↓ Назад
↑ Вверх
Ранобэ: Ускоренный мир
Размер шрифта
14px
Ширина текста
100%
Выравнивание
     
Цвет текста
Цвет фона
«

Том 25. Глава 4

»

Харуюки содрогнулся с такой силой, что проснулся.

Он пару раз моргнул, не вставая с кровати. Кондиционер работал под присмотром домашнего сервера и держал температуру и влажность точно на заданном уровне, но лоб и грудь всё равно покрылись потом.

Он ждал, пока сердце перестанет бешено колотиться, и пытался вспомнить, что за ужасный сон ему приснился. Но в голове осталась лишь едкая смесь из страха, отчаяния и безнадёжности. Вскоре и эти слабые отзвуки затухли.

Медленно выдохнув, Харуюки сел. Он так и не надел нейролинкер, поэтому пришлось посмотреть на часы на столе. Жидкокристаллический экран показывал семь минут одиннадцатого. Уснул он примерно в шесть утра, так что проспал всего четыре часа.

Как ни странно, он чувствовал себя выспавшимся. На самом деле он ещё поспал четыре часа до начала тренировок с Центореа Сентри, так что в сумме получалось восемь. Черноснежка приказала Харуюки как следует отдохнуть, поэтому назначила собрание Легиона на три часа дня, но ему не хотелось тратить всё оставшееся время на сон.

Несмотря на кошмар, отдых отчасти сгладил эмоции от бесконечного истребления. Отодвинув их на второй план, Харуюки слез с кровати, нашёл сменную одежду и направился в душ.

По пути он надел нейролинкер. Как только на фоне полутёмного коридора появился виртуальный рабочий стол, Харуюки едва не захлестнула лавина оповещений о пропущенных вызовах и сообщениях. Торопливо открыв их, он обнаружил письма не только от товарищей по Нега Небьюласу, но и от бёрст линкеров из других Легионов, которые писали с анонимных почтовых ящиков. Их любопытство не удивляло — новостей не было с тех самых пор, как Тескатлипока похитил Сильвер Кроу.

Хотя Харуюки казалось, что Черноснежка, Фуко и Тиюри всех уже оповестили, он всё равно остановился и открыл почтовое приложение. Набрав: “Извините, что так поздно пишу, но со мной всё хорошо. Подробности потом”, Харуюки разослал это сообщение по всем адресам, с которых получил письма.

Следующей остановкой стала расположенная по левую руку дверь, ведущая в спальню матери. Харуюки сосредоточил на ней взгляд, и появилась голографическая метка: “В комнате / Спит”. Похоже, за эти несколько часов мать успела вернуться домой. Он дошёл до конца коридора и открыл правую дверь, стараясь не шуметь.

Стоило сделать первый шаг в светлый зал, как над обеденным столом выскочило окно с сообщением от матери. Подойдя, он прочитал:

“Я съела из холодильника один тортилья-ролл. Буду дома сегодня и завтра до обеда, так что обязательно покажи черновик речи для выборов в школьный совет”.

— А-а… — протянул Харуюки, закрывая окно, и направился на кухню.

Там он выпил стакан холодного ячменного чая и пошёл в ванную, где, сидя под горячим душем, задумался о школьных выборах.

Две недели назад Икудзава Маю, староста их 2-С класса, предложила Харуюки и Такуму выдвинуться вместе с ней на выборы следующего состава школьного совета.

Выборы в совет в средней школе Умесато были не совсем обычными. В большинстве школ председателя, зампредседателя, секретаря и бухгалтера выбирают отдельно, однако в Умесато они все выдвигаются одной командой. Иначе говоря, будущий председатель ещё на этапе выборов должен проявить себя как искусный кадровик и менеджер. Можно сказать, это правило как нельзя лучше подходило школе, которой управляла крупная образовательная корпорация.

Харуюки прекрасно понимал, почему Маю пригласила в свою команду Такуму. Звезда секции кэндо, отличник, обладатель покладистого характера и приятной внешности — Такуму действительно был безупречным кандидатом. С другой стороны, Харуюки не мог особенно похвастаться оценками, совсем не блистал спортивными достижениями и отличался косноязычием и полнотой. Он несказанно удивился тому, что Маю выбрала в напарники, казалось бы, самого бестолкового одноклассника, и даже начал относиться к девушке с подозрением. Но оказалось, что Маю впечатлили усилия Харуюки, когда он доводил до ума экспозиции в дополненной реальности, которую их класс готовил на культурный фестиваль, а также его старания на посту председателя комитета по уходу за животными.

Однако ноша члена школьного совета всё равно виделась Харуюки слишком тяжёлой; к тому же он боялся, что в случае согласия потопит команду на выборах. Поначалу он думал отказаться, но поменял своё мнение после разговора с Такуму и Черноснежкой.

Ключом к этому стал заданный Черноснежкой вопрос:

“Ты размышляешь о том, есть ли смысл прилагать усилия, если они не приводят к результату?”

Да, именно это Харуюки твердил себе всю жизнь. Он всегда полагал, что лучше вообще не пытаться, чем терпеть позорную неудачу. Однако новые знакомства и события в Ускоренном Мире постепенно излечили его от трусости.

Он научился стараться ради себя и ради других. Стараться, просто потому что хочет и потому что никакие усилия не пропадают даром.

Поэтому, когда накануне последнего дня учёбы Харуюки встретился с Икудзавой Маю на школьной крыше, он принял её предложение.

И раз он сказал “да”, то теперь должен был засучить рукава и взяться за дело. Предвыборная кампания начиналась лишь во втором триместре, но даже подготовка к ней — гора работы. Нужно поскорее написать черновик, о котором напомнила мать, но самое главное — найти четвёртого члена команды. Маю, конечно, и сама вовсю занималась поисками, но просила сказать, если появится кто-то на примете. И раз так, неплохо бы предложить ей хотя бы одну кандидатуру во время следующей встречи…

По ходу раздумий Харуюки успел помыться, ополоснуться и выйти из ванной. Вернувшись в комнату, он ещё раз посмотрел на часы и натянул школьную форму. Затем открыл приложение для голографических записок, создал там новую с текстом: “Ушёл в школу по комитетским делам. Черновик пока не написал, нужно больше времени” и направился на кухню. Там Харуюки открыл холодильник, взял один из трёх оставшихся тортилья-роллов и заодно маленький контейнер, спрятанный в уголке верхней полки.

Развернувшись, он подошёл к раковине, сунул тортилья-ролл в рот, открыл крышку контейнера…

— А! — воскликнул он, едва не выронив ролл.

Еле успев вновь поймать его зубами, он посмотрел внутрь контейнера.

На важной марле лежали бледно-коричневые овалы миллиметров семь в длину — вишнёвые косточки. Они появились там седьмого числа, когда Нико и Черноснежка неожиданно пришли к нему домой переночевать. После ужина Харуюки предложил девушкам в качестве десерта вишню, которую прислал дедушка со стороны матери. Нико так понравилось это угощение, что она предложила посадить несколько косточек.

Плодовые вишни обычно разводят с помощью прививания, а вырастить целое дерево из косточки крайне трудно. Чтобы она проросла, нужны влага и прохлада, а вовсе не июльская жара. Вот почему они взяли двенадцать косточек, вымыли, высушили и выложили на влажную марлю. Харуюки держал её в контейнере в холодильнике и каждый день аккуратно добавлял воду…

И лишь теперь, спустя две недели полного безразличия со стороны косточек, на трёх из них появились крошечные корешки, похожие на налипший мусор. Зимний климат холодильника наконец-то пробудил их, и они начали прорастать.

— Ого… Получилось, — пробормотал Харуюки, хотя на самом деле ему уже удавалось прорастить вишнёвую косточку несколько лет назад.

В тот раз он немедленно посадил росток в горшок и выставил на балкон, но то ли земля попалась бедная, то ли Харуюки слишком усердно поливал его, но дальше дело, увы, так и не пошло. Пойдёт ли на этот раз?..

Он взял ещё один маленький контейнер, расстелил на дне влажную марлю и осторожно выложил на неё три проклюнувшиеся косточки. Затем накрыл их другим куском марли и закрыл крышкой. Немного подумав, Харуюки взял термопакет и положил контейнер внутрь вместе со льдом в герметичной упаковке. Наконец, он налил в многоразовую бутылку немного чая со льдом и направился ко входной двери. Харуюки перевесил школьную сумку с вешалки на плечо и спрятал в неё бутылку и термопакет. Затем надел висящую на другом крючке бейсболку, обулся в сетчатые кроссовки и тихо открыл дверь.

Хотя было ещё утро, из коридора сразу же повеяло обжигающим жаром. Обычно он вызывал у Харуюки желание немедленно захлопнуть дверь, но сейчас радостное предвкушение подсказывало, что летняя жара — это не так уж и страшно.

Выйдя в коридор, он побежал к лифту, услышав, как за спиной щёлкнул автоматический замок.

Хотя он старался идти в тени, к воротам средней школы Умесато всё равно пришёл весь мокрый от пота.

Войдя на территорию школы, он остановился, достал из сумки полотенце и вытер лицо и затылок. Затем, немного обсохнув, продолжил путь к задней стороне второго — или старого — школьного корпуса.

Дорожка между бетонным забором и высокой стеной здания привела его к открытому участку на самом углу территории. Мало кто из школьников вообще знал об этом внутреннем… вернее, заднем дворе. Он был окружён бетоном с двух сторон и стеной корпуса с третьей, но всё равно казался залитым солнечным светом.

На севере заднего двора виднелась дощатая постройка длиной и шириной четыре метра и высотой два с половиной. Конечно, она казалась крошечной на фоне школьных корпусов, но, с другой стороны, шестнадцать квадратных метров — это больше, чем комната Харуюки.

Когда он подошёл поближе к постройке, звуки его шагов привлекли внимание девушки, подметавшей листья.

— О, председатель? Разве сегодня твой день? — спросила она, поднимая голову.

Её звали Идзеки Рейна. Она тоже состояла в комитете по уходу за животными и была в нём подчинённой Харуюки.

В обычные школьные дни она выглядела дерзко и броско, но сейчас благодаря спортивной форме, белой кепке и собранным в хвост волосам стала удивительно похожа на спортсменку. Харуюки на ходу взмахнул рукой, остановился перед Рейной и ответил:

— Нет, я дежурил вчера и буду дежурить завтра… но мне всё равно делать нечего.

Лишь совсем недавно он научился говорить с этой девушкой, не запинаясь. “А ведь раньше я её так боялся…” — тайком подумал Харуюки. Рейна пару раз моргнула, затем широко улыбнулась.

— Это тебе-то делать нечего? Председатель, откуда у тебя вообще на каникулах свободное время с таким-то гаремом?

— Гаре… Н-нет-нет, ты всё не так поняла!

— А-ха-ха! О да, вот такая растерянность тебе больше к лицу.

Рейна расхохоталась, а из постройки вдруг послышались хлопки.

Харуюки посмотрел через железную сетку, игравшую роль передней стены, и увидел африканскую зорьку по имени Хоу, машущую крыльями на насесте. Он уже достаточно хорошо знал питомца, чтобы понимать — тот не сердится и не нервничает, а просто приветствует его.

Комитет по уходу за животными был основан всего месяц назад как раз для ухода за Хоу, а Харуюки стал его председателем почти случайно. Помимо Рейны в комитете состоял ещё парень по имени Хамадзима, но он пришёл лишь в первый день работы и с тех пор не появлялся. Возможно, Харуюки как председатель должен был как-то повлиять на него, но его бросало в дрожь и холодный пот от одной мысли о том, чтобы прийти в класс Хамадзимы и вслух отчитать его за лень и пренебрежение обязанностями.

“Пока что обойдёмся без него”, — принял Харуюки решение, в котором соединились оптимизм и пессимизм.

— Что-то сегодня жара просто ужасная, — Рейна вытерла лоб. — А Хоу не страдает от такой погоды?

— Ну-у, эти совы родом из Африки, они привычные к жаре. Но я, конечно, тоже переживаю…

Они дружно посмотрели в клетку. Заметив их взгляды, Хоу перестал ковыряться в перьях и уставился на Харуюки большими оранжевыми глазами.

“Еда?” — спросил он поворотом головы.

“Нет, рано ещё”, — телепатией ответил Харуюки и посмотрел на Рейну.

— Клетка просторная и продуваемая, в ней есть большой тазик с водой для купания, так что, по-моему, достаточно просто регулярно проверять состояние Хоу… Но лучше спросим у Синомии, когда она придёт. Она не говорила, когда сегодня будет?

— В полдвенадцатого. Наверное, уже идёт.

— Ясно. Тогда давай я помогу с уборкой.

— Спасибо, председатель.

Увидев, что лоб Рейны вновь вспотел, Харуюки достал из сумку бутылку и протянул девушке.

— Вот, это ячменный чай. Попей, если хочешь. А, я сам ещё не пил, не волнуйся.

— А-ха-ха, я не брезгую, даже если кто-то отпил до меня!

Рейна хлопнула Харуюки по плечу, поблагодарила за чай и открутила крышку бутылки. Он тем временем отошёл к заднему входу в старый корпус и поставил сумку на лестницу. Затем открыл будку и достал щётку и шланг с насадкой.

Подключив шланг к водопроводному крану рядом с клеткой, Харуюки зашёл внутрь и предупредил Хоу, что сейчас будет убираться. Он вынес разложенные под насестом водостойкие прокладки, затем большой тазик для купания и начал поливать пол из шланга. Почти весь помёт доставался прокладкам, поэтому клетка особенно не пачкалась. Утай уверяла, что её достаточно мыть раз в неделю, но Харуюки считал, что Хоу приятнее жить в чистом доме.

Затем пришло время выскрести щёткой всю лишнюю воду, грязь и перья. Снаружи клетка казалась маленькой, но внутри шестнадцать квадратных метров ощущались совсем по-другому. Харуюки медленно ходил с юга на север и с севера на юг, не выпуская из левой руки щётку, а из правой шланг.

Он усердно работал, пока под ногами не остались лишь коричневые, слегка влажные доски, а снаружи не послышался голос Рейны:

— Привет, суперпредседатель!

Харуюки не видел “суперпредседателя”, но перед глазами открылось окно чата.

“UI> Доброе утро, Идзеки.”

Хоу захлопал крыльями, хотя не должен был видеть чат.

— Вот теперь точно еда, — прошептал Харуюки сове и вышел из клетки.

Напротив Рейны стояла Синомия Утай. Она носила белое платье — форму начального отделения частной академии Мацуноги, школы-сестры Умесато. Идзеки Рейна называла Утай суперпредседателем, поскольку именно та обратилась в администрацию Умесато с просьбой организовать этот комитет.

Утай приподняла белую широкополую шляпу, увидела выходящего из клетки Харуюки и недоумённо моргнула.

“UI> Ой, я думала, Арита дежурит завтра.”

— Так и есть, но…

Разумеется, за Хоу требовалось ухаживать даже во время летних каникул, а поскольку в комитете, включая Утай, состояли всего три человека, то Харуюки, казалось бы, должен был приходить раз в три дня… Но на деле они с Рейной ходили через день, а Утай — ежедневно. Дело в том, что только у Утай получалось кормить Хоу. Конечно, сова принимала корм и из рук Харуюки, но только в присутствии девочки. Поэтому он решил из солидарности приходить в школу как можно чаще, а не только в дни дежурства.

Однако вслух проговорил другое, чтобы не выставлять напоказ свои мысли:

— Я был свободен, вот и решил прийти, помочь немножко.

“UI> Правда?” — мигом набрала Утай, затем убрала руки с виртуальной клавиатуры, сложила ладони у груди и на миг нахмурилась.

Через миг Харуюки понял, в чём дело.

Утай, она же Ардор Мейден, тоже была в парке Китаномару неограниченного нейтрального поля и своими глазами видела, как Тескатлипока унёс Сильвер Кроу. После этого Черноснежка или Фуко сообщили ей, что Харуюки отключён от сети и находится в безопасности, но девочка до сих пор не знала, в каком положении он оказался.

Харуюки выронил щётку и шланг, подошёл к Утай и обнял её маленькие ладони.

— Мей… Синомия, со мной всё хорошо. Извини, если заставил волноваться… но всё и правда хорошо.

Утай на миг вытаращила глаза, слегка порозовела и кивнула. Её губы содрогнулись, будто пытаясь озвучить ответ, но Харуюки не услышал ни звука. Его подруга страдала от эфферентной афазии, поэтому не могла разговаривать в реальном мире и пользовалась чипом мозговой имплантации, чтобы общаться через чат. Однако сейчас он держал её за руки, и она не могла печатать.

— Ой… П-прости!

Выкрикнув слова извинения, Харуюки чуть ли не отпрыгнул спиной назад. Он собирался ещё раз попросить прощения, но Утай вскинула руки и закивала. Но не успел он расслабиться, как за правым плечом раздался голос Рейны:

— Ай-яй-яй, председатель. Нехорошо домогаться младшеклассниц.

— Домо… Я н-ничего не делал! — торопливо возразил Харуюки ухмыляющейся Рейне, подбирая с земли щётку и шланг.

Он ещё раз посмотрел на Утай, мысленно пообещав ей рассказать все подробности во время собрания Легиона и подошёл к клетке.

Харуюки перетащил прокладки и тазик к крану. Первым делом он разложил прокладки на земле, поменял насадку на шланге и тщательно вымыл их тугой струёй. Благодаря водостойкому покрытию они быстро очистились, и Харуюки оставил сушиться под солнцем, а сам взял губку и принялся намыливать тазик.

Пока он работал, Рейна закончила подметать листья и полоть сорняки. Когда они закончили и сложили все инструменты в будку, Утай как раз надевала кожаную рукавицу. Хоу в клетке громко захлопал крыльями, почувствовав, что уж теперь-то его точно покормят.

Застегнув рукавицу, Утай вошла в клетку первой. Дождавшись, пока зайдут Рейна с большим контейнером корма и Харуюки с охапкой новых прокладок, Хоу спорхнул с насеста. Он сделал три круга по клетке, затем мягко приземлился на протянутую руку Утай. Девочка погладила сову, нетерпеливо клацающую клювом.

Рейна встала рядом, подняла контейнер на уровень груди и открыла крышку. Внутри лежали багровые куски мяса в виниловом пакете и пинцет. Утай взяла пинцет свободной рукой и подобрала им один из кусков мяса. Стоило поднести его к клюву Хоу, как тот мигом проглотил угощение.

Совы питаются сырым мясом мышей, цыплят и уток. Утай покупала тушки целиком и сама разделывала. Сегодня, судя по цвету и форме кусков, Хоу питался утятиной. Но хотя Харуюки уже начал разбираться в видах мяса, у него до сих пор не было ни малейшего желания заниматься разделкой самостоятельно. Как-то раз он видел, как Утай разделывала замороженную мышь маленьким ножом, и ему понадобилось напрячь все силы, чтобы не отвести глаза. Однако, если он хочет, чтобы у Утай появился хотя бы один выходной, необходимо всё же научиться этому…

Харуюки задумчиво следил за процессом, когда вдруг раздался голос Рейны:

— Слушай, суперпред… Утай. Можно я попробую?

Утай замерла и посмотрела на Рейну. Затем тепло улыбнулась и кивнула.

Девушка взяла протянутый пинцет, схватила им маленький кусок мяса и осторожно поднесла к клюву Хоу.

До сих пор сова ела с огромным аппетитом, но теперь вдруг отвернулась. Большие глаза уставились на Рейну, а перья угрожающе встопорщились.

Когда-то бессовестный прошлый хозяин Хоу выбросил его из дома. Утай нашла полуживую сову во дворе академии Мацуноги и с тех пор ухаживала за ней. Они не сомневались, что Хоу не сбежал сам. Благодаря закону о защите о животных все питомцы должны иметь подкожные идентификационные чипы, однако у Хоу он был вырезан.

Хоу больше не доверял людям, за исключением своей спасительницы Утай. В последнее время он начал принимать еду из рук Харуюки, но только сидя на руке девочки.

— Не получилось, да? — прошептала Рейна, глядя на шипящего Хоу.

Она уже собиралась убрать мясо обратно в контейнер, но тут Утай обнадёживающе погладила её по спине. Затем девочка посмотрела на Хоу, и её губы вздрогнули.

Харуюки вновь осознал, как тяжело ей приходится. Даже сейчас она не могла ни слова сказать ни Хоу, ни Рейне. Более того, у неё даже не получалось толком двигать губами, чтобы собеседник мог читать по ним слова. Единственным исключением были команды на ускорение, которые она отдавала беззвучным голосом.

Он подумал было обратиться к Хоу вместо неё, но прикусил губы. Пускай Утай молчала, она всё равно пыталась по-своему донести до птицы свои мысли. Не стоило вмешиваться в их молчаливую беседу.

Наконец…

Вздыбившиеся перья начали складываться, а голова повернулась обратно. Пару раз моргнув, Хоу окинул Рейну оценивающим взглядом.

Ладонь Утай на спине Рейны слегка сдвинулась, подавая сигнал. Девушка робко подняла руку, вновь поднося мясо.

На этот раз Хоу не стал ни отворачиваться, ни шипеть, но всё равно не спешил клевать. Сова раскачивалась взад-вперёд, не решаясь побороть собственные инстинкты и довериться Рейне. Но наконец птица замерла, покрутила головой… вцепилась клювом в мясо и проглотила его.

Утай снова сдвинула правую руку. Рейна, будто опомнившись, выпрямила спину и взяла пинцетом новый кусок. На этот раз Хоу съел его без колебаний.

Харуюки выдохнул с облегчением и озадаченно всмотрелся в лицо Рейны.

По её щеке бежала маленькая слезинка, ярко блеснувшая в падающем снаружи свете. Девушка плакала от радости.

Безмолвно глядя на неё, он вдруг подумал:

“Надо пригласить Идзеки”.

Им всё ещё не хватало четвёртого человека для выдвижения на выборы школьного совета. Разумеется, эту мысль ещё требовалось обсудить с Икудзавой Маю, да и неизвестно ещё, согласится ли сама Рейна на такое предложение, но Харуюки всё равно захотелось сражаться за голоса избирателей плечом к плечу с этой девушкой… и в случае победы делать с ней общее дело в школьном совете.

Когда они с Маю обсуждали четвёртую кандидатуру, та сказала:

“Хочется человека резкого, вроде вас, Арита-кун, Маюдзуми-кун”.

Харуюки очень удивился такому эпитету и возразил:

“Я ещё могу понять — Таку, но ведь ко мне это никак не относится…”

Однако Маю, даже не поведя бровью, объяснила:

“На самом деле я считаю, у каждого есть что-то, что отличает его от остальных. Но проявить свои отличия очень тяжело. Ты работаешь изо всех сил, не скрывая свои сильные стороны и любимые занятия”.

Идзеки Рейна тоже отличалась открытостью. В этом Харуюки уже успел убедиться, хотя работал с ней в комитете всего месяц и почти не разговаривал на отвлечённые темы.

Наконец наевшийся Хоу взлетел с руки Утай, сделал круг в обратную сторону и вернулся на насест. Рейна вдруг заметила собственные слёзы, вытерла их левым кулаком, посмотрела на Утай и Харуюки и смущённо усмехнулась.

Пробило час дня.

Участники комитета закончили работать и допили бутылку чая. На этом сегодняшнее собрание подошло к концу.

Харуюки проводил взглядом уходящую в раздевалку Рейну, посмотрел в безоблачное летнее небо и мысленно вздохнул…

“UI> Арита, с тобой точно всё хорошо?” — вдруг появилось перед глазами сообщение, вынудив его опомниться и повернуть голову влево.

Утай внимательно смотрела на него из-под широкополой шляпы. Чёрные глаза светились волнением.

— Да, всё в порядке. Честно. Я даже пока не потерял ни одного очка, — торопливо ответил Харуюки, но её лицо осталось мрачным.

Тонкие пальцы затанцевали в воздухе.

“UI> Но поскольку тебя отключили извне, тебе не удалось сбежать из плена, да?”

Девочка сделала небольшую паузу и продолжила:

“UI> Фу уже сказала, что все подробности будут на трёхчасовом собрании. Я понимаю, что если ты всё объяснишь сейчас, то тебе придётся повторяться. Но я, если честно, места себе не нахожу от тревоги. У меня такое чувство, будто где-то незаметно для нас происходят ужасные, необратимые вещи…”

Харуюки прикусил губу, не сразу найдясь с ответом.

Ему было совсем не сложно объяснить одно и то же дважды, если бы это успокоило Утай. Вот только на самом деле он и сам не особенно представлял, как смотреть на своё положение.

Фактически он оказался в бесконечном истреблении, но на этом определённость заканчивалась. Главный вопрос звучал так: для чего Белая Королева похитила Харуюки и столько всего ему рассказала? Поведение Вайт Космос не сулило ей выгоды, потому что никакие слова не убедили бы Харуюки предать Нега Небьюлас и Чёрную Королеву. Но если Белая Королева собиралась лишить его всех очков, то сделала бы это без лишних разговоров.

— Мне очень жаль, что тебе приходится так волноваться обо мне, Синомия, — сказал Харуюки, качая головой. — Но Белая Королева всего лишь отнесла меня в Гранд Кастл и ничего там со мной не сделала. Я понятия не имею, смогу ли сбежать, но в остальном надо мной не висит никаких угроз.

Утай вскинула брови.

“UI> В Токио Гранд Кастл? Почему именно туда?”

— Не знаю… Похоже, это какая-то база Осциллатори… — ответил Харуюки, оживляя в памяти огромный замок.

Вдруг позади послышались чьи-то быстрые шаги. Решив, что это Рейна что-то забыла на заднем дворе, Харуюки развернулся…

— Уф! — воздух вырвался у него изо рта от сильного удара в живот.

Чудом устояв на ногах, он опустил глаза и понял, что в него с разбегу врезалась маленькая фигурка, голове которой подпрыгивали два хвостика рыжих волос, собранных чёрными бантами. Такое сочетание цветов мог выбрать лишь один человек.

— Н-Нико?! — воскликнул Харуюки.

Девочка тут же вскинула лицо, посмотрев на него.

В глазах, казавшихся то зелёными, то карими в зависимости от освещения, блестели слезинки.

— Братик… я так сильно переживала за тебя!

— Э-э, а-а, о-о…

Харуюки так давно не сталкивался с ангельским режимом Нико, вернее, Кодзуки Юнико, что мозг от неожиданности ушёл в перезагрузку. Девочка ещё три секунды смотрела на него мокрыми глазами… пока ехидная улыбка, возникшая на её губах, не перевернула впечатление с ног на голову.

Нико сделала шаг назад, упёрла руки в боки и заговорила на тон ниже, словно став другим человеком:

— А ты, кажись, жив-здоров.

— Ох… — Харуюки вздохнул и ответил: — Не только я, но и мой аватар. Лучше скажи, Нико, что ты тут делаешь?

— Как что? Ты ж сам мне написал, — Нико пожала плечами и подошла к Утай. — Привет, Мейден! Спасибо, что выручила!

“UI> Пожалуйста. И тебе огромное спасибо.”

— Ты выспалась хоть? А то меня до сих пор в сон клонит.

“UI> Если честно, меня тоже. Но я волновалась из-за Ку.”

— Во-во. Интересно же, что с ним, хоть он и сказал, что всё нормально.

Харуюки молча наблюдал за текстово-голосовым диалогом.

Нико, как и Утай, пришла в школьной форме, правда, у неё она состояла из белой блузки с короткими рукавами и тёмно-синей юбки на подтяжках. Вообще, у этих девочек было много общего. Обе учились в начальной школе — хоть и в разных классах, — обе были бёрст линкерами, обе обладали чисто красными аватарами. Он никогда ещё не видел, чтобы они сражались друг с другом, но такая дуэль наверняка бы выглядела как сложнейшая перестрелка.

“Да и вообще, Мей седьмого уровня, а Нико девятого. У них не осталось никаких причин сражаться друг против друга…” — подумал Харуюки.

Нико тем временем договорила с Утай и повернулась к нему.

— Ну что, давай!

— Э-э… Что давать?

— Ты чего?! Я ведь уже сказала, ты мне сам написал.

— А, да, написал…

По пути в школу Харуюки действительно отправил Нико сообщение: “Вишневые косточки проклюнулись, попробую посадить их в школе”. Но он имел в виду…

— Это же просто для информации. Я вовсе не просил тебя приходить…

— Что-о?! Это ведь я предложила вырастить вишню из косточек! Без меня такое событие обойтись не может!

— В-возможно… — пробормотал он и посмотрел на Утай.

Воплощение совести всего отряда и самый юный легионер Нега Небьюласа улыбнулась и напечатала:

“UI> Я не до конца поняла, что происходит, но вместе всегда веселее!”

— Вот именно! Давай скорее решим, где будем сажать!

Нико толкнула Харуюки в живот, и ему оставалось лишь кивнуть.

Увидев три косточки в термоконтейнере, Нико радостно воскликнула:

— Ух ты, корешки!

Затем они вместе с Харуюки отправились на поиски подходящего места. Как сказала всезнающая Сеть, для проращивания семян обычно используется специальный лоток с кучей ячеек, наполненных специальной почвой. Но этот метод обычно использовался для овощной рассады, да и не факт, что магазинная почва подойдёт для вишни, поэтому он решил пока просто посадить косточки в землю и посмотреть, что будет.

Харуюки задумчиво водил взглядом по земле, пока перед глазами не выскочило сообщение:

“UI> Почему бы не здесь, Арита?”

Он поднял голову и видел, что Утай показывает в сторону бетонного забора, возвышавшегося с западной стороны от клетки. Подойдя поближе, Харуюки впервые обратил внимание на несколько находящихся там клумб из естественных камней где-то пятьдесят на восемьдесят сантиметров каждая. Они густо заросли сорняками, поэтому до сих пор он не обращал на них внимания.

Харуюки остановился перед клумбами и посмотрел в небо. Забор находился с запада и во второй половине дня закрывал солнце, но утром и в полдень света должно быть достаточно. Да и не то сейчас время года, когда посадки нужно освещать постоянно — земля может и перегреться.

— Да, неплохое место. Только прополоть надо.

— Втроём мигом управимся! — воскликнула неизвестно когда подошедшая Нико, села на корточки и начала дёргать травму обеими руками.

“Она ещё нетерпеливее, чем я”, — подумал Харуюки, присоединяясь к ней. Утай присела напротив и тоже принялась за работу.

Через несколько минут чёрная почва клумбы очистилась от лишних растений. Земля выглядела в меру влажной и плодородной. Он выкопал три ямки сантиметрах в пятнадцати друг от друга и повернул голову.

— Ладно, Нико. Ты сажай.

— Нас же трое. Давай каждый посадит по одной, — с ухмылкой ответила девочка, достала из контейнера косточку и посадила в правую ямку.

Харуюки выбрал центральную ямку, Утай — левую. Они аккуратно присыпали косточки землёй, затем достали из будки лейку и тщательно полили клумбу. Запахло сырой землёй. В Ускоренном Мире имелись уровни древесного типа вроде “Первобытного леса” и “Луга”, но даже на них нет такого густого духа жизни.

Харуюки перевёл взгляд на Нико, которая молча любовалась клумбой, и тихо сказал:

— Извини, если испорчу настроение, но вырастить вишню на самом деле очень трудно. Даже и проросли только три косточки из двенадцати. Лучше относись к этому просто как к проверке.

— Знаю, — буркнула Нико.

“UI> Тогда давайте вольём в них Инкарнацию”, — напечатала в ответ Утай.

Харуюки изумлённо перевёл взгляд на девочку, которая улыбнулась и продолжила:

“UI> Уверена, Инкарнации трёх высокоуровневых бёрст линкеров хватит, чтобы косточки проросли.”

— Но… у меня только шестой уровень…

— Хорош скромничать, — насмешливо бросила Нико, а когда он вновь покачал головой, ткнула его в живот.

— Харуюки, ты Инкарнацией уже владеешь как Короли… не, это, пожалуй, перебор. Как офицер Великого Легиона.

Под офицерами Великих Легионов понимают, например, “Триплексов” Проминенса, “Бастионов” Грейт Волла и “Элементов” Нега Небьюласа. Он всегда считал их настоящими небожителями и не верил, что сможет одолеть даже в обычной дуэли, не говоря уже об инкарнационной битве.

— Быть такого не может… — Харуюки замотал головой. — Но я буду рад, если ростки взойдут… поэтому вложу в них как можно больше Инкарнации.

— Отлично! — Нико протянула левую руку, которой только что стукнула его по пузу.

Он сжал её одной ладонью, а вторую протянул Утай.

Соединившись в единую цепь, они закрыли глаза перед клумбой и дружно помолились.

“Взойди, маленькая вишня, вырасти и стань большим деревом… чтобы однажды мы могли собраться здесь все вместе и поесть твоих ягод”.

Поскольку Нико впервые посетила задний двор учебного кампуса, то отправилась знакомиться с Хоу. Харуюки тем временем открыл ежедневник комитета, сделал в нём запись о сделанной работе (разумеется, не став писать о Нико) и отправил на школьный сервер.

Они собрали вещи и вернулись на передний двор. Было без двадцати два. До собрания Легиона оставалось восемьдесят минут.

— Кстати, Нико, как ты сюда добралась? Пард на мотоцикле подбросила? — спросил Харуюки.

— Да не, на автобусе, — Красная Королева пожала плечами. — Пард работает в кафе… но сказала, что у неё как раз будет перерыв во время собрания.

— Ясно…

Блад Леопард по прозвищу “Кровавый котёнок” считалась человеком номер два в Проминенсе. В реальном мире её звали Какэй Михая, она трудилась официанткой и даже начала брать на себя функции кондитера в кафе европейских сладостей “Patisserie La Plage” в Нериме. Михая тоже уже ушла на летние каникулы, но кафе работало почти без выходных. Как-то раз она забирала Харуюки на мотоцикле, одетая в форму официантки, но не могла так просто отлучиться посреди рабочего дня, даже во время перерыва.

— Обратно тоже поедешь на автобусе? Давай тогда до остановки провожу, — предложил Харуюки, но Нико скривилась.

— Что, мне к тебе нельзя уже, что ли? Я даже разрешение на ночёвку получила в общежитии.

— А?! Почему же раньше не сказала?.. У меня мама дома до завтрашнего обеда…

— Эх… — тоскливо протянула Нико и расстроенно умолкла.

Она никогда ещё не встречалась с матерью Харуюки, поэтому даже Красной Королеве не хватило решимости напроситься в гости. Да и он не представлял, как он объяснит своё знакомство с Нико.

Пока они думали над тем, как быть дальше, Утай озадаченно наклонила голову и напечатала.

“UI> Почему бы тебе не переночевать у меня, Нико?”

— А? — одновременно вырвалось у Нико и Харуюки.

Рыжая непоседа пару раз моргнула, а потом заметила, опасливо втянув голову в плечи:

— Но… Мейден, у тебя ведь дома наверняка родители.

“UI> Нет. Дедушка, папа, мама и брат на местных гастролях, их ещё долго не будет. Я сейчас живу вдвоём с нашей домоправительницей, но она не будет против того, чтобы у меня переночевала подруга.”

— Вот как…

Нико несколько раз общалась с Утай в реальном мире и знала, что она из семьи актёров театра Но. Однако Красная Королева всё равно явно стеснялась и лишь переминалась с ноги на ногу. Утай долго смотрела на неё, затем перевела взгляд на Харуюки.

“UI> Арита, раз такое дело, давай с нами?”

— Уэ?! Я?!

“UI> Скажем, что это совещание комитета по уходу за животными. Тем более, нам и правда нужно поговорить о Хоу.”

Оставалось лишь восхититься тому, как ловко Утай составляет ответы. Впрочем, она написала чистую правду, и даже Харуюки перестало казаться, что он пойдёт к ней в гости просто развлекаться. “Не зря она напарница непредсказуемой и смертельно опасной Фуко!” — подумал он и закивал.

— Ага. Раз такое дело, то я согласен… Но ты уверена?

“UI> Разумеется. К тому же Нико этот вариант наверняка понравится больше.”

Стоило Утай написать сообщение, как Красная Королева изо всех сил хлопнула Харуюки по спине.

— Нет-нет, ты всё не так поняла! Мне просто веселее, когда компания больше… И вообще, мы уже всё решили, так что идёмте!

Нико повесила на спину красный рюкзак и торопливо зашагала к воротам. Харуюки и Утай обменялись улыбками и поспешили вслед, любуясь подпрыгивающими хвостиками рыжих волос.



>>

Войти при помощи:



Следи за любыми произведениями с СИ в автоматическом режиме и удобном дизайне


Книги жанра ЛитРПГ
Опубликуй свою книгу!

Закрыть
Закрыть
Закрыть