Почувствовав, как кто-то гладит его по щеке тонким пальчиком, Арита Харуюки приоткрыл глаза.
Взгляд его медленно сфокусировался. Ладонь, покрытая белоснежной бронёй. Рукава того же цвета. Очаровательная маска. Овальные линзы багрового цвета.
Харуюки опознал в сидевшей подле него на коленях фигуре одного из Элементов старого Нега Небьюласа, аватара-очистителя, бёрст линкера седьмого уровня Ардор Мейден. Какое-то время он просто смотрел на неё.
На пальце хрупкого аватара блестела прозрачная капля. Харуюки обеспокоенно наклонил голову, вглядываясь в её лицо, но затем осознал, что слеза принадлежала ему самому.
— Э… а-а… — хрипло обронил он и тут же принялся протирать руками лицо.
Наполовину открытая маска тут же закрылась, и вернувшийся к своему обычному виду дуэльный аватар Сильвер Кроу принялся неуклюже оправдываться, стараясь не смотреть на Мейден:
— Э-э… извиняюсь. Я в порядке… просто мне приснился очень… очень длинный сон…
Сказав это, он нахмурился.
Он… видел сон.
Очень длинный сон, и в нём Харуюки был не Сильвер Кроу, а металлическим аватаром, очень похожим на него, но немного отличающимся по оттенку. Но больше он ничего не помнил. Ни того, куда он ходил, ни того, что делал. На пути воспоминаний словно стояла белая стена из мягкого шёлка.
Осталось лишь лёгкое ощущение пустоты в самой глубине души. И ощущение боли, жившей в этой пустоте. Это… чувство утраты?..
«…Я люблю тебя…» — вдруг проскочили в голове чьи-то незнакомые слова, и слезы вновь попытались наполнить его глаза, но Харуюки быстро заморгал, прогоняя их.
Он резко взмахнул головой и вдохнул холодный воздух, прогоняя таинственную печаль, а затем осмотрелся по сторонам.
Вокруг темно. Звёзды на небе казались гораздо ярче и отчётливее тех, что он видел в Токио. Небо над собой он видел потому, что находился во дворе, а не под крышей.
Харуюки сидел с протянутыми ногами, опираясь спиной на толстую колонну метрового диаметра. Справа от него, совсем рядом, уходила под самое небо огромная стена.
Местность перед глазами ничем не отличалась от той, что он видел перед тем, как уснуть. Но, к его удивлению, толстый лёд под ногами уступил место белому гравию. Тут же обернувшись, он увидел, что и колонна была уже не ледяной, а деревянной, покрашенной в красный цвет.
— А-а… тут что, был Переход, пока я спал? — тихо спросил он Мейден, и бело-багровая жрица кивнула.
Её юный, но величественный голос ответил так же приглушённо:
— Похоже, что так, Ку-сан. Но я спала рядом с тобой и не увидела его.
«Переход» — явление, периодически происходящее на неограниченном нейтральном поле Брейн Бёрста, при котором меняется активный уровень. Сильвер Кроу и Ардор Мейден заснули на уровне «Лёд и Снег», на котором все объекты вокруг них были заморожены. Но теперь на поле не видно ни снега, ни льда.
Казалось, словно из зимы они вернулись в осень — деревья стояли с ярко-красной листвой, столбы стали деревянными, а стены покрашены белой краской. Это самый «японский» по духу из всех уровней, и назывался он…
— Мы на уровне «Эпоха Хейан», — прошептала Мейден, после чего выпрямилась и поправила бронированную юбку.
Её образ на удивление хорошо подходил пейзажу. Харуюки даже забылся и начал зачарованно смотреть на неё, но та скромно потупила взгляд, заставив его опомниться.
Сам Харуюки — второклассник средней школы, но этим очаровательным, хладнокровным аватаром управляла девочка по имени Синомия Утай, вообще учившаяся в четвёртом классе начальной школы. Кроме того, училась она в начальном крыле академии для девочек Мацуноги, что делало её самой настоящей юной леди. Харуюки, понимая, что ей вряд ли приходилось ловить на себе такие долгие взгляды от мальчиков, вновь забегал глазами по сторонам.
С севера на юг тянулись покрашенные красной краской столбы. Вглубь вела мощёная дорога. Мерцали бесчисленные огоньки. Вдали на севере виднелся огромный силуэт дворца.
Уровень «Эпоха Хейан» подходил этому месту как нельзя кстати.
Дело в том, что в реальном мире это место соответствовало адресу «Тиёда 1» — самому центру императорской резиденции. Они находились внутри неприступного Имперского Замка.
Сегодня, во вторник 18 июня 2047 года, в 19 часов 20 минут, Харуюки и полный состав Легиона Нега Небьюлас, в котором он состоял, приступили к самой крупномасштабной миссии из всех, что они предпринимали текущим составом.
Перед ними стояла невообразимо трудная задача — они пытались спасти Ардор Мейден, запечатанную на алтаре одного из Четырёх Богов, Энеми Ультракласса Судзаку. Но тактика, которую они избрали, была на удивление простой.
Их лидер, Черноснежка (Блэк Лотос), при поддержке псевдолекаря Тиюри (Лайм Белл) атаковала Судзаку издали, становясь его целью. Пользуясь тем, что Судзаку привязан к огромному мосту, тянущемуся от южных врат Замка, Фуко (Скай Рейкер) вместе с Харуюки (Сильвер Кроу) перелетели над ним. После этого по сигналу Такуму (Циан Пайл) Утай (Ардор Мейден) появилась в Ускоренном Мире. На этом месте Харуюки должен был схватить её, развернуться и сбежать…
И они были почти уверены в том, что у него получится…
Но в самый последний момент случилось непредвиденное. Хотя Харуюки и пальцем не притронулся к Судзаку, тот вдруг резко переключился на него и попытался испепелить его своим дыханием.
Едва успевший схватить Ардор Мейден Харуюки уже не успевал развернуться из-за обжигающего пламени и продолжил лететь вперёд. Он собирался погибнуть, врезавшись во врата, которые должны были оставаться запертыми до гибели Судзаку… но, по неизвестной причине, врата на мгновение приоткрылись. Не имея другого выбора, Харуюки и Утай влетели в них.
Услышав, как врата закрылись за его спиной, Харуюки рухнул на землю и потерял сознание, но быстро пришёл в себя и спросил Утай:
— А-а… мы что, живы?..
Её ответ шокировал его настолько, что слова до сих пор эхом разносились в голове Харуюки:
— Мы живы… но… мы… сейчас… находимся… внутри Имперского Замка.
— Мне… всё ещё не верится, что мы внутри Замка… — прошептал Харуюки, опираясь о столб.
Сидевшая рядом Утай тут же кивнула.
— Я тоже удивлена, что мы проникли внутрь, но ещё больше я поражена тем, что мы находимся здесь уже шесть часов и до сих пор живы.
— Э?.. Я так долго проспал? То есть, сейчас темно не из-за того, что уровень такой, а потому что ночь? — изумлённо спросил он в ответ.
В меню Брейн Бёрста можно узнать время погружения на неограниченное нейтральное поле, но точное внутреннее время поля (то есть «сколько сейчас времени на неограниченном поле?») узнать гораздо сложнее. Харуюки слышал, что где-то на этом поле существуют гигантские часы, которые отсчитывают общее время с момента создания этого мира, но он их не видел. Сама мысль о таких часах пугала его. Ведь если эти часы шли уже семь лет, отсчитывая ускоренное в тысячу раз время, то счётчик лет на них уже должен перевалить за семь тысяч.
Утай кивнула и указала пальцем в небеса.
— На уровне «Эпоха Хейан» видны звезды. Судя по положению созвездий, сейчас уже около полуночи.
— А-а… ясно… — прошептал он и устремил взгляд в небеса.
Шесть часов назад (по времени Ускоренного Мира) они с Утай прорвали оборону южных врат Имперского Замка. С тех пор они так и не продвинулись вперёд, но вовсе не от глубины перенесённого шока. Дело в том, что по тянущейся на север дороге к дворцу медленно расхаживали патрули Энеми.
Энеми походили на самураев времён феодальных войн Японии. В высоту они имели около трёх метров и казались гораздо слабее Четырёх Богов, но мощная броня и огромные клинки на поясах бросали Харуюки в дрожь. А главное — они перемещались группами, как минимум по три воина.
Более того, патрули бродили и по внутренним помещениям стен возле ворот. Именно услышав лязг их брони Харуюки и Утай поняли, что необходимо менять укрытие. Сражаться с ними и вовсе безрассудно. У обожжённого Судзаку Харуюки оставалась примерно половина здоровья, да и Утай немного ранена.
Именно поэтому они пока что избегали коридоров, стен и главной дороги. Они сбежали в похожий на лабиринт сад и нашли в нём безопасный столб. После этого психологическая усталость и склоняющийся к закату день взяли своё, и они улеглись спать, хотя и понимали, что оставшаяся за стенами Черноснежка и остальные легионеры наверняка страшно беспокоятся за них. Сейчас, пробудившись, они сидели у основания того же самого столба.
Когда они спрятались в этом укромном месте, на небе виднелись окрашенные в фиолетовые тона тучи «Льда и Снега», но теперь над головой развернулся чёрный купол небосвода с бесчисленными звёздами, сверкающими на нём.
В подтверждение слов Утай, все звёзды в точности соответствовали тому, что Харуюки помнил из уроков, в которых они рассматривали созвездия в режиме фулл дайва. Он расслабленно водил глазами по небесам, а затем увидел одну очень яркую звезду…
— Это Вега… из Лиры? — тихо прошептал он.
Утай подняла взгляд и кивнула.
— Совершенно верно. В Японии эту звезду также называют Орихиме.
Обрадовавшись тому, что казавшиеся бесполезными школьные уроки наконец пригождаются, Харуюки продолжил указывать на разные звёзды:
— А значит, справа снизу от неё, в созвездии Орла должен быть… А-Альтаир, а слева снизу, в созвездии Лебедя — Денеб, так? Э-э… какую там из них называют Хикобоси?…
Утай сдержанно усмехнулась и тоже воздела к небу руку.
— Хикобоси — это Альтаир. Эти три звезды образуют «Летний Треугольник». Сейчас только июнь, поэтому они низковато.
— А-а. Получается, в Ускоренном Мире звёздное небо соответствует реальному времени года?..
Забыв о том, что находится на смертельно опасной территории, Харуюки заворожённо смотрел в небеса.
Воссоздание реального ландшафта с изображений, получаемых сетью социальных камер, имело как тактический, так и стратегический смысл. Но ведь звёздное небо — это просто задник на сцене. Вряд ли кто-то из игроков начал бы возмущаться, если на чёрном фоне в случайном порядке расставили бы светящиеся точки и наклеили эту картинку на небо.
Но если система специально воссоздаёт реальное положение звёзд, да ещё и перемещает их по небу в соответствии с временами года, то в этом должен быть сокрыт определённый смысл. Скорее всего… это небо словно пыталось сказать игрокам, что они оказались не просто в игре, не просто в виртуальном мире…
— Когда первые бёрст линкеры… вернее, в те времена они называли себя «игроками в Брейн Бёрст»… — вдруг тихо заговорила Утай, вновь сложив руки на коленях. — Увидели небо Ускоренного Мира, так похожее на небо реального… нет, даже более прекрасное и яркое, чем небо реального мира, поскольку в Токио из-за искусственного освещения такую красоту увидеть нельзя, они тоже это почувствовали. Именно поэтому названия всех основных Легионов так или иначе связаны с космосом.
— Э?.. Разве космических имён так много?.. — Харуюки удивлённо повернул к ней голову.
Маленькая жрица слегка улыбнулась.
— По крайней мере, их имеют все Королевские Легионы. Так, имя нашего Нега Небьюласа означает «Тёмная Туманность»… конечно, правильнее было бы назваться «Дарк Небьюла», но важен сам мысленный образ. Красный Легион, «Проминенс», назван так в честь красного пламени, извергающегося из поверхности Солнца. Синий Легион «Леониды» — в честь метеоритного дождя из созвездия Льва.
— О… ого… так вот оно что…
«Наверняка Тию и Таку поняли это моментально, и им это показалось таким очевидным, что они ни разу этого не упоминали. Хорошо, что мне удалось узнать об этом до того, как пришлось переживать очередной раунд шуток из серии «ты серьёзно этого не знал?!»…» — тихо прошептал он в своём сознании, а затем спросил:
— Погоди, а Белый Легион… как их там, «Осциллатори Юниверс», тоже назван в честь чего-то космического? Я почему-то подумал, что это как-то связано со Сциллой.
На лице Утай вновь проскочила снисходительная улыбка, но затем она снова приняла серьёзный вид. Она отвела взгляд и почему-то заговорила чуть более напряжённым шёпотом:
— Да. «Осциллатори Юниверс» означает «Пульсирующую Вселенную»… но я этого в школе пока не проходила, и что конкретно это означает — не знаю…
— П… Пульсирующая Вселенная?..
«Разве космос пульсирует или вибрирует?»
Харуюки напряг голову, но и он ко второму классу средней школы ещё не слышал этого термина. Более того, он вообще сомневался в том, что смысл этих слов изучался в общеобразовательной программе. Пообещав себе поискать смысл этого термина позднее, он вновь вернулся к разглядыванию звёзд.
Выше Летнего Треугольника, почти ровно над головой, мерцало скопление чуть более тусклых звёзд. Созвездие Геркулес. Чуть левее от него было созвездие Дракона, названное так в честь стоглавого дракона Ладона. По легенде Геркулес изгнал его до самых небес, и даже на них продолжает его преследовать.
А ещё левее них находилось скопление, способное поспорить с Летним Треугольником по яркости.
Большая Медведица. И, конечно же, самой яркой частью этого созвездия был её хвост. Именно поэтому у этого хвоста было своё собственное название.
Ковш с длинной ручкой.
Большой Ковш.
Харуюки ощутил, как ёкнуло его сердце. В голове его словно зажглись искры. Взгляд его приковало к трём звёздам, из которых была сделана ручка ковша. Он не знал названия этих звёзд, но они пульсировали перед глазами на той же частоте, что и искры в голове.
Пульсирующий зуд начал перемещаться ниже. Из головы он спустился в шею, затем к плечам, а потом остановился на точке между лопаток. Пульс стал болезненным, словно что-то постороннее застряло в его спине…
— Ку… Ку-сан?
Харуюки ощутил, как его дёргают за руку, и поднял голову.
Он увидел беспокойство в багровых глазах Ардор Мейден. Резко замотав головой, он заплетающимся языком проговорил:
— П… прости, я немного выпал из реальности…
— И… всё? Видимо… мне показалось. Извини, Ку-сан, мне просто привиделось… что на мгновение твоё тело окутала тень…
— …
Слова показались ему знакомыми. Похожую фразу он слышал не так давно. Это случилось неделю назад, во время «вертикальной гонки по Гермесову Тросу», когда их шаттл ехал внутри варпа. Тогда нечто похожее заметила Скай Рейкер…
— Т… тебе показалось. Я ничего не делал, — ответил Харуюки почти той же фразой, что и в тот раз, а затем, словно стараясь избавиться от беспокойства, добавил, — И вообще… нам пора подумать о том, что делать дальше. Мы же не можем всё время сидеть в безопасной точке.
— Да, я… понимаю.
Утай размашисто кивнула, прогоняя свои опасения, и обвела окрестности взглядом.
От площади, находившейся сразу за южными вратами, они ушли примерно на пятьдесят метров на северо-восток. Они находились у столба, к западу от которого пролегала широкая дорога с юга на север, а к востоку — похожий на лабиринт сад. На юге были видны коридоры, уходившие вглубь окружавшей Замок стены.
И дорогу, и коридоры патрулировали устрашающие самураи, просочиться сквозь которых крайне трудно. Со стороны восточного сада периодически доносились громкие всплески и звуки чего-то, ползущего по земле. Соваться туда тоже не хотелось.
Единственная относительно безопасная дорога — узкое пространство с садовой стороны столбов, которые можно использовать как укрытия. Но дорога эта, ведшая на север, шла не к выходу, а к основному дворцу. На уровне «Эпоха Хейан» дворец выглядел как огромный храм, и не возникало никаких сомнений в том, что внутри тоже бродят и самураи, и монстры пострашнее. Их же задача — не штурм Замка, а спасение Ардор Мейден. Приближаться к дворцу и рисковать попаданием в ещё более сложное «бесконечное истребление» никак нельзя.
— Скорее всего… — задумчиво произнесла Утай, вновь выправив осанку и переведя взгляд на Харуюки. — Лотос, Рейкер и прочие уже прошли через портал полицейского управления и вернулись в реальный мир. Кодекс поведения на неограниченном нейтральном поле предписывает немедленно покинуть опасную зону, а затем и поле, если ты теряешь контакт со своими товарищами.
— Угу… это точно, — Харуюки кивнул.
Девочка продолжила ясным тоном:
— Далее, если погружение осуществлялось через «страховку», то вышедший первым человек активировал её, чтобы группа смогла собраться в реальном мире и обсудить произошедшее. Поэтому, если мы будем сидеть и ждать, то через какое-то время нас отключат, и мы вернёмся в твою квартиру… но…
Под «страховкой» она понимала то, что все они подключили свои нейролинкеры к глобальной сети не беспроводным методом, а проводами через домашний сервер Харуюки. Это означало, что даже если они не смогут выйти из неограниченного поля самостоятельно, их товарищи, покинувшие это поле, смогут освободить их, немедленно отключив от сети.
В реальном мире Харуюки, Утай, Черноснежка, Фуко, Такуму и Тиюри находились в зале квартиры Харуюки с соединёнными между собой нейролинкерами. Поэтому Черноснежка, которая наверняка ушла с поля через портал полицейского управления, находившегося совсем рядом с мостом, могла немедленно отключить Харуюки и Утай от сети, выдернув их кабель.
Но тут Утай вновь перешла на задумчивый тон:
— Но с учётом всего произошедшего, Лотос и прочие наверняка в замешательстве. Ведь случилось совершенно невероятное, и мы с тобой пробились сквозь Судзаку. Возможно, это наш единственный шанс разведать территорию Имперского Замка.
— Единственный?.. Что мешает нам потом попробовать пробиться по точно такой же тактике?..
Естественное, проходить через это снова он ни капельки не хотел, но возможность повторного успеха допускал. Утай подняла руку и указала ей на юго-запад, за спину Харуюки.
— Ку-сан, посмотри вон туда. На врата с внутренней стороны.
— Х…хорошо.
Обернувшись, Харуюки осторожно высунулся из тени столба и вгляделся в гигантские врата, находящиеся в пятидесяти метрах от него.
Гигантские створы, сделанные из мощного тяжёлого дерева, надёжно отделяли внутренний мир от внешнего. Казалось совершенно невероятным то, что шесть часов назад они слегка приоткрылись, пропуская Харуюки и Утай.
Палец Утай указывал точно на середину створов. Их освещал лишь тусклый свет фонарей, и Харуюки пришлось хорошенько прищуриться, но потом он заметил нечто огромное.
Рельеф. Створы врат держала закрытыми квадратная металлическая плита, примерно три на три метра. Рельеф выгравирован на её поверхности, и он слишком сложный и внушительный, чтобы быть простым украшением.
— А… — обронил Харуюки, когда ему, наконец, удалось воссоздать изображение в своей голове.
На рельефе была изображена огромная птица с широко раскинутыми крыльями и острым клювом на длинной шее. Это был Судзаку, один из Четырёх Богов.
— Это… печать?.. — на автомате прошептал Харуюки и ощутил, как Утай вновь кивнула.
— Я тоже так подумала. Ку-сан… ты, наверное, и не заметил, но… в тот момент, когда мы с тобой влетели внутрь, эта печать была кем-то сломана.
— Э… э-э?! — удивлённо воскликнул Харуюки и тут же зажал рот рукой. Затем он приглушённо переспросил: — С…сломана?!.. То есть, она не разошлась в стороны сама по себе… а её кто-то разбил?
— Давай я расскажу, что видела. Она не разделилась вертикально пополам. На ней остались два грубых рубленых следа, словно кто-то дважды ударил по ней огромным клинком. Следы были диагональными, крест-накрест, — иллюстрируя эту картину, Ардор Мейден скрестила перед собой ладони соответствующим образом. Опустив руки, она добавила ещё более приглушённым тоном. — Но через несколько секунд после того как мы оказались внутри, печать восстановилась и стала выглядеть, как сейчас. В этом мире такие печати работают системными замками. Эта печать висит, пока жив Судзаку, и до его смерти она не должна никого пропускать. Я думаю… что-то разрубило её изнутри, открыв на мгновение ворота, когда мы приближались к ним. Или кто-то…
— Но… погоди. Это же получается…
Харуюки упорно вглядывался в освещаемый фонарями рельеф. Он несколько раз не мог решиться произнести эти слова. Наконец, он собрался с мыслями и сказал:
— Выходит, что какой-то бёрст линкер проник в Имперский Замок до нас… и более того, этот кто-то разрубил печать специально для того, чтобы внутрь мог попасть кто-то ещё?..
— Да, я думаю именно так.
— Но… но ведь Судзаку до сих пор жив. Как этот бёрст линкер проник внутрь Замка? Если ты видела, что эта печать может восстанавливаться, значит, она не могла быть разбита когда-то давно… но ведь этот кто-то не мог пройти сквозь врата, не убив Судзаку… разве нет?..
Утай вновь сложила руки на коленях и покачала головой.
— Этого и я не знаю. Боюсь, мы узнаем это… только если войдём во дворец…
К концу фразы она перешла на совсем тихий шёпот, и Харуюки перевёл взгляд на силуэт к северу от них.
«Проникнуть туда? В самый центр сердца Ускоренного Мира?..
Ни за что. Это безумие, у нас ничего не получится. Хотя бы потому, что вход во дворец караулят эти жуткие бронированные Энеми-самураи. Мы никаким образом не сможем…»
Харуюки, вжав голову в плечи, убеждал себя в безнадёжности затеи, как вдруг…
Глубоко в его голове появилась таинственная сцена, словно спроецированная на экран.
Он увидел, как ещё один аватар, его второе я, встал на ноги и направился на север. Аватар прятался за столбами, чтобы не попадаться на глаза самураям. Он шёл осторожно, но уверенно. Он направлялся не на надёжно охраняемый вход, а к окну на белоснежной стене на значительном удалении от него…
— …забудем на мгновение о печати, в конце концов нам всё равно придётся выдвинуться, — донеслись до слуха слова Утай, разрушив иллюзию.
Харуюки резко открыл глаза и заморгал. Утай, не обратив на это внимание, продолжала внимательно смотреть на дворец и приглушённо говорить:
— Если мы будем тут ждать, то Лотос в итоге насильно отключит нас с тобой. Но следующий анлимитед бёрст погрузит нас из реальности на это же самое место. Наша ситуация не сильно лучше бесконечного истребления.
— А… э, да, ты права… — согласился с ней Харуюки, кое-как собравшись с мыслями. — Наша с тобой миссия, Синоми… э-э, Мей, закончится только тогда, когда мы пройдём через портал. Поэтому мы должны либо вновь открыть врата, увернуться от атаки Судзаку, перелететь через мост и добраться до полицейского управления… либо найти портал внутри дворца…
— Да… всё именно так.
Ардор Мейден кивнула. Харуюки посмотрел в её багровые глаза, глубоко вдохнул и неожиданно сказал:
— Мей. У меня есть предложение, которое я не могу ни обосновать, ни оправдать, но… я хочу попробовать проникнуть во дворец. Я не знаю, почему… но мне кажется, что я смогу.
Он продолжал смотреть в глаза наклонившей голову жрицы, а его аватар тем временем подобрал ноги и выпрямился. Сжав руки в кулаки, он продолжил:
— Я понимаю, что если нас убьют эти самураи или какие-то более сильные Энеми, то мы окажемся в «дворцовом бесконечном истреблении», и что-либо хуже этой ситуации вообразить сложно. Я понимаю, что нельзя так рисковать, опираясь лишь на невнятное предчувствие. Но… но я всё равно хочу пойти… мне кажется, что я должен это сделать…
Харуюки старался говорить уверенно, но к концу его голос стал едва различим. Он понимал, что такими словами ни за что не убедит бёрст линкера седьмого уровня, гораздо более опытного по сравнению с ним. Но тут…
— Я понимаю, — вдруг ответила Утай и кивнула.
Харуюки рефлекторно воскликнул в ответ. Жрица усмехнулась, а затем пересела ровно напротив него, так, что их колени соприкоснулись. Затем она протянула правую руку и положила её на кулаки Харуюки.
— Ку-сан. Когда за тобой гналось пламя Судзаку, ты проигнорировал приказ Лотос об отступлении и полетел к алтарю, чтобы спасти меня. В тот самый момент я всё поняла. Что тебе можно… нужно доверять. Хотя… возможно, я осознала это в тот самый момент, когда впервые увидела тебя… старающегося изо всех сил, пытающегося в одиночку расчистить сарай на заднем дворе школы Умесато…
— Д… да ладно тебе. Я… совсем не такой, как тебе… — проговорил Харуюки заплетающимся языком и глубоко свесил голову. — Я никогда ничего не продумываю… постоянно совершаю ошибки… да даже пока мы чистили сарай, я случайно облил тебя водой…
Словно вспомнив этот эпизод, Утай усмехнулась, а затем ещё сильнее сжала кулаки Харуюки.
— Уверена, тебе уже говорили. Истинная сила — в том, чтобы двигаться вперёд, несмотря на все поражения, падения и ошибки. И я верю в то, что даже если нас убьют Энеми, скрывающиеся в глубине дворца, ты что-нибудь придумаешь.
Её слова были нежными, и в то же время сильными. Харуюки поднял голову, увидел перед собой блестящие глаза Утай и кивнул.
— …Да. Я знаю, я что-нибудь соображу. Давай возвращаться… к тем, кто ждёт нас в реальном мире.
В оригинале была шутка, основанная на схожем звучании с «сиратори», т.е. белым лебедем.
