– Как можно научиться плетению маны лучше, чем попытаться выжить и выбраться из тюрьмы, в которой есть магический артефакт блокирующий магическое плетение?
– Эээээ?! — побледнело лицо Киеля. — Кто такое будет делать? Не слишком ли это опасно?!
Его слова вырвали Элару из ее странного настроения и она странно на него посмотрела. Она плотно сжала зубы, не давая себе болтать дальше.
“Ради благосклонности судьбы… она же говорит не о своем личном опыта… верно?”
Киель закрыл глаза и потер виски.
“Да кто… я даже не понимаю.. что?”
Элару, наконец, заметила, что ее речь не возымела желаемого эффекта, она кашлянула, для привлечения внимания, пока он не справился с оцепенением и решила сменить тему.
– В общем, по словам папы, я гений.
Глаза Киеля холодно блеснули.
– Не меняй тему! — а потом он сказал еле слышно. — Ты же говорила, что ты не разыскиваемая преступница!
Она посмотрела в ответ странным взглядом.
– А я и не преступница.
Он ожидал, что Элару продолжила, но она не стала. Только почувствовав морозную ауру вокруг него, решила объяснить.
– Не будь дураком, — она закатила глаза. — Меня никто не арестовывал и в тюрьму не бросал.
Только выдохнув, Киель понял, что затаил дыхание. Его “обнаружитель лжи” молчал. “Слава богам!”. Он заметил, что его губы пересохли и отхлебнул медового напитка.
– Папа тайно меня туда провел.
Мед, который только что был у него во рту, пошел обратно веером брызг, создавая красивую радугу в мягком освещении таверны.
Напиток оказался на мясе и даже капал на пол со стола. Он быстро прикрыл рот рукой, пытаясь придать себе вид благовоспитанного дворянина. Но подавить сильный кашель было не просто. Его легкие словно горели, горло чесалось, а глаза помокрели от слез, при попытках сохранить нейтральное лицо.
“Да уж, явно ее папаша повинен в ее плохом воспитании”
Киель не знал, что хуже: стекающее каплями со стола достоинство или что слюная не достала до Элару и не прихватила и ее достоинство за компанию.
Элару, кажется, не заметила направленный на нее убийственный взгляд. Она посмотрела на него взволнованно и, щелкнув пальцами, создала барьер.
– Эй, эй, нет никакого достоинства в смерти, партнер. Расслабься, а то так и задохнуться недолго.
Киель больше не мог сдерживаться и закашлялся. И все еще пытался это скрыть. К счастью, сидели они в малоприметном углу, на который никто не обращал внимания. Поскольку они были очень привлекательны, Киель боялся, что будут выделяться на общем фоне, как бриллианты, среди обычных камней и на них сосредоточится все внимание.
Но из-за барьера никто ничего не услышал и внимания он не привлек.
Он искренне хотел обкашлять Элару, но эта хитрая лисица, похоже, обладала шестым чувством и, как раз в этот момент, обошла его, чтобы похлопать по спине.
– Спокойно… спокойно.
– Не трогай… меня, — прохрипел Киель между кашлем.
Она отстранилась и дала ему пару минут спокойствия, чтобы он мог прийти в себя.
Было бы намного лучше, если бы на ее лице не было выражения: “Почтим минутой молчания трагическую судьбу Киеля”.
Киель потер пульсирующие виски пальцами, а потом, когда не смог прекратить прожигать Элару взглядом, прикрыл глаза рукой и некоторое время так посидел.
Через несколько минут, когда Элару почувствовала, что опасности миновала, она заговорила.
– Ты в порядке, приятель? Это был душераздирающий кашель! Может подлечить тебя заклинанием? Да и чего ты раскашлялся?
– Чего я раскашлялся? Проникновение в тюрьму — такое же серьезное преступление, как побег из нее! — прошипел Киель через стиснутые зубы.
– Нет, если тебя не поймали, — ухмыльнулась она.
– Законы так не работают! — он с трудом сдержался и не ударил кулаком по столу.
Она жевала мясо и улыбалась.
– Твое мясо остынет. Конечно, ты можешь подогреть его магией, но не стоит баловать себя и делать все магией.
“Кто бы говорил!!!”
– Ой, подожди., оно уже остыло. Медовый напиток, который ты на него пролил, остудил мясо.
Киель чувствовал себя так, словно несколько раз приложился головой о стену. Последние капли самообладания испарились и он даже не заботился о том, что они на публике. Он даже не мог понять, как подобает себя вести в подобных ситуациях.
Быстрым движением, он схватил бокал Элару и выпил ее напиток в ее тарелку.
Элару посмотрела на него круглыми от шока глазами. На ее лице была смесь эмоций: “Я не поняла, что случилось” и “Кто ты и что ты сделал с Киелем?”.
Киель не помнил, когда в последний раз чувствовал такое самодовольство, как при виде ее удивленного лица. Наконец-то он смог ей отплатить. Наконец он смог перебороть ее постоянную невозмутимость. И чем шире становились ее глаза, тем меньше в нем оставалось злости и чувства стыда.
Выйдя из ступора, она спросила жалобным голосом:
– Зачем ты испортил мое мясо?! И почему использовал для этого мой напиток?
Киель фыркнул, сдерживая смех:
– А что, мне свой тратить? Ты испортила мое мясо, а я твое. Мы квиты.
Элару обиженно надулась.
– Так нечестно! Ты сам пролил свой напиток на мясо!
– Нет, это из-за тебя получилось, — повел бровью Киель.
– Ты не можешь меня в этом винить! Если ты напорешься на мой кулак, тоже на меня вину повесишь?
Киель снова приподнял бровь.
Единственный вариант, когда я напорюсь на твой кулак, если я буду бежать в твою стороны, а ты сожмешь кулак прямо передо мной. А это, по большому счету, будет обычный удар. Так что, конечно обвиню.
Она не собиралась сдаваться так просто.
– А если случайное ранение, тоже заставишь меня страдать?
– Я же не бессердечный. Я прощу тебя, поскольку ты девушка…
Как только он сказал эти слова, почувствовал острую боль в лодыжке. “Вот суч…!!!”. Эта лиса его пнула!
Чисто на рефлексах, он ответил тем же. Но она была готова и отставила ногу, да еще подразнилась.
– Ты же сказал, что простишь.
– Я сказал, что прощу, если это будет случайность.
– Откуда ты знаешь, что это не случайность? Ты даже не сомневаешься ни капли!
– Я же не идиот!
Элару надулась и посмотрела на него грустно, словно ребенок, у которого забрали конфетку. Ее уши жалобно повисли. когда она посмотрела в свою тарелку.
– Какая растрата продукта. Кто-то умер ради этого…
Киель закатил глаза. Когда его мясо было испорчено, все было нормально, а как ее — так сразу драму устроила.
– Утонуть в медовике — не худшая смерть.
– Говоришь, как настоящий алкоголик, — она продолжала дуться и смотреть обвиняюще.
– Только медовик без алкоголя, — уголок его рта дернулся.
Элару поднесла палец к губам.
– Тссс! Давай дадим минуту молчания павшему комраду.
“Какое ребячество! Ее что, подменили? Куда делся хитрый демон?”. Киель не удержался и сказал:
– Это же просто кусок мяса. Все равно, он бы смешался с напитком у тебя в желудке. По большому счету, никакой разницы.
Ее глаза стали круглыми, как блюдца и смотрела она на Киеля, словно на нее снизошло просветление. Она посмотрела на тарелку и подцепив кусочек мяса, отправила его в рот.
Теперь настала очередь Киеля удивляться.Она и правда собиралась его съесть?
Ему не нужен был дар телепатии, для понимания, как работают ее мысли: “Верно, они смешаются, или сейчас, или в желудке, так что, без разницы”.
Когда мясо оказалось у нее во рту, Элару застыла, потом пожевала и проглотила. Киель думал, что она продолжит есть, но Элару положила вилку.
– Не то, совсем не то.
Оба посмотрели на испорченный ужин. Весь стол был покрыт липким напитком, а куски мяса плавали в тарелках, как корабли.
Они осмотрелись. “Спасибо богам за звуковою изоляцию”. Похоже, пока никто не заметил. Пока.
Потом они посмотрели друг на друга. Снова на столы и снова друг на друга.
Первой рассмеялась Элару.
И Киель даже не понял, когда рассмеялся сам.
Они смеялись и смеялись, хохотали до боли в животе, смеялись до слез.
