Отменив ускорение и очнувшись на заднем сидении электроавтобуса, едущем на восток по улице Оумэ, Харуюки ещё какое-то время смотрел на свою правую руку. Да, он взял реванш, но удовольствие от победы так и не пришло к нему.
Вдруг справа протянулся указательный палец и зажал кнопку отключения глобальной сети на корпусе нейролинкера. Перед глазами высветилось окно отключения, а затем пропало. Вместо него перед глазами появилось нахмуренное лицо Тиюри.
— Хару, ты чего это в облаках витаешь? Мы в Накано, забыл? Если не отключишься сразу после боя, на тебя быстро нападут.
— А, ага… извини, спасибо… — поблагодарил её Харуюки, и брови Тиюри сдвинулись, а сама она недоуменно наклонила голову.
— Что с тобой такое? Ты победил, но выглядишь так, словно объелся маринованных баклажанов.
Вслед за этим за Тиюри показался Такуму, ещё один старый друг Харуюки, и приглушённо спросил:
— Это потому, что после того, как ты довёл его до десяти процентов здоровья, случилось то, чего ты не ожидал, Хару?..
После этих слов Тиюри широко улыбнулась и перебила его:
— Раз так, то вперёд в Энжи. У них есть комната татами, где можно спокойно поговорить, плюс Хару обещал угостить нас.
— Э-э, с угощением могут возникнуть бюджетные проблемы…
— А-ха-ха, шучу я, шучу! Погоди чуть-чуть, я проверю, — рассмеявшись, Тиюри быстро провела пальцами по виртуальному интерфейсу. Подключившись к сети кафе, она запросила информацию о наличии свободных мест. — О, нам повезло, комната татами свободна. Я бронирую.
С этими словами она нажала видную только ей кнопку, закрыла окно и, упруго откинувшись на спинку сиденья, бодро воскликнула:
— Езжай давай! Быстрое бронирование сгорает через пять минут!
Кафе «Энжи», занимающее небольшой магазин к северу от Оумэ, специализировалось на десертах. Среди его посетителей бытует мнение о том, что так называется оттенок красного, которым выкрашены занавески кафе, но настоящие завсегдатаи знали, что это заведение получило своё название по тому, как его владелец сокращал слово «Коэндзи».
Сам владелец, работающий в кафе на кассе — мужчина лет тридцати… нет, сорока… нет, пятидесяти… в общем, не самого понятного возраста. Вместе с ним посетителей обслуживают две девушки двадцати с чем-то лет. Помимо традиционных японских сладостей, вроде сиропа с кусочками фруктов и бобовой пастилы, они продают и желе, и вафли, и домашние чизкейки, и огромные наборы из всего этого сразу. В целом, никакой строгой тематики заведение не придерживается, и поэтому часто бывает тяжело выбрать, что именно заказать. Один вид этого заведения вызывал в головах Такуму и Харуюки трагично-ностальгические воспоминания о том, как прошлой осенью они чуть не обанкротились, когда Тиюри потребовала накормить её здесь до отвала, чтобы она приняла их извинения за случай с «троянской программой».
Впрочем, сама она либо уже давно забыла об этом, либо заставила себя забыть ради своих друзей, и, как только они разместились на татами в отдельной комнате в глубине кафе, тут же закричала, не став даже смотреть в голографическое меню:
— Это самое, мне мучное парфе с шариками и сверху полить бобовой пастой!
— Разве можно есть такое перед ужином?.. — рефлекторно вставил Харуюки, заслужив в ответ усмешку и следующие слова:
— Ты недооцениваешь аппетит атлета. Твоему тормозному метаболизму за мной не угнаться.
— И-извини… мне тогда мягкий шоколад с орехами.
— Хару, ты, кажется, каждый раз это заказываешь. Мне… пастилу из бобов, наверное, — с усмешкой произнёс Такуму.
После того как Харуюки отозвался словами «подумаешь, просто мне он нравится» они дружно улыбнулись, а затем посмотрели на слушавшую их разговор Утай. Когда Харуюки увидел, как девочка сидит на татами до невозможного ровно, в голове его тут же пронеслись вчерашние события.
После окончания работы комитета по уходу, Синомия пригласила его к себе домой, где, сидя так же ровно, как сейчас, рассказала ему о мире театра Но, в котором она родилась и росла, и о печальной судьбе своего брата и «родителя» как бёрст линкера, Миррор Маскера…
Утай, словно поняв мысли Харуюки по его выражению лица, широко улыбнулась и быстро напечатала:
«UI> Я в этом заведении впервые. Что Вы можете посоветовать?»
В тексте, который появился перед его глазами, внимание Харуюки привлёк не вопрос, а то, как спокойно и уравновешено вела себя Утай, несмотря на юный возраст.
Вообще, если подумать, то начальное крыло академии Мацуноги, престижной школы для девочек, запрещало школьницам есть на пути домой. Скорее всего, причина спокойного поведения Утай в незнакомом кафе состояла в том, что она за долгие года привыкла ужинать одна.
В голове вновь пронеслась обстановка дома Утай, которую он вчера увидел. Решив не задумываться об этом, Харуюки с улыбкой ответил:
— Э-э… в первый раз, наверное, лучше сироп с фруктами?
— В любом десертном заведении надо начинать с сиропа! — тут же поддержала его слова Тиюри.
«UI> Ну, надо так надо. Тогда я буду фруктовый сироп.»
Утай коснулась кнопки в виртуальном меню, а затем нажала кнопку подтверждения заказа. Тут же появилась одетая в японское платье официантка с холодной водой и горячими полотенцами на подносе. Она по-дружески поздоровалась с Харуюки, Такуму и Тиюри, которые ходили в это кафе шестой год подряд, и отдельно, особо вежливо, с Утай, пришедшей впервые, после чего вернулась на кухню.
Об этом кафе ходили самые разные слухи. Самая популярная теория гласила, что японские сладости делал владелец, а западные — официантки, но в некоторых школьниках поселилось глубокое убеждение в обратном. И если на эту тему ещё можно спорить, то слухи о том, что у них на кухне работает робокондитер, и о том, что вся еда здесь фальшивая и симулируется нейролинкерами, трудно воспринимать всерьёз.
Об этой двадцатилетней официантке в карминовой одежде и белом фартуке можно с уверенностью сказать лишь то, что весь её вид насквозь пропитан традиционностью.
Отпив холодной воды, друзья Харуюки сфокусировали на нём взгляды.
— Ну что, Хару? Что, как и почему произошло? — спросила Тиюри приглушенным голосом.
Кроме них в магазине у барной стойки сидели два пожилых посетителя, а недалеко от входа — ещё три дамы среднего возраста. Никто из них явно не мог быть бёрст линкером, но Тиюри предпочла перестраховаться. Харуюки начал рассказывать, прокручивая в голове воспоминания о бое:
— Э-э… думаю, все вы хорошо видели, что происходило до того момента, как у него осталось 10% здоровья. Но… после того как он упал… визор на его главной голове закрылся, и вместо этого раздвинулись бронепластины на левом плече. И… возможно, вы мне не поверите, но это плечо начало разговаривать. Оно сказало: «Наконец-то, мой черёд»…
Харуюки сумел в общих чертах рассказать о случившемся за пять минут, и их заказ им принесли как раз после того, как он закончил. Расставив перед ними тарелки, официантка раздала ложки и пожелала приятного аппетита.
Тиюри быстро умудрилась набить рот белым кремом, чудом не сбив парфе со стакана. Секунд пять она сидела с совершенно блаженным лицом, а затем вновь попыталась принять серьёзный вид.
— М-м-м… чем дальше слушаю, тем меньше верится. Хотя, с другой стороны, та же Нико — отличный пример человека, способного на резкую смену характера…
— Вот только «ангелочка» Нико просто отыгрывает, — усмехнулся Харуюки, наслаждаясь своим шоколадом. — А Цербер изменился так сильно, что на отыгрыш роли это никак не похоже. Кроме того, как я понял из его слов, этот аватар называется Цербером именно потому, что их трое… кроме того, когда он переключился на левый наплечник, то стал использовать другую способность…
— Значит, с самого начала ты сражался с Цербером I, на левом плече живёт Цербер II, а ещё должен быть Цербер III? — задал вопрос Такуму, отрезая разукрашенной ложкой пастилу.
Ненадолго задумавшись, Харуюки кивнул.
— Ага, и мне, если честно, очень интересно, кто этот третий, живущий на правом плече. Первый был вежливым мальчиком, второй — более развязным парнем. Интересно, кем окажется третий?
— Голосую за личность старика, — тут же отозвалась Тиюри.
— С-старика? Как же он сражаться будет?..
— Старик, дерущийся в стиле «пьяного мастера» — легенда всех файтингов.
Разговор начал явно уходить не в том направлении, но тут Утай, всё это время молча поедавшая фрукты с сиропом, аккуратно отложила ложку в сторону и набрала на виртуальной клавиатуре:
«UI> Пусть три личности в одном аватаре и небывалое дело, я больше обеспокоена вовсе не этим.»
Посмотрев на Харуюки большими глазами, она продолжила:
«UI> Куда больше меня волнует то, что Цербер упомянул «вещь, которую запечатал Ку-сан». Я правильно понимаю… что речь может идти только об одном?»
— Угу… я тоже так подумал… — Харуюки посмотрел на старомодную мельхиоровую ложку в правой руке, похожую по цвету на помутневшее серебро, и прошептал: — Броня… Бедствия. Если Цербер II сказал правду, то он был рождён ради того, чтобы носить эту броню.
— Если это правда, то об этом и подумать страшно… вольфрам сам по себе твёрд, а если к нему приплюсовать всю ту защиту, что даёт броня, то тут речь пойдёт уже не о «физической» неуязвимости.
— Как всё-таки хорошо, что Хару и Уи очистили эту броню. Гига-GJ.
Под конец Тиюри смешала в своей речи выражения Аша и Пард, заставив всех дружно рассмеяться.
Хотя его приоритетом по-прежнему должно оставаться изучение способности «Идеальное Зеркало» к будущему сражению с Энеми Легендарного класса Архангелом Метатроном, охраняющим Токио Мидтаун Тауэр, в последнее время ему было вовсе не до этого, а ситуация становится всё запутаннее с каждым часом. И Харуюки поблагодарил судьбу за то, что даже в такие трудные моменты рядом с ним всегда верные друзья и Легион.
Но в следующий момент Харуюки понял, что дело не только в друзьях.
Неожиданный опасный противник, на короткое время скопировавший полётную способность… эта ситуация очень походила на то, что произошло три месяца назад в момент появления «мародера» Даск Тейкера. Но если тогда Харуюки ощущал себя таким подавленным, что даже дышал с трудом, то сейчас этого чувства не было. И дело в том, что…
— Я согласен… что с Цербером нужно быть внимательными — у него несколько личностей и он знает о Броне. Но я… как бы это сказать… не испытываю к нему ненависти. Ни к первому… ни, пожалуй, ко второму, — прошептал Харуюки.
— Даже после того, как он откусил тебе полруки? Разве не больно было? — удивлённо моргая, спросила Тиюри.
— Больно конечно, но… у него действительно такая способность. Он не пытается жульничать, как Даск Тейкер и Раст Жигсо с их чипами. Да, вчера мне было до слёз обидно, когда он меня так разорвал… но я не стал его после этого ненавидеть. Уверен, что и проигравший мне сегодня Цербер думает так же. Ведь он сказал, что ему понравилось сражаться со мной, — Харуюки отчаянно подбирал нужные слова, и едва не пропустил тот момент, когда шоколад решил начать побег с его ложки.
Он тут же засунул её в рот, и в этот самый момент сидевшая справа от него Тиюри от души стукнула его по спине.
— Бха! Ч-что ты делаешь?! Кажется, один орешек даже вылетел!
— Я тебя хвалить пытаюсь, а ты всё о мелочах думаешь!
— Это с каких пор удары ладонью по спине считаются нормальной похвалой?..
— Мне тебя в следующий раз кулаком ударить?
— Н-не надо!
Такуму и Утай, слушавшие этот разговор, рассмеялись. Тиюри и Харуюки присоединились к ним через секунду, и дальнюю комнату кафе наполнили приятные звуки смеха.
«У Вольфрам Цербера наверняка ещё немало тайн. Например, мы всё ещё не знаем, «искусственный» ли он аватар, как предполагала Черноснежка.
Но если мы продолжим сражаться… если продолжим сходиться раз за разом в дуэлях, то, какие бы тёмные планы за ним ни стояли, им не суждено будет сбыться. Ведь все мы, в первую очередь, бёрст линкеры.»
Сказав себе всё это, Харуюки съел последнюю ложку шоколада. Когда горькое послевкусие растаяло, он сказал своим друзьям:
— Как минимум, поскольку атака на Метатрона, главное событие ближайших дней, никуда не делась, завтра после уроков я снова пойду в Накано 2. И по пути я вновь сражусь с Цербером, и неважно, кто кого вызовет. Наверное, в следующий раз я не одержу настолько лёгкую победу… но мне и проиграть не жалко. Ведь в этих победах и поражениях и есть суть дуэлей.
Такуму и Тиюри с улыбками закивали. Лишь Утай с немного обеспокоенным видом постучала по столу:
«UI> Я хорошо понимаю твои чувства, Арита-сан… но ты уверен? С учётом разницы в уровнях, при равных победах и поражениях ты теряешь огромное количество очков.»
— Э.
С этим и не поспоришь. Харуюки тут же напрягся, понимая, что у него из головы вылетело одно из основных правил Брейн Бёрста. Тиюри вновь постучала ему по спине.
— Если соберёшься кормиться очками с Энеми, скажи. Будут силы и время — помогу.
— И я тоже, если секция не затянется.
«UI> Я тоже могу помогать после того, как доделаю домашнюю работу.»
— …Спасибо вам всем, — только и смог что сказать Харуюки.
Когда Харуюки попрощался с Утай у входа в Энжи, а затем и с Такуму у входа в жилой комплекс, они вместе с Тиюри поехали на лифте родного корпуса.
— Кстати, как у тебя дела с Идеальным Зеркалом? — вдруг спросила его она, и Харуюки забегал глазами по сторонам.
— А, ну-у… как сказать, с одной стороны, я, наверное, в каком-то смысле приблизился к цели, а в каком-то — не совсем…
— Чего? Выражайся яснее. Я понимаю, что тебя беспокоит Цербер, но ведь Зеркало в приоритете, разве нет?
— В каком-то смысле, в приоритете… — пробурчал в ответ Харуюки.
Тиюри тут же оттянула его правую щеку двумя пальцами.
— Ч-что ты делаешь?
— Я терпеть не могу, когда накапливаются недоделанные дела. Меня раздражает, когда у меня в планах более пяти несделанных вещей.
— Ого… у меня там никогда меньше десяти не бывает…
Чтобы убедиться в правильности своих слов, он открыл программу-напоминалку из виртуального интерфейса. Она показала ему двенадцать строк. Первые три занимала сегодняшняя домашняя работа, а четвертую — раздача приглашений на культурный фестиваль, которую Харуюки продолжал откладывать с прошлой недели. Но именно потому, что он сразу же не закрыл это дело с мыслью «да мне всё равно приглашать некого», ему удалось вчера пригласить на фестиваль Кусакабе Рин…
— О чём это ты задумался?.. — сказала Тию и ещё сильнее потянула его за щеку.
Харуюки замотал головой.
— Н-ни о чём!
К счастью, тут лифт доехал до двадцать первого этажа, и двери открылись перед ними.
— Н-ну что, Тию, до завтра…
— Мы не договорили, — надувшись, отозвалась Тиюри и вытащила Харуюки в коридор за щеку.
— Э-эй, моя квартира на двадцать третьем… — немедленно заметил он.
— Да знаю я! Ещё я терпеть не могу, когда разговор обрывают на полпути. Пошли в мою комнату, договорим.
— Э, э-э?! — изумился Харуюки, и вместе с этим дверь лифта за ним закрылась.
Шёл уже седьмой час, и поэтому стоило Харуюки войти в квартиру Тиюри, как до него тут же донеслись поистине чарующие звуки и аромат.
«Этот мягкий, свежий и отдающий кислинкой запах… свинина в кисло-сладком соусе!» — немедленно распознал он готовящееся блюдо.
Открылась дверь с левой стороны коридора, и показалось лицо Момоэ, мамы Тиюри.
— С возвращени… ох, Хару! — воскликнула она, продолжая держать в руке половник.
Стоило Харуюки сказать: «И-извините за беспокойство», и поклониться, как она с довольной улыбкой начала обстреливать его словами:
— Вот здорово, а я-то беспокоилась, что наготовила слишком много ужина. Как ни начну готовить что-то китайское, вроде свинины в соусе или мяса с овощами, так всегда выходит слишком много — видать, посуда китайская слишком большая. Кстати, Хару, я свинину нафаршировала ананасами, ты не против? Ти это не очень нравится, но повар тут я, так что куда она денется…
— …Я тоже рада тебя видеть. Мам, у тебя кастрюля не выкипит? — тихо вставила Тиюри, и её мама с причитаниями «ой, точно!» вновь скрылась на кухне.
Тиюри вздохнула, достала с полки синие тапочки, оформленные в виде медведей, и поставила их перед Харуюки. Надев свою пару розовых тапочек с кроликами, она сделала шаг вперёд, освобождая место, и сказала:
— Хару, ты осилишь ананасы вместо меня?
— …Да.
Харуюки надел ставшие ему в последнее время слишком маленькими тапочки и прошёл вслед за Тиюри в комнату в конце коридора.
Её комната не сильно изменилась с прошлого раза — она всё так же осталась довольно аскетичной, не считая валяющихся повсюду больших подушек. Поставив на стол сумку, Тиюри сняла повязанную на груди ленту и протяжно выдохнула.
— Ох-х, как же надоела эта погода.
— Сезон дождей же, что поделать. Кстати, на уровне «Первобытный Лес»… — начал Харуюки, садясь на подушку в форме морской звезды, но Тиюри прервала его словами «я его ненавижу», а затем вдруг подняла лежащее на кровати тонкое полотенце. Накинув его на голову Харуюки, она сказала ему:
— Если хоть попробуешь сдвинуться, я скормлю тебя улиткам Первобытного Леса.
— Э? Ч-что такое?
— Не двигайся, говорю!
Харуюки, взгляд которого заволокла белая ткань, оказался вынужден застыть на месте. До его ушей донеслись звуки трущейся ткани. Секунд через пять он догадался, что Тиюри переодевается из школьной формы.
«Э, эй! Что ты творишь?!»
«Я тоже хочу переодеться!»
Харуюки задумался над тем, какую из фраз ему закричать, но затем неожиданно заметил, что полотенце на его голове начало съезжать вперёд под своей тяжестью. Если бы оно стало падать назад, то Харуюки и сам мог бы запрокинуть голову, чтобы уравновесить его. Но малой кровью сбалансировать полотенце, падающее вперёд, очень непросто. С другой стороны, Харуюки понимал, что если начнёт заметно двигаться, то Тиюри может претворить свою угрозу в жизнь, и ему придётся познакомиться с гигантскими улитками.
До ушей его всё ещё доносились звуки переодевания, а Харуюки не понимал, как ему выпутываться из ситуации. Задний край полотенца уже добрался до затылка Харуюки и был готов в любой момент слететь с его головы.
«Это не моя вина. Тию надо было надеть на меня полотенце ровнее!» — мысленно прокричал Харуюки и стал ждать рокового момента. Секунд через пять полотенце, наконец, упало, и Харуюки увидел фигуру Тиюри в белых шортах, как раз натягивающую на живот зелёную футболку.
Его подруга замерла, посмотрела на Харуюки ледяным взглядом…
— Следующий Первобытный Лес будет весёлым.
Сказала она, а затем быстро закончила надевать футболку.
— Так вот… возвращаясь к теме. Ты смог освоить способность? — спросила его Тиюри, занявшая край кровати.
Харуюки, который отчего-то сидел на подушке удивительно ровно, собирался уже дать двусмысленный ответ, как в лифте, но вместо этого удивлённо заметил:
— Как-то… не принимай близко к сердцу, но я не ожидал от тебя, что ты будешь так сильно интересоваться нападением на Метатрона…
— А что? Я тоже легионер Нега Небьюласа.
— Это, конечно, так, но в отличие от случаев с Даск Тейкером и Бронёй Бедствия, в этот раз дело касается не только Негабью. Я от тебя ожидал скорее того, что ты будешь возмущаться из-за того, что Короли сами не могут решить этот вопрос…
В ответ на эти слова Тиюри на мгновение приняла такой вид, словно не знала, хочет ли разозлиться на Харуюки, а затем немного покраснела:
— П-перестань читать мои мысли. Но… в целом ты прав.
— Э?
— Я действительно возмутилась, когда услышала о том, что произошло во время Конференции Семи Королей. Ты только-только после стольких усилий умудрился очиститься от Брони, а тебе вдруг поручают опасное задание и назначают передовым бойцом в битве против Энеми Легендарного класса. Но… ты помнишь? Я ведь вместе с тобой и Таккуном видела это…
Харуюки на мгновение задумался о том, что именно она имела в виду под «этим», но догадался куда быстрее, чем сам ожидал.
Она тоже видела тело ISS комплекта на центральном сервере Брейн Бёрста, Основном Визуализаторе. Этот чёрный мозг, заразивший часть прекрасной серебристой галактики. Вид того, как это создание тянется к Такуму и остальным владельцам комплектов, чтобы начать своё зловещее дело, навсегда засел в его голове.
— Не прошло и трёх месяцев с тех пор, как я стала бёрст линкером. Мне… пришлось пережить множество горьких моментов, но я люблю Ускоренный Мир. В нём весело сражаться, и мы нашли много новых друзей. И я… не хочу, чтобы его заразило нечто плохое. Если ты собираешься уничтожить ISS комплекты, то я помогу тебе. Уверена, я смогу тебе чем-то помочь… пусть у меня и нет лучевых техник.
— Тию…
Харуюки ощутил, как из его груди что-то поднимается, и изо всех сил подавил это чувство. Несколько раз моргнув, он глубоко вдохнул, а затем опустил голову:
— …Спасибо. Я… я тоже люблю Ускоренный Мир. Конечно, против Метатрона выступать страшно, но если я и правда могу научиться защищаться от его лучей, то постараюсь освоить эту способность, — подняв голову, Харуюки улыбнулся. — Как я уже говорил, своего рода подсказку я уже нашёл. Кроме того, Идзеки и Утай показали мне кое-что важное, да и во время битвы с Цербером я кое-что осознал. Теперь я понимаю, что нельзя задумываться лишь о том, чтобы отбивать лазеры. Настоящее зеркало — это не просто дощечка с высоким коэффициентом отражения.
Харуюки говорил, забыв обо всём, и поэтому не заметил того, что взгляд Тиюри становился холоднее с каждой секундой.
— Хару.
— Оно, скорее, не физический объект, а своего рода проход… да? Что?
— Ладно, Уи это ещё куда ни шло… но почему ты упомянул Идзеки? Вы ведь с ней просто коллеги, нет?
— А… тут, это самое… о-она просто одолжила мне своё зеркальце. У неё с собой было такое классное зеркальце, что моё акриловое, которое я купил в школьном киоске, с ним ни в какое сравнение не шло, ха-ха-ха.
— Хорошее зеркало и у меня есть!
— Н-ну да… — ответил Харуюки, начав перебирать пальцами.
Тиюри вдруг неожиданно встала с кровати и решительно направилась в соседнюю комнату. Первой мыслью Харуюки было то, что она пошла за зеркалом, но затем он заметил, что в её комнате уже и так стоит ростовое. Впрочем, Тиюри вернулась менее чем через минуту.
В руках она держала не зеркало, а поднос с двумя стаканами чая. Поставив один перед Харуюки, она сказала:
— До ужина ещё пятнадцать минут. Нам хватит.
— А, что? Для чего хватит?
— Я вчера весь день думала над тем, как ещё можно организовать тренировку с лазерами. Мы ведь не можем каждый день заставлять Нико расстреливать тебя, правда? И вот что я придумала…
«Ох, не нравится мне это!» — подумал Харуюки, но промолчал. Продолжая держать в руке стакан чая, он сглотнул и стал ждать продолжения.
— Лазерные техники ведь применяют не только бёрст линкеры. Собственно, даже Метатрон не бёрст линкер. Так что нам мешает найти какого-нибудь несложного Энеми с лазерными атаками и тренироваться на нём?!
— П-п-погоди! Даже самые несложные Энеми нереально сильны! — тут же перебил её Харуюки, но Тиюри пожала плечами.
— Но ведь мы с лёгкостью разделались с тем, Звериного класса, которого встретили по дороге домой позавчера?
— Е-его мы били ввосьмером, и у нас было две Королевы! К-кроме того, найти лёгкого Энеми с лазерными атаками будет непросто…
— А я уже нашла! И видела сама, — Тиюри совершенно по-кошачьи улыбнулась и щёлкнула пальцами правой руки. — Более того, совсем рядом, в зоне Сетагая 2. Нам хватит одного заряда твоих крыльев.
— Э?.. У-уже нашла? Как?.. Тебе кто-то подсказал? — спросил ошарашенный Харуюки.
Улыбка Тиюри стала немного смущённой.
— Я ведь уже говорила, что тоже смогу чем-то помочь. Прежде чем кого-то спрашивать, я решила поискать сама, и вчера вечером погуляла по неограниченному полю. Мне повезло, и я как раз нашла маленького Энеми с лазерами.
— Ты… ты что… — Харуюки захватал ртом воздух, а затем как можно тише крикнул, — Ты что творишь?! В одиночку идти «наверх», да ещё и Энеми искать?.. Что если бы тебя поймал злобный бёрст линкер или Энеми Звериного класса? Так и до бесконечного истребления недалеко.
— Не переживай. Таймер отключения я настроила, да и Лайм Белл не такой уж хлипкий аватар. Кроме того, я могу лечить и себя, так что в истребление мне попасть непросто.
— И всё же… — попытался продолжить Харуюки, но вдруг затих.
Тиюри, Курасима Тиюри, которую он знал с самого рождения, — именно такой человек. Она действует по настроению, часто злится, но при этом трудится упорнее, чем кто бы то ни было. Она прикладывает огромные усилия, которых никто не замечает, и, как бы тяжело ей ни было, всегда смотрит на окружающих с улыбкой.
Как она сама говорила, ради того, чтобы успешно установить себе Брейн Бёрст, она специально тренировала скорость реакции в виртуальных мирах. Естественно, занималась этим она без ускорения, но продолжала жертвовать десятки… нет, сотни часов своей жизни на изнурительные тренировки исключительно по своей воле.
— Тию… сколько у тебя ушло времени, чтобы найти этого Энеми?.. — спросил Харуюки.
Тиюри не сразу решилась ответить, но затем всё же призналась:
— Эм-м… по внутреннему времени чуть больше трёх дней.
Это было форменное безумие. Но Харуюки не смог сказать такое вслух.
Вместо этого он вновь уселся ровно и поклонился:
— …Спасибо, Тию.
— Эй, чего это ты расчувствовался?! А, блин, мама уже через десять минут позовёт нас ужинать! Давай скорее погружаться! — прокричала покрасневшая Тиюри, залпом выпила свой чай, а затем достала из столешницы небольшой XSB-хаб и три кабеля.
Самый длинный она подключила к порту домашнего сервера на стене. Вновь сев на кровать, она поманила рукой Харуюки.
— Ну же, быстрее!
— Э… ч-что ты…
— Как видишь, диванов у меня нет, придётся лечь на постель! Не тормози!
— А, х-хорошо.
Повинуясь приказу, Харуюки сел рядом с Тиюри. Её рука тут же надавила ему на лоб и прижала спиной к кровати. Харуюки застыл, Тиюри быстро подключила его к хабу кабелем, затем подключила себя и легла рядом с ним.
От переодевшейся подруги сладко пахло… но Харуюки не успел насладиться ароматом, так как тут же послышался резкий голос:
— Погружаемся на счёт три! Поехали, один, два…
— Анлимитед бёрст!
Харуюки каким-то чудом умудрился не спутать команду, и его сознание понеслось к радужному кольцу.
