Столица, переулок Цин Ян.
Лучи утреннего солнца проникли во двор, осветив одетого в грубую льняную одежду юношу с покрытым капельками пота лицом. Он практиковал технику владения мечом.
Двор был очень просторным, с крепкими, высокими стенами и красной лакированной главной дверью. Вся планировка говорила о том, что когда-то этот дом процветал.
Вот только краска с лакированной двери уже порядком облупилась, а в высоких стенах появились большие сколы и трещины, так что казалось, что они готовы были рухнуть от малейшего дуновения ветра.
Внутри было пустое, безлюдное пространство без малейшего намека на приличную мебель.
Независимо от того, каким богатым и прославленным когда-то был этот дом, сейчас каждая мелочь говорила, что теперешний его владелец был беден, как церковная мышь.
Вот только находящийся здесь молодой парень, казалось, не хотел принимать суровую реальность. Он с отчаянным вдохновением тренировал технику меча, надеясь на то, что когда-нибудь его семья снова сможет возвыситься. Каждый день, едва пропоет петух, он начинал практиковать этот набор техник меча, и так на протяжении целых восьми лет.
У него не было другого выбора. Казалось, он хотел вернуть утраченное величие, проложив себе путь с помощью этого меча, зажатого в его руке.
Вдруг кто-то выбил красные лакированные двери.
Толпа гнусных людей, словно стая тигров и волков, окружила юношу, которому на вид было не более двадцати лет.
— Го Цзинь, а стойкости тебе не занимать. Ты все еще можешь практиковаться? А ведь сегодня крайний срок. Ты собираешься отказаться от этого дома и прилегающего к нему участка или нет? — на лице говорившего юноши красовалась зловещая, безжалостная улыбка, а его тон был полон уверенности в том, что Го Цзинь целиком находится в его власти.
Го Цзинь остановился, положил свой меч на плечо и холодно произнес:
— Ты, из семьи Чжо, этот дом и его двор достались мне от моего праотца и его предков, в них честь и слава моей семьи Го. Мы можем обсудить все, что угодно, но об этом забудь, я никогда не продам дом своих предков!
— Значит, не хочешь, — сказал человек из семьи Чжо и угрожающе улыбнулся. — Тогда давай поговорим о твоих долгах. В прошлом году ты пришел в мой кредитный дом и занял десять тысяч серебра. Сегодня истек ровно год с того момента. С учетом основной суммы и процентов, тебе нужно вернуть пятнадцать тысяч серебра. Либо ты немедленно возвращаешь долг, либо я пишу заявление властям с просьбой изъять твой дом.
— И не вини меня потом за то, что местные власти оставят тебя ни с чем. Я, Чжо Тань, по доброте душевной прямо сейчас готов заплатить тебе за дом восемьдесят тысяч серебра. Однако после того, как мы обратимся к местным властям, тебе придется благодарить своих предков, если после изъятия у тебя останется хотя бы восемь-десять тысяч серебра.
Этот Чжо Тань был молодым главой крупной организации по займу и переводу денег, проворачивавшей как законные, так и подпольные операции в столице. Он давно присмотрел этот дом и не сомневался, что при помощи своих методов легко справится с этим дружелюбным и беспомощным юношей.
Но в ответ на его предложение Го Цзинь только покачал головой:
— Чжо Тань, если хочешь, можешь убить меня, но я никогда не предам своих предков и не откажусь от этого дома.
— Предашь предков? — Чжо Тань многозначительно рассмеялся. — Ты слишком много думаешь. Ты еще слишком молод и не знаешь ничего лучше этого. Как ты вообще можешь говорить о своих предках, когда твой отец — печально известный дезертир? Если бы это был я, то я бы уже давным-давно покинул столицу, скрылся в какой-нибудь глуши.
Дезертир!
Это слово было подобно молнии, заставившей тело Го Цзиня слегка содрогнуться. В его прежде спокойных глазах появилась жажда убийства, как у взбесившегося дикого зверя.
— Чжо Тань, только попробуй сказать это снова!
Рука Го Цзиня крепко сжала рукоять меча, а его глаза покраснели, будто он в любую секунду готов был сорваться с места и наброситься на своего врага.
Его отец был запретной темой, которую не стоило затрагивать в его присутствии!
— Ха. Хочешь или не хочешь, но об этом знают все в столице. Даже если заткнешь мне рот, думаешь, сможешь остановить все разговоры в столице? — Чжо Тань будто не замечал ярости Го Цзиня.
Тем не менее он пришел сюда только для того, чтобы захватить этот дом, он вовсе не собирался насмерть сражаться с Го Цзинем.
— Все это наглая ложь! Я говорил, что мой отец не дезертировал из армии, он не дезертир! Я сражусь с любым, кто посмеет обвинить его в этом. Чжо Тань, только попробуй еще раз сказать про моего отца что-то подобное! — закричал до предела разозленный юноша, даже вены на его шее вздулись.
Лицо Чжо Таня потемнело:
— Го Цзинь, меня не интересуют дела твоего отца. Сегодня я пришел лишь затем, чтобы сказать тебе свое последнее слово. Либо ты продаешь мне дом, либо мне придется конфисковать его у тебя с помощью местных властей! У тебя только два варианта! И не думай, что сможешь одурачить меня. Успех и слава твоих предков уже давно себя исчерпали. Да даже если бы они все еще были тут, что с того?
— Я, Чжо Тань, уже оказываю тебе честь, соглашаясь купить твой дом. Если бы кто-то другой умолял меня об этом, то я бы даже не взглянул на него.
— Ребята, вы готовы? Раз этот парень тупой как чурбан, то выбросьте его отсюда и побейте палками. Не сдерживайтесь, а если он умрет, скормите труп собакам!
Было очевидно, что Чжо Тань уже потерял терпение.
Множество мерзких слуг, пришедших с Чжо Танем, услышав приказ хозяина, потирая руки и сжав кулаки, начали медленно подходить к юноше, их намерения явно не были добрыми.
Го Цзинь покрепче ухватился за свой меч и прокричал:
— Тот, кто осмелится подойти ближе, умрет первым!
Чжо Тань холодно сказал:
— Малыш Го, похоже, ты не сдашься, пока не исчезнет последняя надежда.
После чего обратился к своим спутникам:
— Поторопитесь и избейте его до смерти.
*Хлоп! Хлоп! Хлоп!*
В этот момент из-за большой двери раздались звучные аплодисменты, после чего послышался чей-то смех:
— А вы не робкого десятка, раз при свете дня осмеливаетесь ворваться в чужой дом и убить его хозяина. Мы все еще на территории Восточного королевства?
Эта сцена стала полной неожиданностью для Чжо Таня. Он не думал, что кто-то осмелится сунуть свой нос в дела семьи Чжо. Это мог сделать только тот, кому жить надоело.
— Кто ты? Это спор между кредитным домом семьи Чжо и должником. Какое тебе дело до этого? — было очевидно, что Чжо Тань не привык сдерживаться в столице.
— Поначалу это меня не касалось, но теперь стало и моим делом тоже, — сказал парень с ясными глазами и наполненной уверенностью в себе улыбкой на лице. Он неторопливо вошел во двор вместе со следующими за ним четырьмя подчиненными.
Естественно, этим человеком был молодой герцог Цзян Хань, Цзян Чэнь.
*Свист!*
Группа приспешников семьи Чжо моментально окружила Цзян Чэня и его охранников из батальона Шэн.
Но Цзян Чэнь проигнорировал направленные на него клинки их мечей. Вместо этого он сохранял спокойствие и, бросив взгляд на Чжо Таня, спросил:
— Сколько он тебе должен?
Чжо Тань холодно рассмеялся:
— Какая тебе разница? Сейчас вопрос не в деньгах, а в том, что он использовал дом в качестве залога и не выплатил кредит. Я здесь, чтобы изъять этот дом. Независимо от твоего положения, я советую тебе не вмешиваться в этот вопрос. В некоторые дела не стоит влезать. Иначе можно пострадать от последствий.
— О? — улыбнулся Цзян Чэнь. — Судя по твоему тону, ты весьма знаменит.
— Да. Мой кредитный дом сотрудничает с элитой всего королевства. А кто ты? Кто твой отец? Он чиновник или торговец?
Цзян Чэнь проигнорировал само существование Чжоу Таня и повернул голову в сторону Го Цзиня.
— Твоя фамилия Го?
Го Цзинь был удивлен грубым вмешательством постороннего. Но увидев, что этот человек искренне пытается защитить его, юноша кивнул.
— Твой дедушка Го Шунь был учителем Го?
— Да, — гордо выпятив грудь, подтвердил Го Цзинь. Среди предков семьи Го еще имелись люди с великими способностями, что когда-то были богаты и пользовались уважением.
— Хорошо, сколько денег ты должен семье Чжо? — снова спросил Цзян Чэнь.
— Первоначально я занимал десять тысяч серебра на лечение своей матери. Но со временем набежали проценты, и сейчас вместе с ними я должен пятнадцать тысяч серебра, — подавлено сказал Го Цзинь, для которого этот долг был сродни неподъемной горе.
— Пятнадцать тысяч серебра, — кивнул Цзян Чэнь. Он обратился к стоявшему неподалеку первому Шэну: — Брат Шэн, отсчитай им пятнадцать тысяч серебра.
За то время, что они следовали за Цзян Чэнем, четыре брата Шэн стали свидетелями множества разных чудес. Теперь их отношения с Цзян Чэнем стали более глубокими, чем обычные отношения начальника и подчиненного.
Они больше не думали о его охране, как об обычной миссии.
Брат Шэн отсчитал банкноты на пятнадцать тысяч серебра и передал их лично в руки Чжо Таня со словами:
— Бери. Юный господин хочет погасить долг за этого юношу. Больше чтобы ноги твоей здесь не было!
Братья Шэн служили в армии, поэтому, естественно, умели излучать угрожающую ауру.
Один лишь шаг первого Шэна заставил сердце Чжо Таня пропустить удар. Глядя на Цзян Чэня, он не мог не задаваться вопросом о его происхождении.
Однако Чжо Тань с самого детства никого и никогда не боялся.
Он не принял деньги, а лишь странно улыбнулся:
— Кажется, я уже говорил, что он просрочил выплаты по кредиту. Теперь я хочу этот дом, а не серебро.
— Не заплатил? А у тебя есть доказательства? — не впадая в ярость, спросил Цзян Чэнь.
По взмаху руки Чжо Таня его подчиненный принес свидетельство о задолженности. Разумеется, на этом напичканном различными уловками договоре стояла подпись Го Цзиня и его личный знак.
Цзян Чэнь плавно взмахнул руками, разорвав контракт на кусочки.
— Есть еще что-нибудь?
Чжо Тань был полностью застигнут врасплох этим движением. Он не думал, что этот представительный юноша просто возьмет и уничтожит улики!
С самого детства он совершил немало грязных сделок. Но он никак не предполагал, что кто-то может сделать с ним то же самое!
— Ты… Ты подписал себе смертный договор! — Чжо Тань вспыхнул от ярости.
Цзян Чэнь даже не головы не повернул и, пройдя мимо него, небрежно распорядился:
— Брат Шэн, вышвырни отсюда этих людей вместе с их деньгами!
Четыре брата из батальона Шэн находились в продвинутой сфере истинной Ци и были сильными мужчинами, не раз побывавшими на поле боя. Естественно, они без труда схватили этих дерзких слуг.
Несколько высоких взлетов и чувствительных падений, и вскоре хозяин со своими слугами оказались за пределами двора.
После чего один из братьев бросил в них деньги и сказал:
— Молодой герцог — разумный человек. Возьмите серебро и не забудьте еще раз подумать, прежде чем поднимать шум.
Сердце юного Го было наполнено всевозможными эмоциями, когда он смотрел на то, как братья Шэн избивали Чжо Таня и его прихвостней, словно тигры, расправляющиеся с собаками.
С одной стороны Го Цзинь был благодарен этой группе незнакомцев за своевременную помощь, которая была сродни месту у костра в лютую стужу. Поведение этих людей было очень необычным, и даже слуги Чжо Таня ничего не смогли им сделать.
С другой стороны, он был встревожен и напуган, так как не знал, какими мотивами руководствовалась эта группа людей.
Но, посмотрев на фигуру Цзян Чэня, он невольно подумал: «Мы оба молодые люди, но он точно благородный человек. И он действует так решительно! Я, Го Цзинь, должен стать похожим на него, чтобы жить с гордо поднятой головой!»
Несмотря на то, что это был его первый визит в данное место, Цзян Чэнь чувствовал нечто смутно знакомое. Когда он вошел во внутренний дворик, то увидел перед залом памятные каменные таблички с именами предков семьи Го.
Цзян Чэнь подошел и зажег палочку благовоний, тем самым отдавая дань уважения старшим. Положив ладан в курильницу, он увидел пыль на горелке. Юноша рукавом смахнул с нее пыль.
Этого простого жеста со стороны Цзян Чэня хватило, чтобы тронуть сердце Го Цзиня, его захлестнули горячие эмоции, да так, что к горлу подступили слезы. Искренний парень.
Принцесса Гоуюй была права.
