его окрепшие руки. Он не понимал, что происходит с его телом, но был этому безгранично рад. В конце концов сейчас он взбирался по канату, не прилагая никаких усилий. Может его сила позволит и по стенам ходить?
Забравшись уже довольно высоко, Хасибе взглянул вниз. Любой другой бы испугался, но не средний человек, страх которому с недавних пор неведом. И всё же ком к горлу подступил.
Раскачавшись на канате, Мотохама ухватился за оконную раму и повис на ней. Он без труда подтянулся на сухих досках и навалился всем телом вперёд, пытаясь выбраться, но его остановил знакомый голос:
— Хасибе, ты уже по стенам ползаешь!
Невесть откуда взявшийся Кадзума стоял внизу, присвистывая от удивления. Должно быть он последовал за другом и всё это время где-то прятался.
— Не неси чушь, лучше найди что-нибудь мягкое, чтобы я спрыыыыыы…
*ТРЕСЬ ХРЯСЬ ШМЯК*
Старые доски затрещали и лавиной обрушились вниз. Потеряв точку опоры, Мотохама отправился вслед за ними, широко раскрыв глаза. Он мог видеть, как обломок канатной балки нацелился ему в грудь своим острым концом…
