— …Так значит, Кобальт и Манган согласились взять на себя роль наблюдателей в субботу? — услышал Харуюки голос Тиюри через голосовой вызов, и утвердительно ответил:
— Да, кое-как. Они столько расспрашивали нас об атаке на Метатрона… но в конце концов сказали, что в субботу будут ждать в Парке Природы в зоне Минато 3 и сразу после окончания битвы за территорию проверят список противников.
— Ясно. Ну, вот и славно. Поздравляю с успешно выполненным заданием, Хару… Остается лишь надеяться на то, что в нужный момент кто-то из тех типов будет подключен к глобальной сети…
— Да уж…
Харуюки кивнул, опершись на балконные перила и глядя в ночное небо Коэндзи.
Даже ночью температура сильно не понижалась, но на такой высоте дул приятный прохладный ветерок. По Седьмой Кольцевой неспешно плыли ряды огоньков — белые от передних фар и красные от задних. Харуюки завороженно смотрел на них, перечисляя в голове всех членов Общества Исследования Ускорения, о которых они знали.
Во-первых, президент общества, Белая Королева Вайт Космос. Наверняка ее имя окажется в списке противников зоны Минато, но доказательством чего-то послужить не сможет.
Во-вторых, вице-президент и злейший враг Харуюки, уже не раз ловивший его в западню, Блэк Вайс. Но поскольку до сих пор в Ускоренном Мире не зарегистрировано ни одного случая повторения цветового имени, возможно, что имя Блэк Вайса — на самом деле псевдоним. В этом случае, в списке они его не найдут.
В-третьих, еще один ветеран Общества, «Четырехглазый Аналитик» Аргон Арей. Однако лишь Харуюки и его друзьям известно о том, что она состоит в Обществе, и доказать это они ничем не могли. Опять же, ее имя едва ли послужит доказательством каких-то махинаций.
Другими словами, из главарей Общества некоторая надежда имелась лишь на Блэк Вайса, но в целом полагаться придется на рядовых членов.
Но и здесь все выглядело не так гладко. Даск Тейкер лишился всех очков, принадлежность Вольфрам Цербера к Обществу также доказать невозможно, поэтому оставались лишь Раст Жигсо, виновник нападения на вертикальную гонку по Гермесову Тросу, и Салфер Пот, которого Черноснежка встретила на Окинаве. В случае Пота, доказать его принадлежность к Обществу мог один бывший Фиолетовый легионер.
— …Итого что-либо доказать можно только через Вайса, Жигсо и Пота… — со вздохом пробормотал Харуюки.
Тяжелый вздох раздался со стороны Тиюри.
— Ага… если бы мы могли доказать хотя бы связь Аргон с Обществом…
— Однажды Аргон вторглась на Сугинами в рамках королевской битвы, и ее видел Аш. Во время битвы она взорвала его мотоцикл своими лазерами, и Аш должен понимать, что она далеко не просто аналитик… но этого недостаточно, чтобы обвинить ее принадлежности к Обществу…
— К тому же Аш — легионер Грево.
— Угу…
Харуюки и Тиюри еще раз дружно вздохнули.
Если бы у них были хоть какие-то доказательства принадлежности Аргон Арей к Обществу, Черноснежка и Фуко давно бы их представили. Поздно спохватившиеся Харуюки и Тиюри не смогут ничего изменить.
Вдруг Тиюри громко хмыкнула, словно пытаясь разрядить обстановку, а затем куда более жизнерадостным голосом спросила:
— Ну, да ладно. А вот ты уже определился с бонусом за шестой уровень?
— А… еще нет… чем больше думаю, тем сильнее запутываюсь…
— А-ха-ха, я так и думала! Но субботняя битва за территорию обещает быть еще сложнее, чем недавняя схватка с Грейт Воллом, поэтому нам нужно как можно больше оружия.
— …Пожалуй.
Харуюки принял ее дружеский совет к сведению.
Очень важно много сражаться в дуэлях, чтобы как следует разобраться, какой именно бонус тебе необходим, но в то же время можно сказать, что в этих сражениях ты не полностью используешь силу, которая должна у тебя быть. За упущение одного игрока расплачиваются его товарищи по Легиону, и во время битвы против Осциллатори Юниверс такая беспечность выйдет боком.
— Я определюсь к битве за территорию, — уверенно сказал Харуюки и услышал не менее уверенный ответ:
— Я тоже буду стараться. Мне до шестого уровня еще далековато, но я постараюсь успеть к субботе.
— Ага, я верю в тебя… сколько тебе там осталось?
— Я и пятый-то получила недавно, еще много.
— Ясно… так что, может быть, пригласим Таку и пойдем прямо сейчас на Энеми охотится? Глядишь, попадется какой-нибудь, проглотивший очки Гр-сана, тьфу, Зеленого Короля, — бодро предложил Харуюки, однако…
— Не-а! Ты сегодня и без того в Нака 2 поработал! Тебе надо выспаться! — немедленно отклонила идею Тиюри.
Харуюки надул губы, но оказалось, что та еще не закончила:
— …Кроме того, Хару, к субботе тебе нужно определиться и с кое-чем еще.
— Э? И с чем же?..
— Так. Ты что, забыл уже?!
Спасаясь от грозы, которую обрушила бы на него подруга детства, Харуюки сразу вспомнил важный, но не связанный с Ускоренным Миром вопрос, и замотал головой.
— А, нет, не забыл, не забыл!.. Ты про выборы школьного совета, да?
— Именно. Итак, что думаешь?
Вопрос заставил Харуюки развернуться и прислониться к перилам спиной.
На прошлой неделе Икудзава Маю, староста класса 2-В, пригласила его принять участие в выборах следующего состава школьного совета, которые должны пройти во втором триместре. Он пообещал ей ответить в течение недели, а значит, как заметила Тиюри, должен определиться к субботе.
— …Таку что-нибудь сказал? — спросил он, полагая, что Тиюри знает о намерениях Такуму, которого пригласили вместе с ним, но ответ оказался таким же:
— Не-а! О Таккуне спрашивай его самого!
— Х-хорошо…
— А!.. Мама говорит, чтобы я быстрее в ванную шла, так что на сегодня все. Спокойной ночи, Хару, до завтра.
— Угу, до завтра. Спокойной, Тию.
Закончив звонок и протяжно вздохнув, Харуюки посмотрел в звездное небо сквозь навес балкона. Из-за городского освещения оно выглядело серым, но несколько звезд все же горело. Харуюки какое-то время смотрел на них, потом потянулся и вернулся в комнату.
На часах светилась половина десятого. Мать еще не пришла. Харуюки знал, что скоро ему придется поговорить с ней о поездке с друзьями к дедушке в Ямагату на каникулы, но, как обычно, никак не мог застать ее дома. Даже когда он разбудил ее перед выходом и показал результаты четвертных контрольных, то услышал от нее лишь «в следующий раз постарайся так же».
«…Ну, хотя бы «так же» добавила».
Найдя утешение в паре коротких слов, Харуюки улегся на постель.
Как отреагирует мать на решение принять участие в выборах? Поддержит его? Велит не заниматься ерундой?.. Или же скажет поступать по своему усмотрению?
Судя по тому, что он слышал от дедушки в Ямагате, его мать в школьные годы тоже состояла в ученическом совете. Конечно, хотелось бы узнать, что сподвигло ее на такое, но Харуюки казалось, что если он спросит ее, то от него отмахнутся, как от назойливой мухи. И в любом случае, если Харуюки и стоило стремиться к должности в совете, то уж точно не ради того, чтобы порадовать мать.
Икудзава Маю сказала, что выдвигает свою кандидатуру, потому что обожает Черноснежку, занимающую должность зампредседателя совета, и хочет хоть немного приблизиться к ней. Харуюки хорошо понимал чувства Икудзавы, но это не значило, что ее мотивация передалась ему. Харуюки чувствовал, что должен найти причину и цель для выдвижения собственной кандидатуры внутри самого себя.
«…Какая у меня цель?» — думал он, глядя в полутьме в потолок.
На вопрос о цели как бёрст линкера он ответил бы моментально: дойти до конца Брейн Бёрста вместе с Черноснежкой. Какая дорога ведет туда — достигнет ли Черноснежка десятого уровня, или же удастся распечатать сокрытый в Имперском Замке последний Артефакт, «Мерцающий Свет» — Харуюки не знал. Но он верил, что если продолжит сражаться бок о бок с Черноснежкой, то однажды игра закончится, и для всех загадок найдутся ответы.
Но с какой целью Арита Харуюки живет в реальном мире?
Во времена, когда над ним издевались школьные хулиганы, каждый день в стенах школы казался невыносимым. Но Черноснежка спасла его, и теперь у него даже появились люди, которых он мог назвать друзьями. Утренние походы в школу перестали казаться пыткой.
Однако Харуюки затруднялся ответить себе, работает ли он хоть над чем-то. Он не отдавался спорту, как Такуму и Тиюри. Он точно не вкладывал все силы в учебу. Даже когда дело доходило до комитета по уходу за животными, он старался работать усердно, но все равно оказывался лишь в роли помощника Утай.
Если убрать все, что связывало его с Ускоренным Миром, могло показаться, что Харуюки ведет какую-то невнятную жизнь. У него не было ни планов на будущее, ни даже целей на месяц или полгода, не говоря уже о выпуске. Он лишь смотрел, как мгновения одно за другим уходят в прошлое.
«Выходит, ты солгал, когда говорил, что хочешь поступить в ту же старшую школу, что и семпай?» — вдруг спросил голос на задворках сознания.
Харуюки повернулся набок и обхватил колени руками.
«Не солгал. Просто… бывают вещи, которых нельзя добиться, как ни старайся».
«Значит, ты считаешь, что усилия, которые не приводят к результатам, бессмысленны?»
«Да. Ведь их никто не оценит. Сколько бы ты ни занимался, никто не похвалит тебя, когда ты все равно завалишь экзамен. Даже если я выставлю свою кандидатуру, то все равно катастрофически проиграю. Хочешь сказать, в этом есть смысл?»
Харуюки уныло погружался в разговор с самим собой, словно в топкое болото…
…Когда в его сознании вдруг словно пронесся свежий ветер. Слова, сказанные Черноснежкой несколько дней назад, эхом прозвучали в голове:
«Ты размышляешь, есть ли смысл прилагать усилия, если они не приводят к результату?»
Резко открыв глаза, Харуюки вытянулся на кровати. Раскинув руки и ноги в стороны, он глубоко вдохнул и выдохнул.
Когда Черноснежка задала ему этот вопрос, Харуюки не смог ответить, но почувствовал, что не хочет соглашаться с этим мнением. Он чувствовал, что любые усилия оставляют внутри человека какой-то след.
Не только ожидание похвалы от других людей. Не только страх перед насмешками в случае неудачи. Есть нечто поважнее, относящееся как к Ускоренному Миру, так и к реальному:
Стараться для себя и для других. Стараться просто потому, что хочется. И если так делать, то накопленные в ходе стараний воспоминания наверняка однажды станут великой силой.
— Ладно!
Харуюки вытянул руки к потолку, а затем крепко сжал кулаки.
Опустив левую руку, он правой вызвал виртуальный интерфейс. Харуюки открыл телефонную книгу, отправил короткое сообщение первому контакту в списке и сразу же получил ответ. Быстро сменив пару настроек на домашнем сервере, он тихо произнес:
— Дайрект линк.
***
Обратившийся аватаром в виде розового поросенка Харуюки опустился на балкон, прилепившийся на вершине башни выстроенного в европейском стиле замка. Где-то вдали виднелась покрытая снежными шапками горная гряда, а внизу — отвесный обрыв, столь глубокий, что не разглядеть дна.
На балконе стоял стол с чайным набором и два стула. Это пространство для фулл дайва Харуюки некоторое время назад скачал с какого-то зарубежного сайта.
Через несколько секунд в углу балкона со звуком, похожим на тихий звон колокольчика, появилась фигура. Прекрасный, словно фея, аватар в длинном черном платье и с крыльями черного махаона за спиной.
— Прости, что задержалась, Харуюки. Вижу, ты, как обычно, предпочитаешь места повыше, — поделилась Черноснежка впечатлениями, окинув взглядом пейзаж.
Харуюки поприветствовал ее, почесывая затылок копытцем:
— Добрый вечер, семпай. Прости, что позвал так неожиданно.
— Да нет, я как раз собиралась передохнуть.
— От занятий?
— Ну, можно и так сказать… я делала файлы, в которые записывала всю известную мне информацию о легионерах Осциллатори. Как закончу — раздам, чтобы вы ее вызубрили.
— А, это будет очень кстати, спасибо. Присаживайся.
Он пригласил ее за белый деревянный стол. Кивнув, Черноснежка присела. Харуюки разместился на противоположном стуле и уже собирался разлить по чашкам черный чай, но бледная рука остановила его.
— У этого чая вкусовые настройки по умолчанию?
— Д-да.
— Тогда не позволишь мне испытать аромат, который я недавно составила? Им я особенно горжусь.
— Конечно, разумеется!
Он отдал ей чайник из белого фарфора. Черноснежка коснулась пальцем крышки, открыв окно настроек, и загрузила новые вкусовые параметры. Затем она высоко подняла его и тонкой струйкой разлила чай по чашкам.
— Вот, попробуй.
Взяв предложенную Черноснежкой чашку, Харуюки поблагодарил ее и отведал напиток. Во рту разлился богатый, насыщенный букет, напоминающий фруктовый торт. Однако стоило проглотить чай, как аромат быстро исчезал, сменившись легким мятным послевкусием.
— Ого… очень вкусно. Чем-то похоже на конфету, — описал Харуюки свои впечатления, и Черноснежка улыбнулась в ответ.
— Мне так понравились угощения, которые принесли Пети Паке, что я решила и сама попробовать. Правда, я могу лишь возиться с параметрами виртуального чая.
— Это тоже требует мастерства. Уверен, Шоко и остальные тоже обрадовались бы такому чаю.
— Тогда надо бы дать им попробовать, если получится.
После этих слов Харуюки вновь пригубил чая, но не сдержался и осушил чашку залпом. И стоило этому произойти, как со дна ее вспорхнула черная бабочка, пролетев перед глазами.
— А… а-а!
Харуюки на мгновение опешил, а затем попытался поймать ее, но короткие лапы аватара ухватились лишь за воздух, а бабочка спорхнула с балкона.
— Эх… вот уж не думал, что за чай тоже можно заработать бабочек…
— Хе-хе, расслабляться нельзя. Еще чашечку?
— Не откажусь!
— Появится бабочка или нет — зависит от везения, — заметила Черноснежка, а затем такими же изящными движениями налила еще чая.
Харуюки взял чашку, в которой подрагивала рубиновая жидкость, посмотрел в небо, куда недавно упорхнула бабочка, и сказал.
— Знаешь, семпай…
— М? Что?
— Эм-м… я, наверное, все-таки выдвинусь… на выборах в совет…
Эти слова заставили лицо Черноснежки просиять. Дважды кивнув, она устремила на Харуюки внимательный взгляд.
— Ясно… меня радует такое решение. Если нужна моя помощь — говори. Конечно, подтасовать результаты я не могу, но на поддержку не поскуплюсь.
— Ага, обязательно!.. И поэтому я сразу хотел спросить…
— Спрашивай.
Черноснежка приглашающе взмахнула рукой, а Харуюки, почесывая пятачок, неуверенно начал:
— Эм-м… так вот. Наверное, глупо так говорить уже после того, как я вызвался стать кандидатом, но… у меня совершенно нет представления о том, что я хочу каким-то образом изменить школу Умесато или что-то в ней улучшить. Скажем, семпай, во время фестиваля ты рассказала, что увеличила количество социальных камер и избавилась от мертвых зон на территории школы. Это, наверное, было очень сложно?..
— М-м… ну, в какой-то степени, — слабо улыбнувшись, Черноснежка смочила губы чаем и продолжила: — Мне пришлось отправить кучу докладов в администрацию школы, в компанию-владельца, в районный и городской образовательные комитеты, но нельзя сказать, что я мучилась. Я действительно хотела воплотить это в жизнь.
— …Вот как раз того, что я действительно хотел бы воплотить в жизнь, у меня и нет. Поэтому я сомневаюсь, стоит ли выдвигаться кандидатом, если у меня такие смутные мысли…
— Стоит, — моментально ответила Черноснежка и встала из-за стола.
Громко щелкая каблуками по каменному полу, она подошла к краю балкона и устремила взгляд на далекие горы. Мягкий солнечный свет падал на ее крылья, отчего их красные прожилки ярко блестели.
— Послушай, Харуюки. Все мы пока лишь дети, которые только-только научились самостоятельно ходить, самостоятельно смотреть и самостоятельно думать. Что мы хотим, что мы можем, каковы наши цели… все дороги открыты перед нами. Нельзя стоять на месте с закрытыми глазами и ушами. Когда начнешь идти — путь обязательно откроется тебе. Не переживай… уверена, что и ты обязательно найдешь цель, которую захочешь воплотить в роли члена школьного совета.
— …
Харуюки тоже спрыгнул со стула и встал рядом с Черноснежкой. Но его аватар был настолько маленьким, что он не мог даже дотянуться до перил. Стоило ему подумать о том, что следовало бы немного покопаться в настройках, чтобы такого не случилось…
…Как Черноснежка нагнулась и взяла его на руки.
— А-а-а…
Не обращая внимания на смущение Харуюки, Черноснежка прижала его к груди. Склонив лицо к круглой голове поросенка, она тихо прошептала:
— …Через восемь месяцев я окончу Умесато.
— !..
Эти слова заставили Харуюки содрогнуться. Его розовый аватар оцепенел, но Черноснежка успокаивающе погладила его по спинке.
— Я сообщила домой, что хочу поступить в старшую школу в Сугинами… но не могу принять решение единолично. Возможно, что после окончания средней школы меня вынудят уехать еще дальше.
— Это… значит… в другой город? — кое-как выдавил Харуюки дрожащим голосом, но ответ потряс его еще сильнее.
— Возможно, что и в другую страну.
— Как?!.. Н-но… если это случится, ты уже не…
— Да. Без подключения к сети социальных камер ускоряться невозможно… это равносильно тому, что я перестану быть бёрст линкером.
Черноснежка произнесла эти страшные слова все тем же ровным голосом. Скорее всего, сама она узнала об этом не вчера и не сегодня. Продолжая поглаживать аватара Харуюки, она добавила:
— Разумеется, окончательного решения еще нет. Но если меня все же отправят в школу за границей, то крайний срок подачи заявлений — октябрь… тогда все и решится. Я сделаю все возможное, чтобы мои желания учли… но, увы, ничего обещать не могу.
Лишь в самом конце спокойный голос Черноснежки на мгновение дрогнул.
Харуюки тут же прижался к ее хрупкому аватару, погружаясь в мысленный хаос.
«Нет. Только не это. Я ведь даже не начал работать над тем, чтобы поступить в ту же старшую школу, что и она. До сих пор я думал над тем, что это все равно невозможно, и не пытался смотреть в будущее. Только сейчас у меня появилось настоящее желание двигаться вперед. Но…»
— Семпай… что… что, если… — хрипло начал Харуюки, но сразу же остановился.
Такие слова произносить нельзя. Он едва не предложил ей… поклясться в верности старшей сестре, Белой Королеве Вайт Космос, объединить с ней усилия и уговорить родителей не отправлять ее за границу.
Харуюки крепко зажмурился и стиснул зубы…
…И услышал над ухом мягкий шепот.
— Все хорошо, не переживай.
— Э?..
Открыв глаза, он увидел нежную улыбку Черноснежки.
— Что бы ни случилось, наши с тобой узы не исчезнут. Пусть даже я покину Японию, мы всегда сможем встретиться здесь, в фулл дайве… мы бёрст линкеры, я твой «родитель», а ты мой «ребенок», но наша связь не ограничивается этим. Даже если нас разделят физически, даже если мы оба перестанем быть бёрст линкерами… — после небольшой паузы Черноснежка тихо проговорила, чеканя каждое слово: — …Обещаю. Я буду рядом с тобой. Всегда. Вечно.
Харуюки показалось, словно все его тело пронзил сильный электрический разряд.
Он слышал это не впервые. Черноснежка слово в слово повторила то, что сказала ему три месяца назад, вскоре после битвы с Даск Тейкером.
— Сем… пай… — протянул Харуюки хриплым, дрожащим голосом и уткнулся лицом в грудь Черноснежки.
Если окажется, что переезда в другую страну не избежать, то Брейн Бёрст для Черноснежки фактически закончится в марте следующего года.
Что может сделать Харуюки за это время?
Понятно, что. Он должен привести Черноснежку к концовке Ускоренного Мира. Должен проверить, не врет ли системное сообщение, которое появляется при достижении девятого уровня, гласящее, что бёрст линкер, достигший десятого уровня, сможет встретиться с создателем программы, узнать истинный смысл и окончательную цель Брейн Бёрста.
Однако для того, чтобы достичь десятого уровня, Черноснежке нужно убить еще четырех Королей. Этот путь залит кровью. Даже если через три дня в ходе сражений против Осциллатори Юниверс она одолеет Белую Королеву, до выполнения условия все равно будет далеко.
А кроме того…
С недавней поры в Харуюки поселилось труднообъяснимое чувство.
Это игра, и стремиться к ее окончанию естественно. Об этом он сказал Черноснежке сам, и это не было ложью. Однако после того, как он встретился с Бастионами Грейт Волла и Дуалами Леонидов, Харуюки ощутил, что хочет сражаться с ними лишь в честных спортивных дуэлях, но вовсе не в кровавых смертельных баталиях.
Без головы Синего или Зеленого Короля Черноснежка не достигнет десятого уровня. Однако этот воинственный путь не оставит и следа от того ощущения хрупкой, но все-таки дружбы, которую он начал испытывать к Таканоути Кото и Таканоути Юки, которых повстречал пять часов назад. Скорбь и ненависть наверняка потребуют расплаты посредством клинков и кулаков.
Это и есть изначальная форма Брейн Бёрста. Именно та, какой ее задумал разработчик.
Именно тот путь, который надо выбрать, чтобы пройти игру.
Но.
Но…
Харуюки чувствовал тепло и мягкость, исходившую от аватара Черноснежки, одновременно ощущая, как его сознание рвется пополам.
И тогда та самая искра, что появилась в его голове незадолго до того, как он отправил сообщение Черноснежке, зажглась вновь.
Но что, если путь не один?
Что, если в отличие от ясно обозначенного в системном сообщении условия достижения десятого уровня есть другой путь, о котором можно лишь догадаться? Но три года назад Первый Нега Небьюлас уже попытался пойти по этому пути ради своего любимого командира.
— …Семпай, — обратился к ней Харуюки, вложив в голос чуть больше уверенности. — Я… я буду стараться. Я сделаю все возможное для себя… и для тебя, семпай. Потому… потому…
Больше он не смог выговорить ничего. Но Черноснежка прижала его к себе еще крепче и прошептала:
— Ага. Я тоже. Я сделаю все, чтобы мы с тобой смогли идти дальше вместе.
