Том 7. Глава 1

Начальные иллюстрации

Тьма.

Свет прожектора.

Кольцо белого света выхватило огромный тускло-красный круглый столб. К его поверхности прислонялась фигура. Но это был не живой человек. Фигуру покрывала серебристая броня, а голову — такой же серебристый шлем.

Затем слабый свет осветил пространство вокруг него. Ночь. Дрожали огни бесчисленных фонарей. Круглый столб тоже стоял не один — они уходили вдаль бесконечными рядами. Земля вымощена белым камнем. Где-то вдалеке виднелся силуэт какого-то огромного дворца. Серебристый шлем повернулся и окинул дворец взглядом.

«…Тоже мне, «неприступный». Ничего подобного», — мысленно буркнул он. Хотя он сам виноват в том, что оказался здесь.

Увы, вслух он этого произнести не мог. Более того, он не решался сделать даже шага. Малейший звук мог привести к тому, что со всех сторон крепости набегут устрашающие Энеми-самураи.

Каждый из самураев достигал около трёх метров в высоту. Их собратья по Звериному классу, обитающие за стенами, нередко были раз в пять выше, но самураи патрулировали стены и коридоры отрядами по три-четыре Энеми. И вид этих грозно шагающих отрядов устрашал сильнее, чем вид Легендарного Энеми… да что там, они могли поспорить даже с «Четырьмя Богами», охраняющими врата замка.

Естественно, попасть во внутренние дворы Имперского Замка, торжественно высящегося в самом центре неограниченного нейтрального поля, возможно, лишь пробившись сквозь оборону Четырёх Богов. Именно потому он и считался неприступным. Но никто никогда не говорил о необходимости победить этих стражей. Например, можно найти брешь в обороне и прокрасться внутрь. Хотя, уместнее сказать, что возможно воспользоваться удачным моментом.

«Почему нельзя было хотя бы поставить тут точку выхода?..» — произнёс он очередные беззвучные слова, пытаясь заглушить страх и тревогу в своей душе.

Сердце аватара бешено колотилось в груди, но сам он стоял неподвижно в свете крепостных фонарей, освещающих его серебристую, но чуть затемнённую броню. Его ситуация была совершенно отчаянной. Он никогда ещё не попадал в такую опасную ситуацию с того самого дня, как стал игроком в Брейн Бёрст.

Но, в то же самое время, он ощущал и волнение.

Со дня рождения Ускоренного Мира, с того самого дня, когда таинственный разработчик виртуальной игры-файтинга «Brain Burst» раздал её сотне Токийских первоклашек, прошло уже одиннадцать месяцев. Многие из игроков, дошедших до четвёртого уровня и заслуживших право погружаться на неограниченное поле, бросали вызов этому замку в самом центре мира. Он располагался в красноречивом месте — точно там же, где в реальном мире располагалась императорская резиденция. Его окружал ров, над которым действовала чудовищная гравитация. Всё это указывало на то, что именно он был конечной целью игры. Именно здесь, по мнению детей, находился дом последнего босса.

Но кто бы из игроков в Брейн Бёрст ни бросал крепости вызов, Четыре Бога, Энеми Ультра класса, уничтожали их буквально за один удар.

Генбу на севере. Сэйрю на востоке. Бякко на западе. Судзаку на юге. Это единственные Энеми, имеющие по пять полосок жизней, и, кроме того, обладающие способностью взаимного лечения и усиления. Если конкретнее, каждый Бог, не находившийся в бою, резко усиливал остальных Богов и с огромной скорости восстанавливал их здоровье. Другими словами, сосредотачивать свои усилия на одном из них оказалось бесполезно. Игроки тоже должны были сформировать четыре отряда и напасть на всех Богов одновременно. Но число игроков в Брейн Бёрст ещё не успело дорасти даже до пяти сотен, и большинство из них состояло в крохотных Легионах, враждовавших между собой, поэтому собрать такую армию было совершенно невозможно. А попытки собрать небольшой отряд и попытаться пробиться сквозь одного из Богов заканчивались тем, что аватары попадали в «бесконечное истребление» (кстати, термин появился как раз после этих случаев) и лишались всех очков.

И именно поэтому он так взволнован, ведь, несмотря на непобедимость этих Богов, он смог стать первым человеком, успешно вторгшимся на территорию Имперского Замка.

Кто знает, может, ему удастся проникнуть и в глубины замка, отыскав там последнее сокровище игры, и его имя будет вписано в историю, как имя первого человека, прошедшего Брейн Бёрст.

Ведь до сих пор он был лишь ничем не примечательным аватаром металлического цвета без каких-либо интересных способностей.

И звали его Хром Фалькон.

Конечно, его имя, переводящееся как «сокол», звучало весьма круто, но из-за своей внешности и способностей ему приходилось жить с репутацией неудачника, недостойного своего имени. Причём неудачником его считали не только противники, но и он сам.

Всё, что ему досталось от хищной птицы — заострённая снизу маска, напоминающая клюв. С учётом того, что остальная часть его маски была гладкой, без глазниц, он производил впечатление какой-то мелкой сошки. Тело ему досталось худое и безоружное. Естественно, ни о каких крыльях на спине не шло и речи.

В бою он опирался лишь на кулаки, ноги, да скорость своего миниатюрного тела. Лишь один человек называл его аватар «милым» — его партнёр по командным боям, Шафран Блоссом. Фалькон никогда не спорил с её словами, но всё же ему хотелось иметь что-нибудь — хоть что-то! — хоть отдалённо сравнимое по силе с её способностью.

Блоссом, как следовало из её имени, могла заставлять цветы цвести. Из маленькой палочки, что она держала в правой руке, она могла распылять семена растений, которые застревали в других аватарах, после чего начинали прорастать. Они обладали самыми разными эффектами: противников эти цветы повреждали, выпивали их энергию и обездвиживали, дружественных аватаров усиливали и освобождали от негативных эффектов. Конечно, некоторые тут же начали называть её способность «атакой паразитического типа», но даже они признавали, что такие удобные и универсальные способности редко встречались среди жёлтых аватаров, специализирующихся на непрямых методах атак.

Естественно, за силу приходилось чем-то расплачиваться, и Блоссом заплатила за свою способность очень низкой защитой. Чтобы компенсировать этот недостаток, Блоссом и начала играть в команде с бронированным Фальконом… но за все те полгода, что они выступали вместе, его всё никак не покидало беспокойство. А именно: что, если ещё более крепкий аватар пригласит Блоссом стать его партнёром?

В отличие от обычного цветового кольца, металлический спектр работал по другой системе. В левой части этого спектра находились благородные металлы, вроде золота и платины, а в правой — простые, вроде стали и железа. Все металлы имели одинаковый потенциал, но благородные характеризовались защитой от яда, кислоты, ржавчины и других «особых» атак, в то время как простые были лучше защищены от «стандартных» физических атак — кулаков, клинков и так далее.

Хром находился почти в самом центре спектра. Это значило, что он не был хорошо защищён ни от того, ни от другого, и немало металлических аватаров в плане прочности могли дать ему большую фору. Более того, среди аватаров обычного кольца были зелёные, известные высокой защитой, и они вполне могли бы защищать других аватаров лучше, чем он.

Другими словами, если ему нечего было предложить, кроме твёрдости, то однажды он мог потерять Блоссом.

Имя этому чувству, тяжёлым грузом лежащему на его сердце, он не мог подобрать и сам. Ведь несмотря на то, что ему удалось дотянуть до сегодняшнего дня, сражаясь в районе побережья, и то, что его в последнее время стали называть «Сколом из черного серебра», как только заканчивалось ускорение, он превращался в обычного восьмилетнего второклассника. Хотя… разве могло это его оправдывать? Ведь с тех пор, как он заслужил право погружаться на неограниченное нейтральное поле, на котором мог находиться практически вечно, Фалькон, по его собственным оценкам, пробыл на нём уже почти пять лет.

И поэтому он уже начал понимать, что именно чувствует.

Он понимал, ради чего на днях получил пятый уровень. Понимал, почему, получив новую технику, сразу задумался о нападении на Имперский Замок. И он понимал, ради чего он упорно скрывается от Энеми, затаив дыхание, после того, как его план, к счастью или несчастью, сработал. Он делал всё это из-за любви к Шафран Блоссом и нежелания ни с кем ей делиться.

«Если я продолжу тут сидеть, один из отрядов патрульных самураев меня найдёт.»

Высунув маску из тени красного столба, он быстро огляделся по сторонам.

Он прятался в южной части круглого, диаметром в полтора километра, внутреннего сада Имперского Замка, возле дороги от Врат Судзаку к входу в сам дворец. С обеих сторон вход охраняли Энеми, но похожие не на самураев, а на демонов. Пробиться сквозь них, на первый взгляд, казалось совершенно невозможно, поэтому он положил взгляд на одно из окон в белой стене. Очевидно, оно предназначалось не для того, чтобы попасть внутрь, и поэтому снаружи открыть его было возможно, но, если окно было настоящим, это давало ему шанс.

За спиной послышались шаги патрулирующих Энеми. Глубоко вдохнув, Фалькон сделал шаг вперёд, одновременно с этим тихо произнося название техники:

— Флэш Блинк.

Как бы он ни старался не шуметь, Энеми явно услышали эти слова, и звуки шагов тут же сменились топотом бегущих ног.

Но чёрно-серебряный аватар уже успел исчезнуть. Оставшаяся за столбом синяя тень исчезла через мгновение, а аватар беззвучно возник у стены в тридцати метрах от своей старой позиции.

Это был спецприём пятого уровня Хром Фалькона, «почти телепорт». На самом деле эта способность была разновидностью сверхскоростного передвижения, и обладала двумя важными ограничениями: он мог перемещаться лишь в то место, которое видел, и на пути не должно было быть разделяющих пространство барьеров. Во время перемещения аватар превращался в кучу бестелесных частиц, на которые не действовали ни физические атаки, ни гравитация.

Прижавшись спиной к белой стене, Фалькон следил за самураями, что совсем недавно пытались его убить. Потеряв след враждебного существа, они какое-то время усердно пытались найти его поблизости, но в итоге сдались и, как ни в чём не бывало, продолжили патрулировать. Фалькон вздохнул с облегчением. Возможно, они и были сильными, но в плане искусственного интеллекта до Четырёх Богов они не дотягивали.

Обернувшись, он заглянул в большое окно на стене.

Его ожидания, связанные с тем, что на неограниченном поле сейчас активен уровень «Эпоха Хейан» в старинном японском стиле, полностью оправдались. Окно сделано из покрашенных красным перекладин, и стекла в нём не было. Каждый квадрат окна имел размеры примерно три на три сантиметра, и никакой аватар не смог бы в такое окно протиснуться, но…

Фалькон посмотрел на шкалы в левом верхнем углу поля зрения. Пять процентов энергии. Двадцать процентов здоровья. Количество здоровья, правда, было неважно — даже с полной шкалой он наверняка не смог бы пережить и одного удара этих самураев.

Тщательно прицелившись, он изо всех сил подпрыгнул и вновь применил Мгновенный Скачок, лишивший его остатков энергии.

Распавшееся на частицы тело Хром Фалькона просочилось сквозь щели окна, проникнув внутрь дворца.

Именно благодаря этой технике он смог провести Богов, проникнув на считавшуюся неприступной территорию Замка. Способ оказался весьма простым. Сначала он заполнил до предела шкалу энергии, а затем направился… вовсе не к мостам, которые охраняли Боги, а к бездонному рву, окружавшему замок. А затем он «скакнул» на максимальное расстояние. Увы, полного запаса энергии хватает лишь на стометровый скачок, в то время как ров имеет ширину в пять сотен. Так просто его было не перескочить.

Поэтому он прыгал не точно вперёд, а немного вверх, появляясь над рвом. Естественно, его тут же захватывала супергравитация, начиная затягивать на дно бездны и отнимая вместе с этим здоровье. Но этот урон восполнял шкалу энергии, и на определённом этапе он мог скакнуть вверх снова. Этот процесс мог повторяться до полной переправы.

Но, на самом деле, сегодня он собирался лишь разведать, или, точнее, исследовать возможность применения этого метода. Фалькон хотел убедиться в том, реален ли вообще цикл из скачков и перезарядки, после чего умереть на дне бездны, воскреснуть и разработать новый план на основе полученных данных. Всерьёз штурмовать дворец он собирался уже после теоретического оправдания своего плана.

Но в тот самый момент, когда он впервые применил свой спецприём, он осознал, насколько страшно падать в бездонную яму. Забыв обо всём, он начал отчаянно скакать вперёд, и опомнился уже тогда, когда его аватар изо всех сил вжимался в стену замка… так он тут и оказался.

Конечно, он достиг того, чего хотел, но заявить с лёгким сердцем об успехе он не мог.

Одиннадцатимесячная история Брейн Бёрста состояла не только из детей, сражающихся друг против друга, но и из незримого поединка игроков в Брейн Бёрст против таинственного создателя игры. Дети отчаянно искали в системе дыры, лёгкие способы заработать очки. Но как только они их находили, разработчик тут же исправлял эти недоработки в следующем обновлении. Любые трюки, хоть отдалённо попахивающие жульничеством, будь то участки уровней, в которых могли застревать Энеми, или уязвимости, позволяющие пользоваться в игре посторонними программами, чинились настолько молниеносно, что некоторые игроки начали предполагать, что разработчик Брейн Бёрста — не человек, а искусственный интеллект.

В любом случае, было очевидно, что разработчик Брейн Бёрста не поощрял нечестные способы игры… или, точнее, требовал, чтобы игроки платили соответствующую цену за всё то, что даёт им Ускоренный Мир.

А значит, вряд ли ему понравится, что Хром Фалькон нашёл способ перелететь через ров и попасть в «неприступный» Замок, войти в который могли лишь те, кто пробились к вратам. Наверняка он быстро исправит ров так, что даже Мгновенный Скачок, игнорирующий гравитацию, не сможет ничем ему помочь. Возможно, он уже это сделал…

Выходит, это был его первый и последний шанс.

«Я должен что-нибудь отыскать здесь, чего-нибудь достичь, чтобы стать игроком в Брейн Бёрст, достойным называться партнёром Шафран Блоссом. Чтобы больше не бояться потерять её. Чтобы она была довольна тем, что выбрала меня.

И самое главное, чтобы вознаградить её за то, что она поговорила со мной, что протянула мне свою руку, что так заботилась обо мне, хотя я и в реальном мире, и в Ускоренном боюсь даже голову поднять.»

За окном обнаружился коридор из гладко отполированных досок. На дальней стене виднелась роскошно разрисованная раздвижная дверь. По коридору были равномерно расставлены золотые подсвечники, оранжевый цвет пламени которых едва заметно качался. Энеми не видно… по крайней мере, пока.

Обернувшись, он посмотрел на окно, и обнаружил под ним маленькую защёлку. Вряд ли это просто украшение. Сдвинув её в сторону, он попробовал толкнуть окно, и то с лёгкостью открылось наружу. Как минимум, он нашёл выход из дворца наружу.

Но выходить было бесполезно, ведь портала всё ещё нигде нет. Да и не собирался он отсюда уходить с пустыми руками. Он зашёл слишком далеко, и теперь ему оставалось лишь двигаться вперёд, в самую глубь, рассчитывая на свою силу воли и удачу.

Серебристый аватар затаил дыхание и, пытаясь сокрыть своё маленькое тело во тьме коридора, осторожно пошёл вперёд.

Сколько времени прошло? Часы? Сутки?

Он погрузился на неограниченное поле сразу как пришёл домой из школы, и, в теории, мог провести здесь и дни, и месяцы. Более того, однажды они с Шафран вместе провели на этом поле три месяца подряд. Правда, погружением это назвать сложно. Они на нём жили.

Как бы там ни было, избегать ещё более страшных самураев и жрецов, патрулирующих эти коридоры, оказалось даже сложнее, чем во дворе, и двигаться вперёд получалось с очень большим трудом. Скорее всего, не будь Фалькон таким маленьким, у него бы вообще ничего не получилось. Но вместе с этим он понимал, что замок изначально был рассчитан на десятки, может, даже сотни игроков. Уж слишком широкие у него проходы, и слишком высокий потолок. Несмотря на всё это, Фалькон умудрялся обходить группы Энеми и двигаться вперёд, но сил у него уже почти не оставалось.

Глубокий вдох. Хладнокровие. Поиск следующего островка из тени столба.

Территория Имперского Замка имела диаметр в полтора километра, а расстояние от Врат Судзаку до охраняемого демонами входа — около четырёхсот метров. А значит, с севера на юг дворец не мог иметь длину больше семисот метров. С учётом того, что Фалькон уже успел пройти около полукилометра, уже скоро он должен заметить проход в глубины замка.

И, в конце концов…

Ведущий на север проход вывел его в огромную комнату, на полу которой виднелись таинственные огни.

Два огня, один рядом с другим. Похожие на поверхность воды, они светились прозрачным голубым светом.

Эти цвета были хорошо знакомы ему. Так выглядели точки выхода, расположенные в примечательных местах неограниченного нейтрального поля, точнее, «порталы», которыми они являлись.

Вздохнув с облегчением, Фалькон вдруг сглотнул. Если он выйдет в реальный мир сейчас, то никто не поверит в то, что он побывал внутри Замка, и никакой славы он не снищет. Тогда в чём смысл рисковать жизнью и «скакать» через неприступный ров? Сутками дрожать от страха в тенях и терпеливо ждать?

Хотя…

Нет, на эту миссию его сподвигло вовсе не желание получить осязаемую награду. Он хотел обрести что-то, что смогло бы придать ему уверенности. Что-то, что дало бы ему сил гордо стоять рядом с Шафран Блоссом.

И он уже сделал достаточно. Он проник в самую опасную зону Ускоренного Мира, пробился в её глубины и выжил. Даже если никто другой ему бы не поверил, само осознание этого факта придавало бы ему сил. Он совершил то, что не удавалось ещё никому, даже «Монохромам», стремившимся стать сильнейшими среди всех игроков.

Кроме того, если подумать, то масштабный, полный тайн Брейн Бёрст никогда не рассказывал, что произойдёт, когда он окажется «пройденным». Возможно, на весь мир объявят, что такой-то прошёл игру, ему дадут очков, подарят какое-нибудь снаряжение, и мир продолжит жить дальше… но нельзя исключать и варианта, что вместо этого заиграет прощальная музыка, побегут титры, перед глазами высветится слово «Конец» и Брейн Бёрст немедленно удалится со всех нейролинкеров. Естественно, они с Блоссом никогда не встречались в реальности и не обменивались контактной информацией, а значит, больше никогда не увидятся.

Именно поэтому, даже если бы Фалькон нашёл в этом замке «финальный» предмет, он бы, пожалуй, не стал к нему притрагиваться. Его и так всё устраивало. Вернуться с этого задания живым уже было для него величайшей наградой…

Но пока ничем не примечательный (но считавший себя особенным) металлический аватар убеждал себя, незримые боги Ускоренного Мира словно решили сжалиться над ним.

Когда аватар собрал остатки концентрации и ещё раз оглядел комнату, он обнаружил, что в ней располагались не просто порталы.

Да, те два овала, мерцающих голубым светом — однозначно точки выхода, ничем не отличающиеся от тех, что встречались снаружи замка. Но перед каждым из них стояло по одному странному объекту.

Чёрные, блестящие постаменты… вернее, пьедесталы, примерно, метровой высоты. И на каждом из них что-то находилось. Стараясь не издавать лишних звуков, Фалькон подошёл к левому.

Он осторожно поднял глаза и увидел… меч, освещаемый светом портала. Меч чем-то походил на катану рукоятью, но, судя по ножнам, очевидно, он был совершенно прямым. Сделанный из металла, блеском похожий на серебро. И украшен небогато.

Но одного взгляда на меч было достаточно, чтобы понять, какую невероятную силу он таит в себе. Если это — Усиливающие Снаряжение, то оно относится к наивысшему по качеству классу… а может, и вовсе принадлежит классу, у которого ещё нет названия. Он выглядит так, словно его мощь может поспорить даже с Энеми Легендарного класса… а может, даже с Четырьмя Богами.

С трудом отведя взгляд от клинка, Фалькон посмотрел на сам пьедестал, на котором тот покоился.

В чёрный гранит врезалась плита с рисунком и символами.

Вверху плиты размещалась фигура из семи точек, соединённых линиями, напоминавшая завалившуюся на левый бок букву «Р». Похожий рисунок он видел в школе, когда они на одном из уроков рассматривали созвездия. Четырехугольник из четырёх звёзд рядом с хвостом из ещё трёх — знаменитый Большой Ковш. А приглядевшись ещё внимательнее, Фалькон заметил, что одна из звёзд «рукояти», пятая слева в созвездии, нарисована крупнее остальных.

Под созвездием обнаружилось странное слово. Хотя все надписи в Брейн Бёрсте делались на английском, эта, по какой-то причине, оказалась исключением. «Алиот». Фалькон не имел ни малейшего понятия о том, что это значит.

Наконец, под этим словом была ещё одна строка, и вот она была уже на английском.

«THE INFINITY».

Это слово, означавшее «Бесконечность», он уже смог понять. Скорее всего, это и есть системное название клинка. Несколько раз проговорив название про себя, Фалькон сделал несколько шагов вправо и осмотрел второй пьедестал.

На нём он обнаружил защитное снаряжение, оформленное в отчётливо западном стиле…

Другими словами, броню.

Она не выглядела ни тяжёлой, ни толстой. Будь Фалькон в обычной MMORPG, он бы определил её как лёгкую броню. Вместо шлема у неё была диадема. Компоненты брони — нагрудник, наплечники, нарукавники — были очень маленькими. Нижняя часть брони и вовсе состояла лишь из наколенников и ботинок. Но при этом броня не казалась дешёвой. Как и меч, она выглядела зеркально-серебристой и, казалось, таила в себе достаточно силы, чтобы отразить любую атаку. Даже сам воздух вокруг нее будто искажался. Металлическая броня Хром Фалькона не годилась ей и в подмётки.

С трудом удержав вздох, он перевёл взгляд на плиту.

По своему виду она почти ничем не отличалась от плиты под мечом. Наверху располагалось рельефное изображение Большого Ковша. Но в этот раз выделена была уже шестая слева звезда. Слово под созвездием гласило: «Мицар». Смысл его вновь остался для Фалькона загадкой.

А в нижней части плиты было написано название брони…

«THE DESTINY». Другим словом — «Судьба».

Прочитав плиту, Фалькон отступил на шаг, и в этот раз всё же позволил себе вздохнуть.

Перед ним было Усиливающее Снаряжение высшего класса. Меч и броня.

Он мог протянуть руку и забрать его. Истории о том, как кто-то находил на неограниченном нейтральном поле «подземелья» с похожими пьедесталами, передавались в Ускоренном Мире из уст в уста.

Но кое-что беспокоило его. Ведь не просто так за каждым из артефактов находилось по порталу? Он был практически уверен в том, что только он коснётся одной из вещей, как соответствующий портал немедленно вернёт его в реальный мир.

Более того, помимо такого метода активации, порталы наверняка были одноразовыми, и кроме того, блокировали соседний пьедестал во время срабатывания. Это означало, что за один раз нападавшие на замок игроки могли выбрать либо меч, либо броню. Такой выбор был вполне в духе игры.

Хотя Фалькон ещё несколько минут назад убедил себя в том, что ему будет достаточно самого факта того, что он пробрался сюда, этот аргумент с трудом работал, когда снаряжение находилось на расстоянии вытянутой руки. В конце концов, Фалькону было лишь восемь лет. Ну, или тринадцать, с учётом проведённого в Ускоренном Мире времени. Кроме того, очевидно, что просто воспользоваться порталом, не взяв ни одну из вещей, не выйдет.

Но какую же выбрать?

Наверняка и меч, и броня сделали бы его на порядок могущественнее. Но он не видел смысла в том, чтобы просто становиться сильнее. Он всегда действовал исходя из того, что будет сражаться бок о бок с Шафран Блоссом. Защита Блоссом была для него смыслом жизни. А раз так… меч? В чём смысл надевать броню на изначально крепкого аватара?

Он зёнес ногу, намереваясь сделать шаг в сторону пьедестала с надписью «THE INFINITY»… но замер.

Защищать Блоссом. Если он действительно этого желал, то существовало ещё более правильное решение. Он мог улучшить её броню, чтобы она больше никогда не боялась вражеских атак.

Сжав правый кулак, Фалькон ударил себя в грудь, прогоняя корысть и малодушие, после чего протянул руку к покоящейся на правом пьедестале броне.

Едва его пальцы коснулись брони, как перед глазами с тихим звуком всплыло фиолетовое системное сообщение.

«YOU HAVE RECEIVED ENHANCED ARMAMENT “THE DESTINY”».

Броня рассыпалась на частицы света, и одновременно с этим портал начал расширяться, окутывая Хром Фалькона.

Тьма.

Свет прожектора.

Кольцо белого света выхватило, не сказать, чтобы широкую, но приятную на вид комнату.

Стены и пол из отполированных досок. Чёрная плита для приготовления еды в уголке. Закипающий на ней чайник. Большая кровать с белыми простынями в противоположном углу. Два человека, сидящих на ней.

Опять же, это не живые люди. Одного покрывала мутная серебристая броня. Второй же носил броню настолько яркую и жёлтую, что был похож на солнце. Короткие волосы, узкие плечи, похожее на бутон утолщение чуть ниже талии.

Серебристый аватар сидел, свесив голову, словно провинившийся ребёнок, а солнечный аватар очаровательно размахивала над ним кулачком.

— О-о-ох, какой же ты дурачок! — она в очередной раз постучала кулаком по шлему.

Аватар в ответ вжал голову в плечи и снова начал оправдываться:

— Я же говорил, я просто собирался проверить.

— Тогда что мешало тебе вернуться обратно таким же методом?! Зачем ты решил вместо этого потащиться внутрь замка?!

— Н-ну, у меня оставалось мало здоровья… и я не был уверен в том, что если я умру на середине рва, то меня воскресит снаружи…

— Даже если бы ты воскрес внутри, ты очнулся бы с полным здоровьем. И уже после этого смог бы ускакать обратно!

— Э-э… д-да, здесь ты права…

Логика его партнёра не оставляла ему никаких шансов на победу в споре. Аватар опустил плечи и тяжело вздохнул. Следующего удара кулаком не последовало. Вместо этого, нежная ладонь медленно погладила его по шлему.

— Хотя… твоя решимость штурмовать замок и твоя внимательность, позволившая тебе дойти до конца и вернуться живым, достойны похвалы. Молодец, Фаль.

Нежный голос заставил его ощутить тяжесть в груди и поднять голову. Перед его глазами появилась очаровательная улыбающаяся маска Шафран Блоссом.

— С… спасибо, Фран, — прошептал он, глядя в бледно-голубые линзы её глаз.

Блоссом смущённо повела плечами, убрала руку и поднялась.

— Я сделаю тебе чаю. А, и в честь твоего возвращения поедим тортик. Я недавно купила его в магазине еды в Гинзе, он выглядел вкусно.

Фалькон проводил взглядом свою партнёршу, направившуюся в сторону кухонного уголка. Он ничего ей не ответил — сильные чувства словно запечатали его рот.

Они находились на неограниченном нейтральном поле, в районе побережья, в реальном мире это место соответствовало острову Одайба. Их домик находился на самом уголке острова, и ради того, чтобы купить его, они несколько лет (по меркам Ускоренного Мира, конечно) вместе охотились на Энеми. Если честно, Фалькон думал, что эти очки лучше вложить в новый уровень или новую экипировку, но в тот самый момент, когда они впервые зашли в новый дом, и он увидел радость на лице Блоссом, эти мелочные мысли моментально вылетели из его головы.

Ещё год они потратили на покупку мебели, и теперь эта комната казалось Фалькону роднее и уютнее, чем его дом в реальном мире. В своей квартире он был одинок — у него нет ни братьев, ни сестёр, а родители возвращались домой поздно. Но здесь рядом с ним всегда находилась Блоссом.

Почему она всё это время так настаивала на покупке дома?

Причину Фалькон узнал около месяца назад (по реальному времени).

Шафран Блоссом с самого рождения страдала от митохондриальной недостаточности. Болезнь эта наследственная, и даже самые современные нано-машины ничем не могли ей помочь. Пока что болезнь проявлялось лишь в утомляемости и головных болях, но со временем она должна перерасти в судороги и паралич. Врачи считали, что до совершеннолетия она не доживёт, так как клеточные мутации однажды доберутся и до сердца. Поэтому она с самого рождения носила только-только поступившие в продажу нейролинкеры ради того, чтобы врачи могли следить за её состоянием.

Всё это она рассказала ему, сидя рядом с Фальконом на той же постели, на которой он сидел сейчас. Тогда он тоже ничего не смог ей ответить. Улыбнувшись, Блоссом сказала ему:

«Не грусти так, Фаль. Если со мной что-то и случится, это будет лишь лет через десять, а может, и все пятнадцать. Кроме того, у нас с тобой есть Брейн Бёрст, правда? Я смогу прожить в Ускоренном Мире полноценную, хоть и чужую, жизнь. Куплю милый, аккуратный домик и буду жить в нём вместе с любимым человеком…»

Затем она вновь смущённо улыбнулась. Фалькон, не сдержавшись, спросил: «Ты про меня?», за что она его от души поколотила.

Он был счастлив. Но в то же время он боялся. Действительно ли она им довольна? Действительно ли Хром Фалькон достоин того, чтобы прожить с Блоссом её «жизнь»? Именно этот страх и довёл его до вчерашнего опрометчивого штурма Имперского Замка.

И именно поэтому он, вернувшись из замка живым и глядя на то, как его напарница готовила чай и торт, был вынужден посмотреть ей в глаза и спросить:

— Слушай… Фран. Всё-таки… почему я? У меня нет никаких примечательных способностей, и даже среди металлических аватаров я середнячок. Почему ты выбрала меня?

На лице Блоссом проскочило удивление, а затем она тут же надула губы.

— А-а, так ты уже забыл, Фаль?! Это ведь ты первым пригласил меня на командный бой! Ты стоял среди зрителей и сказал это так тихо, что мне пришлось несколько раз переспрашивать!

— Э… м, может быть.

Фалькон отчаянно раскапывал воспоминания, но с его точки зрения эти события случились целых пять лет назад. Он всё же смог найти то смутное воспоминание, и в нём Фалькон, действительно, заговорил с Блоссом сам. «И хватило же мне смелости…» — подумал он и ощутил на коже виртуальный пот. Блоссом поставила на место чайник, а затем подошла и положила руки на его плечи.

— А теперь спрошу я. Почему ты выбрал меня? Ведь у меня тогда не было ни единой техники, я была просто ходячей мишенью для дальнобойных аватаров. Почему я?

«Я не знаю, как это сказать. Я решил так в тот самый момент, когда впервые увидел тебя.»

Но эти мысли и чувства, наполнившие Фалькона, не смогли укрыться от взгляда Блоссом, долгие годы выступавшей с ним в одной команде. Солнечный аватар нежно улыбнулся, обхватил руками голову Фалькона и крепко прижал её к груди.

— И я… я тоже так подумала. Других причин нет, и я никогда не сожалела о своём выборе. Давай пить чай… а потом выйдем к морю. Сейчас активен «Закат», и снаружи должен быть великолепный вид.

Тьма.

Свет прожектора.

Кольцо белого света выхватило две жмущихся друг к другу фигуры. Одна — хромировано-серебристая, а другая — шафраново-жёлтая.

Зажегся свет, освещая бесконечно уходящий вдаль пейзаж. Тихое море, закатывающееся за горизонт солнце. Блики, пляшущие между волн. Цвет этих бликов удивительно похож на оттенки, которые аватары обрели в лучах заката.

Вид на закатную Токийскую Бухту, открывающийся с южной окраины Одайбы, а конкретнее, с побережья парка Акацукифуто, настолько красив, что невольно возникали сомнения в том, действительно ли его воссоздали на основе изображений с социальных камер.

Но, в отличие от реального мира, здесь не летали бесконечным потоком самолёты, кружа возле аэропорта Ханеда. Вместо них на фоне оранжевого неба парили похожие на птерозавров Энеми. И волны с горизонта в залив гнал не проплывающий кит, а плезиозавр.

Каждый раз, когда он стоял рядом с Блоссом и окидывал взглядом пейзажи неограниченного нейтрального поля, в его голове возникал один и тот же вопрос.

Для чего вообще создан этот мир? Что у него за цель, ради которой сюда приглашаются только маленькие дети?

Мозг младшеклассника не мог даже представить, сколько денег нужно на разработку и поддержку такой гигантской системы. И, в то же время, ни один игрок в Брейн Бёрст ещё не отдал за игру ни копейки. Ходили слухи о том, что эта игра служила экспериментальным исследованием одной из игровых компаний, и о том, что это своеобразный маркетинговый приём рекламных компаний, но все эти теории разбивались о простой факт: игроков слишком мало.

Год назад около сотни детей получили от неизвестного источника файл с игрой. Им дали особое право — становиться «родителями» неограниченное количество раз, но только после достижения второго уровня. Естественно, до него дошла лишь треть игроков: тридцать человек. Затем они начали распространять игру в сообществах детей-геймеров, и к сегодняшнему дню количество проживающих в Токио игроков доросло примерно до пятиста. Но любой серьёзной компании такая цифра показалась бы ничтожной.

Кроме того, условия, которые необходимо выполнить, чтобы начать играть в Брейн Бёрст, слишком суровые. Детей, носивших нейролинкер с рождения и имевших большой опыт фулл дайва, было не так уж и много. Вообще, у Брейн Бёрста есть модуль проверки на совместимость. Можно соединиться с желаемым человеком в проводную или местную сеть под предлогом передачи файла, а самому тем временем проверить, выполняются ли для него эти условия, но Фалькон за всю свою жизнь так и не нашёл ни одного человека, который смог бы пройти проверку. Поэтому к 5 уровню он совершенно забросил попытки стать «родителем».

Зачем? Для чего был создан этот мир с бесконечным временем и пространством?..

— Ты снова задумался, Фаль? — вдруг прошептала прижавшаяся к нему Шафран Блоссом.

Резко заморгав, Фалькон прервал свои мысли.

— А… угу… на обычных полях это ещё не так заметно, но когда я так смотрю на неограниченное поле, я всегда задумываюсь. Куда оно ведёт меня… всех нас?

— Это да… я понимаю, о чём ты… наверное. В последнее время, когда я разговариваю с родными и друзьями, они часто странно на меня смотрят. Я стараюсь вести себя, как обычно, но то и дело произношу слова, которые раньше не использовала и тому подобное… — опечаленно произнесла Блоссом и свесила голову.

Фалькон обнял её за плечо.

— Ну… ничего не поделаешь. Мы ведь пробыли… прожили в этом мире уже пять лет. За это время мы много чего увидели, много о чём говорили, много о чём думали. Наши души уже старше душ шестиклассников. Но… может, не всё так плохо. Не изменись я за эти годы, я бы постеснялся не то что говорить, а даже находиться с девочкой вроде тебя в одном месте.

— Хе-хе. С моей точки зрения ты все ещё ребёнок, Сокол.

Блоссом кратко усмехнулась, но затем её голос вновь погрустнел.

— Фаль… ты уже слышал?.. О том, что происходит с игроками после того, как они лишаются всех очков, и Брейн Бёрст автоматически удаляется?..

Этот шёпот заставил Фалькона напрячься. Но он тут же расслабился и постарался как можно спокойнее ответить:

— Если ты про то, что лишившиеся игры игроки теряют все связанные с ней воспоминания… мне кажется, это просто слухи. Это звучит слишком нереально. Разве может программа вмешиваться в воспоминания человека?..

— Но ведь и в то, что она может ускорять мысли в тысячу раз, поначалу тоже никто не верил. Если честно, по-моему, я так до конца и не поняла, как это работает. А раз так, то, может, возможно и «стирание памяти»?..

Фалькон, который тоже не слишком хорошо понимал базовые технологии Брейн Бёрста, в ответ на это был вынужден промолчать.

Оба они принадлежали той самой группе «первых игроков в Брейн Бёрст», которых, по подсчётам, осталось уже меньше двадцати. У них нет «родителей», и никто из них двоих так и не завёл «детей». Поэтому ни у кого из них не было шанса проверить, действительно ли слухи о стирании памяти после потери Брейн Бёрста правдивы.

И даже если бы у них появился шанс, убедиться в том, что это правда, не так-то просто. По тем же слухам, ушедшие из Ускоренного Мира люди не то чтобы полностью теряли связанные с Брейн Бёрстом воспоминания. Они теряли интерес к нему и забывали все касающиеся его детали. Другими словами, у них в памяти не оставалось пустого пятна, которое бы моментально встревожило окружающих. Это, так сказать, «смягчённое» стирание памяти.

И эта процедура вполне могла быть куда страшнее настоящей потери памяти.

Это значило, что в один день человек просто забывал обо всех сильных узах, которые связывали его с товарищами по Легиону, с «родителем», «ребёнком» и другими друзьями… и терял к ним всякий интерес. Он просто начинал считать этих людей ничем не примечательными знакомыми. И, по сравнению с этим исходом, полная потеря памяти кажется гораздо более привлекательной. Ведь она хотя бы даёт небольшой шанс повторно познакомиться с человеком и вновь подружиться с ним…

От этих мыслей аватар вздрогнул, словно от холода. До ушей донёсся ещё более приглушенный шёпот:

— Фаль. Ты знаешь, наверное, я скоро заведу «ребёнка».

— Э?..

Неожиданные слова заставили его повернуть к партнёрше голову. Блоссом смущённо улыбнулась, но затем вновь продолжила тихим голосом:

— До сих пор я не была уверена в том, что смогу защитить его, и потому не осмеливалась. Но с недавних пор мы научились уверенно побеждать в дуэлях и освоили приёмы охоты на Энеми. Даже если мой ребёнок будет в опасности по очкам, я смогу ему помочь. Естественно, я не собираюсь снабжать его очками безвозмездно. Как только он дойдёт до 4 уровня, он отплатит их охотой.

— А-а… ага, понятно…

Фалькон кивнул. Он знал, что Блоссом наверняка станет строгой, но в то же время заботливой мамой… вернее, «родителем». Сама Шафран Блоссом же вновь устремила свой взгляд к тихоокеанскому горизонту Токийской Бухты и вновь произнесла нечто поразительное:

— И ещё, это долговременный план, но однажды я хочу основать Легион.

— Э?.. Ты хочешь власти над территорией? — тут же спросил Фалькон, но шафрановый аватар резко замотал головой.

— Нет-нет. Ну, если территория Одайба никому не нужна, я, может, и объявлю её своей, но Легион я хочу не поэтому. Это будет невоенный Легион… я хочу, так сказать, организовать Легион взаимопомощи.

— Легион… взаимопомощи?

— Да, именно. Помнишь, я говорила, что помогу ребёнку, если у него будут проблемы с очками, в обмен на то, что он вернёт их мне позже? И вот я подумала, а нельзя ли организовать то же самое в больших масштабах?

Начав понимать, к чему она клонит, Фалькон резко повернулся в её сторону. Блоссом неспешно повернулась, взяла Фалькона за руки и с ещё более серьёзным лицом сказала:

— Фаль… смотри. Мы ведь начали ходить парой с самого первого уровня, так? Мы самозабвенно сражались и достигли второго уровня. Затем третьего, потом четвёртого. А когда опомнились, оказались уже на пятом. Но ты понимаешь, насколько нам повезло добраться до него? Неприятно об этом думать, но… на другой стороне наших уровней — игроки, лишившиеся всех очков и изгнанные из Ускоренного Мира…

— …

Да, она права. Никто не знал, сколько игроков лишилось всех очков к настоящему времени, но из «первой сотни» выжил лишь каждый пятый.

Произнесённые ею слова оказались такими тяжёлыми, что Фалькон не нашёл даже обнадёживающего ответа. Маленькие ладони, державшие его руки, ласково погладили запястья Фалькона, и послышался мягкий шёпот:

— Прости меня, Фаль. Я не сожалею о том, что мы сделали. Ведь Брейн Бёрст — это файтинг. Кто-то должен выиграть, кто-то — проиграть. Но… но то, что обнуление очков ведёт к потере и игры, и памяти о ней, после чего ты уже никогда не сможешь вернуться в этот мир… это слишком жестоко. Я видела немало людей, у которых осталось мало очков, и они удовольствия от боёв точно не получают… но что же это за игра, которая не приносит удовольствия?..

«Возможно, именно в суровости правил, по мнению разработчика, и состоит суть игры», — пронеслась в голове Фалькона мысль, но он не высказал её, вместо этого спросив:

— И поэтому… ты хочешь сделать «Легион взаимопомощи»?..

— Да… мы накопим большое количество очков и будем делиться ими с попавшими в беду людьми. Когда опасность минует, они вернут их в ходе совместных охот. За эти пять лет я поняла принципы охоты очень хорошо, даже слишком. Освоенные нами трюки должны значительно сократить количество неудачных охот.

— Но… но раз так, — Фалькон отчаянно пытался воссоздать в голове все мысли, которые вложила в свою идею Блоссом, и они привели его к вопросу, которые он с опаской и задал: — Если все игроки вступят в Легион взаимопомощи… то больше не будет игроков с иссякшими очками. Очки на ускорение и новые уровни будут приходить из охоты на Энеми… ты думаешь, это возможно?

— Возможно. Я уверена, что смогу… нет, что должна сделать это.

Бледно-голубые глаза Шафран Блоссом, похожие на весеннее небо, никогда ещё не светились такой уверенностью.

— Недавно… до меня дошёл отвратительный слух. Некоторые Легионы ищут по магазинам игр и паркам развлечений детей, способных ускоряться, а найдя, сразу же пересылают им Брейн Бёрст…

— Э… это, конечно, грубый метод, но я не вижу ничего особенно плохого в том, чтобы таким образом пополнять ряды своего Легиона…

— Дело не в этом. Они вовсе не собираются делать этих «детей» своими друзьями и товарищами… они ничего не объясняют им про Брейн Бёрст, а просто вызывают их на дуэль через прямое или местное соединение, забирая все их очки… и сразу же доводя их до автоматического удаления игры…

— Чт…

У него спёрло дыхание. Это уже даже не «вымогательство». Это «охота». Но не на Энеми… эти люди охотились на игроков.

Блоссом вгляделась в глаза лишившегося дара речи Фалькона и напряжённо произнесла:

— Если это так… то это неправильно. Даже если система такое допускает, это всё равно неправильно. Пусть я всё ещё бессильна… но… но я должна, пусть понемногу, но делать хоть что-то. Я не знаю, сколько времени на это уйдёт, но я сделаю «ребёнка», попробую поддерживать его очками, создам Легион… чтобы однажды все мы смогли дружно играть в этом мире, улыбаясь и радуясь ему…

Когда Фалькон опомнился, руки Блоссом уже крепко обнимали его.

Он нагнулся к маленькому аватару, прижавшемуся к его груди и уверенно прошептал:

— …Я помогу тебе. Пусть слово «бессильный» подходит мне ещё лучше, чем тебе… но я обещаю. Я сделаю всё, что смогу, ради тебя, ради всего этого мира. Брейн Бёрст — это файтинг, игра, а игра должна приносить удовольствие. И… я ощущал это удовольствие, когда сражался бок о бок с тобой, Фран. С тех пор как я встретился с тобой, я начал с нетерпением ждать каждого нового дня. И я хочу, чтобы все игроки ощутили то же самое…

— Да. Да… мне тоже нравилось сражаться с тобой, Фаль. И я знаю, что и будет весело. Мы должны поделиться этой радостью с миром. Вместе мы справимся… — ответила она дрожащим голосом.

Фалькон прижал её к себе, а затем осторожно отпрянул.

Он выставил вверх палец, прося её немного подождать, и коснулся шкалы здоровья в верхнем левом углу. Из появившегося меню он перешёл в инвентарь, пробежался по нему взглядом, а затем нажал на одну из вещей, превратив её в объект.

Объект этот выглядел как сверкающая серебром карта. Большинство вещей на неограниченном нейтральном поле сначала выглядят похожим образом, и Усиливающее Снаряжение — не исключение. Когда снаряжение обнаруживается в сундуке или после смерти Энеми, оно выглядит как карта. И хозяином этого снаряжения становится тот, кто первый наденет его.

Взяв карту в руки, он протянул её Блоссом.

Спереди на карте была надпись мелкими буквами: «THE DESTINY». Это была та самая серебряная броня высшего качества, которую он нашёл в глубинах Имперского Замка.

— Фран, я дарю тебе её. Уверен, она поможет тебе исполнить твою мечту…

Блоссом осторожно подняла руки, и Фалькон вложил в них карту.

Он ещё не знал, насколько сила этой карты исказит их судьбу…

Тьма.

Свет прожектора.

Кольцо света выхватило миниатюрную фигуру.

Она, шафраново-жёлтая, напоминающая своим цветом лучи весеннего солнца. Но на некоторых участках её тела были заметны незнакомые серебристые детали.

Аватар низко склонил голову с короткими, похожими на распустившийся бутон волосами. Руки широко раскинуты в стороны, ноги бессильно свисали. Несмотря на неустойчивую позу, фигура стояла совершенно неподвижно. Что-то держало её сзади.

За её спиной был… крест, сделанный из тончайших, матово-чёрных досок. Неведомая сила словно магнитом прижимала к нему фигуру.

Наконец, свет осветил пространство вокруг.

Земля отсвечивала зелёным металлическим блеском. Похожим образом блестели и таинственные жуки, ползущие по ней. Крест установлен на дне широкой впадины. Стала видна огромная щель возле креста, стенки которой были влажными от какой-то прозрачной, липкой жидкости.

Свет стал сильнее.

На границе круглого тридцатиметрового кратера стояло кольцо из нескольких десятков фигур. Они не двигались, не разговаривали, а лишь молча смотрели на крест. Они словно знали, что сейчас произойдёт. Они почти не дышали и внимательно смотрели — либо они боялись того, что должно случиться, либо предвкушали это.

Одна из фигур, в отличие от остальных, лежала на земле.

Небольшая и отдающая блеском почерневшего серебра. Тонкие руки и ноги, круглый шлем. Фигура пыталась подняться и скребла металлическими пальцами по земле. Но сдвинуться не могла. Две матово-чёрные плиты, подобные тем, из которых был сделан крест на дне кратера, надёжно удерживали её на месте.

Вдруг ползающие по кратеру насекомые разбежались по сторонам, словно испуганные паучата, и скрылись в многочисленных трещинах.

Низкий, тяжёлый гул начал раздаваться из щели в центре кратера.

— Прекратите… прекратите, прекратите-е-е!!! — пытался кричать он десятки, сотни раз, но слова его каждый раз бессильно растворялись в небесах неограниченного нейтрального поля.

Земля перед его глазами была усеяна царапинами, сделанными его же пальцами. Но как бы он ни старался, двигались лишь руки по локоть. Две чёрные плиты, сжимавшие плечи Хром Фалькона, не были толстыми, но сжимали его с невероятной силой подобно гигантским тискам.

Но ещё более невероятным было то, что тот же самый игрок, что взял его в плен, одновременно с этим поддерживал и тот самый крест на дне кратера, который обездвиживал Шафран Блоссом.

Её голова понуро висела. Казалось, у неё уже не осталось сил сопротивляться. И её можно понять. За последние минуты она перенесла такие кошмарные мучения, которых до того не испытывала за всю свою жизнь в Ускоренном Мире.

То же самое можно было сказать о яростном гневе и отчаянии в сознании Фалькона — таких эмоции он не испытывал никогда.

— Прекратите… прекратите, остановитесь… — раздавался сдавленный голос сквозь стиснутые зубы.

Одновременно с этими словами пальцы аватара прорисовали новые царапины в твёрдой земле «Чистилища». Но аватар не смог сдвинуться. И от этого бессилия отчаяние становилось ещё глубже.

Он ощущал вибрацию всем своим телом. Оно возвращалось.

Из самого центра кратера, из двухметровой щели около креста с Блоссом, пыталось вылезти нечто. Вначале появилась дюжина заострённых щупалец, медленно извивавшихся в воздухе. Затем во тьме загорелись два ряда красных точек. Свет их, полный неистового голода, принадлежал глазам создания. Как только щупальца коснулись тела Блоссом, эти глаза резко вспыхнули. А затем…

Разбрызгивая вокруг себя липкую жидкость, из щели с влажным звуком быстро выполз гигантский червь. Это был представитель сильнейшего (за исключением «Четырёх Богов») класса Энеми Ускоренного Мира — Энеми Легендарного класса, адский червь «Ёрмунганд».

Встретиться с ним можно было только на органических уровнях вроде «Чистилища», «Эпидемии» и «Прогнившего Леса», но каждая из этих встреч практически гарантировала смерть. Правда, в отличие от многих Энеми, Ёрмунганд обладал крайне ограниченным ареалом, распространявшимся лишь на тридцать метров вокруг его щели. Появление на уровне занимало у него около десяти секунд, чего вполне достаточно для того, чтобы сбежать с ареала сразу после воскрешения. Если, конечно, ты не обездвижен чьими-то техниками.

Ёрмунганд приближал свою голову к распятой на чёрном кресте Шафран Блоссом. Под шестнадцатью глазами, похожими на красные фонари, был окружённый щупальцами круглый рот. Внутри него виднелись несколько рядов похожих на лезвия пилы клыков. Продолжая истекать вязкой жидкостью, рот приближался к миниатюрному аватару. Блоссом на мгновение вздрогнула, но затем склонила голову ещё ниже.

— Прекра… ти… прекрати-и-и-и!!! — раздался хриплый голос из-под шлема Фалькона, но лишённый разума Энеми не мог его услышать.

Червь широко разинул свой метровый рот над головой Блоссом. Вязкая слюна стекала на жёлтую броню, превращаясь в белый дым, когда касалась её. Эта жидкость временно ослабляла защиту аватара, на которого попадала. Серебристая броня Блоссом начала резко тускнеть. Словно ожидавший этого момента Ёрмунганд заглотил распятое на кресте тело Блоссом.

Мир перед глазами Фалькона, красный от пылающих в нём чувств, наполнили душераздирающие вопли его закадычной партнёрши.

Сила «Судьбы» оказалась гораздо выше, чем они могли себе представить.

Она давала полную защиту от любых физических атак — рубящих, ударных, колющих, пуль, взрывов и так далее. Энергетические и лазерные атаки она отражала обратно. К холоду, жару и электричеству — абсолютно устойчива. Урон ей могли нанести лишь кислотно-коррозийные атаки, бич любого металла, но аватаров с такими способностями практически не было. Аватара в этой броне можно без преувеличения назвать неуязвимым. Этот уровень защиты пугал.

Но, если подумать, то получить её мог лишь аватар, пробившийся через «Четырёх Богов» и проникший в самые глубины Имперского Замка. Её можно назвать «финальной экипировкой» Брейн Бёрста. Но игра всё ещё находилась на заре своего существования, а Фалькон смог получить её лишь благодаря случайностям, удаче и ошибке игры. На данном этапе эта сила действительно должна казаться невероятной.

Даже сама Шафран Блоссом, завладевшая «Судьбой», испугалась силы этого артефакта, способного уничтожить баланс всей игры. Красные и синие аватары, которые раньше убивали её чуть ли не с одного удара, теперь могли лишь едва поцарапать её даже самыми сильными спецприёмами. Уже через несколько дуэлей по Ускоренному Миру пошли слухи. Блоссом завалили просьбами продать броню и приглашениями от сильных Легионов. Естественно, звучали и обвинения в жульничестве.

Если бы Блоссом, как и раньше, не собиралась заниматься ничем кроме командных боев на пару с Фальконом, она бы запечатала «Судьбу» или каким-либо способом уничтожила её.

Но теперь у неё была заветная мечта. Создать «Легион взаимопомощи», который защитил бы игроков от потери очков, убрал бы из Ускоренного Мира поединки насмерть и сделал бы его местом, в котором бои велись бы только ради удовольствия… миром, в котором можно было бы жить.

Блоссом говорила, что она смирилась со своей судьбой сразу, как узнала, что не доживёт до совершеннолетия. Но, возможно, она втайне пыталась сопротивляться. Именно тогда у неё возникла мечта превратить пустоши Ускоренного Мира в цветущие сады… тогда, в тот самый момент, когда она начала играть в Брейн Бёрст.

Ядром Легиона взаимопомощи должна была стать система снабжения очками бедствующих игроков, но для её работы нужен запас этих самых «бёрст поинтов». Кроме того, им нужна сила, способная противостоять диверсантам, которые наверняка попытались бы помешать зарождающемуся Легиону.

Поэтому «Судьба», в разы облегчившая и охоту на Энеми, стала для Блоссом путеводной звездой к её мечте. Естественно, она старалась не вдаваться во все тяжкие, но многие смельчаки пытались нападать на неё и Фалькона. Все они были повержены.

В конце концов, против них вышел «Монохром», один из сильнейших игроков, но и он потерпел поражение (правда, в бою 2 на 1). В тот же самый день Блоссом заявила о своём плане всему Ускоренному Миру, зазывая игроков в свой Легион.

Вчера к ним пришло сообщение, подписанное примерно тридцатью игроками в Брейн Бёрст, в котором они сообщали, что хотели обсудить некоторые конкретные вопросы.

Блоссом и Фалькон обрадовались, но некоторые части сообщения вызвали у них беспокойство. Игроки настаивали на встрече на неограниченном нейтральном поле. Они писали, что хотели лично убедиться в том, что броня позволит ей стабильно охотиться на Энеми. Но на неограниченном поле не было никаких гарантий. Они вполне могли попытаться дружно напасть на них.

Но даже в этом случае они не смогли бы так просто прикончить одетую в «Судьбу» Блоссом. Поэтому в своём ответе она попросила устроить встречу возле точки выхода, чтобы быстро сбежать в том случае, если противники подстроят западню.

Естественно, даже с учётом этого ситуацию сложно было назвать безопасной. Способности дуэльных аватаров вовсе не ограничивались исключительно наносящими урон. Примером могла служить даже сама Блоссом. Способности могли включать обездвиживание, ослепление и прочие неприятные эффекты, которые могли помешать их побегу. Но Блоссом и Фалькон решили довериться авторам сообщения. Среди имён подписавшихся были и давно знакомые им аватары. Они и подумать не могли, что те будут замышлять против них что-то плохое. Вернее, они не хотели так думать.

Местом для сегодняшней встречи выбрали в местечке возле северного конца Радужного Моста: парковка возле Сибауры, неподалёку от которой находилась точка выхода. На всякий случай, они предварительно осмотрели точку сбора издалека и, действительно, обнаружили в её районе подписавшихся под сообщением аватаров. Успокоившись, они начали спускаться с моста над линией Кодайба, как вдруг из-под их ног выскочили тонкие плиты…

И взяли их в плен до того, как они успели как-либо среагировать.

— Прекратите… пожалуйста! Почему… за что?!.. — изо всех сил продолжал кричать Хром Фалькон, не в силах оторвать глаз от того, как бесчисленные клыки Легендарного по классификации и ужасающего по виду червя впивались в тело его любимой партнёрши.

Вопрос предназначался игрокам, окруживших этот кратер, служивший логовом Ёрмунганда.

Он знал большинство из них, а с некоторыми по-дружески разговаривал каждый раз, когда замечал на зрительских трибунах. Естественно, он встречался с ними и в дуэлях, но победы в них постоянно перемежались с поражениями. Он не знал случаев, которые могли бы обидеть их так, что заставило бы устроить такую западню.

Но все они молчали, и даже не смотрели в сторону прижатого к земле Фалькона. Их неподвижные взгляды были устремлены ко дну кратера, к повторяющемуся раз за разом кошмару. На их лицах был страх и шок. Но не только. Фалькон отчётливо ощущал, что за этим страхом пряталось нечто ещё. Нечто ещё более жуткое.

Вдруг сзади справа послышался низкий, мягкий голос:

— Извини, Фалькон. Давай я поясню тебе, раз они не хотят.

Этот голос, напоминавший по интонации учительский, принадлежал тому самому аватару, чьи плиты обездвижили Фалькона и распяли Блоссом. Имени его он не знал. Более того, он до сих пор ни разу не видел его в Ускоренном Мире. Выглядел он очень странно — его тело было сложено из вертикальных плит.

— Мощь этого Усиливающего Снаряжения слишком сильна для этого мира, всё ещё находящегося на своей заре. Вы ведь и сами ощутили это в ходе недавних дуэлей, не так ли?

Игроки в Брейн Бёрст могли быть максимум второклассниками. Это следовало из требования, гласившего, что для установки необходимо с самого младенчества носить нейролинкер. В продажу они поступили в тот самый год, когда родился Фалькон, относившийся к «первой волне» игроков.

Но голос чёрного пластинчатого аватара не казался детским. Он казался старше даже классного руководителя Фалькона, которому было двадцать лет. Изо всех сил сопротивляясь давлению плит, Фалькон выдавил из себя:

— Тогда… дайте нам сдать «Броню» в магазин. Мы раздадим вам очки от продажи. Неужели этого недостаточно?.. Неужели вам нужно доходить до этого?!..

— Увы, у этого способа есть недостаток — Усиливающее Снаряжение останется в магазине. Кто-то может выкупить его и вновь нарушить баланс игры. Эту броню нужно вернуть на её законное место. И сделать это можно лишь одним способом, Фалькон — её владельца необходимо уничтожить.

Как только этот спокойный голос закончил говорить…

Тело Блоссом, зажатое челюстями Ёрмунганда, рассыпалось на бесчисленные осколки. В небо поднялся столб шафранового цвета, вспыхнул и исчез.

Червь, уничтоживший противника буквально за один укус, удовлетворённо повёл щупальцами и уполз в гнездо. Чёрный крест беззвучно погрузился в тени на земле.

Остался лишь маленький шафраново-жёлтый огонёк. По правилам неограниченного нейтрального поля Блоссом перешла в «призрачное» состояние, из которого воскресла бы через час на том же самом месте. Но…

Справа, из-за спины пластинчатого аватара раздался тихий шёпот:

— Ризарект бай Компашн.

Голос звучал настолько чисто и невинно, что казался нечеловеческим. Вслед за ним появились маленькие частицы света, по дуге устремившиеся ко дну кратера. Стоило им коснуться шафранового огонька, как с неба ударил мощный столб белого цвета, сфокусировался и материализовал на дне тело аватара. Это была Шафран Блоссом, которая должна была воскреснуть лишь через час. Она едва не рухнула на землю, но из теней опять показался крест, вновь пригвоздивший её к себе и зафиксировавший возле логова червя.

Этот процесс повторялся уже бесчисленное количество раз. Смерть от Энеми всегда лишала игрока ровно десяти очков, и накопленный в дуэлях запас иссякал медленно. Цикл жестоких смертей и ещё более жестоких воскрешений продолжался.

О случаях, когда игрок забредал вглубь ареала Легендарного Энеми, не мог сбежать и умирал столько раз, что лишался всех очков, слышали многие. Эту ситуацию игроки (с ужасом в голосе) называли «бесконечной гибелью». Но сейчас ситуация другая. Чёрный пластинчатый аватар намеренно поймал их в ловушку и удерживал Блоссом на месте с помощью чёрного креста. Это не несчастный случай, а убийство. Поэтому, такие ситуации называли «бесконечными истреблениями».

«Пожалуйста, прекратите…»

У Фалькона уже кончились силы умолять их голосом, поэтому слова эти он произнёс глазами.

Болевые ощущения от получаемого урона на неограниченном поле были практически неотличимы от реальных. Каждый раз, когда Ёрмунганд убивал Блоссом, она чувствовала такую боль, словно её тело действительно разрывали зубы гигантского червя. Пусть её реальное тело не страдало, но эти воспоминания навсегда останутся в её сознании, её душе.

Но…

По-настоящему её ранили не клыки чудовища, а взгляды игроков, стоявших вокруг кратера. Те, кого она считала друзьями, вызвали её сюда, поймали в ловушку и молча наблюдали за тем, как гигантский червь раз за разом пожирал её.

На их лицах был заметен не только страх и испуг, но и нотки азарта, словно у детей, увидевших нечто страшное. И это чувство таило за собой другое, гораздо более реальное, гораздо более уродливое. Они были похожи на школьников, обращавшихся с казавшимся им странным одноклассником как с изгоем.

И в то же самое время.

Хром Фалькон испытывал те же чувства, что и школьник, жалевший странного одноклассника, но который мог лишь бессильно смотреть на него из безопасной зоны.

Если бы Фалькон не пробрался в Имперский Замок, если бы он не забрал «Судьбу», если бы не передал её Блоссом, ничего этого не произошло бы. Всё произошло по его вине, но сам он, без единой царапины на своём теле, лишь смотрел на страдания своей возлюбленной.

Ёрмунганд быстро почувствовал, что Блоссом воскресили, и вновь начал выползать из недр земли. Земля содрогалась от его перемещений, но шафрановый аватар уже даже не дёргался. Она лишь бессильно свисала с чёрного креста и ожидала очередной «смерти». А, возможно, и того, что ждало после неё — лишения всех очков и потери памяти. «Конца».

«Я…

Я вновь совершаю ту же ошибку.

Я клялся самому себе. Что я больше не буду молча смотреть. Что больше не буду закрывать глаза на то, как другие люди страдают, как их отчуждают, как они лишаются того места, что однажды называли домом. Но я вновь не могу ничего поделать. Я просто смотрю на то, как теряю кого-то важного…»

— Нет… — выдавил он голос затухающим сознанием. — Я больше не могу. Я больше никогда не хочу оставаться один.

Сжимавшие его пластины были такими тяжёлыми, словно установил их не аватар, а сама система. Он полностью осознавал, что никакими усилиями не смог бы сдвинуть их даже на миллиметр. Но он знал, как может освободиться от них.

Если он не мог разрушить плиты… то мог уничтожить свою собственную броню.

— У-у… о-о… о-о-о-о… — застонал он скрипучим голосом и напрягся из последних сил, отчаянно толкая плиты.

Хромированная броня начал истошно стонать, не выдерживая давления. Именно на этом месте Фалькон и сдавался все прошлые разы. Но он игнорировал признаки того, что ломается сам, и продолжал давить.

— Лучше не делай этого, Фалькон, — послышался шёпот пластинчатого аватара, по которому могло показаться, что тот действительно переживает за него. — Мы не собираемся изгонять тебя. Обещаю, что отпущу тебя, как только эта операция закончится. Скорее всего, нам осталось повторить буквально один или два раза. Полежи тихонько, осталось немного.

— За… мол… чи!!!

Эта реплика словно превратилась в дополнительный импульс, ударившийся о плиты. Наконец, броня на руках начала трескаться. Посыпались искры, Фалькон почувствовал боль. Но её было недостаточно. Совсем недостаточно.

— …!!! — беззвучно взревел он и выплеснул всю оставшуюся силу. И тут…

Броня на его руках с металлическим лязгом рассыпалась. Показавшееся из-под неё тёмно-серое тело испустило похожие на кровавые брызги эффекты, и ошеломляющая боль прокатилась по его нервам… в следующее мгновение полоска здоровья резко скакнула вниз, а шкала энергии моментально заполнилась на 20%.

Охрипшим голосом он прокричал:

— Флэш Блинк!!!

Аватар Хром Фалькона превратился в бестелесные частицы и, наконец, вырвался из плена плит. Он кинулся вперёд так быстро, словно телепортировался, и материализовался через пятнадцать метров.

Точно перед ним Ёрмунганд как раз собирался сомкнуть свои зубы на распятой Шафран Блоссом.

Собрав остатки сил, Фалькон вонзил острый носок правой ноги в тело червя. Удар пришёлся в один из глаз чудовища, и тот лопнул, залив все вокруг вязкой жидкостью. Перед глазами возникла двойная шкала здоровья Энеми, сократившаяся, увы, лишь на безнадёжно крохотную величину. Но неожиданная атака удивила червя, и тот резко взмахнул головой, позабыв о Блоссом.

Монстр испустил рёв, который смешался с еле слышным шёпотом:

— Петал Шелтер.

Под крестом вдруг появилось несколько огромных зелёных лепестков, моментально укрывших обоих аватаров в бутон. Это был спецприём Шафран Блоссом пятого уровня. Эти мощные лепестки защищали их от всех атак. Действовала техника тридцать секунд.

Внутри шара из лепестков горел мягкий зелёный свет. Крест исчез, и Блоссом полетела к земле, но Фалькон поймал её изодранными руками.

Он немедленно опустился на колени и посмотрел в лицо своей любимой партнёрши. Это были последние тридцать секунд, которые они могли провести вместе. Как только исчезнут лепестки, крест появится снова и обездвижит их. А остальное сделают хищные инстинкты Ёрмунганда.

Естественно, Фалькон ни мгновения не жалел, что полетел на свою смерть. Но даже сейчас, в такое важное время, он не мог найти тех слов, что должен был сказать. Он лишь стиснул зубы и, стараясь не разрыдаться, продолжал смотреть на Шафран Блоссом, чтобы навсегда запечатлеть в своей памяти это прекрасное лицо и небесного цвета глаза, пока они навсегда не исчезли из Ускоренного Мира.

— Прости… — обронила она тихое слово. — Прости меня, Фаль. Твоя… доброта меня избаловала. Я вознадеялась, что смогу обрести в этом мире то будущее, которого меня лишили в реальном… и затянула тебя в свои попытки казаться взрослой. Во всём этом… виновата моя поспешность. Прости…

Из глаз Блоссом одна за другой скатывались прозрачные слёзы, растворяясь в воздухе.

«Это не так. Это… не так», — хотел возразить ей Фалькон, но горький ком встал в его горле. Он смог лишь замотать головой. В ответ его шлем нежно погладили пальцы.

— Но… но я хочу, чтобы ты знал. Я всегда любила тебя. Любила с того самого момента, когда мы впервые встретились. Потому что я сразу поняла: ты хотел защищать меня потому, что я была слаба. Среди всех людей, что пытались забрать мои очки, ты… и только ты…

Не договорив эту фразу, Блоссом улыбнулась.

Затем она убрала ладонь с его щеки, взяла правую руку Фалькона и переложила её на обезображенную клыками Ёрмунганда грудь.

— У меня к тебе последняя просьба. Добей меня.

— …Э? — наконец, смог произнести хоть что-то Фалькон.

Блоссом с улыбкой ответила:

— У меня осталось лишь семь очков. Если мне суждено погибнуть, я хочу умереть от твоей руки, а не от этого Энеми. Потому что тогда я навсегда запомню тебя. Пусть Брейн Бёрст удалит себя, пусть он сотрёт мою память, но тебя я буду помнить всегда.

Время действия техники подошло к концу, и лепестки начали раскрываться. Тишину убежища нарушил рёв гигантского червя.

— Фран…

Времени на то, чтобы высказать ей все чувства, скопившиеся у него в груди, ему катастрофически не хватало.

Он изо всех сил прижал к себе солнечного аватара левой рукой и вложил все свои чувства в одно слово:

— Спасибо.

«Спасибо. Спасибо тебе за то, что протянула мне руку. Спасибо тебе за всё, чему ты меня научила. Спасибо за то, что раздвинула границы моего крошечного мира.»

Он вытянул пальцы на правой руке, и соколиные когти коснулись точки над самым уязвимым местом Шафран Блоссом — её сердцем.

— …Я тоже люблю тебя.

Произнёс он слова, которые никогда до сих пор не смог сказать ей, и резко опустил правую руку.

Ладонь Фалькона глубоко впилась в деактивированную слюной Ёрмунганда «Судьбу».

«Прощай, Фаль. Я люблю тебя», — пронеслись лёгким ветерком тихие слова в его голове и исчезли.

Аватар Шафран Блоссом не распался на тысячи осколков, как обычно, а начал развоплощаться. Её маленькое тело разлетелось на бесчисленные ленты, похожие светом и теплотой на лучи весеннего солнца. Ленты эти, сплетённые из ниточек кода, возвращались в небеса, что однажды породили их, и растворялись в нём.

«Окончательное развоплощение». Феномен, сопровождавший полную потерю очков, полный уход из Ускоренного Мира.

Когда Фалькон опомнился, в руках у него осталась лишь пустота.

Чувство утраты напало на него с такой силой, будто он потерял самого себя. Бесчисленные клыки Ёрмунганда со скрежетом впились в его спину.

Затем он поднял его в высоко в воздух. Броня Фалькона рассыпала вокруг жёлтые искры. Тело его скрипело, а полоса здоровья в левом верхнем углу быстро убывала. От неистовой боли помутнело в глазах.

Но он не кричал. Он не мог кричать. Ведь эту страшную боль Блоссом пришлось перенести несчётное число раз. Поэтому он стиснул зубы и терпел. Где-то вдалеке, на другом конце искажённого мира, виднелись стоявшие кольцом фигуры.

В их глазах было изумление… и презрение. Они насмехались над глупцом, бессмысленно лишившим себя жизни.

На самом деле ситуация не была безнадёжной. Урон восполнил шкалу энергии, и он мог с лёгкостью «ускакать».

Но был ли смысл бежать?.. Был ли смысл жить дальше?

Ведь Шафран Блоссом не стало. Он снова остался один. Что он сделал бы после побега? Вернулся бы к одиночным битвам? Ради чего? Уж лучше он бы позволил этому червю сожрать его так же, как Блоссом. Затем ещё. И ещё. Пока у него не кончатся очки, и этот мир не отторгнет его…

Но тут он заметил.

Под убывающей шкалой здоровья и заполняющейся шкалой энергии горел маленький огонёк. Повернув голову, Фалькон упёрся в него взглядом. Это… системное сообщение. Огонёк курсора ждал его внимания, чтобы что-то сообщить.

И стоило ему сфокусировать на нем взгляд, как перед глазами появился текст:

«YOU HAVE ACQUIRED ENHANCED ARMAMENT “THE DESTINY”».

Смысл этого сообщения он понял не сразу.

Он получил новое Усиливающее Снаряжение. Но что-то в этой фразе не так. Там было не слово «RECEIVED», а «ACQUIRED». Разница в том, что первое использовалось при подбирании вещи, а второе — при получении прав собственности. Кроме того, эта вещь… «Броня». Та самая Судьба, которая должна была исчезнуть вместе с Шафран Блоссом.

Но как? Передача экипировки осуществлялась либо через магазин, либо через дуэль по кабелю прямого соединения…

Стоп. Ходили слухи про ещё один способ передачи. Существовал крохотный шанс того, что в тот момент, когда старый владелец экипировки навсегда покинет Ускоренный Мир, вещь может появиться в инвентаре игрока, нанёсшего последний удар.

Возможно, Блоссом попросила Фалькона добить её именно потому, что рассчитывала на такой исход, но спросить её об этом он уже не мог.

Фалькон почувствовал, что эта броня была последним посланием от Блоссом.

Она хотела, чтобы он жил. Чтобы продолжил сражаться.

Его рот сам по себе открылся и прошептал стандартную команду на надевание вещи.

— Экипировать… «Зе Дестини».

Маленький огонёк, похожий на звезду, залил мир серебром.

Конечности и торс аватара со звоном покрылись толстым слоем брони. Выглядела она совсем не так, как на Блоссом. Конечно, Усиливающие Снаряжения подстраивались под облик своего владельца, но Судьба пошла гораздо дальше. Она совершенно утратила элегантность и лёгкость, превратившись в грубый латный доспех.

Последним появился шлем, и в этот раз это был именно шлем открытого типа, а не диадема. Тело Фалькона оказалось более чем на 80% покрыто новой толстой броней, и клыки Ёрмунганда с громким звоном отскочили от неё.

Энеми Легендарного класса издал полный ненависти рёв и вновь попытался зажевать Фалькона, попутно заливая его слюной. Он рассчитывал, что та сможет разъесть броню и аннулировать эффект.

Но поверхность брони помутнела лишь на мгновение, после чего сразу вернулась к хромированному блеску, отказываясь ржаветь. Цвет её в точности соответствовал цвету собственной брони Фалькона.

Хром находился в самом центре металлического спектра, не относясь ни к благородным металлам, ни к простым. Это значило, что у него нет надёжной защиты ни от физических атак, ни от особых. У него лишь одно ярко выраженное свойство — практически полная устойчивость к коррозийным атакам.

Удивительным образом не имевшая своего сознания «Броня» почуяла это свойство и вобрала его в себя — иначе это невозможно объяснить. Но Фалькон не хотел задумываться о теории происходящего.

Словно ведомый чем-то, он поднял руки и ухватился ими за гигантские клыки, высекавшие искры из его груди.

В груди его резко что-то вспыхнуло.

За 11 месяцев реального времени и 5 лет субъективного он почти никогда не ощущал это чувство. Тоска по Шафран Блоссом и отчаяние от её смерти выковали в нём новую эмоцию… ярость.

— У-у… а-а… — пробился хриплый голос из его горла.

Даже в реальности Хром Фалькон никогда не злился. Он всегда слушал взрослых, угождал всем вокруг и никогда никому не перечил.

Именно поэтому, когда его друг по детскому саду перешёл в ту же школу, что и он сам, а затем немедленно стал мишенью школьных задир, Фалькон молча отстранился от него. Он отвёл взгляд, зажал уши и ждал, пока кто-то решит за него проблему. Но не успел он дождаться, как его бывшего друга не стало.

Он должен был хотя бы разозлиться. На тех детей, что возглавляли травлю. На учителей, которые ничего не замечали. И на себя самого, за то, что он делал вид, что ничего не видит. Но он не сделал этого. Он всегда лишь запечатывал свои чувства и воспоминания в маленьких камешках и хоронил их глубоко в своём сознании.

— У-у… а-а-а-а… — вновь послышался искажённый голос.

Он ощущал, как эти камни начали трескаться, выпуская на волю запечатанный в них жар.

Пальцы его со звоном превратились в огромные когти. Их острия начали впиваться в клыки Ёрмунганда. Броня на руках и плечах становилась всё угловатее и толще.

Он понял, почему эти тридцать человек предали их, послав фальшивое письмо о желании вступить в новый легион. Вовсе не потому, что они хотели избавиться от «нечестного» Усиливающего Снаряжения.

Они сделали это, потому что Шафран Блоссом отличалась от них. У неё была и мечта, и сила, способная воплотить её в реальность.

— Но… вы ведь…

«Вы ведь не только игроки в Брейн Бёрст. Вы должны были так или иначе ощутить на себе, что значит отторжение в реальном мире. Вас не приняли в коллектив, и именно поэтому вы, гонимые моральными травмами, пришли в Ускоренный Мир. И, несмотря на всё это, вы готовы отторгать в этом мире других людей? Вы готовы бросать камни в тех, кто не похож на вас?»

— Фран… хотела построить дом… для таких как вы…

Ярость, поднимающаяся из глубин сердца, начала покрывать его руки тусклым светом.

Но эта энергия не стремилась ничего освещать. Это отрицательные импульсы, убивающие свет и тепло.

Аура тьмы.

Дуэльные аватары могли испускать такой постоянный свет только во время активации спецприёмов. Однако заполненная почти до предела шкала энергии Фалькона не убывала.

Но он не замечал этого, продолжая отплёвываться словами.

— Чтобы вы… могли играть в этом мире вечно… не боясь потерять все очки… Фран хотела…

Клыки Ёрмунганда, пробитые когтями Фалькона, оторвались от его тела. Чудовище отчаянно сверкало глазами и извивалось, но покрытый тёмной аурой аватар не двигался.

— Лишь… этого!!! — послышался леденящий душу рёв.

Фалькон услышал, как в его сердце разом разбились все камни, в которых таились его эмоции.

Ярость. Накопленная до этого самого момента подавленная ярость ко всему на свете кружила по его аватару, пробиваясь наружу в виде ауры пустоты.

Волны тьмы словно превратились в осязаемое оружие. Шкура червя дрожала и трескалась, когда касалась их. Верхняя часть рта истошно ревущего Энеми начала рваться.

— А-а… а-а-а… а-а-а-а-а!!! — послышался искажённый металлическим отзвуком вопль, и Фалькон широко развёл сжимавшие клыки руки в стороны.

Голову Ёрмунганда с неестественным звуком разорвало напополам. Почти все глаза немедленно лопнули, и из пустых глазниц фонтанами хлынула вязкая жидкость. Фалькон, не обращая на это внимания, пробивал открывавшиеся раны ладонями, хватался за мягкие внутренности и продолжал разрывать Энеми.

Когда ноги Фалькона коснулись земли, адского червя уже почти разорвало на две части. Правая половина немедленно попыталась скрыться в гнезде, но Фалькон схватил её когтями правой руки, а левую половину прижал к земле ногой. Он напряг все свои силы… и немедленно разорвал червя до самого хвоста.

Изодранное тело Энеми начало мерцать, а затем рассыпалось на тысячи осколков.

Спецэффекты от взрыва накрыли весь кратер, и в самом его центре тут же материализовался длинный, тонкий объект. Длинный меч с чистым белым лезвием, словно выкованным из кристалла и светившимся изнутри, подобно звезде. Награда за убитого Энеми. Фалькон тут же протянул руку к мечу и ухватился за рукоять.

Меч мгновенно превратился в маленькую карту и исчез. В верхней части поля зрения появилось системное сообщение:

«YOU HAVE RECEIVED ENHANCED ARMAMENT “STAR CASTER”».

Скрипучий голос прошептал:

— Экипировать «Стар Кастер».

В правой руке тут же появился божественный клинок. Но аура тьмы немедленно окутала его, начав искажать как цвет, так и облик. Прозрачный кристалл стал хромировано-серебристым. Прямое лезвие зловеще изогнулось, стало вдвое шире и толще. На мече появились выступы, похожие на когти.

Взяв обновлённый меч в обе руки, он выставил его перед собой.

В отражении хромированного лезвия показался дуэльный аватар. Но это был уже не Хром Фалькон с его элегантным дизайном и круглым шлемом. Эта фигура воплощала материализовавшуюся волю к разрушению.

От старого облика осталось лишь одно — под открытым шлемом все ещё была видна старая гладкая маска. Но аура тьмы тут же сфокусировалась на шлеме, начав покрывать его лицо визором.

Фалькон моментально понял, что, как только это случится, прежним он не станет никогда.

«Возможно, моё превращение опечалит Фран.

Но… её больше нет в этом мире.

Наконец, пришло время отбросить имя Хром Фалькона. Я похороню его прямо здесь, вместе с Шафран Блоссом. Вместе с её мечтами, её добротой и её заботой.

Именно здесь, в этом кратере, их отторгли пришедшие сюда игроки. Им не нужен мир, они хотят войны. Они не хотят протягивать руку друзьям, они хотят отбирать у них жизни. Им не нужна любовь, они хотят гнева и ярости. А раз так…

Они их получат.»

Он занёс клинок над головой и, продолжая излучать неистовую ярость, ещё раз проревел:

— О-о… о-о-о-о!..

По металлической земле начали бить чёрные молнии, испускаемые аурой тьмы. Вокруг его ног начали расходиться трещины. Земля задрожала. Рёв земли слился с рёвом Фалькона:

— О-о-о… о-о-о-а-а-а!!!

Он ощутил, как его бесконечно усиливающаяся ярость словно начала заражать саму игровую систему. Но это была не просто галлюцинация. Он увидел, как что-то замерцало в верхнем левом углу. Там находились две строчки, сообщающие об экипированном Снаряжении. Слова «THE DESTINY» и «STAR CASTER» исказились, съехали со своих строк и расплавились.

Строки слились в одну. Новое слово гласило:

«THE DISASTER».

— Гр-р… р-р-ра-а-а-а!!!

Этот вопль издал уже не человек. Это яростный клич голодного зверя.

Послышался громкий лязг. На его лицо навсегда опустился визор.

Мир накрыл бледно-серый фильтр. Но качество изображения одновременно с этим резко скакануло вверх. Он видел лица каждого из аватаров, стоящих на границе кратера. Он видел смесь из сомнения, изумлённости и беспокойства. Но их чувства, их мысли уже ничего не значили для Фалькона. Игроки стали лишь целями, которые он должен истребить. Глаза за визором сузились, выбирая свою первую жертву.

Вдруг, когда он остановился взглядом на одной из точек, до ушей его донеслись перешёптывания людей, такие отчётливые, словно они шептали в микрофон.

— …овья и энергии полностью восстановились. Энергия не тратится. Можно с уверенностью сказать, что это то самое явление оверрайда Основного Визуализатора через контур воображения.

Голос принадлежал крохотному аватару с четырьмя огромными линзами на лице. В ответ послышался голос таинственного чёрного пластинчатого аватара, удерживавшего своей техникой Фалькона и Блоссом:

— Как мы и предполагали, эмоциональный взрыв вызывает это явление гораздо быстрее по сравнению с глубокой концентрацией. Вопрос в том, можно ли им управлять.

Четырёхглазый аватар кивнул.

— Это точно. Ах, да, ещё этот случай практически подтверждает теорию о том, что люди, обладающие Сердечной Бронёй определённой силы, становятся металлическими аватарами. Правда, мой Анализ не может ничего сказать по поводу того, является ли этот синтез характеристической особенностью Звёздного Снаряжения, или же это свойство металлических аватаров.

— Хм… по возможности, конечно, хотелось бы поизучать его подольше…

Тут раздался ещё один голос из-за их спины:

— Вайс, ты можешь задержать его?

Этот голос не содержал в себе ни единой примеси. Он казался чистым, словно талая вода, и звучал так сладко, что Фалькон тут же понял, что он принадлежал тому аватару, что всё это время насильно воскрешал Блоссом. Он тут же напряг взгляд и попытался рассмотреть его, но таинственное свечение скрывало от него эту фигуру.

— Я попробую, — ответил пластинчатый аватар, кивнул головой и поднял левую руку.

Пластины, из которых была составлена рука, тут же скользнули в землю. В следующее мгновение за спиной Фалькона беззвучно возник чёрный крест и попытался пригвоздить его к себе таинственной силой.

Но…

— Гр-р-ра-а!.. — кратко прорычал он, а затем взял меч в правую руку и размахнулся им назад.

Крест разбился словно стеклянный. Из плеча владельца креста тут же брызнули искры, означавшие получение урона.

— Ой. Впечатляет, нормальными техниками его не удержишь, — прошептал пластинчатый аватар. Фалькон продолжал внимательно смотреть на него.

Он многого не понимал из их разговора, но одну вещь знал совершенно точно. Именно они спланировали всё это. Они вызвали Шафран Блоссом сюда ради каких-то своих целей и издевательски расправились с ней «бесконечным истреблением».

А значит, они и должны стать первой добычей.

Ухватившись за меч обеими руками, он высоко занёс его над головой и, не обращая внимания на засуетившихся вокруг кратера аватаров, сделал шаг в сторону чёрного пластинчатого аватара. Одновременно с этим он беззвучно произнёс:

«Флэш Блинк.»

Одновременно с телепортацией он опустил клинок, под корень отрубая вторую руку чёрного аватара. Но на лице противника, если это, конечно, можно было назвать лицом, не проскочило никаких чувств. Он лишь отступил на шаг, а затем его тело вдруг распалось на части.

Эти части тут же соединились в две большие пластины, окружившие собой стоявшего рядом четырёхглазого аватара и находящуюся чуть позади окутанную светом фигуру. А затем, подчиняясь неведомой логике, плиты сошлись, соединившись в одну.

Последняя плита тут же начала погружаться в тень на земле. Фалькон попытался разрубить её горизонтальным ударом, но отсёк лишь крохотный фрагмент с самого верха. Плита полностью погрузилась в землю, оставив за собой лишь несколько маленьких волн. Они тут же утихли, и больше на поле об этих трёх аватарах ничего не напоминало.

— Гр… р-р… — обиженно прорычал он, поняв, что упустил врага.

Прошло несколько секунд.

Фалькон ощутил лёгкий удар и услышал оглушительный звон.

Он медленно повернулся. Перед ним стоял синий дуэльный аватар среднего роста. В руках он держал два оружия ближнего боя, одно из которых напоминало деревянный меч, а второе — стальной. Его лицо казалось до боли знакомым, если не сказать родным. Это один из немногих оставшихся в живых игроков первой волны, а его клинки могли разрубить даже броню Хром Фалькона.

Но теперь этот удар не оставил на его плече даже царапины.

По лицу аватара было видно, что он не мог поверить в происходящее. Он пытался что-то сказать Фалькону, но тот даже не удосужился вспомнить его имени, равнодушно взмахнув покрытым тёмной аурой мечом.

Холодный воздух содрогнулся от тяжёлого звука. Мечи вывалились из рук аватара на землю, а затем верхняя половина его тела свалилась на землю. Нижняя часть начала заваливаться чуть позже, но зависла в воздухе, а через мгновение останки синего аватара рассыпались на осколки, оставив после себя похожий по цвету огонёк.

Собравшиеся здесь игроки — без сомнения, одни из самых высокоуровневых на тот момент, но это зрелище заставило каждого из них содрогнуться. Послышались перешёптывания:

«Что всё это значит?»

«Мы на такое не подписывались…»

Голоса становились всё громче, а затем…

— Чёрт… бежим!!! — крикнул кто-то, и они бросились бежать, словно вода, прорвавшая плотину.

Им нужно было пробежать совсем немного — точка выхода у парковки Сибауры находилась лишь в нескольких десятках метров. Но…

«Флэш Блинк», — пронеслась мысль в голове Фалькона, и через мгновение тёмно-серебряная броня появилась точно перед убегающими игроками. Взмах меча. Три головы упали на землю.

— А… а-а… а-а-а-а-а!!!

Крики. Вопли. Кто-то продолжал попытки прорваться к выходу. Кто-то решил укрыться в зданиях. Кто-то даже пытался контратаковать. Но клинок тьмы настигал каждого из них без исключения и уничтожал каждого аватара одним взмахом.

Фалькона вела в бой уже не ярость. Им двигала решимость, возвысившаяся даже над ненавистью и жаждой отмщения. Решимость проклясть этот мир.

Решимость уничтожить его.

Если бы игроки будущих лет, ставшие к тому времени называть себя бёрст линкерами и многое узнавшие о тайной логике, на которой работал Брейн Бёрст, увидели эту сцену, они бы описали её так: тёмная аура — это Оверрей, воплощение чистой негативной Инкарнации. Сильнейшее эмоциональное отрицание этого мира родило в Фальконе волю к разрушению всего и вся с помощью тёмной стороны Системы Инкарнации.

Меньше чем через минуту резня подошла к концу, и вокруг кратера остались лишь подрагивающие огоньки.

Хромированный разрушитель вонзил окровавленный меч в землю и замер.

Он ждал окончания таймера воскрешения.

В тот самый день свыше тридцати игроков навсегда покинули Ускоренный Мир.

Лишь одному из тех, кто был у кратера, повезло добраться до портала живым. Он и рассказал об ужасном происшествии — о том, что Хром Фалькон призвал кошмарную броню и убил всех его товарищей. Естественно, поначалу в эту историю мало кто поверил.

Но каждый, кто вызывал Фалькона на бой после того дня, погибал в дуэли от одного взмаха его клинка. Все они были вынуждены признать правоту выжившего.

Ужасное бедствие снизошло на Ускоренный Мир через год после его рождения.

Со временем, игроки перестали называть разрушителя по его старому имени. Половина его имени слилась с названием экипировки, и с тех пор его прозвали…

«Хром Дизастер».

Тьма.

Свет прожектора.

Кольцо света выхватило фигуру рыцаря в тёмной металлической броне, держащего в руках зловещий клинок.

Он стоял на коленях, весь покрытый глубокими ранами и трещинами. Даже меч выглядел истерзанным.

Чтобы довести его до такого состояния, сильнейшие игроки Ускоренного Мира бесконечно вызывали его на дуэли, периодически прибегая к режиму «Королевской Битвы», чтобы истощать его.

Но разрушитель ни разу не отказал никому из них в дуэли. Более того, на него не действовало даже правило «не более одной дуэли за день». Большинству игроков даже десять дуэлей в день казались выматывающими настолько, что после такого числа сражений они не могли и пальцем пошевельнуть, но он проводил за день больше сотни битв, постепенно изнашивая свою душу и своё сознание.

Со временем аура, покрывающая его меч, начала тускнеть, броня потеряла былой лоск, но он всё продолжал сражаться. Он начал проигрывать всё чаще и чаще, запас очков неумолимо уменьшался, и пришёл тот день, когда он встретил свой конец в финальной битве на неограниченном нейтральном поле.

Скорчившегося на земле рыцаря окружило кольцо дуэльных аватаров, постепенно надвигающихся на него.

Все они достойно назывались сильнейшими игроками того времени. Среди них было даже несколько Монохромов, управляющих огромными Легионами.

Умирающий разрушитель опёрся на меч и поднялся на ноги.

Сквозь разбитый визор проглядывала гладкая поверхность старой маски.

И эта маска обратила свой взор в небо Ускоренного Мира.

«Сегодня я, игрок, которого раньше называли Хром Фалькон, исчезну из этого мира.

Если слухи про стирание или модификацию памяти окажутся правдивы, я забуду всё, что относится к Ускоренному Миру… даже Шафран Блоссом, которую так сильно любил. Я снова стану второклассником, не знающим даже тех слов, что сейчас произношу.

Но мой гнев, моя печаль и моё отчаяние останутся.

Ни я, ни Блоссом не просили власти. Мы никогда не задумывались о том, чтобы править Ускоренным Миром с помощью силы Брони. Мы лишь хотели, чтобы все игроки смогли жить в этом мире вечно. Большего нам не было нужно.

Поверхность Брони не зря была зеркальной — каждый видел в ней лишь отражение своих собственных желаний. Будь то жажда власти, силы или разрушения.

Но силу жаждали они. Они, те, что раз за разом убивали Шафран Блоссом чудовищным методом.

А теперь задумайтесь.

Моя ярость и страдания Блоссом останутся в этой броне, в «Бедствии». Однажды её найдёт кто-то другой, движимый неутолимой жаждой силы. Он будет атаковать бёрст линкеров, уничтожать их, жрать. Пожирая их, он будет впитывать их силу и становиться всё могущественнее. Пока не останется один. Пока не наступит день, когда он будет в одиночестве стоять посреди опустошённой земли Ускоренного Мира.

Потому что именно такова ваша мечта.

Будь проклят и осквернён этот мир. Пусть я исчезну сам, но ненадолго. Мои гнев и ненависть будут вечно возрождаться в нём.»

Тьма.

Flash Blink, Мгновенный Скачок. Resurrect by Compassion, Воскрешение через Сострадание. Petal Shelter, Убежище из Лепестков Звездомёт.