Е Цин Лин оказалась в трудном положении.
Отклонить вызовы — означало, что она молчаливо согласилась с тем, что меч был оружием тёмной стороны и поставить Секту Ши Цзин в сложное положение.
Если же Цин Лин примет вызов, то ничего не произойдёт, коли она сумеет победить Е Цин Ло.
Но что, если она проиграет? Это будет означать, что кота выпустили из мешка.
Все узнали бы, что Секта Трёх Вёсен вступила в сговор с тёмными силами…
Секта Трёх Вёсен будет полностью уничтожена!
Е Цин Ло действительно имела такое намерение? Она собиралась уничтожить Секту Трёх Вёсен?
— Что такое? У четвёртой сестры трясутся коленки? — Е Цин Ло прищурилась, когда на лице девушки появилась хитрая улыбка. Она уже предвкушала хорошее шоу.
Е Цин Лин была настолько взбешена, что её тело дрожало от гнева, девушка едва могла сдержаться и уже собиралась упрекнуть Е Цин Ло, когда ощутила, что её ущипнули за руку.
Девушка взяла себя в руки, стараясь не попасть в ловушку Е Цин Ло.
— Даже если четвёртая сестра не осмелится принять вызов, я полагаю, что Магистры Правосудия будут сильно заинтересованы поближе взглянуть на злой меч в твоих руках, — Е Цин Ло сознательно вздохнула, словно говорила это совершенно небрежно.
Но этот вздох долетел до ушей Е Цин Лин, несмотря на то, что она стояла на таком большом расстоянии.
Е Цин Ло тут же подняла голову, но выражение её лица было намеренно насмешливым:
— Всё в порядке, я ничего не могу сказать, если четвёртая сестра так боится, несмотря на то, что у неё есть заветное оружие.
После этого разговора взгляд, которым все смотрели на Е Цин Лин, только ухудшился.
С мечом, который был позаимствован в Секте Ши Цзин, она даже не смела принять вызов кого-то, кто более десяти лет провёл без возможности развиваться.
Люди начали сомневаться в истинности происхождения меча и стали убеждать Магистра Правосудия осмотреть клинок Е Цин Лин.
С другой стороны, на Е Цин Ло люди смотрели в другом свете: уважительно, с удивлением, а некоторые даже с восхищением.
В этом мире, где каждый смотрел на ваши боевые навыки, где только сильные заслуживали уважения. Это преимущество настоящих способностей. Даже если вас ругали, как совершенно никчёмное ничтожество, едва у вас появлялись способности, другие стали бы бояться вас, а все недостатки прошлого просто растворятся в воздухе.
— Хорошо! Кто сказал, что я боюсь тебя? Иди сюда!
Е Цин Лин всегда в прошлом поддерживалась другими людьми и ненавидела, когда из неё пытались сделать обезьяну. Взгляды, которыми все смотрели на девушку, были презрительными и насмешливыми.
Её хрупкое сердце больше не могло этого выносить. С пылающим в душе гневом, всё ещё затуманивающим разум, Е Цин Лин встала и указала длинным мечом в сторону Е Цин Ло:
— Седьмая сестра, я просто пытаюсь оказать тебе услугу, не смущая тебя или Повелителя. Но поскольку ты так агрессивна в отношении меня, то, я думаю, мне нет нужды больше пытаться быть скромной!
Е Цин Цянь, которая стояла рядом с ней, не могла поверить своим ушам, когда её руки соскользнули с руки Е Цин Лин.
Чёрт бы побрал эту идиотку!
Е Цин Цянь не могла сдержать возмущение и отвращение в отношении своей сестры.
Поскольку Е Цин Лин уже согласилась на дуэль, отступать больше было некуда.
Единственное, что она могла сделать, это подавить свою гордость и продемонстрировать самую щедрую из своих улыбок, после чего мягко проговорила:
— Моя седьмая сестра, мы ведь одна семья, и гармония порождает удачу.
— Семья? Почему наша четвёртая сестра не вспомнила о том, что Юй’эр — наш восьмой брат, когда она ранила его до тех пор, пока тот не потерял сознание? — холодным тоном заявил Е Цин Ло.
Е Цин Цянь была озадачена её словами, и лицо старшей сестры тут же побледнело:
— Лин’эр не понимала серьёзности ранений восьмого брата. Позволь мне извиниться перед вами обоими от её имени.
— Сколько стоят твои извинения? — Е Цин Ло посмотрела на неё, после чего закатила глаза. — Как насчёт того, чтобы я сейчас убила тебя, а потом начала извиняться?
— Ты… — Е Цин Цянь была полностью шокирована, о чём явственно говорило её лицо, то бледнеющее, то краснеющее, а глаза девушки стали такими водянистыми, что казалось, будто слёзы готовы были пролиться из них в любом момент.
